Печать пожирателя 11

Глава 14 Последствия

22 июня 2041 года. Москва.

Я стоял у панорамного окна, спиной к собравшимся, глядя на пронзительно-синее московское небо. Солнечный свет слепил глаза, привыкшие к багровым сумеркам Шадринского купола.

Где-то там, внизу, кипела жизнь огромного мегаполиса, часть жителей которого не подозревала, что чума уже, возможно, пустила свои щупальца в его стальные нервы и бетонные артерии…

— Стабилен. Следующего.

Голос Салтыкова, обычно бархатный и полный иронии, сейчас был холодным — даже ледяным.

Я обернулся.

Руслан Юсупов, глава Инквизиции, с лицом, высеченным из гранита, уже отходил от странного аппарата, напоминавшего гибрид стоматологического кресла и серверной стойки. Костяшки его пальцев побелели.

Теперь к креслу подходил представитель Тайной канцелярии — сухопарый мужчина с лицом бухгалтера и глазами палача.

Устройство тихо гудело. Похожий на корону обруч с десятком тонких игл-сенсоров опускался на голову проверяемого. На экране позади него плясали струйки кода, сливаясь в зелёную, успокаивающую надпись: «ЧИСТ»

Никто в этом кабинете не доверял никому. Ни старым союзам, ни многолетней лояльности. Чума, с которой мы столкнулись, не оставляла шансов на веру. Только на холодную, безжалостную проверку.

И слава Эфиру, что мы с Салтыковым разработали алгоритм, позволяющий определить «одержимых»! Проблема в том, что проверить требовалось всё двухсот пятидесяти миллионное население Империи…

Когда последний из присутствующих — тучный министр цифровых технологий с мокрыми от пота залысинами — был проверен, и с облегчением вытер платком лоб, в кабинете повисла тяжёлая пауза.

Её нарушил Юсупов. Его голос резанул воздух:

— Итак, подтверждено. Пока что в этой комнате заразы нет. Поздравляю, — В его словах не было ни капли радости, — Теперь о масштабах катастрофы. По данным, которые удалось восстановить после падения купола, в Шадринске было инфицировано или обращено не менее семидесяти трёх процентов населения.

Министр магической безопасности, женщина с жёстким, не прощающим слабостей лицом, тяжело сглотнула.

— Семьдесят три… Это геноцид, — прошептала она.

— Это не геноцид, Ирина Викторовна, — жёстко парировал Салтыков, устало потирая переносицу, — Это — апгрейд. По принудительной схеме. И мы не знаем, сколько таких «Шадринсков» уже зреет в теле Империи. Мы не знаем, кто из губернаторов, генералов или членов Государственного совета уже «перепрошит».

— Но проверить каждого… Это же… — министр цифровых технологий развёл руками, словно пытаясь обнять необъятное, — Это технически невозможно! Население Империи — двести пятьдесят пять миллионов! Даже с нашими общими ресурсами это займёт месяцы!

— У нас нет этого времени, Аркадий Семёнович, — в разговор вступил я, отойдя от окна. Мои шаги по глухому ковру были бесшумными. Все взгляды, колючие, полные смеси страха и подобострастия, устремились на меня. «Пожиратель». «Спаситель Москвы». «Еретик на коротком поводке»… — У нас, возможно, нет и недель. Каждый день промедления — это новый город, который может быть отрезан от мира и превращён в инкубатор. Или, что более вероятно, новый ключевой чиновник, который получит доступ к системам управления войсками, энергосетям, магическим инфраструктурам.

— Барон Апостолов прав, — поддержал Юсупов, его стальной взгляд скользнул по лицам собравшихся, — Его Императорское Величество в курсе ситуации. Сегодня утром мною был подписан, а Государем утверждён указ за номером семь-сорок-один-альфа, — В течение следующих пяти дней пройдут тотальные проверки всего высшего командного состава Вооружённых Сил, сотрудников Тайной канцелярии выше пятого ранга, губернаторов и их заместителей, а также ключевого персонала… — он чуть заметно повернул голову в сторону Салтыкова, — … корпорации «Маготех».

В воздухе снова запахло страхом, на этот раз приправленным жадным интересом. «Маготех» был мозгом и нервной системой Империи, и у многих в этом кабинете были свои счёты и интересы в этой корпорации.

— Инквизиция и Тайная канцелярия обеспечат силовое сопровождение и протокол безопасности, — продолжил Юсупов, — «Маготех» предоставит технологию и операторов. Приоритет — безусловный. Любая попытка саботировать проверку будет расценена как акт государственной измены и пособничество скверне.

В кабинете воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением серверов Салтыкова и тяжёлым дыханием министра цифровых технологий.

План был чудовищным по масштабу, тоталитарным по своей сути, но абсолютно необходимым. Мы сидели на пороховой бочке, и фитиль уже был подожжён.

Тяжелое молчание после оглашения указа повисло в воздухе, густое, как смог. Его первым нарушил все тот же министр цифровых технологий, Аркадий Семёнович. Он нервно поправил галстук, словно удавку.

— Это… безусловно, верное решение, господин Юсупов, — забормотал он, избегая взгляда Верховного Инквизитора, — Но народ… население уже на взводе. После Шадринска… Замять информацию не удалось, утечки пошли сразу. Тысячи людей имели там родственников, трансляции после падения купола, паника, карантин и отрезанный от мира город… Теперь любая проверка на улице, любой усиленный патруль — это паника. Люди видят в каждом соседе потенциального… этого… «Одержимого»! Очереди за продуктами, случаи мародёрства… Нам нужен позитивный нарратив, успокоение!

— Какой позитивный нарратив, Аркадий Семёнович? — холодно отрезала Ирина Викторовна, — Как мы успокоим население? Скажем, что в Шадринске всё в порядке? — Она горько усмехнулась, — После того как больше половины населения города спасти не удалось? И они не просто умерли! Они превратились в этих… существ. И их пришлось уничтожить! Это не война, это санитарная зачистка. И все это знают!

В кабинете снова стало тихо.

Я почувствовал, как под взглядами присутствующих на мои плечи ложится незримая тяжесть. Я по-прежнему считал Шадринск личным провалом.

Я видел их лица — не монстров, а людей, запертых внутри собственных тел, которые пришлось стирать в пыль, потому что иного выхода не было…

— Население обеспокоено, потому что оно не идиоты, — жёстко произнёс Юсупов, — Они чувствуют, что власть уже не полностью контролирует ситуацию. И они правы. Но паника — это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Жёсткие меры — это не прихоть, это необходимость.

— И мы не одиноки в этой… проблеме, — тихо, но чётко произнёс Салтыков. Все взгляды переместились на него. Он отодвинул планшет, и на центральном экране кабинета возникла карта мира. Один из штатов в Северной Америки был помечен кроваво-красным цветом, — Примерно в то же время, когда пал Шадринск, нечто похожее, хотя и в меньшем масштабе, произошло здесь. В штате Колорадо. Городок Блэк-Рок.

— Я слышал, — кивнул представитель Тайной канцелярии, его бесстрастное лицо на мгновение исказила гримаса, — Но у них всё обратилось куда хуже. У них не было своего… Барона Апостолова. Они не смогли локализовать угрозу так быстро, как… наш первый Пожиратель Империи. Теперь вокруг того городка — карантинная зона радиусом в пятьдесят миль. Ничего не входит, ничего не выходит. По слухам, они уже применяли тактическое ядерное оружие.

— Значит, «Маготех» — не единственный источник этой заразы? — спросила Ирина Викторовна, её взгляд стал пристальным.

— Или является её первоисточником, но утёк к конкурентам, — мрачно предположил Аркадий Семёнович.

Салтыков бросил на него взгляд, от которого министр съёжился.

— Мы работаем над этим. Но факт остаётся фактом: эпидемия уже носит глобальный характер. И нам нужна информация. Любая, — Пётр перевёл взгляд на Юсупова, — Руслан Олегович, каналы связи с Вашингтоном ещё работают?

— Работают, но шепчутся вполголоса, как заговорщики, — отозвался глава Инквизиции, — Американцы в панике, но панике гордой, как обычно. Они не хотят признавать, что столкнулись с тем, чего не понимают. Однако в последние дни их тон… изменился. Они видят, что мы, по крайней мере, смогли потушить пожар, хоть и ценой чудовищных потерь. Они готовы к диалогу. Осторожному.

— Нужно предложить им обмен информацией, — твёрдо заявил я. Все снова посмотрели на меня, — У них могут быть данные, которых нет у нас. Детали начала инцидента, возможно, какие-то физические образцы, данные о выживших. Мы же можем предоставить им наши наработки по детектору и… тактику борьбы с обращёнными. Речь сейчас не о политике — речь о выживании. Если эта чума вспыхнет одновременно в десятке точек по всему миру… Это будет равносильно вторжению Ур-Намму.

Юсупов медленно кивнул, его пальцы принялись барабанить по крышке стола.

— Я доложу Государю. Думаю, он даст разрешение, — Он тяжело вздохнул, — Будем готовить закрытый канал и группу для переговоров. Обсуждать будем строго обмен информацией о случившемся с правительством США.

— И само-собой — проверим всех на наличие «одержимости», — добавил я.

Через десять минут обсуждений дверь с тихим шипящим звуком закрылась за последним из покинувших кабинет, оставив в стерильной тишине лишь меня и Салтыкова.

Воздух, лишь минуту назад наполненный напряженными голосами и тяжёлыми взглядами, наконец перестал вибрировать.

Пётр молча наблюдал за мной, его лицо, обычно скрытое маской учёного-созерцателя, сейчас было усталым и по-настоящему встревоженным. Без слов он провёл рукой над сенсорной панелью своего рабочего стола, и в воздухе всплыли три голографических маркера, мерцающие тревожным алым светом.

— Данные, которые ты просил, — его голос прозвучал глухо, — Отследил все полевые испытания «Магической Реальности» за последние пять лет. Все нестандартные выбросы энергии, все аномалии… всё, что мы списывали на погрешности или естественные фоновые колебания Урочищ.

Я подошёл ближе, глаза бегло скользнули по сложным графикам и координатным сеткам. Информация складывалась в чёткую, пугающую картину.

Три точки. Три проклятых места.

— Онежское, Тобольское, Печорское. Во всех трёх…

— Во всех трёх одними из первых образовались те самые «лорды», — закончил за меня Салтыков. Его палец ткнул в воздух, выделяя строки отчётов, — Умные, сильные твари, способные подчинять себе других монстров. Мы думали, это естественная эволюция фауны Урочищ. И это было ошибкой, Марк. Огромной, чудовищной ошибкой.

Параллель была очевидна и убийственна. Одержимые, эти «Первые», как Курташин, впервые появились там же, где и «лорды». А все они начали появляться именно там, где тестировали МР!

— Пётр… Временные метки… Это началось чуть раньше, чем первые проблемы с Ур-Намму.

Салтыков медленно кивнул, его взгляд стал острым, пронзительным.

— Да, я тоже заметил. Ума не приложу, как мы это упустили!

— При вторжении бога в Москву и ликвидации последствий? Неудивительно…

В голове всё сложилось в единую схему. Мы были слепы. Все были слепы.

— Кто-то… нечто… использовало угрозу Ур-Намму как прикрытие, — произнёс я, чувствуя, как ярость вскипает во мне, — Пока мы отвлекались на громкого, яростного врага у ворот, настоящая зараза тихо просачивалась через чёрный ход. Через наше изобретение. Проклятье! Как же это связано с МР?..

— Я не знаю, — тихо произнёс Салтыков, — И это меня беспокоит куда сильнее, чем открытая война. Мы не знаем врага, не знаем его целей. Мы лишь видим инструмент, который… который, похоже, был встроен в саму ткань МР с самого начала!

Мы молча смотрели друг на друга, и в тишине кабинета витал призрак нашего общего детища, превратившегося в оружие против нас же. Прагматизм постепенно выжигал остатки шока.

— Нужно найти «нулевого пациента», — твёрдо сказал я, — Самого первого. Того, с кого всё началось. И установить, как именно «одержимость» связана с «Магической Реальностью». Теорий мало. Нужны улики, факты!

— Которые можно найти только там, — Пётр снова взглянул на три алых маркера на карте. Его лицо стало решительным, — В Урочищах. Нужны вылазки. Точечные, быстрые. Разведка боем!

Я кивнул.

Холодная решимость вытеснила остальные эмоции, выковав в мозгу чёткий, стальной план. Одному с этой заразой не справиться. Мне нужны были глаза, уши и «клинки», которым я мог бы доверять.

Или, по крайне мере, чья преданность была бы гарантирована не абстрактной лояльностью, а холодной, железной логикой долга.

— Я начну собирать команду, — объявил я, нарушив повисшее молчание, — Небольшую. Только тех, с кем я уже работал.

Салтыков поднял на меня вопросительный взгляд.

— И кто же это будет?

— Арс, Маша, Аврора, Эммерих, — перечислил я.

— Каселёвы⁈ — удивился Пётр, тряхнув волосами, — Они же до сих пор на поводке у Инквизиции? И дважды пытались тебя убить!

— До того, как я запер их в МР и тестировал на них наши разработки. И до того, как выпустил и предложил сражаться с Ур-Намму. Они по гроб жизни обязаны мне. Я покарал их, а затем освободил и дал шанс. Теперь их преданность — не вопрос выбора, а единственный возможный для них путь. Думаю, они ненавидят то, чем были, и будут цепляться за шанс искупить это, даже если искупление лежит через ад.

— Уверен?

— Бомбы в затылках никто не отменял.

Пётр хмыкнул.

— А ты не мелочишься.

— К тому же, они сильные и изворотливые маги.

Пётр медленно кивнул, понимая мою логику. Такие люди были идеальным инструментом — мотивированным, отчаянным и не имеющим другого выбора.

— Хорошо, — сказал он, — Я отдам распоряжение, чтобы их доставили сюда, в закрытый ангар. Проверка, снаряжение, доступ к арсеналу… — Он сделал движение рукой, — Я тоже подготовлюсь.

— Нет, Пётр.

Он замер, удивлённо глядя на меня.

— Что значит «нет»?

— Ты остаёшься здесь, в Москве.

Его лицо мгновенно потемнело от недовольства.

— Марк, это мое детище настолько же, насколько твоё! Моя ответственность! Я должен…

— Ты должен быть здесь! — я резко перебил его, — Кто-то из тех, кто знает устройство МР не понаслышке, должен остаться в столице и проконтролировать всё происходящее, пока нас не будет. Проверки, разработка протоколов защиты… Юсупов со своей Инквизицией будет рыскать в поисках еретиков, технари из министерства — паниковать без должного руководства, а Тайная канцелярия… Ты и сам знаешь лучше меня, как они действуют. Если эта зараза уже здесь, тебе одному известно, где искать её следы в коде, как отслеживать аномалии. Ты — наш якорь. Наши глаза и уши в этом безумии.

Салтыков сжал губы. В его глазах бушевала внутренняя буря — желание действовать, лично исправлять свою ошибку, боролось с холодным интеллектом, который понимал правоту моих слов.

— Проклятье, Марк… Сидеть здесь, в этой стерильной коробке, в то время как вы будете лазить по Урочищам⁈

— Это важнее, чем любой поход с нами, — я смягчил тон, но не отступил, — Если мы провалимся там — ты останешься единственной надеждой всё это остановить. Единственный, кто сможет понять механизм и, возможно, найти противоядие. Это не проявление недоверия, Пётр. Это стратегическая необходимость.

Он отвернулся, уставившись в мерцающие строки кода на экране. Молчание затянулось. Я видел, как напряжены мышцы его шеи, как сжаты кулаки. Он был учёным, создателем, и его место было в поле, у самого эпицентра загадки.

Но он также был прагматиком.

Наконец, Салтыков сдавленно выдохнул, и его плечи чуть опустились.

— Ладно, — это слово прозвучало как приговор самому себе, — Проклятье, ты как всегда прав, Марк! Я останусь.

Пётр молча встал, подошёл к неприметной панели на стене и провёл ладонью по сенсору. С тихим шипением часть стены отъехала в сторону, открывая вход в лифт с матовыми стенами из чёрного металла.

— Пойдём, — коротко бросил он, — Покажу кое-что. Перед тем, как ты отправишься собирать команду.

Мы спустились на лифте, который шёл вниз так долго, что уши на секунду заложило. Когда двери открылись, мы оказались в огромной подземной лаборатории, уходящей вдаль, насколько хватало глаз. Высокие, в несколько ярусов, потолки были пронизаны паутиной энергопроводов и сервисных мостков. В воздухе висел низкий гул генераторов и запах озона, охлаждающей жидкости.

Салтыков повёл меня мимо рядов серверных стоек, испещрённых мерцающими руническими символами, к отдельному, огороженному энергетическим полем стенду. На двух манекенах было закреплено то, что я сразу узнал.

— Мы протестировали и доработали твой кустарный напульсник, — сказал Пётр, и его голос приобрёл оттенок профессиональной гордости, — Тот гибрид цифровой и реальной магии, которым ты воспользовался против Курташина. Принцип тот же, но исполнение… — он сделал паузу, — … чуть более удобное.

Устройство представляло собой два мощных репульсора, стилизованных под элементы брони для предплечий. Они были выточены из матово-чёрного сплава, испещрены тончайшими серебряными каналами, по которым пульсировал тусклый свет. Они выглядели одновременно архаично и футуристично — как реликвия забытой цивилизации.

— Это всё ещё прототип, Марк, — предупредил Салтыков, следя за моим взглядом, — И у него есть ключевое ограничение. Чтобы противостоять «одержимым», как Курташин, способным напрямую контролировать и перенаправлять такие потоки, тебе нужен не просто источник питания. Тебе нужно… доминирующее поле, — Он указал на массивный, похожий на реактор, рюкзак, стоявший на соседнем стенде. От него тянулись толстые жгуты проводов к репульсорам, — Мощный генератор, который будет создавать вокруг тебя стабильное, сильное пространство «Магической Реальности». Ты будешь черпать цифровую магию прямо из него, и она будет усиливать и стабилизировать твою реальную. Пока что этот генератор… ну ты сам видишь. Но мы работаем над его уменьшением и усилением.

Я молча взял одно из предплечий. Металл был холодным и неожиданно лёгким. Он идеально сел на предплечье.

— Покажи, — попросил я.

Салтыков кивнул, забрал у меня предплечье и активировал его. Тихое гудение заполнило пространство вокруг нас. Он повернулся к глухой, бронированной стене в дальнем конце лаборатории.

Пётр не стал принимать боевую стойку, не стал произносить заклинаний. Он просто щёлкнул пальцами.

Воздух дрогнул. Не было ни вспышки, ни грохота. Просто участок стены размером с грузовик… перестал существовать! Исчез. Будто его стёрли из мира.

На его месте зияла идеально ровная дыра, края которой светились раскалённым докрасна металлом и потоками расплавленного бетона.

Я посмотрел на дыру, затем на изящные репульсоры на руке Салтыкова, и почувствовал, как по моим губам расползается широкая улыбка. Впервые за долгие месяцы в груди вспыхнула не ярость, не отчаяние, а нечто забытое, тёплое и могучее — надежда.

С помощью этой технологии, этого симбиоза кода и воли, мне удастся вернуть утраченную силу!