Орден во всю спину 4

Глава 13

Владимир Ланский и сам не понял, как умудрился прошляпить Станислава Хромова, позволив ему выскользнуть через какую-то жалкую лазейку. Но он не был человеком, склонным долго рассусоливать обиды: упустил момент – значит, упустил. Жевать сопли и терзаться бессмысленно.

– Ладно, идём в крепость, – сказал он спокойно, почти буднично. На самом деле внутри его тревожило не бегство Хромова, а то, как старые хрычи из Консорциума Потанина распорядятся этим случаем. Они ведь давно ждали повода, чтобы подрезать ему крылья и показать, что его авторитет – лишь тень на стене.

Снаружи людям казалось, что именно Владимир Ланский и есть глава Консорциума. О нём судачили: мол, этот человек держит в кулаке и войска, и внешнюю политику. Но сам Владимир знал: ему позволили управлять лишь частью армии и внешними делами. Все ключи по-прежнему находились в руках стариков, которым плевать было на личности – для них важна была лишь маска консорциума, общий фасад.

Он помнил и поговорку, которую повторяли в этих кругах: "Сила – это инструмент, но не порядок". Тень не должна бросаться в глаза – ей положено оставаться в темноте.

А он, дурак, слишком высунулся, когда пошёл на противостояние с компанией Дерипаски. Слишком ярко блеснул, слишком сильно обратил внимание на себя. И теперь старые хрычи решили загнать его в клетку – под домашний арест, без войск и полномочий.

Семён наклонился ближе и тихо сказал:

– Босс, завтра нас вызовут в военное ведомство консорциума. Всех наших людей раздербанят, распределят по другим командирам.

– Понял, – кивнул Владимир почти равнодушно.

– Может, хотите что-то сказать своим? – продолжал Семён. – Я могу передать слова. А лучше выйдите к ним сами. Если прикажете – мы уйдём с вами в пустошь. Нас много, оружия хватает. Мы сможем жить как захотим.

Ланский криво усмехнулся и покачал головой:

– Они ж мечтают вернуться домой – к своим жёнам, к детям. А ты предлагаешь увезти их обратно в пустошь, в грязь и холод, где за каждый вдох приходится драться?

– Они всё равно пойдут, если вы скажете, – упрямо проговорил Семён.

Владимир вздохнул, открыл дверцу и вышел наружу. Тут же из грузовиков за его спиной посыпались сотни, а потом тысячи солдат – будто город наполнился металлическим гулом сапог. Беженцы, стоявшие неподалёку, в панике бросились кто куда, словно серые воробьи, поднятые с площади.

– Ребята, – Ланский говорил негромко, но голос его разнёсся по площади так, что все замолкли, – вас распределят по разным частям. Где бы вы ни оказались – не опозорьте меня. Делайте своё дело честно и твёрдо.

Несколько тысяч глоток ответили в унисон, словно удар барабана:

– Так точно!

Эти солдаты приняли свою судьбу – и он это видел.

– По машинам, – махнул рукой Владимир. И снова сел в свою.

Гарнизон на стенах города удивлённо наблюдал за этим молчаливым прощанием. Среди всех командиров Консорциума Потанина ни у кого не было такой силы в глазах бойцов, как у Ланского.

…Вернувшись в крепость, Владимир позволил себе роскошь душа. Долго стоял под горячей водой, смывая грязь и усталость последних дней, а потом облачился в свежий белый костюм. Старый, пыльный и измазанный, он приказал сжечь – вместе с воспоминаниями.

Но радость длилась недолго. Как только он вышел из виллы, увидел, что личная машина, обычно стоявшая у парадной двери, исчезла.

– Ха, даже машину оттяпали, – усмехнулся он.

Он направился к улице, но два дежурных перегородили путь. Оба выглядели смущёнными, будто мальчишки, застигнутые за куревом.

– Босс Ланский, вам нельзя покидать дом, – сказали они. – Не заставляйте нас делать лишнее.

Владимир приподнял бровь, усмехнулся.

– Старые хрычи сказали, что не имею права покидать крепость. Но кто-нибудь говорил, что не могу выйти из собственного дома? Что за чушь? Не переживайте, парни, я всего лишь выйду послушать, как другие поют. Все знают, что люблю петь.

И он шагнул вперёд, оставив охрану в замешательстве.

Два солдата переглянулись: какой к чёрту театр и песни в такое время? Весь город кипит слухами, а этот человек, которого половина крепости называет боссом, вдруг собрался слушать пение. Но приказ есть приказ – дорогу ему они всё равно не дали.

Владимир Ланский не стал спорить. Он лишь слегка прищурился – и в ту же секунду с глухим свистом пуля вонзилась в каменную плиту перед сапогами часовых. Камень осыпался мелкой крошкой, запах пороха повис в воздухе. Снайпер, сидевший неподалёку, дал знак: босс под защитой, и спорить с этим бессмысленно.

Солдаты побледнели. Они поняли – если бы стрелок захотел, оба лежали бы уже с простреленными черепами. И Совет даже бровью бы не повёл: мелочь вроде их смерти ничего бы не изменила в общей картине передачи командования.

Ланский стоял спокойно, глядя на них, будто на мальчишек, которых застукали за кражей яблок. Солдаты синхронно отступили.

– Спасибо, босс Ланский, за милость, – выдохнул один, с трудом сглотнув.

– Расслабьтесь. Никто вам жизнь не портит, – усмехнулся Владимир и пошёл вперёд.

Они смотрели ему вслед с недоумением: ведь все слышали – старики лишили его власти, якобы подломили авторитет. Но у Ланского, похоже, по-прежнему хватало козырей. Даже слишком много.

Он шагал к шумной части города и негромко насвистывал себе под нос какую-то старую мелодию, которую помнил ещё с детства.

– Что он поёт? – тихо спросил один из часовых.

– Откуда мне знать, – буркнул другой. – У нас денег нет даже на то, чтобы в дешёвый балаган сходить.

***

Вечером Владимир сидел в театре. Зал пустел: люди разошлись, будто боялись заразиться одной только близостью к нему. Остался лишь он, да актёры на сцене, разливавшие голоса под слабым светом неоновых ламп за кулисами.

Он сидел, опершись щекой на ладонь, и пил. Алкоголь жёг горло, но с каждой новой рюмкой взгляд его становился яснее, а мысли – острее. В зале было тихо: слышался только печальный, но удивительно сладкий голос певицы.

"Почта, перекрёсток… сколько чиновников день за днём уезжают на север и юг?

Карьерный взлёт – радость до неба; падение – молчание в одиночестве.

Слава и удача всегда как дым, тают. А жизнь идёт своим чередом…"

Эти строки резали сердце, как нож тупым лезвием.

В этот момент за спиной раздался чей-то голос:

– Владимир Ланский, Совет хочет с вами поговорить. Вас просят явиться на собрание.

Владимир улыбнулся – устало, но с каким-то даже детским озорством.

– Скажи им, что я не приду.

***

Тем временем Косой возвращался с прогулки. Он только что заглянул в ювелирный магазин – думал о будущем, о деньгах. Его беспокоило одно: золото, что у него было, но сбыть его теперь негде. Надо было подумать насчёт серебряных монет. По любому должны найтись коллекционеры и нумизматы и на это. Другой вопрос, как их найти? Вряд ли кто подумал, что он прибрал и серебро, ведь оно по сравнению с золотом ничего не стоит, а в руках много не унести…. Спешить было некуда, ведь золото лежало у него так сказать в инвентаре, пусть и своеобразном… и добраться и даже просто узнать, что оно у него есть никто не сможет. Кстати, а сколько надо рублей на его расширение. Ведь если разобраться, то может с продажи серебра можно было бы хотя бы удвоить его ёмкость, тогда можно было бы запастить и продуктами долгого хранения и тогда в любой момент спокойно свалить от опасности. Короче, всё упиралось в сбыт серебряных монет.

Сначала он был против идеи открывать лавку: казалось, золота хватит на всё. Но теперь, когда простая дорога к деньгам через золото была перекрыта, надо было заново строить планы. Жить на школьную подачку он не собирался.

Продавать чёрное лекарство? Мысль его передёрнула. Жетоны благодарности нужны на всё. А если ещё один автомат по продаже во дворце появится…. К тому же жетоны, если разобраться, стоили куда дороже, чем бумажные рубли.

Погружённый в мысли, он вдруг понял, что уже дошёл до лавки старика Вана. Толкнул дверь – и застыл. Старик суетливо прятал что-то в ладонь какому-то мужчине. Подойдя ближе, Ярослав увидел: это было чёрное лекарство. Причём по выражению лица старика было ясно – он и не думал объяснять клиенту, как им правильно пользоваться. Мужик же, получивший его, смотрел на свёрток с жадностью, как наркоман на первую дозу.

Ярославу стало тоскливо. В груди стало неприятно: ну что, так и суждено ему всю жизнь быть на привязи у собственного дворца? Торговать словно Виагрой, до получения разрешения – и никак иначе?

"Торговец новой весной" – вот клеймо, которое так и липло к Косому в разговорах. Будто нарочно мир решил лишить его всякого достоинства, выставив на посмешище.

Как он, сверх – редкое и многообещающее создание – мог позволить себе носить такой позорный титул? Да, самомнение Ярослава полезно уже на небеса, а тут афродизиаками торговать. Унизительно, мерзко, несправедливо. Да и положение в обществе – разлетится в пыль, стоит за ним закрепиться этой репутации. Всётаки не смотря на популярность темы, авторитет она не приносит.

В этот момент в дверь зашел какой-то мужик, хмурый, с мешками под глазами, держа себя так, словно сейчас рухнет. Голос у него был жалобный:

– Доктор, посмотрите, что со мной. Живот крутит, сил нет.

Ярослав, даже не подумав, отрезал:

– С этого момента больных не принимаем.

"Понос у него, а он в больницу прётся. Жрать что попала перестать для начала не пробовал? Ну, и воду кипятить перед употреблением" - пришла в голову мысль.

Воздух в комнате натянулся, как струна. Мужик вылупился на него, губы затряслись.

– Это же клиника! Как ты можешь отказать? Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?!

Ярослав раздражённо прищурился. Что за люди в этой крепости? Каждый второй считает долгом первым делом козырнуть статусом, вместо того чтобы вести себя как нормальные люди. Противно.

– Ну и кто же ты такой? – голос его прозвучал сухо, почти ледяно.

– Я Безрукий из Западного округа! – Мужик презрительно вскинул подбородок. – Поспрашивай людей, узнаешь, кто я.

В этот миг в голове Ярослава раздался долгожданный голос Дворца:

"Квест: Вылечите пациента."

На лице Косого появилась широкая, даже немного лукавая улыбка. "Наконец-то, столько было возможностей и фиг вам, а стоило объявиться засранцу и на тебе"

– Ну, давай. Рассказывай про свои боли.

Безрукий заморгал. Совсем недавно он собирался орать, крушить всё подряд, а тут – его имя вдруг сработало? Он уже приготовился рвать когти от злости, но быстро поостыл.

– Живот, – промямлил он. – Тянет, ноет, будто жжёт.

– Старик Ван, – спокойно бросил Ярослав через плечо, – выдай ему антибиотики. Три таблетки.

– У тебя обычный гастрит. Поправишься, если всё пропьёшь.

– Точно? – Безрукий явно сомневался.

– Да, – уверенно сказал Косой.

"Да хоть неправда, – мелькнуло у него в голове. – Главное – квест закрыть".

Дворец не давал ему заданий уже больше десяти дней. А тут – удачный знак, день явно пошёл на лад.

Мужик схватил лекарство, даже деньги заплатил, и тут же спросил, понизив голос:

– А чего мне теперь не жрать?

– Горькой дыни избегай, – отмахнулся Ярослав, думая о свитке.

– Почему?

– Потому что она отвратительная на вкус, – ответил Косой с самым серьёзным видом.

Безрукий застыл, уши покраснели. Он не знал, смеяться или обидеться. Старик Ван тут же, с улыбкой до ушей, вытолкал его вон, прикрыв за ним дверь.

– Получается, у нас сегодня всего два клиента? – поднял голову Ярослав.

– Не совсем, – ухмыльнулся старик. – Были ещё, но раз мы сами не знали, что с ними делать, я их вежливо выпроводил.

Он порылся под стойкой и достал лист красной бумаги.

– Вот ещё. Кто-то прислал брошюру. Посмотри-ка.

Ярослав взял листок. Бумага была плотная, чуть шероховатая на ощупь, пахла свежей краской. И тут в глаза бросился логотип компании "Дерипаска", отпечатанный в верхнем углу.

Ярослав застыл, будто его обухом по голове ударили.

Логотип компании – крошечное пламя, будто застывшее на красной бумаге, – казался символом упрямой цивилизации, передаваемой из поколения в поколение, словно свеча, которую не удаётся задуть никакому ветру.

Ярослав Косой нахмурился. Неужели "Дерипаска" вела дела и здесь, в крепости 289? С тех пор как он вышел из гор Урал, эта компания не раз мелькала в его мыслях. Интерес, смешанный с недоверием, не отпускал его.

До сих пор у него были лишь обрывки слухов да слова Ярославы Журавлёвой. Она говорила о "Дерипаске" так, будто за каждым их жестом скрывалось что-то тёмное. И от этого предостережения Ярослав относился к фирме с постоянной настороженностью.

На глянцевой бумаге чётким шрифтом было выведено:

"С сегодняшнего дня сверхи могут прийти в нашу компанию и сдать кровь за вознаграждение. Ваша кровь будет использована для будущих исследований, а вместе с тем – для прогресса всего человечества. За 200 мл мы выплатим вам 5 000 000 рублей. Мы гарантируем полную конфиденциальность и защиту ваших данных. Кроме того, компания обязуется обеспечить вашу безопасность. Для дополнительной информации свяжитесь с нами…"

Внизу была длинная последовательность цифр.

Ярослав задержал взгляд на ней. В голове шевельнулась мысль: "Код? Или… телефон?"

Ярослава Журавлёва ведь утверждала, что "Дерипаска" держит под контролем целые территории – такие же девственные, как горы Урал. Там не было даже вулканов, зато природа сохранилась нетронутой.

И вот теперь, когда все крепости смотрели на сверхов с ненавистью, компания не только открыто предлагала покупать их кровь, но и обещала защиту!

Старик Ван протянул руку, заглядывая в текст через плечо Ярослава, и хмыкнул:

– Ну и что, хочешь рискнуть?

Мимо, ковыряя в зубах, прошёл Лёшка. Он краем глаза глянул на брошюру и фыркнул:

– Дядь Ван, тут что-то тухлое. Моему брату туда соваться не стоит.

– Верно, – старик Ван сразу посерьёзнел. – Мы же своими глазами видели, чем закончилось всё у Богдана и у Чудила. Кто поручится, что эти из "Дерипаски" не из того же теста?

Даже если у них и правда добрые намерения – кто даст гарантию, что они сумеют держать язык за зубами? Репутация, конфиденциальность – слова, а жизнь одна.

Ярослав крутил бумагу в руках, чувствуя шершавость её края. Чернила ещё отдавали запахом свежей типографии. "Амбиции у них огромные… – подумал он. – Сначала кровь, а потом им понадобятся и сами сверхи. Да не все же эти Подопытные шли добровольно!"

Он отдал распоряжение Чудилу не использовать силу без его личного разрешения. Пришлось даже припугнуть заклинанием головной боли – только тогда громила нехотя согласился.

– Никогда бы не подумал, что эта пакость окажется такой полезной, – усмехнулся Ярослав.

Старик Ван почесал затылок, чуть виновато буркнув:

– Жалко, конечно, такую награду упускать. Эх, столько денег на кону… сердце кровью обливается.

Для него деньги всегда были не просто металлом – они были смыслом жизни. И тут вдруг – пять миллионов! Сложно не соблазниться.

И тут у Лёшки глаза зажглись хулиганским блеском.

– Раз такие богатые… а давай их тупо ограбим!

Ответом ему был пинок под зад.

– Проваливай! – рявкнул Ярослав. – Завтра в школу идём, готовься.

– Ладно, ладно… – недовольно буркнул Лёха, но смирился.

Ярослав смотрел на него серьёзно. Этот парнишка вырос в такой среде, где всё решали кулаки да хитрость. И его надо было учить – что правильно, а что нет.

Он снова опустил взгляд на цифры внизу брошюры.

– Что это за набор? Код какой-то?

– Да нет, – улыбнулся старик Ван. – Это номер телефона. Слыхал, в каждой крепости есть своя телефонная сеть. Можно общаться хоть за десятки километров. У нас ведь и стационар стоит, только вот мы так и не разобрались, как им пользоваться.

М-да, что-то даже мысль в эту сторону не родилась. Знал же что здесь есть спутниковые телефоны, а про обычные не подумал. В комнате сразу повеяло чем-то новым, неизвестным. Технологии, о которых они слышали только краем уха, вдруг стали чем-то вполне осязаемым.

– А что, – оживился Лёха, – давай попробуем позвонить!

Он был ещё в том возрасте, когда всё новое казалось волшебством. Глаза горели, руки уже тянулись к телефону.