Печать пожирателя 11

Глава 6 Беглый барон

14 июня 2041 года. Курганская область.

За иллюминатором «Ласточки» проплывал унылый, плоский пейзаж Курганской области. Бескрайние поля, подёрнутые лёгким намёком на зелень, сменялись пятнами пожухлой прошлогодней травы и изредка — тёмными лоскутами леса. С высоты это напоминало потрёпанный, выцветший ковёр.

Я откинулся в кресле — мыслями я был всё ещё в моём поместье.

Перед самым вылетом я провёл Илону и сонного Диму через потайную дверь в библиотеке, за которой расположился маленький (относительно — около сотни гектар), стабильный карман бытия, который мы с женой выкроили из реальности вскоре после той битвы с Ур-Намму.

Восстановив крупицу сил, я потратил её не на оружие, не на укрепление стен, а на создание безопасной зоны, на тайное убежище. На место, куда не ступит нога никого, кроме нас троих.

Конечно, лучше бы эта предосторожность оказалась ненужной, но…

После того, что случилось с Аней, никаких иллюзий не оставалось. Эта «тихая одержимость» была не просто очередной аномалией — это был нож, приставленный к горлу всего, что я сумел построить за последние пять лет!

Пришлось отложить всё: планы по запечатыванию «Хрустального Скона», отчёты для Генштаба, бесконечные совещания с бюрократами из «Маготеха». Эта угроза перечеркнула все приоритеты жирным, багровым крестом!

Вспомнилось лицо Ани — не то, искажённое пустотой и ядовитой усмешкой, а её настоящее, с усталыми, но живыми глазами.

Сначала я поместил её в кристально-чистую среду «Магической Реальности» у себя в лаборатории. Идеальная изоляция без возможности создания чего-либо, идеальные условия для исследования…

Салтыков прилетел уже через час после того, что случилось в столовой, и мы надеялись, что в цифровых тисках сможем удержать сущность «одержимости», проанализировать её, понять механизм…

Глупцы. Эта хрень вырвалась даже из нашей техномагической ловушки! Не взломала барьеры, не сломала код — просто… проигнорировало, как будто их не существовало! Эта штука прошла сквозь сложнейшие артефактно-магические протоколы, как призрак сквозь стену!

Поэтому остался только один вариант — жёсткий, варварский.

Глубокая криозаморозка на физическом уровне и ментальное подавление с помощью артефактов, которые мы с Петром когда-то разработали для «усыпления» самых сильных менталистов — и они неожиданно пригодились.

Это были артефакты, гасящие не только магию, но и саму мысль, превращающие разум в гладкий, тёмный лёд.

Пришлось сообщить об этом Арсу — они с Аней были помолвлены, да и Кабанов был одним из моих ближайших друзей… И когда я рассказал о случившемся, он… охренел.

Его обычная невозмутимость и спокойство испарились, сменившись яростной бурей. Он был готов разнести всё вокруг, рвануться в Урочище и выжечь его дотла! Пришлось попридержать друга, говорить спокойно, глядя в его безумные глаза, объяснять, что это не Аня, что её там нет, что любое неверное движение — и мы потеряем её навсегда.

Хвала Эфиру, Арс и сам был «захвачен» духами воздуха в своё время, и прекрасно понял меня… Он успокоился, и мне удалось убедить его пока не ходить в рейды.

А ещё — ни с кем не контактировать. Сидеть в их с Аней квартире и… Ждать.

Потому что зараза может коснуться каждого.

Монотонный гул «Ласточки», несущей меня над этой лесостепью, стал саундтреком к нарастающему чувству беспокойства. Эти бескрайние, плоские поля подо мной казались метафорой всего этого моего… «расследования».

Огромное, пустое пространство, где не за что зацепиться взгляду…

Я пролистал в уме отчёты, которые успел получить. Ответы от моих… «экзотических» контактов были туманны, уклончивы, а по большей части — пусты.

Вампиры клана Шу, с их памятью, протянувшейся через тысячелетия, лишь цокали языками бормоча что-то о «тенях, что всегда были здесь, но не имели воли». Индийские аскеты-пожиратели прислали витиеватое послание, полное отсылок к карме и иллюзорности реальности, что с практической точки зрения было равносильно молчанию. Египтяне, ацтеки. германские чернокнижники — все ссылались на старые легенды, которые я уже и сам успел изучить…

С другой стороны эксперименты Салтыкова, при всей их технологической изощрённости, тоже упирались в стену. Наша «Магическая Реальность» не смогла смоделировать саму суть заражения. Она лишь зафиксировала последствия — тот самый момент подмены, когда «Я» человека гасло, как перегоревшая лампочка.

Пётр, с присущим ему упорством маньяка-исследователя, смог создать ментальный артефакт, позволяющий на короткой дистанции «фокусироваться» на этом миге.

Небольшой кристалл, холодный и тяжёлый, сейчас лежал у меня во внутреннем кармане, нащупываясь сквозь ткань.

Костыль, мать его… Не оружие, не ключ, а лишь треснутая лупа, позволяющая рассмотреть место преступления, но никак не поймать преступника.

И всё же Салтыков выдал ещё кое что — классификацию. Он установил разные механизмы распространения «одержимости» (точнее, их наличие и отсутствие), и разделил одержимых на «Первых» и «Вторых».

«Вторые» — это конечные точки, солдаты, пешки. Их заражение работает в одну сторону. Если эту сущность изъять, силой выжечь, вырвать — носитель умирает. Его жизненная сила, его душа, всё, что было использовано в качестве топлива и маскировки, уходит вместе с паразитом.

А вот «Первые»… С ними всё гораздо хуже. Они — ретрансляторы. Или, скорее, инкубаторы. В отличие от «Вторых», они могли «делиться» этой пассивной, всепроникающей пустотой, создавая новых одержимых. Они — источник эпидемии, её живой и дышащий нулевой пациент.

И Аня, моя подруга, боевая колдунья, один из сильнейших магов Империи… оказалась в числе «Первых».

Собственно, ради такого «Первого» я и летел в эту глушь — потому что сегодня утром позвонил Юсупов.

Он сообщил, что в Курганской области задержали очередного «одержимого» — им оказался высокопоставленный местный барон, Курташин Алексей Анатольевич.

Его история была похожа на те, что Руслан мне рассказывал и раньше — тихий, образцовый аристократ, уважаемый член местного обсщества… А затем в одну ночь он вырезал всю прислугу и выложил их внутренности на полу бального зала в узор, который наши аналитики пока не могли расшифровать.

Это случилось сегодня ночью.

Глава Инквизиции не стал упоминать Аню, но то, что с ней произошло, и ту мелочь, что нам удалось благодаря ей установить — всё это подразумевалось само собой.

Юсупов понимал: то, с чем мы столкнулись, было выше компетенции даже его самых опытных следователей. Нужен был я. Нужен был Пожиратель, еретик, сведущий в тёмных искусствах…

Так что теперь я надеялся понять механизм заражения, проследить ниточку назад, к источнику этой «одержимости». Возможно, даже найти способ обратить этот процесс вспять…

Я мысленно отправил запрос Бунгаме. Отклик был слабым, едва уловимым, словно доносившимся со дна глубокого, замутненного колодца.

«Отвали» — гласил он.

«Отдыхает» — с долей раздражения констатировал я про себя.

Та задача вытянула из родового существа все соки. Выламывать чужую волю из зараженного разума сильнейшей ведьмы — это не то же самое, что ломать кости в бою, создавать вокруг себя галлюциногенные болота. Это требовало титанических усилий на уровне, который я едва ли мог до конца понять. Теперь жаба была подобна выброшенному на берег киту — огромной, могучей, но беспомощной.

И сейчас она ничем не могла мне помочь, так что приходилось рассчитывать только на себя.

И всё, что у меня оставалось — артефакт Салтыкова. Тот самый кристалл «фокусировки». Я достал его из кармана и положил на ладонь.

Артефакт был тяжелее, чем казался, и излучал слабый, но пронзительный холод, проникавший сквозь перчатку. Ну… Надеюсь, эта штука действительно позволит мне заглянуть в тот самый миг заражения барона, увидеть его не как сторонний наблюдатель, а… почувствовать…

Может, я смогу уловить что-то, какой-то оттенок, след, вибрацию. Что-то, что выдаст природу этой пустоты. Её источник.

«Ласточка» снова вздрогнула, предупреждая о начале снижения.

Впереди, посреди серо-зеленого моря лесостепи, показался кластер огней — сам Курган, небольшой городок, но мне нужно было чуть дальше.

Мой АВИ с почти неслышным шипением коснулся шасси утрамбованного грунта на посадочной площадке в сотне метров от поместья — изрядного клочка земли, обнесённого каменной стеной, с кучей зданий внутри, своим парком и прудом.

Воздух, который хлынул в салон при открытии двери, был прохладным, пах пылью, полынью и едва уловимым, приторным душком гари — словно где-то недавно жгли пластик.

Или что-то похуже…

Первым я увидел мужчину в строгой форме Инквизитора.

Он стоял по стойке «смирно», его осанка была выправлена так, что, казалось, стальной прут проглотил. Лет сорока пяти, с обветренным, жестким лицом, коротко стриженными седеющими висками и цепким, пронзительным взглядом серых глаз.

— Господин Апостолов! Барон! — его голос прозвучал чётко, почти по-военному, — Позвольте представиться, Инквизитор первого класса, майор Игнат Сергеевич Волков. К вашим услугам.

— Майор, — кивнул я, экономя на церемониях, — Рад знакомству.

— Я рад, что доведётся поработать с вами, господин Апостолов, не буду скрывать.

— В самом деле?

— Я слежу за вашей карьерой ещё с того момента, когда вы помогли графу Юсупову уничтожить ячейку мятежников-еретиков в тридцать втором году.

Я вежливо улыбнулся, но улыбка эта была насквозь фальшивой.

Потому что теперь я знал, видел, как это работает.

Как безупречная, верная Аня Лисицына, с которой мы прошли огонь и воду, оказалась куклой, начиненной ледяной, безразличной чуждостью. Эта штука, эта «одержимость» умела маскироваться. Она использовала память, навыки, даже характер носителя!

Почему она не могла прикинуться образцовым офицером Инквизиции, фанатично преданным Империи и её героям? Это была бы идеальная маскировка.

Прямо у меня под носом, с самым надёжным пропуском.

Я смотрел на уверенные движения Инквизитора, и в голове звучал один и тот же вопрос: «А он настоящий вообще?»

Я не мог его послать подальше, не мог открыто выказать недоверие. Это сорвало бы всё. Мне приходилось играть в эту идиотскую игру — делать вид, что принимаю его помощь, его преданность.

А внутри — искать малейший сбой, мельчайшую фальшь в голосе, в мимике, в энергетическом следе. Этот постоянный, изматывающий внутренний допрос был хуже любого открытого боя.

Дерьмо космочервей… Похоже, доверие стало роскошью, которую я больше не мог себе позволить.

— Не будем терять время, господин Инквизитор, — сказал я, — Ведите.

Волков замер, и его вышколенная выправка вдруг показалась неестественной. Мышцы на его лице напряглись.

— Господин барон, — его голос потерял часть уверенности, — Прежде, чем мы пройдём за ворота, я должен кое что рассказать… Мы… Не смогли связаться с вами, пока вы находились в пути но…

— Но?

— С объектом возникла проблема.

Я вздохнул, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Ну вот, началось…

Не могли связаться?

На интерфейсе тут же появился десяток запросов от местных властей, которые я благополучно проигнорировал. Проклятье! Звонил не Юсупов, не кто-то из моего «важного» списка, вот ИИ и отсёк эти звонки.

М-да…

— Какого рода возникла проблема? Вы слишком сильно увлеклись допросом?

— Ммм… Нет, господин Апостолов. Дело в том, что барон Курташин сбежал.

— Это такая неудачная шутка?

— К сожалению, нет, господин Апостолов. Он… Исчез четыре часа назад. Мы подняли по тревоге все имеющиеся силы в пяти окрестных районах, но барон словно растворился. Ни тепловых следов, ни магических отпечатков ауры. Какое-то время мы преследовали его по следам, но потеряли в крупном лесу Целинного района… Сейчас поиски продолжаются, лес и прилегающие населённые пункты оцеплены, но…

Я почувствовал, как сжимаются мышцы челюсти. Четыре часа — как раз столько я летел из Москвы… И всё это время тварь была на свободе.

— Идиотизм, — ничуть не стесняясь, произнёс я, — Как ему удалось?

— Этого мы не знаем, — пожал плечами Волков, — Я сам прилетел час назад.

Я вздохнул. Бросаться сейчас в лес без подготовки — значит играть по правилам этого одержимого. Нет смысла пороть горячку

— Бросаться в погоню прямо сейчас не станем, — сказал я, — Сначала нужно осмотреть поместье, допросить родственников, слуг…

Волков посмотрел мне прямо в глаза.

— С этим может возникнуть проблема. Проще показать.

Он развернулся и повел меня к главному входу. Массивные дубовые ворота были распахнуты, за ними оказалась дорожка через яблоневый сад, ведущий к трёхэтажному особняку.

Часть деревьев горела…

Дверь особняка была распахнута. Еще на пороге мне в нос ударил резкий запах — смесь свежей крови, разорванных внутренностей и чего-то химического. Запах был настолько густым, что его можно было почти ощутить на языке.

Я переступил порог и остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку.

Первое, что я заметил — коридор был залит кровью. И это были не просто пятна, а настоящие лужи, уже начинающие подсыхать по краям. На стенах веером разбросаны брызги, некоторые на высоте более двух метров.

Значит, удары наносились с огромной силой…

То, что предстало перед моими глазами дальше, нельзя было назвать просто убийством. Это была кровавая баня — тщательно спланированная бойня.

Стены бального зала, украшенные лепниной и гобеленами, были заляпаны багровыми брызгами и какими-то более темными, почти черными пятнами. Пол утопал в скользкой, липкой жиже — кровь смешалась с содержимым разорванных внутренностей, которые были разбросаны повсюду с чудовищной, нечеловеческой силой. Кишки висели с люстр, словно гирлянды.

Повсюду лежали тела. Много тел. Прислуга в ливреях, горничные, охранники в доспехах…

Некоторые лежали в неестественных позах, с вывернутыми конечностями. У одного из охранников не хватало части черепа — словно его разорвало изнутри.

Но всех их объединяло одно — они лежали в виде концентрического узора, напоминающего гипнотический круг…

То тут, то там в поместье нам встречались братья-Инквизиторы в грубых рясах, с распятиями на груди и в капюшонах. У них в руках были артефакты, которыми они сканировали тела.

— Смысл узора пока нам не ясен, — спокойно произнёс Волков, — Но он явно был связан с каким-то ритуалом. Произошёл изрядный выплеск энергии — так мы и засекли барона. Прибывший патруль зафиксировал колебания запредельные тёмной энергии, ворвался внутрь… И обнаружил это. Барон находился в центре и не сопротивлялся. Через час после этого прибыли первые братья-Инквизиторы из ближайшего городка, их было всего трое. Они сообщили в Москву о случившемся, но… Пока прибывало подкрепление, что-то случилось — и барон убил трёх братьев, патруль полиции и сбежал.

— Семья? — спросил я, оглядывая зал магическим зрением и наблюдая остаточные эманации энергии — ничего особенного, тьма, сформированная в чёткие и перемешанные структуры.

— Барон Курташин начал с неё, — голос Волкова прозвучал ровно, но я уловил в нем лёгкое напряжение, — Его супруга найдена в спальне на втором этаже. Двое детей-подростков — в игровой. Тёща — в своей комнате. Все скончались от множественных ножевых ранений.

Я медленно прошел дальше, сканируя пространство.

В углу зала заметил нечто, что заставило меня остановиться. Кишки одного из слуг были не просто вырваны — они были аккуратно разложены на паркете в виде мелкого, сложного узора. Не хаотично, а с явным замыслом. Геометрические фигуры, пересекающиеся под определенными углами.

Ещё один ритуал… Ритуал в ритуале. Тот же почерк, что и в случаях, о которых докладывал Юсупов. Тот же метод: внешне нормальный человек, потом вспышка жестокости, ритуализированное насилие.

Я наклонился, рассматривая узор. Кровь уже свернулась, но кое-где еще блестела влажным пятном. Четыре часа… За это время можно было уйти далеко. Но куда? И зачем?

— Господин Апостолов, я уверяю вас — мы приложим все силы, чтобы найти беглеца, — Волков произнёс это твёрдо, — Все патрули уже подняты, прочесываем лес по квадратам. Он не уйдёт.

— Он уже ушёл, господин Волков. Вы вообще когда-нибудь видели таких одержимых? До сегодняшнего дня?

Волков выпрямился ещё сильнее.

— Нет, господин барон. Но у меня двадцать лет опыта службы в Инквизиции. Я участвовал в зачистке секты последователей Падшего Змея в Сибири, обезвреживал артефакты пятого класса опасности…

— Этот опыт вам не поможет, — я резко оборвал Инквизитора, и мои слова прозвучали жёстче, чем я планировал, — Ваш двадцатилетний опыт имеет дело с известными угрозами. С демонами, которых можно изгнать магией света, с артефактами, которые можно обезвредить рунами. Это нечто новое. Оно не подчиняется старым правилам.

Инквизитор смотрел на меня, и в его взгляде читался немой вопрос.

— А что же поможет, господин Апостолов?

— Чтобы не терять времени на бесполезные поиски, мне нужна кровь барона. Всего несколько капель.