Печать пожирателя 11

Глава 8 В провинциальном городке… Часть 2

Энергопотоки в кабинете мэра были нарушены — густые, перемешанные, с примесью медной остроты крови и едкого оттенка озона… Верный признак недавно бушевавшего ритуала…

Я стоял на пороге, давая глазам привыкнуть к полумраку. Шторы были задернуты, и лишь тусклый свет с улицы пробивался сквозь щель, выхватывая из тьмы жутковатые детали.

Тело мэра, грузного мужчины в дорогом, но старом и немодном костюме, всё ещё сидело в кресле за массивным дубовым столом. Его голова была неестественно запрокинута, рот открыт в беззвучном крике.

Его живот был вспорот, и внутренности не были просто вырваны — они были извлечены и разложены на полированной поверхности стола в сложный, симметричный узор. Он напоминал то ли схему неведомого механизма, то ли чудовищный цветок, чьи лепестки были из плоти и кишок.

Плюс-минус тоже самое, что было в поместье барона.

— Господи Иисусе… — прошептал за моей спиной кто-то из местных полицейских, и я услышал сдавленный рвотный позыв.

Я поднял руку, давая знак Волкову и остальным остаться у двери, и сделал шаг вперёд. Паркет скрипнул под подошвами.

Моё магическое зрение уже было активно. Обычно после такого жестокого ритуала воздух должен был кишеть остаточными эманациями — клубами тёмной энергии, кровавыми отблесками, вибрациями боли. Но здесь… здесь была почти стерильная пустота. Как будто всю магическую составляющую акта высосали досуха, оставив лишь физическую оболочку — груду мяса и костей.

Я медленно обошёл стол. Мой взгляд скользил по узору, выискивая закономерность, источник, зацепку. Свечение узора на столе погасло для моего обычного зрения, но в восприятии, которое давало магическое зрение, он вспыхнул с новой силой. Это не была энергия — это была дыра!

Воронка, уходящая в никуда.

И от неё, словно щупальца, тянулись тончайшие, едва заметные нити. Они шли не в одну точку, а расходились веером, теряясь в стенах, уходя в пол и в потолок, устремляясь в разные стороны.

Так-так-так…

Значит, Курташин не просто сбежал. Он провёл здесь, в сердце местной власти, чудовищный по своей эффективности ритуал. Он не призывал демонов и не насылал проклятия. Он использовал смерть и страдание как топливо, как катализатор для… размножения себя.

— Он не просто убил его, — тихо проговорил я, обращаясь к стоящему в дверях Волкову, — Он использовал его жизнь и кровь как усилитель. Ритуал не был направлен на что-то внешнее. Он был направлен на самого барона.

Волков смотрел на меня, и в его глазах я видел попытку осмыслить услышанное.

— Что это значит, господин Апостолов?

— Это значит, что выследить его по крови теперь невозможно, — я повернулся к инквизиторам, — След, который вёл нас сюда, был чёток, как луч лазера. Теперь он распался на сотни нитей и рассеялся.

В кабинете повисло гробовое молчание, нарушаемое лишь тяжёлым дыханием Волкова.

— Он создал обманки? Чтобы сбить нас с толку? — предположил старший местный инквизитор.

Я медленно покачал головой, глядя на окровавленный стол.

— Хуже. Гораздо хуже. Это не обманка. Он, как бы поточнее выразиться — реплицировался. Каждая из этих нитей ведёт к новому заражённому. Он не просто сбежал — он растворился в городе. И теперь у нас не только один «Первый», прячущийся в городе — в довесок, мы имеем пару сотен заражённых послабее…

В голове уже складывался план: немедленный звонок Юсупову, экстренный запрос на ввод войск, тотальный карантин. Шадринск нужно было изолировать, как прокаженного, и выжигать заразу каленым железом — иных вариантов не было, точечное расследование вышло из-под контроля…

Я достал свой защищенный коммуникатор.

На его матовом черном экране обычно мерцал логотип «Маготеха», но сейчас он был пуст и тёмен. Легкое раздражение сменилось стылым предчувствием. Я нажал кнопку экстренного вызова, которая должна была связать меня напрямую с Юсуповым.

А в ответ — тишина.

Ни щелчка, ни гудка, ни привычного шифровального писка.

— Что такое? — наверное, увидев моё озадаченное, Инквизитор сунул руку в карман мундира, доставая свой смартфон. Его лицо, и без того бледное, стало землистым, — Нет сети…

Мы вышли в коридор, и увидели, как заместитель мэра лихорадочно тычет пальцем в стационарный терминал на столе секретарши. Экран упорно показывал вращающийся значок «Нет сигнала».

— Спутник? — резко спросил я, чувствуя, как ледяная змея беспокойства разворачивается в груди.

Волков тут же нацепил на глаз моноокуляр со спутниковой связью.

— Ноль. Помехи и сплошной белый шум.

— Оптоволокно? Радио?

Старший местный инквизитор что-то спросил у напуганной секретарши, и та достала из ящика стола небольшой стационарный аппарат. Сняв с него трубку, мужчина покачал головой.

— Похоже, все каналы мертвы, барон.

В этот миг я ощутил давление.

Глухой, всесокрушающий удар по реальности, который прошел по костям, по нервам, по самой Искре. Воздух в кабинете загудел, заставив зазвенеть хрустальную люстру. Пыль, поднявшаяся с ковра, завихрилась в безумном танце — всего на несколько секунд.

Я почувствовал, как кожа на лице и руках покрылась мурашками, а во рту возник вкус статики и расплавленного металла.

Закрыв глаза, я всей кожей, каждым нервным окончанием, ощутил огромное, массированное движение энергии — не в комнате, не в здании… О нет, это было куда масштабнее!

Дерьмо космочервей…

— Барон?

— Что-то происходит, — ответил я, — Что-то очень хреновое, господин Инквизитор…

В тот же миг откуда-то снаружи начала доноситься хаотичная симфония паники — отдаленные сирены, крики…

Я снова посмотрел на свой коммуникатор и переключился на внутреннюю городскую сеть — она работала. Экран, еще минуту назад мёртвый, теперь замигал десятками экстренных сообщений.

«…невидимая стена на выезде из города!»

«…попытка пробить барьер на севере, возле ТЭЦ…»

«…внешней связи нет»

«…пожар вспыхнул в первой городской поликлинике…»

— Мне нужен гравицикл, — сказал я старшему местному Инквизитору, — Быстро.

Мы вышли из здания мэрии, и нас окатила волна звуков и запахов. Где-то в отдалении столбом черного дыма горел разбитый грузовик, в воздухе пахло горелой резиной и страхом. Люди метались по улицам, кто-то плакал, кто-то пытался докричаться до родных по телефону.

Через пять минут из полицейского управления приехал какой-то сержант, и передал мне вполне современный гравицикл. Не мой первый «Стикс», конечно, но сойдёт.

Я велел всем оставаться в мэрии и заняться успокоением граждан, а сам рванул с места, заставляя пешеходов разбегаться. Я нёсся по улицам, оставляя за собой воющие сирены и панику.

И чем ближе подбирался к окраине, к тому месту, где городские кварталы сменялись полями, тем громче становился всепроникающий гул. Он вибрировал в костях, в зубах…

А выехав на автостраду, ведущую из города, я увидел его.

Вначале это была лишь легкая рябь в воздухе, словно марево над раскаленным асфальтом. Но по мере приближения «оно» обретало форму и плотность. Выскочив на пустынное загородное шоссе, я резко затормозил, подняв облако пыли.

Это не был барьер в привычном понимании — светящаяся стена или силовое поле.

Это была стена из самого пространства. Она переливалась всеми цветами радуги и одновременно ни одним из них, напоминая мыльный пузырь — размером с город…

Сквозь эту «плёнку» было видно привычный пейзаж — поле, лес на горизонте, но всё это искажалось, как в кривом зеркале, уходя в бесконечную перспективу. От купола исходило мягкое, почти гипнотическое сияние, но его прикосновение к реальности было абсолютно чудовищным. Воздух звенел от сконцентрированной мощи, запах озона стоял такой густой, что его можно было ощутить на языке.

Я медленно подошел ближе, поднял руку — но не стал прикасаться.

Искра внутри меня предупредительно заныла, чувствуя подавляющее, превосходство этой силы. Это было заклинание, превосходящее всё, что я видел за последние пять лет. Превышающее возможности Юсупова, Иловайского, самых сильных магов РАН…

Совершенно точно, беглый «одержимый», каким бы сильным он ни был, на такое был бы неспособен. Это был уровень Архимага — причём не последнего. Я стоял, глядя на переливающуюся стену, отделявшую нас от остального мира, и вдруг почувствовал себя мухой, запертой в банке.

Хах! Давненко такого не было…

Возвращаясь в центр города, я проезжал сквозь наполняющую город панику. Она витала в воздухе — едкий, терпкий запах страха, смешанный с гарью от нескольких подожженных мусорных баков.

Люди столпились на перекрестках, лица искажены недоумением и ужасом, голоса срывались на визг. Кто-то пытался прорваться к тому месту, где, по слухам, «стена была тоньше», другие в отчаянии метались между домами, словно ища укрытия от невидимой угрозы.

Но «машина успокоения» уже начала свою работу. По главным улицам, громыхая гусеницами, проползали бронетранспортеры Национальной гвардии, и сопровождающие их «Витязи». Из репродукторов, установленных на столбах, лился ровный, почти что гипнотический голос диктора, зачитывавший экстренное обращение: «…просим граждан сохранять спокойствие. Ситуация находится под контролем. Ведутся работы по стабилизации энергетического поля. Просьба не приближаться к границам города и соблюдать комендантский час…»

Полицейские в полной амуниции, с щитами и автоматами начинали формировать кордоны, оттесняя толпу от магистралей, ведущих из города. Вид вооруженных людей вносил хоть какую-то долю порядка, но под этим внешним спокойствием клокотал спящий взрыв.

Люди понимали, что их не просто успокаивают — их слой прижимают к земле.

Я вернулся к мэрии, где за время моего отсутствия уже образовался временный штаб. Глава полиции, Инквизиторы, представители тайной канцелярии, какие-то учёные, артефакторы, ещё несколько человек — все, кого можно было ввести в курс дела.

Ну, как «можно было»… Скорее, это была минимальная необходимость…

Воздух внутри был густ от криков, табачного дыма и запаха пота. Десятки людей сновали между столами, заваленными картами, артефактами, оборудованием и коммуникаторами.

Я не стал тратить время. Раздав приказания, и продумав кое-какие действия, я выбрал пустой кабинет, отгородился от хаоса магическим барьером, и погрузился в работу. Мой планшет подключили к городской сети наблюдения, так что я пролистывал записи с камер, установленных на вокзале, у административных зданий, на крупных перекрестках.

Без спутника использовать ИИ было невозможно — и это здорово затрудняло работу…

Лица, тысячи лиц. Но ни одного — с пустым, остекленевшим взглядом. Барона Курташина тоже не было видно.

— Проверьте тепловизоры на всех выездах, — отдал я приказ одному из полицейских, заглянувших в кабинет по моему вызову, — Ищите аномалии. Резкие перепады температуры.

— Данные поступают, господин барон. Аномалий пока не обнаружено.

Я запустил сканер магического фона. Может, ритуал дал такую утечку, что его можно засечь, как маяк?

Но нет — уровень магического фона внутри купола оказался в норме. Зафиксированы незначительные колебания, соответствующие паническому состоянию людей — но не более…

Я стиснул зубы, чувствуя, что бессилие разъедает меня изнутри, жжётся, как кислота. Я приказал выставить патрули на всех крупных дорогах, разослал ориентировки с портретом Курташина по всем полицейским участкам. Мы прочесывали базы данных, искали его родственников, знакомых, любые точки, где он мог бы укрыться.

Всё было тщетно.

Несколько часов ушли в никуда. Сообщения из города приходили одно за другим, и все они были пустыми.

«Западный сектор, чисто.»

«Южный жилой массив, ничего подозрительного.»

«Патруль на проспекте Мира докладывает об отсутствии цели.»

Курташин не просто скрылся. Он растворился, исчез, как будто его и не было! А между тем, купол, накрывший город, был для чего-то нужен беглому «одержимому»…

Я буквально чувствовал, как под этим «колпаком» зрела тихая, невидимая зараза, которую барон так щедро распылил. Я сидел, уставившись в мерцающий экран, и чувствовал, как стены этой комнаты, этого города, этой ловушки, медленно, но неумолимо сдвигаются…

Ещё через пару часов, когда город окутал вечер, тщетность усилий стала давить на плечи и вызывать сильное раздражение.

Сидеть в душном штабе, наблюдать, как на экранах мелькают ничего не значащие лица, стало невыносимым… унижением! Я не мог позволить себе быть бароном за столом, пока город превращался в инкубатор заразы!

— Волков, я буду патрулировать город. Держим связь через внутреннюю городскую сеть.

Инквизитор хотел что-то возразить, но увидев моё лицо, лишь кивнул. Через минуту я уже сидел за рулём байка, и выезжал на опустевшие улицы Шадринска. Ветер свистел в ушах и срывал с лица накопившуюся усталость. Я заглушил сирену и двинулся вглубь спальных районов.

Моё магическое зрение работало максимально далеко. Обычный мир — асфальт, дома, рекламные вывески — уплывал в размытый фон. Я видел энергетические следы людей: тёплые, живые ауры, клубящиеся тревогой, страхом, гневом.

Но искал я другое — леденящую пустоту, что виделась мне в памяти Ани и в камере братьев.

А в голову, между тем, так и лезли воспоминания об Эфире! О бездонной мощи, что позволила бы мне одним усилием воли прочесать весь город, выдернуть из толпы нужный след! Теперь же приходилось делать это вручную, метр за метром…

Дерьмо космочервей, я чувствовал себя слепым с палкой!

Спас мир, ну-ну… И потерял такую мощь! Пусть и не по своей вине…

Ещё и Бунгама отдыхает, придётся обходиться своими силами! Впрочем, у меня всё же оставались помощники.

Я отдал мысленный приказ, и две чёрные тени где-то в воздухе тут же отозвались.

Мунин и Хугин, мои верные маледикты, взметнулись в багровеющее небо и растворились, растекаясь по городу моими глазами и ушами. Хорошо, что вороны никогда не улетали слишком далеко, и оказались заперты под куполом вместе со мной.

Хоть что-то…

Я ехал, сканируя прохожих, заглядывая в окна первых этажей.

Полчаса. Час.

Ничего.

Лишь клокочущий котёл эмоций. Я уже начал сомневаться, не ошибся ли я, не ушёл ли Курташин из города до появления купола, как вдруг…

Холодок.

Слабый, едва уловимый, будто дуновение из открытой двери морозильника. Я резко свернул с центральной улицы в лабиринт панельных пятиэтажек. Ощущение нарастало.

Вот дерьмо… Это была не одна точка, а целое скопление! Как гниль под древесной корой…

Я затормозил у одного из ничем не примечательных домов. С виду — обычная пятиэтажка, постройка семидесятилетней давности… Но моё магическое зрение буквально перекрывало мерцанием.

Изнутри лилась абсолютная, всепоглощающая пустота. Не отдельные источники, а единое, безразличное поле. Я поднял взгляд. В окнах не было движения, не мелькали тени — даже света почти не горело!

Только мёртвые, тёмные стекла, за которыми скрывалась ледяная тишина.

Неужели целый подъезд? Или… весь дом?

Мысль была настолько невероятной, что я на мгновение остолбенел. Такая скорость заражения… Это был не просто рост — это был взрыв!

Прикинув варианты, я покачал головой и не стал лезть внутрь. Один против сотни, а то и пары, в замкнутом пространстве… Не скажу, что для меня это было бы самоубийством — но рисковать не хотелось. Да и обнаруживать себя раньше времени тоже.

Я потянулся к коммуникатору, чтобы вызвать штурмовые группы Инквизиции, как вдруг в сознание ударили два чётких, леденящих образа, переданных Мунином и Хугином одновременно.

Заводской район. Цех № 4. Масштаб: около пятисот единиц.

Центральный рынок. Подвалы. Триста пятьдесят.

Школа № 15. Спортзал. Триста.

Стадион… Теплотрасса… Больница…

Образы сыпались как из рога изобилия. Три, четыре, пять… десять очагов! Мои вороны отмечали на карте моего сознания всё новые и новые точки заражения…

Десятки. Сотни. Тысячи людей.

Я опустил руку с коммуникатором, так и не набрав номер. Сердце заколотилось с бешеной силой, кровь отхлынула от лица. С момента появления купола прошло меньше десяти часов.

За это время в городе оказалось заражено уже несколько тысяч человек.

Это была пандемия — и я оказался заперт в ней…