Орден во всю спину 4

Глава 10

Наконец, спустя томительные минуты ожидания, ворота крепости медленно дрогнули и начали распахиваться. Сначала тяжёлые створы с хриплым скрежетом чуть приподнялись, затем огромный механизм внутри стены ожил, загрохотал, загудел, будто старый зверь, пробуждённый из спячки. Деревянные блоки и железные колёса издавали резкие, металлические звуки, и по воздуху пошёл запах ржавчины, смешанный с сыростью древнего камня.

Косой тут же вытянул шею, заглядывая внутрь. Никогда ещё у него не было такого жгучего желания увидеть, что скрывается за этими воротами.

Ворота крепости 289 открывались часто, но он всегда отводил глаза. Знал: стоит заглянуть, и сердце начнёт рваться наружу, тоска о другой жизни сожрёт изнутри. Поэтому он предпочитал не смотреть. В тяжёлые времена лучше было держать голову опущенной – меньше боли.

Однажды Лёшка тоже порывался заглянуть внутрь, но Косой остановил его. Тогда он сказал другу, что однажды непременно проведёт его внутрь, в крепость, и они будут жить как люди. Но сам Ярослав в те слова не верил – это была лишь попытка дать надежду.

И вот теперь они стояли здесь, у самого входа. И вскоре станут частью этого мира.

Из ворот показалась группа людей. Вперед выступил мужчина средних лет – статный, приглаженный, с лицом, которое словно вырезали из камня. Он приветливо улыбнулся Льву Станиславовичу Ланскому:

– Добро пожаловать, босс Ланский. Простите, что не встретил вас раньше!

Но лицо Ланского сразу омрачилось. В голосе зазвенела сталь:

– И ты думаешь, простого извинения достаточно? Я торчал у этих ворот добрый час!

Трофим (так звали администратора) ещё шире натянул улыбку, чуть поклонился и зачастил:

– Я сразу отправил людей за вами, как только получил распоряжение от Владимира. Но связь с ними оборвалась. Иначе бы давно ожидал вас здесь, у входа.

Ланский больше ничего не сказал, лишь коротко кивнул и первым шагнул в крепость 289. Бросил через плечо солдатам:

– Грузовик – внутрь. Давай, проезжай!

Но Трофим вдруг поднял руку, остановил и громко возразил:

– Минутку. А кто у вас в кузове? Разве они не должны выйти на осмотр?

И тут всё произошло мгновенно. Ланский резко обернулся и со всего размаха отвесил ему пощёчину. Звонкий хлопок эхом прокатился по площади.

– Не забывайся! – прорычал он. – Как ты смеешь проверять грузовик Консорциума Потанина?!

Все вокруг остолбенели. Это же был Трофим – надзиратель крепости 289! И вот его шлёпнули прилюдно, как мальчишку.

Косой едва не присвистнул от удивления. Он не ожидал, что Ланский сорвётся так резко. И только сейчас Лев Станиславович нашёл шанс сыграть ту самую роль – важной фигуры, человека, перед которым дрожат стены. На самом деле, зная его чуть ближе, Ярослав понимал: это не настоящая натура Ланского. Это маска. Он защищал себя и свою команду, прикрывался агрессией, заставлял людей бояться. Вот почему в крепости 334 его имя произносили шёпотом и с уважением.

Ярослав не знал, что судьба надзирателя той самой крепости, решилась в одно мгновение – по слову Владимира Ланского. Он не доехал до ссылки в крепость 178, умер в дороге. И всё же именно такие примеры и показывали: слово Консорциума может убить без выстрела.

И теперь Косой смотрел на Ланского уже другими глазами. Интересный всё-таки человек: вроде и хвастун, и трусоват, а вот же – разыгрывает карту "большого босса", чтобы провести в крепость и их, и Ульяну с её двадцатью восемью учениками.

Трофим, получив пощёчину, стоял с опущенными глазами. Щёка его наливалась красным, но он не сказал ни слова. Ланский скривил губы в кривой улыбке:

– Что случилось, Трофим? Забыл, где твоё место?

– Нет, – тихо выдохнул тот, – не забыл. Босс Ланский, проезжайте.

Он даже не заикнулся о том, почему люди, которых он посылал навстречу, не вернулись. Словно это его и не касалось.

Косой сидел в грузовике и молча наблюдал. Вот она – настоящая сила Консорциума. Не оружие, не стены, а страх и власть.

В этот момент из ворот показались ещё несколько людей. Они почтительно поклонились боссу и в один голос произнесли:

– Босс Владимир велел нам ждать вас здесь.

Лев Станиславович Ланский поднял брови и с лёгкой, но властной улыбкой спросил:

– Вы люди моего младшего брата?

– Так точно, сэр, – отозвались воины.

Ланский довольно кивнул, и на его лице заиграла сияющая улыбка:

– Отлично. Веди нас. – Он резко обернулся к Трофиму: – Ты продолжай заниматься своим делом. Сегодня вечером я пришлю людей, они передадут тебе идентификационные данные. Распечатаешь около сорока карт и вышлешь нам.

– Всё понял, – уважительно поклонился Трофим.

Ланский сел в прибывший за ним внедорожник. Ярослав Косой проводил взглядом темные силуэты в кузове грузовика, которые медленно скрывались за воротами крепости 289. Трофим остался стоять у ворот, задумчиво прищурившись, словно обдумывал что-то важное, но вслух ничего не сказал.

Когда колонна въехала внутрь, Лёшка Проныра высунулся из кузова и восторженно выдохнул:

– Брат, гляди, какие тут улицы! Чистота-то какая!

– Брат, а дома! Смотри, какие высокие! – он таращил глаза, словно ребёнок, впервые увидевший цирк.

И правда – после их скромного поселения, где всё ограничивалось низкими одноэтажными развалюхами, тут возвышались крепкие двух- и трёхэтажные строения. Некоторые дома и вовсе поднимались на пять-шесть этажей, будто напоказ всем чужакам. Так что бедолага реально думал, что дома высокие.

Ярослав невольно вспомнил заброшенный город в горах Урала. Там небоскрёбы были такими, что казались остриём гигантских мечей, упёршихся в небеса. После такого зрелища даже здешние высотки казались игрушечными. Да и память подсказывала, что это реально ничего выдающегося. Цивилизация, которая могла строить шпили в небеса из камня и стекла, теперь выродилась, скукожилась, довольствовалась крохами.

Ульяна тихо наблюдала за восторженным Лёшкой. Её глаза оставались серьёзными: она не видела в этом ничего смешного, лишь чувствовала острую пропасть между привычным им существованием и этим укрытым миром.

– Брат, смотри, сколько тут зелени! Вон вдоль дороги кусты, деревья… А там, гляди, целый луг! – не унимался Лёшка.

Хотелось отвесить тумака этому дебилу, но Косой не стал этого делать.

– Это парк, – мягко объяснила Ульяна. – Люди здесь гуляют после ужина, а вечером женщины собираются, танцуют под музыку. Бумбоксы нынче редкость, так что, если у какой-нибудь тётки найдётся флешка и аппарат, она становится звездой среди гуляющих.

– Вот это да…, – протянул Лёшка, и вдруг оживился: – Гляди, брат, вон отец с дочкой на травке сидят! Едой друг друга кормят! Какая трогательная картина. Э-э… постой, а чего это они целоваться начали?..

Господи, какой же дебил…. Ульяна смутилась и сдержанно ответила:

– Это не отец с дочерью.

В этот момент мимо грузовика пронеслась машина с открытым верхом. Двигатель заревел так, что воздух дрогнул. За рулём сидел лысый мужчина средних лет, ухмыляясь от уха до уха.

Ярослав нахмурился и спросил:

– А что это за тачка без крыши?

Реально стало интересно, здесь тоже кабриолеты есть или это так, самоделкин какой. Ульяна задумалась и объяснила:

– Это кабриолет. Такие машины могут себе позволить только богатые. Здесь это символ статуса.

Всё тоже самое что и у нас и это после всего, что произошло. Ярослав вздохнул с завистью:

– Хорошо живут богачи…. У них даже крыши откидные.

Ульяна прикусила губу, не зная, смеяться или плакать.

И только теперь Ярослав ясно понял, почему в крепости так легко рождались знаменитости вроде Любови Синявиной. Всё дело в том, что здешняя жизнь была в десятки раз роскошнее, чем та, что была за пределами стен крепости. Здесь не приходилось отбиваться от диких зверей или надрываться на шахтах, таща уголь наверх вёдрами. Достаточно было устроиться на работу и жить без лишних забот.

А беженцы снаружи… они были как рабочие муравьи, кормившие и обслуживавшие сотни тысяч "королевских" жителей крепости. Всё, как и везде. С другой стороны, лишние рты тоже пусть и плохо, но пристраивали к делу. Были бы они реально нужны, вряд ли бы так поступали. Не то что у нас специалистов.

Учитель как-то говорил Ярославу, что беженцев у крепости 334 немного. А в других местах их целые поселения: там они выращивали урожай, работали на фабриках, создавали целые колонии, где жили только такие же, как они. Конечно, и эти колонии находились под жёстким контролем могущественных организаций. Кому нужны бунты лишних. Ведь если разобраться, беженцы только на своё обеспечение и работали. Остальное так, чисто развлечение.

И вдруг, среди каменных зданий и зелёных аллей, Ярослав заметил тонкие блестящие полосы, уходящие вдаль.

– Это что ещё за рельсы? – удивился он.

– Это трамвайные пути, – пояснила Ульяна. – Жители крепости каждый день ездят на работу на трамваях, а вечером возвращаются домой.

И тут же из глубины улицы донёсся мелодичный звон колокольчика приближающегося трамвая, и весь этот новый мир будто ожил перед глазами Ярослава. Нос другой стороны, было видно, что это ретро и скорее всего такими их не из-за моды выпускали, а общего падения технологий или идифицита высоких технологий. Спутниковые телефоны были, но не у всех, а мире Косого, они должны были стать доступны всем владельцам сотовых телефонов, пусть и не сразу и для начала не так и за дёшево, но, однако.

Грузовик гудел, медленно продвигаясь вперёд по улицам крепости 289. Для Косого ничего необычного не было, хотя всё и уже непривычно, а вот для его спутников всё вокруг казалось новым, непривычным, почти чужим. Каменные дома, вымощенные тротуары, яркие витрины магазинов – всё это ослепляло после долгих месяцев пустоши, где каждый шаг сопровождался страхом и запахом гари. Но вместе с восхищением в груди у Ярослава жила тревога: пустошь становилась всё опаснее. Кто даст гарантию, что однажды и здесь, в крепости, земля не содрогнётся от катастрофы, подобной той, что разрушила крепость 334?

Однако сами жители словно не задумывались об этом. Они шли по своим делам – кто с авоськой свежего хлеба, от которого тянуло тёплым ароматом, кто с ребёнком за руку. Казалось, будто беды не существовало вовсе. Всё, что выходило за стены крепости, было заботой Консорциума, а не простых людей. И если однажды катастрофа всё-таки придёт, эти жители не продержатся в пустоши и недели.

Лёшка, сидевший рядом, не мог наглядеться на всё вокруг. Его глаза бегали от витрин к прохожим, от ярких вывесок к зелёным газонам. Ничего, скоро привыкнет, глаз замылится и перестанет таращиться на всё подряд. Но вскоре он заметил, что на него посматривают люди – аккуратные горожане, в чистой одежде, с ухоженными лицами. В их взглядах мелькало странное смешение – жалость и брезгливость. Они словно думали: "Вот бедолага, беженец, грязный и потерянный".

Сначала Лёшка сиял от любопытства, но постепенно его улыбка погасла. Он съёжился, откинулся назад и замолчал. Он и Ярослав никогда не считали себя несчастными, никогда не нуждались в жалости. Жили, как умели, и гордились тем, что выжили.

– Брат, может, ну его, вернёмся в город? – тихо спросил он.

– Да брось ты, – отмахнулся Ярослав. Он выдержал паузу, потом твёрдо добавил: – Если уж совсем не сможем привыкнуть к жизни тут, то сделаю всё, чтобы мы снова жили вне крепости.

– Ладно, – улыбнулся Лёшка, словно снова поверил в его слова.

Ярослав обернулся к Ульяне и её ученикам:

– А какие у вас планы?

У него и Лёшки проблем с деньгами пока не было – в нучке лежало золото, каменья разные юверка и серебро, пусть и не такое вострепованое, да и старик Ван приволок лекарства, которые легко обменивались на твёрдую валюту. Вдобавок они даже выторговали магазин у Ланского – вместе с условиями проживания. На первое время хватало. Но вот что делать Ульяне с её ребятами?

Вопрос застал её врасплох. Она нахмурилась: выбора, по сути, не было.

Антон вдруг улыбнулся и уверенно сказал:

– Не беспокойтесь. Мы устроим всё так, чтобы вы попали в школу, как только получите документы. Ульяна снова сможет преподавать, а ваши ученики продолжат учёбу. Если раньше жили в школьном общежитии, получите ещё и субсидии. Жить будет на что, не волнуйтесь.

– У вас тут все такие добрые? – искренне удивился Ярослав.

– Это не доброта, – покачал головой Антон. – Просто мы прошли через смертельную передрягу вместе. Теперь мы товарищи. Консорциум Потанина не настолько мелочен, чтобы отказывать в такой малости.

– Но крепость же под Сечиным? – вмешался старик Ван. – Тут ваши слова что-то значат?

Антон ухмыльнулся:

– Из-за таких пустяков Сечин не станет портить отношения с нами. Между корпорациями всё просто: нет конфликта интересов – все сохраняют дружбу.

Ярослав сразу понял: для Консорциума это мелочь. Устроить нескольких человек в школу – проще простого.

– А сколько платят ученикам субсидий? – спросил он.

– Около четырёх с половиной тысяч рублей, – неуверенно ответил Антон. – В каждой крепости свои правила, но этих денег хватает на жизнь.

Ярослав расплылся в широкой улыбке:

– Мы с Лёшкой тоже в школу пойдём! Дело не в деньгах – жаждем знаний!

Антон остолбенел и уставился на него.

– Погоди…, – Ярослав оживился ещё больше. – Не только мы! Старик Ван, Даун, Лариска, Чудило – все шестеро тоже хотят учиться!

Антон ошарашенно уставился на седого Вана, и в его глазах ясно читалось: "Да ему ж под пятьдесят! Ты серьёзно? Это уже за гранью стыда!"

Даже старик Ван, казалось, растерялся от такого заявления.

– Думаю, стоит поумерить жадность, так что можешь забыть о других, – сказал Антон негромко, почти шёпотом. – Договоримся только о том, чтобы ты и Лёшка смогли ходить в школу.

У Проныры в глазах заблестели слёзы.

– Но я тоже не хочу в школу! – почти взвыл он, как ребёнок, которого заставляют есть манную кашу.

– А ты думаешь, у тебя есть право голоса? – Косой метнул на него тяжёлый взгляд, но вдруг краем глаза заметил за окном грузовика знакомую фигуру. Сердце у него ухнуло вниз. Он резко повернулся – и никого.

То ли мираж, то ли память подшутила. Но лицо всплыло ярко и резко, будто молния резанула по глазам, и тут же растворилось.

– Не обольщайся, – холодно продолжил Антон. – Это всего лишь добавка к сделке. Наш Консорциум Потанина больше ничем тебе не обязан. Если хочешь, чтобы мы помогли вам с поступлением, придётся что-то дать взамен.

Ярослав цокнул языком и без особых слов достал два крошечных флакончика. Вложил их в ладонь Антона, будто заранее знал, что разговор так и закончится.

– Знаю, толстяк Ланский это ценит. Можешь передать.

Антона будто переклинило.

– Ты что, совсем с ума сошёл? Думаешь, можно вот так называть Льва Станиславовича?!

В этом мире были только двое, кому сходило с рук обращаться к нему "Толстяк": Владимир Ланский и учитель. Но Антон вдруг подумал, что Косой может стать третьим.

Грузовик замедлил ход, затормозил, и снаружи послышался уверенный голос Льва Станиславовича:

– Выходите.

Ярослав спрыгнул на землю. Ланский махнул рукой в сторону.

– Магазин слева – это то, что я тебе обещал. Место бойкое, людное – в убыток не уйдёшь.

Ярослав поднял глаза и на миг замер. Улица кипела жизнью: толпа сновала туда-сюда, магазины теснились друг к другу, воздух был густ от запаха жареного теста, дешёвых духов и уличной пыли. Торговцы зазывали покупателей, кто-то спорил о цене, кто-то смеялся.

Люди, проходившие мимо, задерживали взгляд на Ярославе и его спутниках. Любопытство мелькало в глазах, но тут же гасло – на грузовике виднелась эмблема Гинкго, знак Консорциума Потанина. Всё становилось ясно без слов.

– Ну как? – Ярослав обернулся к старику Вану, не решаясь судить о месте сам.

– Ничего, – хмыкнул старик, слегка кивнув. Он знал: Ланский не бросает слов на ветер. А тут и вправду – поток людей, магазины, всё как надо для дела. Первое правило торговли – привлекай толпу.

– Есть ещё задний двор и несколько комнат для жилья, – добавил Ланский, лениво отмахнувшись. – Раньше здесь уже было кое-что вроде твоего дела. Так что, считай, повезло. Отныне я тебе ничего не должен.

Он усмехнулся самодовольно, сел в машину и уехал, подняв облако пыли, оставив шестерых посреди шумной улицы.

Антон повернулся к ним:

– Не переживайте. Сегодня же пришлю людей с вашими идентификационными картами жителей крепости и бумагами на поступление.

Лёшка не выдержал и первым ворвался внутрь. Дверь с протяжным скрипом открылась, и носы ударил терпкий запах трав – сушёных корней, коры, каких-то пыльных порошков. Оказалось, что это бывшая лавка лекаря. Полки, столики, лавки – всё на месте. Даже банки с засушенными змеями и какими-то травами.

Выходит, Ланский подарил им не просто помещение, а готовую клинику. Он знал, что Косой умеет врачевать.

Вот только Ярославу было невесело. Он уставился на ряды склянок и понял – всё это словно не про него. Знал-то он про медицину не просто мало, а так, кот наплакал. И почему-то в груди стало пусто, будто его снова пытались загнать в чужую роль.