Попаданка для дракона. Факультет гарпий (СИ)

Глава 30 Между молотом и наковальней

Я считала идею Карла провальной.

Убедить Эмму принести ложную клятву — затея почти невыполнимая. Как ректоресса должна потом оправдываться перед дипломатической миссией Северного королевства?

Но Дракона, казалось, сей факт совсем не смущал. Младший Ладон долго разговаривал с ректорессой за закрытыми дверьми, а мне только и оставалось, что мерить шагами каминный зал.

Я терзалась в одиночестве, не желая, чтобы кто-то увидел меня в таком состоянии.

Сидеть на одном месте было невыносимо, но боязнь встретить на своём пути любопытных или просто скучающих сокурсниц пересиливала желание бежать как можно дальше и не оглядываться.

Весело потрескивающие дрова, рождающие сильное и ровное пламя, давали иллюзию защиты и стабильности. Стоило закрыть глаза, сев в кресло, пододвинутое поближе к огню, и мне чудилось, что все треволнения позади, и мы с Карлом обрели собственный дом.

Но иллюзии долго не длятся, приходилось выныривать в реальность и снова погружаться в водоворот страхов.

Время тянулось, как жидкая карамель.

Я ощущала приближающуюся панику, как испуганный маленький зверёк чует опасную близость хищника. Часы в холле заунывно пробили десять раз.

Я решила покинуть убежище и приблизиться к линии фронта, начинающейся с лестницы, ведущей в кабинет Эммы.

Раскланивалась со знакомыми и на дежурные пожелания доброго вечера отвечала невпопад и односложно.

На беду, меня окликнула Келисия.

Декан, как обычно, выглядела безупречно, умело балансируя в стиле одежды между бесстыдством и вульгарностью, при этом никогда не изменяя красному цвету. Аромат роз ударил в нос, стоило Келисии приблизиться на расстояние вытянутой руки.

Любезности и улыбка декана не сулили ничего хорошего, это я уже понимала.

— Давно хотела с тобой поговорить, — начала она, увлекая меня вверх по лестнице, на административный этаж.

Я увидела в этом знак судьбы и не пыталась сослаться на усталость. Может, удастся узнать больше об обете Благочестия, который настоятельно советовала принять Эмма? Карл тоже утверждал, что это самый разумный способ получить разрешение на брак.

Но чутьё настойчиво подсказывало: впереди расставлена ловушка.

— Ты витаешь в облаках, — заметила Келисия, поняв, что её не слушают. — Несомненное достоинство гарпии, но не в данном случае.

Розовый запах парализовал волю и убил в зачатке желание дерзить.

— Я не понимаю, чего вы хотите от меня.

— Ничего такого, — пожала плечами огненно-рыжая декан и строго посмотрела на меня: — Это моя работа — интересоваться успехами подопечных, чтобы каждая в полной мере раскрыла свой потенциал. Тем более на моей памяти среди гарпий зеркальных дев не было.

Я замечала смущённые взгляды, украдкой бросаемые на нас проходящими мимо ученицами.

Все знали, что Келисия не жаловала меня. Я и сама была удивлена нежданным вниманием со стороны декана. Между тем та всё продолжала болтать ни о чём, словно мы были подругами. И эти разговоры были привычными.

Келисия рассказывала о временах своего учения в этих стенах.

— Я даже немного завидую тебе, — закончила декан, впустив меня в свою обитель.

Просторный кабинет поражал скупостью обстановки: всё тут дышало аскетизмом, если не считать розовых букетиков, стоявших на столике и тумбе, и живописного вида на парк.

— Вы — мне? — поразилась я и тут же устыдилась собственной смелости.

Шесть месяцев жизни в Дальнем мире преобразили меня и внешне, и внутренне настолько сильно, что пролетевший на Земле двадцать один год теперь казался мутным сном.

— Именно, — вздохнула Келисия, присаживаясь на старенький, но ещё сохранивший былой лоск диван. — Я бы хотела найти истинную пару и прожить с ней свою жизнь. Это ведь правда, про метки?

Вместо слов я в который раз показала клеймо на бедре, чувствуя себя при этом диковинным зверьком в зоопарке.

— Удивительно, — довольно хмыкнула декан и хищно улыбнулась, на миг выйдя из роли заботливой воспитательницы. Актриса из неё была никудышная.

— Так чего вы от меня хотите?

— Присядь рядом, пожалуйста.

Я подчинилась, чтобы побыстрее узнать, зачем я здесь, и покинуть эти стены. Но Келисия медлила.

— Расскажите мне всё, что знаете об обете Благочестия. Есть ли у него побочные эффекты? — осмелела я, потеряв терпение от долгих изучающих взглядов декана.

— Хорошо. Но и ты мне помоги. Накануне принятия обета, ты подпишешь моё воззвание к Совету о смещении Эммы с должности ректора. Не читая сути послания.

Выделение голосом слова «ты» мне сразу не понравилось. Я уже сожалела, что согласилась на разговор и позволила затащить себя в кабинет, даже стены которого, казалось, сжимались вокруг меня и дышали угрозой.

— Эмма достаточно долго занимает пост ректора, — Келисия приняла моё молчание за согласие. — Она не понимает, что времена Древних безвозвратно прошли. И тормозит развитие Академии.

Декан откинулась на спинку дивана и, положив нога на ногу, продолжила:

— Я уже молчу о том, что она склоняет Пришлых к браку, будто это и есть главная цель женщины. Но ведь это не так, как считаешь?

— Мне сложно судить о таких вещах, — сухо ответила я, ища предлог, чтобы побыстрее уйти.

— Ах да, я совсем забыла, что ты решила посвятить себя Драконам и принять обет Благочестия. Будет больно, но если таков твой выбор…

— Да, я хочу этого.

— Отлично, — Келисия грациозно поднялась и отошла к окну.

Солнце коснулось её волос, и мне почудилось, что они ожили и превратились в расплавленную лаву.

— Гарпии тоже любят огонь. Я научу тебя, как использовать силу стихии и принять обет почти безболезненно. А за то, что ты якобы предашь ректора, не беспокойся. Она не собирается тебя жалеть. Ты ведь в курсе, что на тебе хочет жениться четвёртый Драк? И что она сама ради него собиралась отказаться от своей благости Богини и стать подобной человеку?

Келисия подошла ближе и взяла меня за подбородок:

— Сделай правильный выбор, зеркальная.

— Зачем мне принимать вашу сторону, если в итоге я всё равно стану женой другого Дракона? Лучше уж быть одной.

— Тебя всё равно заставят. Из-за имени и сил, заключённых в твоём теле. Но во время процедуры принятия обета можно расстаться не только с ними, но и с жизнью. Об этом мало кто знает. А я помогу. Но только в том, чтобы успешно принять Благочестие, без последствий.

Келисия, наконец, отпустила меня, и я поспешила встать.

— Я подумаю, гранда декан.

— До завтрашнего вечера. У нас обеих немного времени. Процедура начнётся при полной луне, через пять суток.

— Я поняла вас, — холодно ответила я, ожидая, пока Келисия даст знак, что можно уходить.

У меня было стойкое чувство: меня хотят втянуть во что-то грязное и липкое, от которого потом не избавиться. Да и в помощь декана я не верила.

Нужна ли ей будет зеркальная дева, связавшая свою судьбу с Драконами? Не проще ли дать ей погибнуть во время процедуры? Бумагу я уже подпишу…

— Надеюсь, — промолвила Келисия, смерив меня подозрительным взглядом. — Рассчитываю на твоё молчание и разум. Для Эммы ты в любом случае прежде всего помеха. А у нас с тобой гораздо больше общего, чем у тебя с ней.

Эмма

Эмма который день пребывала в растерянности и печали. Всё валилось из рук и в одночасье сделалось неважным, помехой на пути эмоций, которые жаждали выплеснуться то ли слезами, то ли гневом.

С тех пор, как Тагир открыто объявил о своих намерениях, ректоресса продолжала делать вид, что в их отношениях ничего не поменялось.

Она так же делила с ним спальню, вела дела Академии Прищлых и занималась устройством судеб своих подопечных.

На её счастье, зеркальная без долгих уговоров согласилась принять обет.

Эмма старалась просто наслаждаться своей пока не поменявшейся жизнью, но постоянно ловила себя на мысли, что та ей осточертела, если выражаться языком современных людей.

Земной мир нравился Эмме, она частенько туда наведывалась и бродила среди смертных, притворяясь одной из них.

Даже мечтала, что когда-нибудь поселится в одном из их муравейников и заживёт в своё удовольствие: занимаясь сексом, потягивая огненный виски из пузатого бокала и купаясь в жаркий сезон в солёной воде, на рассвете нашёптывающей свои тайны пришедшим на пляж.

Эмма давно начала откладывать деньги в банк, который гарантировал сохранение вклада на протяжении сотен лет. Зачем она так поступала, если не собиралась всерьёз остаться среди людей?

Это было сродни тайному убежищу, игры в другую жизнь, которая никогда не случится по-настоящему.

Но теперь ректоресса всё чаще рассматривала такую возможность.

Решительный шаг — отказаться от благости и стать смертной. Но Эмма всякий раз останавливалась у самого края и заставляла себя ещё раз взвесить потери и возможные радости от вступления в новую жизнь.

В прежней её ждало одиночество, отравленное созерцанием чужого благополучия. «Ты старше меня, а я не желаю слушать нравоучения и терпеть снисходительные взгляды!» — сказал ей Тагир на прощание в тот памятный вечер.

Что ж, так и есть: иные рассуждения и мечты Истинных она уже слышала много раз.

Времена менялись, на смену одним расам приходили другие, но со схожими надеждами и чаяниями, вели себя так, будто первыми открыли любовь, страсть и ненависть. И первыми поняли, что для мужчины лучше молодая партнёрша.

Эмма испытывала эти чувства много раз, но настолько открытого пренебрежения собой не видела со времён рождения

Оттого в груди и клокотала ярость, она была подобно вулкану, в недрах которого бурлила кипящая лава, а снаружи стелилась спокойная земля, покрывающая кажущуюся уснувшей гору.

Достаточно только искры, подземного толчка, и вулкан проснётся. Эмма полагала, что таким толчком и станет сегодняшняя встреча с Драконом.

Он опаздывал, что не могло не раздражать.

Времени до обряда осталось мало: завтра вечером — период полной луны, а план мести Эмма продумала не до конца. Вернее, не выбрала, каким способом излить гнев, чтобы оставшиеся в Дальнем мире долго его помнили. До самой своей смерти.

В дверь постучали. Решительно, так, словно имели право разговаривать с ней на равных.

— Открыто, — сказала она, когда стук сделался похожим на барабанную дробь.

— Я уже полагал, что вас нет, — в полутьме раздался приятный баритон.

Эмма любила быть в тени: так обострялись все чувства, а зрение… оно часто обманывает.

— Присаживайтесь.

Тьму разогнал огонёк, созданный Драконом, который держал над открытой ладонью светящийся шарик, не касаясь его. Черты лица младшего Ладона заострились, он казался старше, чем был. Под глазами залегли глубокие тени.

— Перейдём к делу? — осведомился он, когда устроился в кресле напротив.

Эмма видела, что мальчишка пытается казаться равнодушным, словно речь не пойдёт о его второй половине и её дальнейшей судьбе.

— Зачем вы хотели меня видеть, сиятельный? Чтобы втянуть в ваши детские игры?

— Они уже давно вышли за рамки подростковых забав. И разве, гранда, секс и власть — не самые древние инстинкты любого разумного существа, будь им Дракон, Маг или Бригитта?

Эмма усмехнулась: как незаметно он вырос! Она помнила его мать ещё во времена, когда фейри была застенчивой девушкой, попавшей в институт.

— Что вы хотите предложить? И зачем мне идти с вами на сделку, рискуя вызвать гнев других Драконов?

— Потому что вы хотите отомстить моему дяде.

Эмма почувствовала: вулкан вот-вот проснётся и похоронит под серым пеплом и её саму, и сидящего напротив самоуверенного Истинного, решившего, что знает о ней больше, чем она сама.

— Может, мне начать с вашей наречённой⁈ Это ведь она причина раздора Истинных.

— Дело не в ней, сами знаете. Простите, что говорю прямо, по-другому не умею.

— В этом слабость Драконов, я привыкла. Почему бы во время принятия обета Греховой не отправиться обратно в свой мир? Это будет честно.

— Вы этого не сделаете, потому что не сможете. Я уже спрашивал у Магов. Помогите Анне, и я помогу вам… исчезнуть. Вы решили покинуть нас ради другого мира, я вижу.

Эмма встала и отошла к дивану, где клубилась непроглядная тьма и куда не доставал свет в руке Карла.

Дракон отпустил его, и тот поплыл по воздуху, пока не достиг светильника на треноге. Завис над ним, и через мгновенье шар ярко загорелся, озарив и тёмный угол, в который спряталась ректоресса, желая сохранить лицо.

— Чем вы можете мне помочь? — с усмешкой спросила она. Сердце забилось в страхе: как он разгадал её планы? Или просто блефует?

— Я достану амулет, который заметёт ваш след навсегда.

— Хорошо, допустим. Но какую конкретно помощь вы желаете получить?

— Я знаю, что у вас есть вода забвения.

— Что за чушь⁈ — Эмма вскочила и слишком поспешно отошла к окну, за которым висела пелена спасительной темноты, способной скрыть следы эмоций и запутать собеседника в собственных мыслях.

Когда-то её мать рассказывала о давно позабытом прошлом, в котором её соплеменницы могли выключать солнце и держать всю округу в страхе и подчинении. Но те знания навсегда канули во Мрак.

— Или вы сможете её сделать, — продолжил Карл ровным голосом. — Я вынужден просить вас замыть путь Тагира.

— Ты знаешь о последствиях? — не оборачиваясь, спросила Эмма и тут же почувствовала: знает. — Он потеряет место и покровительство. Возможно, навсегда. Не легче ли использовать амулет, дающий бесплодие? Если у вас, я смотрю, имеется доступ к магии Древних.

— Сами знаете, не легче. Тагир поймёт это не сразу, Анна уже станет его женой. И возможно, успеет погибнуть до получения развода, если мой дядя вообще решится на него. Эмма, истинная пара — это не только дар, но и обязанность. Мне ли вам рассказывать о магии, рождению которой вы были свидетелем?

— Ты ошибаешься. Она была уже до моего рождения. И даже до рождения моей прабабки. Просто существовала в ином виде. Даже более жестоком, чем ты можешь вообразить. А Тагиру известно, что если один из истинной пары будет лишён доступа к своей половине, то это повлечёт преждевременную смерть обоих?

— Я говорил с ним. Несколько раз. Но он считает, что всё это сказки для малышни и слабоумных. Тагир не верит в силу магии Древних.

Эмма понимала, что Карл говорит правду.

Она помнила все уничижительные фразы, вызывающие у Тагира смех. Тот любил повторять: «Если магия Древних так мощна и разрушительна, почему она не поразила захватчиков?»

Это звучало логично, и Эмма только снисходительно улыбалась в ответ на наивные заявления.

Не объяснять же, в самом деле, что Древняя магия настолько опасна, что любое проклятие поражает и наложившего его в не меньшей степени, чем того, для кого оно предназначено. А уж про то, что она забирает жизненные силы мага и вспоминать не хотелось.

Древние не могли победить захватчиков с помощью своей магии по той простой причине, что победу было бы праздновать некому.

— Я знаю, что Грехову пыталась перетянуть на свою сторону Келисия. Чтобы сместить меня с поста ректора.

— Анна отказалась.

Эмма кивнула. И всё же декан будет хорошим ректором. Если власть оставить в её руках, за будущее Академии Пришлых можно не опасаться.

— Я услышала тебя. Возможно, и помогу вам, — Эмма обернулась и посмотрела на стоящего рядом Карла со скрещенными руками на груди. Его глаза были непроницаемы, но Эмма знала: Дракон боится отказа. — Ты проделал большую работу, даже раскрыл след её настоящего отца. Это ведь он создал амулет, скрывающий след?

— Да. Анна пока об этом ничего не знает.

— Разумно.

Эмма окинула взглядом свой кабинет так, будто видела его в первый раз.

Он показался ректорессе невидимыми цепями, приковывающими её к этому месту, давно ставшему в тягость. Пора обновления и перемен наступила, важно вовремя это понять и принять.

— Я помогу, — промолвила она со вздохом облегчения, и свет вокруг стал ярче. Скоро тьма покинет это место, а Бригитты всегда следуют за ней. — Но сделаю это так, как сочту нужным. Согласен?

Карл колебался, она это видела, но терпеливо ждала, пока младший Ладон поймёт: другого выхода ему так скоро не найти.

— Согласен, — ответил он и протянул руку. Эмма слегка коснулась горячей ладони Дракона: огня и света она избегала, насколько это было вообще возможно.

— Тогда до завтра, — ответила ректоресса.

Карл кивнул и, бросив на неё обеспокоенный взгляд, видимо, хотел добавить что-то ещё.

Эмма, опережая его, приложила палец к губам. Больше слов между ними не требовалось.

Договор был заключён.