Печать пожирателя 11

Глава 12 От заката до рассвета. Часть 4

17 июня 2041 года. Шадринск.

Два дня.

Сорок восемь часов, пропитанных запахом гари и разложившейся плоти. Воздух в Шадринске стал густым, как бульон — им стало практически невозможно дышать. Он лип к легким, обжигал ноздри, оседал на языке мерзкой, сладковатой пленкой.

Я сидел на корточках в полуразрушенной квартире на окраине, в каком-то «спальнике», чьи панельные стены теперь украшали брызги давно почерневшей крови и безумные, кривые символы, выведенные чем-то острым. За окном, в багровых сумерках, плясали отсветы пожаров. Город горел. Не сразу, не одновременно — он тлел, медленно и неумолимо сгорая заживо.

И звуки… Звуки могли бы свести кого послабее с ума.

Это был не просто хаос первых часов. Теперь у города появился свой голос. Отдаленный, многоголосый вой, плывущий над крышами, словно настройка гигантского, расстроенного инструмента. Временами его прорезали короткие, яростные визги, хруст костей, взрывы — то ли магии, то ли последних запасов взрывчатки у кого-то из оставшихся вменяемых. А потом снова накатывало это монотонное, пронзительное гудение, исходящее из самого сердца города, из той самой больницы. Оно вибрировало в зубах, в костях, в остатках моей Искры.

Я смотрел на улицу сквозь разбитое окно подвала.

В сумеречном мареве, двигались они. Уже не толпой, не нестройной ордой, а скорее… стаей. Их движения стали более плавными, выверенными. Они не просто бродили — они патрулировали. Некоторые, с вывернутыми под немыслимыми углами суставами, скакали по стенам и крышам, словно саранча, их тени мелькали на фоне пылающего неба. Другие замирали в неестественных позах, застывшие часовые в этом новом, ужасном порядке.

Власти не осталось. Никакой.

Ни мэрии, ни полиции, ни Инквизиции. Лишь изредка в эфире на коротких дистанциях проскальзывали обрывочные, полные статичных помех и паники сообщения. Голоса, умоляющие о помощи, проклятия, предсмертные хрипы. Небольшие группки оставшихся в живых — тех, кому повезло, кто нашел щель в этом аду и забился в нее, как крыса в нору.

Вчера я видел такую группку — через улицу, выбравшуюся из подвала жилого дома. Молодая женщина с ребенком и двое пожилых. Они пытались незаметно пробраться к разбитому магазину. Я наблюдал, как они двигались от укрытия к укрытию, их лица были искажены страхом. А потом из вентиляционной шахты выползло нечто, что когда-то было человеком. Оно двигалось на четвереньках, позвоночник выгнут дугой, а челюсть отвисла до груди. Беззвучно, с кошачьей грацией, оно набросилось на стариков.

Я не успел. Вернее, не стал тратить оставшиеся силы на помощь…

Моя Искра была всё ещё тлела слабо — даже уровень Магистра не позволял восстановить её полный объём за два дня, тем более, что приходилось тратить магию на разработку…

Я мог лишь наблюдать, как женщина, зажав рот ребенку, в ужасе исчезла в подворотне, а это существо разрывало свою добычу с тихим, чавкающим звуком.

Глядя на это, я чувствовал, как в горле встал ком. Не от страха — от ярости. Бессильной, едкой, разъедающей изнутри.

— Это я допустил… — прошипел я сам себе, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони, — Я допустил, слепой, самонадеянный идиот!

Я прокручивал в голове всё с самого начала. Нападение Ани. Предупреждение было таким очевидным! Точечный удар в самое сердце моего мира. Но я что сделал? Заморозил ее, провел допрос с помощью Бунгамы и… успокоился. Решил, что справлюсь, как справлялся всегда. Побежал по следу, как хороший пес, даже не подумав, что это может быть приманка. Что меня заводят в ловушку.

«Не подготовился…» — мысленный голос звучал все язвительнее — «Лететь в неизвестность, на встречу с чем-то новым, с парой энергокристаллов и верой в свою крутость. Где резервы? Где план на случай, если все пойдет к чертям? Где связь с Юсуповым, которая не должна была прерываться?»

Я представлял себе Салтыкова, его лаборатории, арсеналы, которые мы накопили за годы. Хотя бы малую часть этого — и всё могло сложиться иначе.

Но нет. Я привык полагаться на свою силу, на свою хитрость.

И проиграл.

И каков результат?

Ад. Апокалипсис в отдельно взятом городе. Десятки тысяч обращенных или мёртвых. Волков, чья судьба мне неизвестна. И этот проклятый купол, все так же переливающийся на небе, как насмешка. Он был не просто барьером. Он был инкубатором. Системой очистки и переработки. И с каждым часом то, что было когда-то Шадринском, все больше становилось частью чего-то другого. Частью их.

Я закрыл глаза, пытаясь заглушить внутренний голос, но он был прав.

Я был виноват. Виноват в том, что придумал долбаную Магическую реальность, которая невообразимым образом изменилась и сотворила всё это. Виноват в том, что не сумел защитить этих людей. В том, что позволил случиться этому ужасу!

И теперь мне оставалось только одно — выживать в аду, который я сам помог создать, с крошечной искоркой надежды и планом, который граничил с безумием.

Мое укрытие было иронией судьбы, заботливо подсунутой вселенной в качестве напоминания о прошлых ошибках. Я прятался в подвале заброшенного магазина «МагБытТехника». Пыльные полки, заваленные сломанными голографическими проекторами, кристаллами-зарядками с севшими ядрами и коробками с устаревшими моделями коммуникаторов.

Свет давали два шаровых светошнура, вытащенных из разбитой витрины — их холодное, синеватое свечение отбрасывало длинные, пляшущие тени на стены, заляпанные следами моей работы — формулами, схемами и расчётами.

Я сидел на ящике из-под артефактных деталей, склонившись над импровизированным верстаком — обычным металлическим столом. Передо мной лежали результаты моих ночных вылазок: горсть мелких энергокристаллов, выпаянных из уличных фонарей; несколько спиралей индукции, снятых с разбитого гравицикла; и главная находка — базовый процессор от терминала «Магической Реальности», который мне удалось почти целым выдрать из развороченного магазина «Маготеха» на соседней улице.

Мои пальцы, покрытые царапинами и сажей, работали быстро и точно.

Я создавал ловушку. Используя пинцет и паяльник, я вплетал серебряные нити-проводники в основу из гибкого, но прочного полимера, вытащенного из пластин бронежилета. Формировался напульсник, грубый и неказистый, но в его схему я вкладывал всю оставшуюся ясность ума.

Мысль, осенившая меня в той камере, теперь кристаллизовалась в холодную, железную уверенность. Курташин — или то, что им управляло — каким-то чудовищным образом научилось проецировать законы «Магической Реальности» в наш мир.

Это объясняло всё. Абсолютное пренебрежение известными законами магии. То, как он «переписал» моё заклинание, просто изменив его свойства, словно через «интерфейс». То, как он стер Мунина, отредактировав его существование, как баг в коде.

Это была не магия в привычном смысле. Это было администрирование. Он получил права root-пользователя в реальности, используя МР как прокси.

Но у каждой системы есть уязвимость. Если магия из МР может просачиваться сюда, значит, должен существовать и обратный канал. И его можно не просто перекрыть, а создать контр-интервенцию.

Я взял базовый процессор, его холодный корпус слегка вибрировал от остаточной энергии. Мне нужен был не просто подавитель. Мне нужен был обратный резонатор.

«Сердце» устройства — перепрошитый сингулярный конденсатор — я доставал осторожно, вскрывая корпус процессора и извлекая крошечный, мерцающий кристалл, отвечавший за синхронизацию потоков данных. Он будет не блокировать чужеродный сигнал, а принимать его, усиливать и, создавая контр-фазу через инвертор потока энергии, перенаправлять обратно в источник.

По сути, заставляя систему МР признать утечку ошибкой и отозвать её.

Я аккуратно поместил кристалл в центр напульсника, окружив его паутиной проводников и стабилизирующими руническими последовательностями, выжженными на полимере.

Каждый рунный-транзистор был настроен на определенный спектр эмиссии МР. Это была хирургическая работа, требующая ювелирной точности, которую я выполнял в полутьме, дрожащими от усталости руками, слушая завывания ада за стенами. Но теперь я, по крайней мере, понимал, с чем имею дело. И знал, что делать.

Однако пока моему кустарному изобретению не хватало мощности для того самого финального толчка — контр-фазы, которая должна была не просто отразить атаку, а разорвать паутину чужеродной реальности.

Мне был нужен фокусирующий волновод. Не какой-нибудь суррогат, выпаянный из бытового прибора, а настоящий, артефактный и мощный, способный выдержать колоссальную энергетическую нагрузку.

Такие использовались в стабилизаторах серверных стоек «Магической Реальности». И я знал, где его найти — Шадринское отделение «Маготеха»!

Трехэтажное здание из стекла и стали, когда-то бывшее символом прогресса в этой глуши. Теперь оно, без сомнения, стало либо логовом одержимых, либо частью нервной системы самого Курташина.

Идти туда было самоубийством.

Оставаться — медленной капитуляцией.

Так что, так или иначе, стоило произвести разведку…

Мысленный зов к Хугину снова утонул в безмолвной, ледяной пустоте. Ни ответа, ни отклика. Предатель? Жертва? Не имело значения — сейчас он не мог мне помочь. Мунин тоже не отвечал — он был в плену, его связь оборвана в тот миг, когда пространство сложилось вокруг него в больнице.

Я остался один. Совсем один… Так что и действовать придётся самому…

Вылазку я начал на рассвете, когда багровые отсветы на небе чуть посветлели, сменившись грязно-серым свечением. Воздух все так же был густ и ядовит.

Я двигался не по улицам — через чердаки, проломы в стенах, по карнизам и вентиляционным шахтам. Каждый мускул ныл, каждая царапина, оставленный обломком арматуры, горела огнём — я экономил магию на мелкие исцеления и усиления…

Город изменился — теперь безумие обрело какую-то… структуру.

Одержимые больше не метались хаотично. Они занимались… чем-то. Одни, застыв в странных позах, словно молились на больницу в центре города. Другие методично, с каменными лицами, разбирали завалы, выстраивая из обломков и тел жуткие, геометрические структуры — пирамиды, спирали, бесконечные лабиринты.

Это было не мародерство — это был ритуал, смысл которого я пока не понимал.

Я замер на карнизе полуразрушенной пятиэтажки, вжимаясь в шершавый бетон, когда внизу прополз отряд «измененных». Их было пять, они двигались на четвереньках, их спины были покрыты хитиновыми наростами, а пальцы удлинились, превратившись в когтистые лапы. Они не рыскали — патрулировали, их пустые глаза методично сканировали местность. Я не дышал, пока они не скрылись за поворотом, их шаркающее, скребущее движение постепенно затихло.

До отделения «Маготеха» оставалось полкилометра. Оно возвышалось над малоэтажной застройкой, как чёрный обелиск. Стеклянный фасад был частично разбит, и сквозь дыры виднелась непроглядная тьма. Вокруг здания, на площади перед ним, не было ни одного одержимого. Чистая, пустая зона, как стерильное поле. Так же, как и вокруг больницы…

Прижавшись к трубе вентиляции на крыше дома напротив, я достал из внутреннего кармана обнаруженный в магазине оптики монокль с дальним зрением и тепловизором. Его хлипкая оптика была несравнима с тем, что давали мне маледикты, но это было лучше, чем ничего.

Я изучал здание.

Главный вход был завален обломками и оплавлен, словно его пытались запаять. Пожарные лестницы на фасаде были неестественно изогнуты, скручены в спирали, образуя непроходимые барьеры. Верхние этажи казались мертвыми, но в основании… там, где должны были находиться серверные и хранилища артефактов, тепловизор показывал слабые, но многочисленные точки. Не тепло живых тел, а холодное свечение работающей техники и ровные, аномально низкие термические сигналы.

Охрана? Или что-то похуже?

Значит, вход либо через крышу, либо через подземные коммуникации — вентиляционные шахты, кабельные коллекторы…

Я уже собирался отползать от края крыши, запечатлев в памяти извивы вентиляционных шахт и потенциальные точки входа, как внизу, в переулке, ведущем к заднему фасаду «Маготеха», мелькнуло движение. Я мгновенно прижался к парапету, замер…

Это был не одержимый!

Его аура, которую я с трудом, но мог ощутить даже с таким ничтожным запасом сил, была… нормальной. Теплой, живой, хоть и изможденной до предела, пронизанной страхом и усталостью. Он двигался не как тварь — плавно и беззвучно, а крался, по-человечески неуклюже, прижимаясь к стенам и оглядываясь с животной опаской.

Пожилой мужчина, лет шестидесяти, в порванном и грязном пальто. Его лицо было испачкано сажей, седые волосы всклокочены, но в глазах, дико блестевших в полумраке, горел огонек — не безумия, а отчаянной надежды.

За последние два дня я уже кое что понял. Ритуал Курташина, та самая «воронка», или «прошивка» реальности, изменила кое-что — теперь одержимые не могли прикидываться людьми.

У них была абсолютно пустая, безжизненная аура. Подделать такую сложную, измученную, но человеческую энергетику было невозможно. Это не была ловушка!

Я действовал на инстинктах. Риск был колоссальным, но необходимость гнала меня вперёд. Бесшумно, как тень, я спустился по аварийной лестнице и перекрыл человеку путь, появившись из темноты прямо перед ним.

Он ахнул, отшатнулся, его рука судорожно потянулась к старому гаечному ключу, торчавшему из-за пояса. Но в следующий миг его глаза расширились от изумления, а не страха.

— Апостолов?.. Барон Апостолов? — прошептал он, и его голос дрожал, — Господи… Вы живы… Вы здесь!

Я кивнул, не опуская бдительности, но внутренне слегка расслабился.

— Я… я Сергей Иванов, — представился он, все еще не веря своим глазам, — Инженер-артефактор, шестой разряд. Работал здесь, в «Маготехе», в отделе стабилизации потоков… — Он замолчал, глотнув воздух, и его взгляд помутнел.

— Рад знакомству, — слабо улыбнулся я, — Видимо, вы живёте где-то неподалёку? Если так, то мне может потребоваться ваша…

— Моя дочь… и зять… они были в центре, когда всё началось, — перебил он меня, глядя мокрыми от слёз глазами, — Я не успел… не смог до них добраться. Теперь я один… Да, простите, — он смахнул слёзы, — Я жил недалеко, но в квартире стало опасно, поэтому… Теперь я прячусь в подвале котельной по соседству. Думал, уже все… что все сильные маги погибли или обратились. А вы… вы же все исправите, господин Апостолов? Да?

В его голосе была такая горькая, наивная надежда, что у меня сжалось сердце. Он смотрел на меня как на спасителя, как героя из старых репортажей. И я, разбитый, с крохами былой силы, прячущийся в развалинах, должен был оправдать это доверие!

— Я попытаюсь, Сергей, — хрипло произнёс я, — Но для этого мне потребуется ваша помощь.

— Всё, что угодно!

— Вы работали в «Маготехе», и это, без сомнений, знак судьбы, — я положил руку ему на плечо, — Потому что чтобы всё исправить, мне нужно пробраться в местное отделение и добыть кое-какую деталь. Фокусирующий волновод от серверного стабилизатора МР.

Я коротко, без лишних технических подробностей, объяснил, что создаю инструмент, который должен «обнулить» магию, исходящую от барона. Я не стал говорить, что эта магия — гибрид кода и заклинаний. Это было бы слишком для измученного сознания.

Лицо мужчины озарилось пониманием. Он кивал, цепляясь за каждое слово, как утопающий за соломинку — видимо, оказавшись в знакомой стихии, он поспешил спрятаться в этом от окружающего безумства.

— Волновод… да, конечно! В главной лаборатории на втором этаже точно есть такие! Там стояли резервные стабилизаторы, — Он сунул руку в карман, достал бумажник, а из него — потёртую пластиковую карту с логотипом «Маготеха», — У меня есть ключ! Максимальный допуск! И я знаю, где это лежит! Я проведу вас, господин Апостолов! Только… только обещайте, что остановите это. Обещайте!

Он смотрел на меня умоляюще, и в его глазах я видел не только надежду на спасение, но и искру мести. Мести тому, что отняло у него семью.

Я молча положил руку ему на плечо. Это было единственное обещание, которое я мог дать.

Ведь на самом деле шансы преуспеть были ничтожны…