Повелитель огня

Глава 4

Первое время мы ехали молча. Мне было интересно рассматривать в окно улицы столицы княжества — Велиграда, и я с удовольствием этим занимался. После того как мы покинули город, я примерно час разглядывал окрестности, но потом мне это всё надоело, и я обратился к Влоку с вопросом:

— А проводниками только чаровники работают?

— Конечно, — ответил дружинник. — Дороги — это их забота.

— Что значит, их забота? — уточнил я.

— Братство Истинного огня строит основные дороги, чинит их, следит за порядком, содержит путевые станы, выделяет проводников.

— И деньги за проезд берёт?

— Зачем? — удивился дружинник.

— Ну я подумал, раз они эти дороги строят и следят за ними, то и проезд должен быть платным.

— Проезд бесплатный, если сам едешь. Проводники платные.

— А без них никак? — спросил я.

— Можно и без них, — ответил Влок. — Но опасно. Звери дикие часто на дорогу выходят, да люди лихие разбоем промышляют на границах княжеств. Отряд дружинников, конечно, спокойно проедет хоть где, но обычным людям лучше не рисковать, если в долгий путь отправляются или груз ценный везут.

— А четыре чаровника могут спасти от разбойников?

— Два, — поправил меня Влок. — У послушников другая задача: в случае опасности на гусаках за помощью мчаться.

— А лошади послушникам не положены?

— Так гусак бежит в два раза быстрее любой лошади. Но ты не переживай, нам помощь не понадобится: Долгой и Любор — сильные чаровники. Да и я меч не для красоты ношу.

— А ты не знаешь, почему меня отправляют именно в Крепинск? — перевёл я разговор на другую тему.

— Боится тебя Станимир, — ответил Влок.

— Меня? — я искренне удивился. — А с чего вдруг?

— Ну, мало ли что у тебя на уме. Вдруг ты решишь его убить?

— А это так просто?

— Несложно. Ты же сын князя, тебя положено держать при дворе, относиться к тебе как к равному. Другого твой отец не потерпит, это будет неуважение. Поэтому в Златояре ты жил бы в доме Станимира, и у тебя было бы много возможностей с ним покончить. Поэтому ты едешь к Крепинскому князю.

— То есть, его не жалко? — усмехнулся я. — Вдруг я его захочу его убить?

— А какой в этом смысл? — удивился дружинник. — Любомир — хороший человек. Просто у него маленькое и слабое княжество, и он находится в полной зависимости от златичей. Но твоего отца он уважает и примет тебя как дорого гостя.

Я хотел немного расспросить Влока про Любомира и его княжество, но неожиданно повозка остановилась. И это было странно: за окном виднелись поля и не было никакого намёка ни на город, ни даже на деревню.

— Ты не знаешь, почему мы остановились? — спросил я дружинника.

Тот высунул голову в своё окно и тут же ответил:

— Там впереди мраго́ны у самой дороги кого-то задрали. Сейчас их разгонят, и дальше поедем.

— Путников задрали?

— Не думаю, скорее всего, кабана или вжи́гу.

Мне стало дико любопытно и захотелось посмотреть на неведомых мраго́нов. Да и на вжи́гу я бы взглянул. И, вспоминая гусака, неизвестно, кого они здесь кабаном называли.

— А посмотреть можно, как их отгонять будут? — спросил я.

— Ты княжич, тебе всё можно, — ответил Влок. — Выходи и смотри.

Я хотел было сразу же выйти, но не успел: у окна появилось лицо Долгоя.

— Хочу просить тебя, княжич, — произнёс проводник. — По уложению мы не можем отходить от повозки, пока ты в ней. Но нам бы мраго́нов пришибить. Нельзя их просто отогнать. Вернуться могут к дороге и натворить бед. Не нужно нам это.

— Пришибите, я не против, — сказал я.

— Значит, разрешаешь отойти?

— Княжич же сказал, что не против, — вступил в разговор Влок. — Но мра́гоны могут убежать. Давайте я их подманю.

— Если они недавно добычу задрали, то не убегут, — возразил Долгой. — Будут за неё драться.

— А ежели уже нажрались? Зачем рисковать и отпускать этих тварей бродить возле Велиграда? Сейчас я пойду на них, выманю, а как они на меня бросятся, бейте.

— Если княжич даёт добро, и ты помочь хочешь, то лучше возьми гро́мницу, от этого пользы больше будет. Подойдём тихо — звери не убегут. А как мы с Любором их накроем со зга́рников, так ты добьёшь хотя бы одного на месте. Они твари быстрые, могут убежать, схорониться да выжить. А так одного точно пришибёшь. Или ранишь так, что догнать сможем и добить.

— Хороший план, — согласился дружинник. — Давайте гро́мницу.

После этого Влок покинул повозку, я вышел следом.

— Сидел бы ты, княжич, внутри, — сказал дружинник, но таким тоном, что сразу было видно: он понимает, сидеть в повозке я не буду.

Да и как сидеть? Как не посмотреть на такое уникальное зрелище: охоту на мра́гонов при помощи гро́мницы и зга́рников? Все три слова были для меня незнакомыми и непонятными, но шоу обещало быть ярким. И пусть ментально мне намного больше лет, чем тому телу, в которое я попал, но юношеский азарт и любопытство просыпается у мужика в любом возрасте. Разве что возраст дал о себе знать тем, что я вернулся в повозку и взял свой меч — лишним не будет.

А Влоку тем временем вручили ту самую гро́мницу — здоровенную штуковину, состоящую из деревянного корпуса, укреплённого металлическими вставками, довольно длинного и очень широкого ствола — примерно восьми сантиметров в диаметре, тугого троса из перекрученных стальных нитей и натяжного механизма, состоящего из массивного рычага с системой шестерёнок.

К гро́мнице дали сумку с металлическими ядрами, её дружинник тут же повесил на плечо. И если эти ядра способны взрываться, то, похоже, именно из таких штуковин и стреляли наши воины по камнерогу.

Проводники взяли в руки оружие, похожее на то, что дали Влоку, но только стволы у него были длиннее и диаметром раза в полтора больше, чем у гро́мницы. Нацепили себе на плечи сумки с ядрами — соответственно, тоже в полтора раза большими, чем дали Влоку, после чего вся троица, крепко держа наготове местные гранатомёты, направилась в сторону мра́гонов.

Те же спокойно пожирали свою добычу, вообще не обращая на нас никакого внимания. Их было двое, и издалека они походили на велоцирапторов-переростков — каждый примерно по полтора метра высотой, а может, и больше. Они отрывали от своей жертвы куски плоти и тут же глотали их, высоко запрокидывая массивные зубастые головы на длинных шеях.

От нас до ящеров было метров двести. Дружинник и проводники шли не спеша, я направился за ними. Судя по тому, что я услышал, опасность никому из нас не грозила — маги боялись, что раненые звери убегут, но никто ни слова не сказал о том, что мра́гоны в такой ситуации могут на нас напасть. Поэтому я решил рассмотреть охоту на удивительных зверей с максимально близкого расстояния. Ну и тяжёлый острый меч в руках давал ощущение защищённости. Я, конечно, не умел им пользоваться, и это дело стоило исправить как можно быстрее, но всё же оружие — это оружие, и уверенности в себе оно добавляет.

Когда мы прошли примерно половину пути до ящеров, проводники остановились и принялись натягивать на своих зга́рниках выполняющие роль тетивы тросы — видимо, с этого расстояния они уже могли сделать прицельный выстрел. Влок тоже принялся готовить гро́мницу к бою: он натянул трос, а затем извлёк из сумки шар. Но не стал вкладывать его в ствол, а достал из кармана сумки небольшой бархатный мешочек, а из него — белую горошину. Такую же, как те, что мне дали в дорогу.

Дружинник повертел шар в руке, нашёл в нём небольшое отверстие и поднёс к нему горошину. Но вставлять не стал, а шёпотом обратился к проводникам:

— Я готов.

— Тогда бей сразу, как они загорятся, — сказал Долгой Влоку, после чего обратился к своему товарищу: — Мой слева. Готов?

— Да, — прошептал Любор.

— Бей!

Последнее слово Долгой произнёс довольно громко, и сразу же после этого в направлении ящеров полетели два металлических шара. С характерным свистом, заставившим мра́гонов посмотреть в нашу сторону.

Но только посмотреть они и успели. Ядра долетели до зубастых зверюг и на самом подлёте произошло то, что я уже наблюдал, когда наши парни руками бросали похожие шары в камнерога: снаряды взорвались с громким хлопком, и из них вылетела горящая сетка, накрывшая ящеров. Только шары, запускаемые из зга́рников, были больше тех, что бросали защитники города, и сетка, соответственно, тоже была больше — примерно метра полтора в диаметре, и пламя на ней было более ярким. Видимо, и поражающий эффект был больше.

Любор выстрелил идеально — он умудрился полностью накрыть горящей сеткой голову своего ящера. Бедная зверюга, испустив дикий крик, упала на траву и принялась тереться о неё головой, в надежде, что это как-то поможет. А вот Долгой выстрелил не очень удачно — его сетка лишь немного накрыла левый бок второму мраго́ну, а так как пламя за пределы краёв сетки не выходило, то был риск, что этот ящер убежит и дотянет до того момента, как огонь погаснет. Его надо было атаковать дальше и как можно быстрее.

Похоже, Влок рассуждал примерно так же, как и я. Он быстро запихал белую горошину в железный шар, после чего за какие-то доли секунду вставил снаряд в ствол, прицелился и выстрелил в того зверя, который пострадал меньше.

Дружинник был неплохим стрелком — шар взорвался у основания шеи ящера, нанеся тому множественные осколочные раны. А тут и маги уже сделали по второму выстрелу — в этот раз оба вышли удачными. За вторым — третий, и уже скоро оба ящера пылали, как два живых факела. Только один бился об траву, а второй бегал какими-то странными зигзагами. И оба дико кричали.

Не особо гуманный, конечно, способ избавления от опасных хищников, мне, как пожарному, он претил. Но стрелкового оружия в этом мире ещё не изобрели, а как-то этих монстров, вот так легко выходящих к дороге, надо было ликвидировать. В следующий раз их жертвой вполне мог стать не условный кабан, а кто-то из путников.

Влок, сделав в общей сложности пять выстрелов, отдал гро́мницу Любору, достал из ножен меч и направился к тому ящеру, что бился об траву. Подошёл к нему и добил одним ударом. После чего отправился ловить того, кто бегал. Встал у мраго́на на пути, дождался, когда тот подбежит совсем близко, и воткнул клинок ящеру прямо в грудь.

Но дружинник немного не рассчитал: сила зверя и его скорость были так велики, что мраго́н снёс Влока с ног. Однако пробежал с мечом в груди ящер совсем немного и в итоге рухнул в траву. А дружинник быстро поднялся, подошёл к зверю, извлёк из того клинок, нанёс ещё один удар — контрольный, после чего направился к нам.

— Ты ранен? — спросил у Влока, когда он подошёл, Долгой. — Обгорел?

— Нет, всё нормально, — отмахнулся дружинник. — Порты, правда, мне эта зараза когтем порвала сильно, но ничего, зашью.

— Новые купишь, — сказал проводник. — Тебе за помощь в уничтожении мраго́нов на дороге положено хорошее вознаграждение. Я доложу об этом, когда вернёмся.

— Не откажусь, если положено, — спокойно произнёс Влок, достал из кармана кусок ткани и принялся вытирать с клинка кровь ящеров. — Хорошо, что мы на мраго́нов наткнулись, а не кто-то другой. Откуда они, вообще, здесь взялись? Их в наших краях отродясь не было.

— Не отродясь, конечно, но лет сорок точно, — уточнил Долгой. — Но после прошлогоднего землетряса и потопа, когда чарова́л разрушился, и река южные княжества затопила, кто только не перебрался на нашу сторону. У вас здесь хоть мраго́ны, да и то мало, а Крепинские вообще плачут, у них каких тварей только нет: и камнероги зашли, и мрако́ты, и глуби́нники. Даже дробаре́й в дальних лесах видели. Мы, конечно, ловим их, гнёзда уничтожаем, но чтобы всех извести, много времени потребуется.

За этим разговором мы вернулись к нашей повозке. Из двух других за всё время стоянки никто даже носу не показал.

Послушники, внимательно следившие за уничтожением опасных хищников, готовые в любой момент сорваться за помощью, уставились на Долгоя, как только мы подошли.

— Едем дальше, — ответил на их немой вопрос главный проводник и взобрался на своего коня.

Когда повозка тронулась, я откинулся на сидении и задумался об удивительной фауне этого мира. И первую очередь о динозаврах.

В том, что на одной из копий Земли — а я не сомневался, что попал именно в такое место — выжили динозавры, не было ничего необычного. Ну выжили да выжили. Может, метеорит мимо пролетел или чуть по-другому пошла эволюция. Или магия условия жизни на планете немного изменила. Меня удивляло другое: как в таком мире появились люди?

Я могу предположить, как они выжили: возможно, при помощи магии смогли защищаться от огромных хищных ящеров. Но как они появились? Человекоподобным приматам на их ранней ступени развития магия явна была недоступна. Но люди в этом мире вполне себе были. И динозавры тоже. И как-то до сих пор уживались.

Судя по словам проводников, местным жителям удалось отгородиться от особо опасных хищников каким-то чаровалом. Но время от времени он разрушался, и ящеры прорывались на территорию людей. Интересно, есть среди них настоящие монстры типа тираннозавров или гиганотозавров? Если есть, то, конечно, весело здесь живётся.

А ещё мне было интересно, почему мне дали так много белых горошин, но не дали ни оружия под них, ни чего-либо ещё, чтобы их применить. И как их вообще можно было ещё использовать? Очень хотелось спросить об этом Влока, но это был бы уже совсем перебор — хоть какой-то навык использования этих штуковин у меня должен был остаться даже при амнезии. Не стоило совсем уж злоупотреблять легендой о потере памяти. Поэтому задал более уместный вопрос:

— А как долго нам ехать?

— Вообще или сегодня? — уточнил дружинник.

— И вообще, и сегодня.

— Сегодня — до ночи, пока не доедем до Яровца. Там мы заночуем. А вообще — четыре дня, если ничего не случится в пути.

— А до Яровца остановки будут?

— По нужде захотел?

— Пока нет, но до ночи явно захочу, — резонно заметил я.

— Скоро уже будет путевой стан, — сказал Влок. — Там лошадей поменяют, а пока будут менять, можно по нужде сходить да еды взять.

Гулко цокая каблуками сапог по мокрым, холодным булыжникам, Владыка Севера вошёл во внутренний двор темницы.

Высокий, широкоплечий, с могучей фигурой и лишённым даже малейших эмоций, словно высеченным из камня лицом этот человек больше походил на воина, чем на правителя. Его светлые от природы волосы уже тронула седина, но она не делала его старым, а лишь подчёркивала статус и вызывала уважение. Густая аккуратно подстриженная борода с вкраплениями седых прядей спускалась клином к груди.

Одет Владыка был в белый, расшитый серебряными нитями кафтан. Поверх кафтана — белоснежный плащ с оторочкой из серебристо-белого волчьего меха. На ногах — белые штаны, заправленные в такого же цвета кожаные сапоги. Оружия этот человек не носил. В том не было смысла — никто не мог осмелиться не то что напасть на грозного хозяина северных земель, но даже подумать об этом.

Владыка Севера шёл не спеша, размеренно, вселяя ужас во всех, кто имел «удовольствие» его видеть. Раскатистое эхо усиливало звук его шагов так, что удары каблуков отзывались в голове у каждого, кто находился во дворе темницы. А находились там три пойманных дезертира, пятеро стражников и один дружинник — командир отряда, доставившего беглецов в темницу накануне вечером. Одет воин был необычно. Сапоги, штаны, поддоспешник, плащ и даже кольчуга и шлем — всё на нём было чёрного цвета.

Пленники стояли на холодных камнях босиком. Их руки были связаны за спиной, одежда порвана и покрыта пятнами крови. А грязные и побитые лица были перекошены от ужаса. Когда к ним подошёл Владыка, у одного из этих несчастных затряслись ноги, и он, рухнув на колени, громко запричитал:

— Прости, Владыка! Прости меня окаянного! Не ведал, что…

Договорить пленник не успел — воин в чёрном ударил его кулаком по голове, и бедняга замолчал. А дружинник вытянулся по струнке, задрал подбородок и выпалил:

— Славься, Владыка!

— Здрав будь, чёрный брат, — ответил суровый хозяин северных земель. — Где поймали отступников?

— На границе. Пытались перебраться в земли ратичей, но вышли на нашу заставу.

— Долго бегали?

— Да почитай месяц. Во время сражения с погаными у Пепельного рубежа дёру дали. Ушли в лес, там спрятались, переждали, а потом пробирались на юг.

— Позор, — негромко произнёс Владыка, после чего повернулся к беглецам и окинул каждого из них безэмоциональным, но пронзительным взглядом.

Стоящий на коленях не выдержал этого взгляда и снова запричитал:

— Прости, Владыка! Со страху побежал, не по злому умыслу! Прости, дурня! Разреши искупить!

Глядя на него, второй пленник тоже упал на колени и взмолился:

— Прости, Владыка! Позволь искупить! Не губи!

Третий же стоял, опустив голову, и молчал.

— А ты почему на колени не упал? — спросил его грозный правитель. — Или не стыдно тебе, что бросил товарищей в бою?

— Стыдно, Владыка, — ответил дезертир. — Велишь — встану на колени, но разве это смоет мой позор?

— Такой позор можно смыть только кровью, — произнёс Владыка Севера, взял беглеца за подбородок и посмотрел тому в глаза, да не просто посмотрел, а словно просверлил насквозь своим тяжёлым взглядом, после чего добавил: — Хочешь смыть?

— Хочу, владыка.

— И жизнь отдать готов?

— Готов, владыка.

— А зачем бежал, если такой храбрый?

— Не знаю, Владыка. Но не повторится такого больше.

— Как зовут?

— Угост!

— Смотри мне в глаза, Угост! Ты раскаиваешься в своём поступке?

— Да, Владыка!

Повелитель северных земель долго смотрел в глаза дезертиру, словно пытался там что-то рассмотреть. Видимо, в итоге рассмотрел, потому что отпустил Угоста и резко схватил за подбородок второго пленника, поднял того с колен, посмотрел ему в глаза и грозно рявкнул:

— Имя⁈

— Трун, — ответил пленник и часто заморгал, однако взгляд не отвёл, сдержался.

— Смотри мне в глаза! Ты раскаиваешься?

— Да, Владыка!

— Готов искупить кровью?

— Да, Владыка!

То же самое Владыка Севера проделал с третьим дезертиром — с тем, кто истерил больше всех и никак не хотел подниматься с колен. Звали бедолагу Меша, и он тоже в итоге заявил, что раскаивается и готов смыть свой позор кровью.

После общения со всеми тремя дезертирами Владыка Севера призадумался примерно на минуту, а потом указал рукой на Угоста и обратился к командиру стражников:

— Отпустите его. Он раскаивается. Дайте ему одежду и помогите вернуться в отряд, пусть попросит прощения у товарищей и продолжает служить.

— Благодарю, Владыка, — едва выдавил из себя, опешивший дезертир. — Славься, Владыка!

Но Владыка Севера уже смотрел на Мешу. Он указал на него и произнёс:

— Этот тоже раскаивается, но он трус. От такого толку в бою не будет. Передайте его белым братьям, пусть работает и смывает свой позор не кровью, а потом.

Меша тут же снова упал на колени и заголосил:

— Хвала тебе, справедливый Владыка!

Суровый правитель бросил на трусливого дезертира презрительный взгляд, после чего посмотрел на Труна. Покачал головой и сказал:

— А третий не раскаялся. И не раскается.

— Нет, Владыка! — завопил дезертир. — Я раскаялся!

— Трус, отступник, да ещё и лжец. Я приговариваю его! Уведите!

— Нет! Пощади, Владыка! Не губи! — Трун кричал, пытался вырваться, но двое стражников, лихо подхвативших беднягу под руки, сразу же куда-то его потащили.

Начальник стражи принялся разбираться с Угостом и Мешей, а Владыка Севера уже потерял к дезертирам всякий интерес. Он смотрел на бегущего к нему верховного ра́дника Скурата — первого помощника Владыки и самого преданного ему человека.

— Прилетел лазу́рник с письмом от нашего ве́домца из Велиграда! — сообщил подбежавший ра́дник.

— Что в том письме? — поинтересовался Владыка Севера.

— Ве́домец пишет, что Станимир с Бориславом на мир пошли и войне между Златояром и Велиградом конец.

— А что же Светозар?

— Вестей из Славина пока нет, но Светозар не успел привести свою дружину к осаждённому Велиграду.

— Не успел? Или вообще не вёл?

— Этого я не знаю, Владыка, но обязательно выясню.

— Что ещё пишет ве́домец?

— Пишет, что огневики помогали златичам.

— Это смелое заявление. Открыто помогали?

— Нет, владыка, но Борислав в этом уверен. И ещё ему пришлось отправить сына аманатом в Крепинск.

— В Крепинск? — переспросил Владыка Севера, и впервые на его лице появилась хоть какая-то эмоция — искреннее удивление.

— Меня это тоже удивило, Владыка, — сказал Скурат.

— В Крепинск — это путь в один конец, — произнёс хозяин северных земель. — Похоже, неприятности у Борислава только начинаются.

Примерно так выглядит лазу́рник: