Попаданка для дракона. Факультет гарпий (СИ)

Глава 14 Сиятельные

Вернувшись домой, я застала в своей комнате Селену. Ундина сидела в кресле, абажур торшера бросал на её лицо с раскрасневшимися глазами широкую тень.

Вокруг суетились растерянные Рестрика и Далида.

Последняя предусмотрительно поднесла палец к губам, чтобы я не сболтнула лишнего.

— Что случилось?

Селена, увидев меня, отвернулась и всхлипнула.

Я отметила, что ундина сегодня совсем на себя не похожа: без огромных серёг, которые она так любила, волосы забраны на затылке в небрежный пучок — во всём облике сквозила небрежность отчаявшегося.

Подруги пожали плечами: Рестрика с выражением лица, мол, «всё блажь, нашла о чём убиваться», Далида с молчаливым сочувствием.

— Ничего страшного, — вздохнула Селена не поворачиваясь. — Мне пришёл отказ.

«Ну, это не так уж неожиданно», — подумала я, а вслух сказала:

— Не расстраивайся так, это я сорвала тебе выступление. Прости ещё раз, не понимаю, что на меня тогда нашло.

Я подошла к сидящей в кресле Селене и обняла её сзади, положив голову ундине на плечо.

Рестрика задумчиво произнесла:

— Нет, не похоже, что дело в тебе.

— Согласна, — поддержала ламию Далида.

Я с удивлением уставилась на обеих подруг.

— Я чего-то не знаю?

— Письмо пришло три дня назад, — протянула Селена смятый кусок бумаги, в котором угадывался серый конверт официальных уведомлений.

Обычно такие приходили из Министерств.

Я осторожно расправила конверт на коленке. Внутри лежало письмо, написанное на дешёвой шершавой серой бумаге. Такой тонкой, будто предназначенной для скручивания сигарет.

«Вы нам не подходите. Извините за неточные сведения, отправленные ранее». Ниже стояла подпись директора театра и замысловатая печать.

— Было ещё одно письмо, — пояснила Селена, вытирая тыльной стороной ладони заплаканные глаза. — Там говорилось, что меня взяли в дополнительный состав труппы.

Ундина закашляла.

Я давно замечала, что здешний климат при всей его мягкости, не прибавлял здоровья Селене. А уж когда ундина нервничала, у неё попросту был нездоровый вид.

— Что такого случилось за три дня? — ходила по комнате с видом дознавателя Рестрика, откидывая назад светлые жидкие волосы. — Ну и духота у вас! Совсем не проветриваете?

— Может, просто передумали. Взяли другую. Почему вы все считаете, что здесь непременно скрыт какой-то секрет?

— Чувствую, — вскинула и без того вздёрнутый носик ламия. — У нас же нюх на тайны. К тому же от бумаги разит страхом и… почтением, вплоть до угодничества. Словно кто-то стоял за плечом писавшего и проверял, правильно ли тот подбирает слова.

— Зачем же портить мне жизнь? У меня нет здесь врагов… — произнесла Селена и непонимающе уставилась на письмо, словно оно могло выдать мотивы директора, так быстро меняющего свои решения.

— Дай сюда, — Рестрика стремительно выхватила мятую бумагу, всё ещё лежавшую у меня на коленях.

Прокусила себе запястье, несколько секунд простояла с закрытыми глазами. На её губах была кровь, которую ламия торопливо слизала раздвоенным язычком. Открыв глаза, сделавшиеся из голубых почти жёлтыми, поднесла письмо к лицу и жадно вдохнула носом.

— Так и думала. Я всё верно сказала. Если бы можно было добыть немного крови писавшего эту ерунду, я бы могла определить, кто его заставил.

— Правда? — оживилась сирена. — А сколько надо крови?

— Вы тут всерьёз это обсуждаете⁈ — встряла Далида, не дав Рестрике сказать ни слова. — Даже если она права, что с того? Ну узнаешь ты имя и должность запретившего тебе выступать в театре, и что? Пойдёшь выяснять отношения? Спрашивать, почему?

Селена опустила голову:

— Нет. Не хочу услышать, что бездарна, — еле слышно сказала ундина и снова принялась тихо плакать— Я просто попробую в следующем году.

— Да, это правильно. Директор сейчас всё одно решение не поменяет. Ты только настроишь его против себя, — поддержала я мысль Далиды.

— Дело ваше, — фыркнула Рестрика, вновь став прежней миловидной девушкой. — Какие вы, однако, бесхребетные! Да попадись мне на пути тот, кто решил распорядиться моей судьбой без спроса…

— Дальше можешь не говорить. Нам всем уже страшно, — засмеялась Далида. — Ну, не сердись! Просто в случае Селены, всё это бессмысленно.

— Смотрите сами. Как знаете, — пожала плечами ламия. — Ладно, мне пора.

Рестрика замешкалась на пороге, словно что-то обдумывала, а потом повернулась и, посмотрев на Селену, произнесла:

— Немного надо. Три капли вполне хватит, только свежей, не вчерашней.

И тихо выскользнула за дверь.

Тут же засобиралась и сирена.

— Ты смотри, змею-то не слушай, — предупредила Далида, видя колебания ундины. — Им палец в рот не клади, дай интриги плести. А тебе ни к чему. Да и можем ли мы быть уверены, что она не расскажет всё ректорессе при первом удобном случае?

— Эмма… Точно. Это она интересовалась у меня результатами прослушивания, а через день пришло второе письмо. Я уверена, что это она! Только сейчас вспомнила… Я всё удивлялась, что она вспомнила моё имя…

— Но зачем ей тебе мешать? Могла бы прямо запретить, без этих тайн.

Я задумалась.

Явных причин вставлять палки в колёса сирене первого уровня, которую приняли в один из дополнительных составов труппы, не было.

По крайней мере, таких, о которых бы я знала. Но ламии редко ошибаются, тем более с применением заклятья на крови.

Это — универсальный проводник, позволяющий им узнать любую тайну, если та напрямую касается интересов третьего лица.

— Далида права. Забудь и живи дальше. У тебя ещё будут шансы.

— Кстати о шансах, — оживилась Далида. — При Рестрике говорить не хотели. Мы выяснили, кто такая эта Лилиан.

— Какая Лилиан?

Я сняла платье и переодевалась в ночную рубашку. После насыщенного вечера и выпитого вина очень хотелось спать.

— Которая должна тебе помочь, дурочка! — раздражённо сказала Далида. — Наша Соль ещё обещала познакомить с ней… Ну, Анна, память отшибло?

— Ааа. Точно, — позёвывая, произнесла я — Простите, девчонки, я так устала.

— Хорошо прошло свидание с Карлом? — переключилась на новую тему Далида.

Что-то насмешливое и тревожное послышалось мне в её тоне.

— Нормально. Я ещё не всё выяснила…

— Зато мы смогли узнать главное, — перебила Далида. Селена сидела притихшая и тоже жалостливо смотрела на Аду.

— Говорите уже!

Сердце ухнуло вниз в предчувствие несчастья.

— Лилиан Витор — девушка из знатного семейства Магов. Одного и самых родовитых. Красивая, умная, способная ведьма, — без запинки ответила Селена.

— И что⁈

Я начала терять терпение, поэтому просто не смогла дослушать восхваления магессе.

— Хорош, здесь сладко не будет, — согласилась Далида и, сев на постель рядом со мной, тихо сказала: — Она — невеста Карла. Того самого. Карла Ладона. Младшего сына пятого Драка.

14.1

«Ну и что? Ничего ведь не произошло. Просто надо вычеркнуть Карла из своей жизни. Да его в ней толком и не было», — утешала себя я в моменты душевного волнения. Иногда у меня получалось.

Но не в день празднования Мидсуммар — праздника летнего солнцестояния. Сегодня будет не просто бал, как нам объяснила Соль, ожидается сбор всех Магов.

Ведь там объявят имена новых жриц, контролирующих потоки энергии, управляющей Дальним миром, даты помолвок и свадеб, а будущие женихи присмотрят новых девушек среди приглашённых.

Я подозревала, что вечером мне представят потенциального кандидата в мужья, и все ждут от меня если не восторгов, то примерного поведения и смирения.

Я могла бы пойти на поводу у жаждущих такого союза и изобразить покорность, но было противно. Я как скот, которого приготовили на убой.

— Только прям там не начинай сопротивляться! — посмеивалась Далида. — Я иду повеселиться, а не смотреть драму с заламыванием рук.

— Прям по Шекспиру.

— По кому? Это что ещё за травоядное?

— Так, драматург. Писал пьесы для театра.

— Тогда Селена о нём наслышана. А он хорош собой?

— Как сказать, драматург давно умер! — засмеялась я, поправляя складки зелёной юбки.

Это всё уже было: такое же платье, тёплый летний вечер, обещающий встречу с мужчиной, застолье с невиданными деликатесами и так и не выпитым кофе.

А теперь всё иначе. Что ж! Я старалась не поддаваться унынию, давно взяла себе за правило ни о чём не жалеть, считая, что всё, что ни делается, к лучшему.

Значит, моя судьба — один из Магов. Истинные надеются, что через неё получат сыновей, будущих лидеров и вождей. Из-за власти весь сыр-бор.

Однако беспокоило иное: зеркальные часто не выживали. Стоило им забеременеть, как девушки умирали. Далида и Рестрика собрали полное досье, в правдивости сведений сомневаться не приходилось.

— Что опечалилась? Опять о своём Драконе подумала?

— Далида, чем больше ты мне будешь о нём напоминать, тем скорее поверю, что и впрямь неравнодушна к Карлу.

— Всё, молчу! — всплеснула руками подруга и захихикала. — А посмотри, этот дубовик и впрямь не обманул: платье прекрасное. Почти ничего не скрывает, как я люблю.

Я была другого мнения: толстый хранитель рощ посмеялся над Далидой, выбрав для неё такой наряд, в котором и в прошлом мире было бы неприлично показываться.

Треугольное декольте, узким клином доходившее до пупка, открывало всем имеющих глаза пышную грудь бывшей суккуб, прикрытую лишь маленькими кусочками ткани и татуировкой.

Платье прямого покроя доходило до колен Далиды и, к счастью, не имело разрезов. Все попытки их сделать были жёстко пресечены мной.

— А тебя не смущает, что окружающие могут решить, что ты доступна?

Далида удивлённо посмотрела на меня, словно я задала вопрос, лишённый смысла:

— Какая разница, что подумают другие? Я же знаю, что это не так. И зачем прятать тело, данное тебе родителями, будто это что-то неприличное?

Разумно!

— Ладно, тогда выходим, — сдалась я. Надо перестать прятаться от судьбы и встретить уготованное мне с высоко поднятой головой.

Но все планы разбились в холле Академии, стоило Соль взглядом найти меня в толпе наряженных гарпий.

— Прекрасно выглядишь, Анна! Но что за странный выбор цвета? В знак уважения к стихии Воздуха, могли бы выбрать оттенки голубого или, на худой конец, надеть белое.

Платье Фрирр тут же поменяло оттенок на голубоватый.

— Вот такое, например. Ну да ладно, не в одёжке дело. Всем, кому я тебя представлю, отвечай вежливо и прибавляй «сиятельный». Поняла?

— Даже женщинам? — я не могла не съязвить.

Уж я скажу этой Лилиан пару ласковых, та точно засияет! И что они сделают?

Обратно не отправят, а ради такого удовольствия можно потом и посидеть на хлебе с водой неделю-другую! Да, ведьма не виновата, что жених увлёкся другой, но жизнь вообще несправедлива, пусть терпит!

— Естественно. И не столбеней, как тогда с Тагиром. Будто приведение увидела! Из какой глуши Хедрик тебя вытащил?

Я смолчала, леденея от одного только упоминания дяди Карла. Снова это имя! В сердце теплилась надежда, что больше мы с этим Тагиром не встретимся.

— Ни с кем без моего разрешения первой не заговаривай. Подойдут — улыбайся и больше помалкивай. Но главное — чтоб этой иронии на твоём лице я сегодня больше не видела! Ступай!

— Что она тебе говорила? — накинулась Далида, как только я вернулась.

— Желала приятного вечера!

— Ага, счас! Так я и поверила! Ценные советы? Угадала?

Я кивнула, рассеянно смотря по сторонам. Ехать хотелось всё меньше.

Алкоголь на таких праздниках давали слабый: не напьёшься и храбрости не наберёшься.

— А как выглядит Лилиан?

— Зачем тебе знать заранее? Мне описали её только в общих чертах…

— Просто интересно.

— Ну, высокая, статная, причёски крутит на голове замысловатые.… Далась она тебе!

— Ты права, только не отходи от меня, пожалуйста!

— Обещаю! — только и успела ответить Далида.

Взгляды присутствующих обратились на вошедшую ректорессу Эмму в бирюзовом брючном костюме, напоминающем кимоно. Она вполне могла сойти за землянку, отправившуюся на тематическую вечеринку.

Мы как по команде расступились, образовав проход. Эмма, не торопясь спустилась, улыбаясь воспитанницам одними губами, взгляд её по-прежнему оставался холоден. Он скользил поверх голов и оживился только тогда, когда встретился с глазами Соль. Та еле заметно кивнула.

Чутьё подсказывало, что происходящее важно для меня, поэтому я старалась не упустить ни единой детали.

Эмма резко повернулась, высматривая кого-то. Я едва успела наклонить голову и почувствовала, как потянуло холодом. Словно склизкие пальцы, раздвигая толпу, искали именно меня.

Хотелось спрятаться, убежать, вжать голову в плечи и, зажмурив глаза, затаить дыхание, будто тебя не существует. Но долго так не продержаться, да и окружающие не поймут. Однако, решение пришло само.

Через пару секунд, показавшихся вечностью, чувство холода отступило и развеялась как дым.

Я решилась посмотреть на ректорессу, но Эмма уже вышла во двор. Следом по знаку Соль потянулись и остальные.

— Она так на тебя смотрела! — прошептала Далида.

— Как?

— Оценивающе и одновременно… с неприязнью. Может, этот Тагир что-то про тебя наговорил? Ладно, не бери в голову. Пойдём веселиться!