Проект "Близнец". Том 2

Глава 6

В какой-то момент ловлю себя на мысли, что у меня совершенно нет каких-либо глобальных дел, что требуют времени вот прямо сейчас. Нет, конечно, я все еще планомерно иду к тому, чтобы пробить порог пятого Круга маны и начать формировать шестой. Тренировки с гвардией тоже никто не отменял, однако все это больше не занимает столько времени, чтобы я весь день был занят. А потому чаще гуляю по саду, наблюдаю за аквариумом, несколько раз встречаюсь с друзьями в ресторане или клубе.

И вот сегодня утром, сразу после душа и завтрака я решаю, что этот стихийный отпуск пора заканчивать. Открываю свои заметки, причем это уже не бумажный блокнот, а современный флагманский планшет. Он тоже подключен к общему облаку рода, разве что доступ именно к моим данным только у меня и по биометрии.

Аманда, с моего разрешения, недавно перенесла все записи из бумажного блокнота в электронные заметки. Нет там пока никакой секретной информации, а просто напоминалки.

Так вот, первое, на что я натыкаюсь — это имя новосибирского мастера-артефактора, который создает уникальные ПАДы по индивидуальным заказам.

Яков Савельевич Жезарь — так его зовут. Невольно вспоминаю те два видео, которые мне показывал Никита. Собственно, я и без того уже решаю заняться тем, чем так давно хотел. А именно собственной экипировкой.

Аманде я дал распоряжение собрать досье на Жезаря еще задолго до того, как отправился на границу с Польшей, а потому она уже давно должна была его закончить. После стука вхожу в ее кабинет.

— Доброго утра, Аманда. Мне нужно досье на Жезаря.

— Здравствуйте, Алексей Федорович, разумеется, — она берет планшет, стукает по нему коготком несколько раз и говорит: — я отправила на ваше устройство.

— Спасибо, — вижу уведомление и оставляю помощницу.

Досье с планшета читаю уже за чашкой кофе на террасе. Аманда неплохо потрудилась, благодаря собранной ею информации я узнаю про Жезаря некоторые дополнительные подробности. Еще Никита мне говорил, что у него репутация безумного гения. А вот то, чего он не говорил: Жезарь — жутко упрямый, максимально независимый, а еще чертовски нелюдимый и неуживчивый человек.

Да уж, договориться и даже просто общаться с таким будет непросто, однако, если он действительно гений-артефактор и способен создать мне уникальный ПАД, то я готов простить ему сложный характер.

Еще по жизни на базе проекта помню, что люди делятся на три типа — сложные в плохом смысле, сложные в хорошем смысле и как раз такой тип, который соответствует Жезарю — сложный в плохом и хорошем смысле одновременно.

Еще из интересного — Жезарь избегает заказов от крупных Домов, стало быть, не жалует благородных. Это усложняет задачу, но не настолько, чтобы она перешла в разряд невыполнимых. Приятный бонус заключается в том, что по некоторым бездоказательным данным Жезарь в связи с серыми артефакторами. То есть, он может использовать для создания ПАДов несколько более широкий арсенал инструментов и технологий, нежели большинство легальных заводов по производству ПАДов.

Я выхожу в сад и жестом подзываю к себе Дениса — садовника, ландшафтного дизайнера, строителя и мага земли. Сколько у него уже регалий, а ведь, казалось бы…

Парень с довольной улыбкой на лице подходит ко мне, в одной руке у него коса, в другой ведро, а лицо явно стоит отмыть от пыли земли, как и рабочий костюм садовника. Впрочем, у него сейчас как раз разгар трудового дня.

— Доброе утро, господин!

— Доброе, — отвечаю и прошу следовать за мной. — Как дела со строительством казармы? — спрашиваю я и поглядываю вдаль, где уже виднеется котлован, спецтехника и рабочие.

— Аманда контролирует ее через документы. Все прекрасно, господин. Что насчет реальной ситуации — она нисколько не отличается от той, что по бумагам. Я каждый день присутствую на планерках и вечером проверяю, чтобы все было в порядке.

— Отлично, можешь возвращаться в сад.

— Рад служить, Алексей Федорович, — улыбается Денис и спешит.

Такое чувство, что, в самом деле, он проникся романтикой сада и уходом за ним только несколько дней назад. Нет, конечно, Денис всегда отлично выполняет свою работу, но вот сегодня он прямо сияет от счастья. Что же, если сад преобразится еще заметнее, то я тоже буду доволен.

Стучу костяшками по стальным воротам и вхожу из зеленого сада и жары в прохладу индустриального мира. Сверху стальные балки, мощные светильники, а еще прохладно — пахнет сталью и всякими техническими жидкостями.

Вдалеке, рядом с шестиколёсником вижу Дема и Дениса. Что интересно, механик и оружейник сидят на креслах и уже не работают над «Шестеркой», как последние несколько дней. Они любуются машиной с нескрываемым восторгом, даже я бы сказал, с детской беззаботной улыбкой. А еще здесь играет музыка, именно поэтому они меня не слышат.

Денис замечает меня первым и сразу же выкручивает громкость на минимум.

— Доброе утро, господин! — говорит он с Демом практически в один голос.

Здороваюсь с ними, тоже усаживаюсь на свободное кресло, осматриваю получившуюся машину или это уже нечто вроде легкого бронетранспортера?

«Шестерка» напоминает железного зверя, облаченного в коричнево-зеленый камуфляж. Шесть колес обуты в агрессивные покрышки, готовы вгрызться в грязь, а высокая подвеска придает машине еще более суровый вид.

Кузов теперь более угловатый и выглядит так, словно собран из бронированных листов наспех. Но в этой небрежной простоте тоже есть свой шарм. Стекла затемненные и укрепленные. Фары прикрытые прочной стальной сеткой, а на задней дверце сразу две запаски.

На крыше, как вишенка на торте, установлен пулемет «Максим», вернее — его современная версия. Вдоволь налюбовавшись детищем своих верных людей, все-таки есть в боевой технике свой шарм, я спрашиваю:

— Что, парни, закончили свой «Магнум опус»?

— На девяносто девять процентов, Алексей Федорович, — отвечает Никита.

Дем сразу же уточняет:

— А ста никогда не будет, поэтому «Шестерку» можно считать полноценной боевой единицей, готовой к эксплуатации.

По коварному взгляду Широтина я понимаю, что он уже хочет пустить ее в оборот. А что? Я тоже не против. Не будет же у меня вечно гвардия состоять только из пехоты, для больших свершений и противостояния с сильными мира сего нужны куда более внушительные силы. Техника в этом почти такой же существенный помощник, как и сильные маги.

— Дем, с сегодняшнего дня используйте «Шестерку» на учениях. Только не вздумайте испортить газон и дорожки.

— Нет-нет, конечно, исключительно полевые учения, — отвечает оружейник и поднимает руки в успокаивающем жесте. — Парни с Валуном уже собираются как раз на такие…

— Тогда почему ты до сих пор здесь⁈ — по-доброму усмехаюсь я, указываю взглядом на авто.

— Спасибо, господин! Парни будут в восторге! — Широтин подрывается с места, прыгает за руль.

Машина громко ревет мотором и уносится на улицу. Надо будет потом потребовать у Федотова отчет, я хочу быть уверен, что гвардейцы не просто грязь месят да в бездорожье играют, а отрабатывают настоящие боевые сценарии. Ну, то есть я, конечно, в них уверен, но техника на учениях — это несколько другой уровень, всё немного сложнее.

— Хорош, зверюга, — Никита гордым взглядом провожает свое детище.

— Да, наделает еще шума, — отвечаю ему и продолжаю: — Переговори с Амандой, машину нужно зарегистрировать, иначе у Имперской Канцелярии могут возникнуть вопросы.

— Уже сделано, — со знанием дела отвечает Никита и берет папку со стола.

— Оперативно. Хвалю, — я бегло пробегаю глазами по печатям, оформлению, содержанию и прочему: чисто, что не придраться. — Для тебя есть работа. Жезаря помнишь?

— А как же? Такого человека не забыть, — почесал парень затылок.

— Сегодня ты поедешь к нему договариваться о встрече. Возьми с собой какой-нибудь презент, что ему понравится. Мне нужно лично с ним встретиться, поэтому сразу дай понять, что никаких формальностей, без напыщенных визитов и всего такого. Недолюбливает Жезарь все это.

— Сделаю, Алексей Федорович.

— Приступай, — киваю я. — Отзвонись мне, как закончишь.

⁂

Уже на следующий день вместе с Никитой мы едем на переговоры с Жезарем. Причем машину я выбираю самую заурядную из всех имеющихся в моем автопарке. Ею оказывается самый обычный «Стриж», ухоженный и чистый, но звезд с неба не хватает. Думаю, это тоже сыграет мне на пользу.

Я почему-то уверен, что будь на моем месте Иван Гальдин или тот же мой брат Игорь, они бы непременно поехали на самой дорогой машине из имеющихся и сразу разгневали этим Жезаря. Такой он человек, и с этим просто нужно считаться.

Кстати, про Ивана Гальдина — последнее время его не видно и не слышно, а его «Соболь» отдыхает у меня в гараже. Два раза я на нем уже выезжал в свет, машина, действительно, зверь, настоящий маслкар.

Минут тридцать спустя мы с Никитой въезжаем в район старых промышленных цехов на окраине города. Здесь местами слышится громкий гул машин, я не только про грузовики с прочей рабочей техникой, но и про различные стационарные механизмы.

В воздухе запах гари и машинного масла. Но самое необычное — это ощущение нагретой маны в пространстве. Использовать ее как дармовую точно не получится, она просто говорит о характере некоторых работ, которые ведутся в этом районе.

Возле одного из зданий, которое, по сведениям от Аманды, служило рабочим цехом для «серых» артефакторов, особенно веяло горячей проработанной маной в воздухе. А это уже говорило о многом.

Когда же мы приближались к обиталищу Жезаря, я снова почувствовал ману в пространстве. Причем это довольно высокая концентрация, а значит — слухи не врут: Яков Савельевич действительно мастер-артефактор. И, несмотря на свой характер, даже не скрывает этого, будто бросает вызов всему миру. Интересно.

— Приехали, Алексей Федорович, — сообщает Никита, когда я это и сам вижу.

— Жди здесь, — велю ему я, а сам направляюсь к воротам.

Никита будет в качестве телохранителя, потому что никаких машин сопровождения с гвардейцами я с собой предусмотрительно не беру. Как уже говорил, к Жезарю нужен особенный подход. И когда я познакомлюсь с его работами, уже тогда сделаю вывод — а стоила ли игра свеч? По предварительным данным — определенно.

Стучу по воротам и жду. Понимаю, что, возможно, это вопрос не нескольких секунд, а скорее, минут. Однако я не опоздал, а значит, уже избавился от стариковского ворчания по этому поводу.

Минуты три спустя слышу сбивчивые шаги по ту сторону высокого индустриального забора — из бетона и стальных листов. Самое то для этого района, здесь у всех такие.

— Кто⁈ — звучит хриплый голос с той стороны. Такое чувство, что у Жезаря вместо голосовых связок какой-то механизм, который он давно не смазывал.

— Алексей, — отвечаю я, опуская все требования этикета по тому, как должны представляться благородные.

Дверь передо мной с легким скрипом открывается. И я вижу жилистого старика с седыми, колючими, как проволока, бровями. Его седая борода покрыта пятнами сажи. Яков Савельевич внимательно вглядывается в меня, и в его светлых глазах читается не любопытство, а лишь привычка видеть насквозь.

Он облачен в тяжелый кожаный фартук с замысловатыми защитными рунами. Под ним угадывается плотный камзол, переплетенный тончайшими стальными нитями. На руках мастера целые сети шрамов, магических ожогов и подобных неприятных следов прошлых ошибок. Пальцы, узловатые и потрепанные, сжимают закопченный острый инструмент с руническим навершием.

Безо всякого уважения он сразу говорит:

— Орлов, что ли? Уходи! Не делаю я для аристократов ничего…

Я не поднимаю голос, не изображаю угрозы, как это бы сделали многие аристократы, что думают, будто бы они пуп земли и им все обязаны просто по праву рождения. Вместо этого спокойно и прямо заявляю:

— Верно, я младший наследник рода Орловых. Однако я пришел за индивидуальным заказом и сделал это строго конфиденциально.

Жезарь какое-то время вдумчиво едва заметно шевелит челюстью и в итоге отмахивается свободной рукой.

— Да заливай мне… Все ваши одинаковы! Хотят покрасивее да подороже, а потом денег нет.

— Может, пройдем внутрь. Дайте мне шанс, просто выслушайте, — говорю я не нагло, но и не падаю на колени, чтобы умолять.

— Во-первых, не надо мне тут «вы-кать»… Во-вторых, — он прям натужно задумывается, — постой-ка, постой-ка… А не ты ли тот самый Орлов, который пленил Новака, поляка того благородного?

— Это я, — отвечаю холодно.

— Орден покажешь? — щурится старик с легкой ухмылкой.

— Нет с собой. В следующий раз — обещаю.

— Пятую руну седьмого плетения мне в глаз! Ладно, заходи. Считай, что сделаю для тебя исключение, — и Жезарь поясняет: — Только потому, что не хрен полякам на нашу территорию лезть. Их здесь только тумаки ждут! — воинственно потряс старик кулаком.

— Благодарю, — вежливо киваю я, стараясь не обращать внимания на его странности.

Яков Савельевич направляется через весь внутренний двор сразу в мастерскую. Уютно здесь, надо признать. Эдакий зеленый садик посреди бетонных джунглей, разве что некоторая трава в черном нагаре, а многие растения слегка пожелтели. Зато под плетенным навесом кресло-качалка, аккуратный столик и… черт возьми, настоящий самовар, разве что работает он от какого-то артефакта, а вместо сапога наверху специальный кожух.

— В новостях говорили, что ты доблестно сражался на передке? Врут аль правда⁈ Не люблю тыловых крыс… — Жезарь шипит последние слова и тем сразу выдает в себе воинское прошлое. Понятно теперь, откуда у него настолько суровая закалка.

— Фамилия Горлов вам… кхм-кхм, тебе о чем-то говорит? — вежливо спрашиваю я.

— О как жежь! Говорит… Так чего?

— Ему можно позвонить и спросить, как именно я сражался.

— Хм, — Яков Савельевич вдруг останавливается, оглядывается на меня и говорит: — Хм-хм, всё-таки правда… Не выглядишь ты как суровый вояка.

— Говорят, что книгу не стоит судить по обложке.

— Ладно тебе, хватит лясы точить, — Жезарь открывает дверь в мастерскую, и я вхожу следом за ним.

Воздух здесь наполнен ароматом раскаленного металла и озоном от заряженных кристаллов. Уже не говорю про высокий уровень переработанной маны в пространстве.

На рабочем столе, испещренном царапинами и следами от магических выбросов, клубится дымка от свежевыгравированной руны. Неподалеку стоят частично укрытые черной тканью ПАДы. Их нагрудники переливаются не просто сталью, а сложным неизвестным мне сплавом. А еще, похоже на то, что обработаны зачарованным нанопокрытием.

В глубине мастерской слышен глухой гул ковки — явно что-то отбивает автоматика. Перевожу взгляд и замечаю искры, вспыхивающие в такт ударам. Повсюду витает ощущение древнего ремесла, переплетенного с магией и технологиями будущего. Не зря персональные артефактные доспехи так называются.

— Падай сюда, вашбродье, — ворчит Жезарь и указывает на даже слишком чистый стул.

Присаживаюсь, он — напротив. Сперва Яков Савельевич выключает те самые новости, картинка на телевизоре, что спрятан за толстое бронированное стекло, гаснет. Я уже прекрасно понимаю, что тема вооруженного конфликта с поляками ему интересна, а потому начинаю свой рассказ именно с нее. Благо, история получается, как говорят, из первых уст.

— Я видел два польских ПАДа. Один не стоит нашего внимания, но второй — серьезная работа, — невольно вспоминаю доспех с волчьей головой. — У него в предплечьях встроены магические каналы…

В общем, я делюсь всеми подробностями, которые знаю про польские ПАДы. Параллельно с тем рассказываю о недостатках «Драгоритного Покрова», который выпускает мой род. Разумеется, я не раскрываю Жезарю все тайны и слабости этого доспеха, ведь гипотетически информация может попасть нашим недругам.

— Интересно-интересно, — кивает Яков Савельевич и залпом допивает чай, в который он зачем-то плеснул прозрачную жидкость из маленькой баночки. — Так и что тебя привело?

— Мне не нужно пафосно, мне нужно, чтобы убивало и спасало. Быстро, надежно и максимально эффективно. Наши «Драгоритные Покровы», особенно свежая модель, как для массового производства хороши, но нет в них никаких инноваций, нет специальных опций под конкретного мага. Не могу я реализовать через ПАД конкретно свои возможности.

— Штамповка, как и семьдесят процентов всех выпускаемых ПАДов в стране. Вот у японцев все по другому, м-да, — хмыкает Жезарь. Но зато он уже не хмурит кустистые брови, вместо этого вдумчиво прищуривается и говорит: — Расскажи о повреждениях ПАДов в бою. Про твой этот «Покров», про «польскую собаку».

Как же он ненавидит страны, что лезут на наши территории. Впрочем, его можно понять. Так плавно наш разговор перетекает в нечто вроде допроса, но уже почти без пассивной агрессии, что радует.

Старик спрашивает про ПАДы различные подробности, я терпеливо и спокойно отвечаю. Причем Жезарь тем одобрительнее кивает, чем больше я выдаю именно специфических военных подробностей. Уважает он это дело и вскоре признается, что сам тоже служил. Лед между нами постепенно тает.

— Эх, ладно, — ворча и ругаясь, Жезарь продолжает: — Давай, посмотрю я твои эскизы, обсудим чертеж.

— С удовольствием, — искренне улыбаюсь и протягиваю ему папку, которую принес с собой.

— О-о-о… — хмурится Яков Савельевич, лишь пройдя взглядом первые несколько страниц. — М-да, «жирные» у тебя запросы, вашбродье. Значит так, список материалов такой! Записывай: сплав из…

Тут же достаю бумажный блокнот с ручкой. Его, как выяснилось, гораздо удобнее переносить в небольшом кармане, чем таскать с собой огромный планшет. Что до переноса в цифровое пространства, то попрошу Аманду, и она занесет туда всю нужную информацию и список материалов.

— Вейлсталь килограммов семь, Дротенит двести граммов, Ксилкрон… ну, килограмма три хватит.

Я быстро записывал, вслушиваясь в названия и размышляя. Некоторые из них мне были знакомы. Впрочем, проще от этого не становилось… Я реально понимал, что замахнулся на действительно уникальный ПАД, потому как некоторые материалы для его создания можно было добыть только на черном рынке, еще несколько — рядом с дикими Источниками в лесах, где обычно полно мутировавших зверей.

— Ну, собственно, на этом всё…

— Яков Савельевич, благодарю, что ты уделил мне столько времени.

— Ай, — лениво отмахивается он. — Материалы лучше добудь, если сможешь! Без них я не возьмусь, можешь даже не умолять.

— Разумеется, — говорю я, не моргнув и глазом, — всё доставлю в вашу мастерскую.

— И еще. Есть одно условие, — снова ворчит мастер, — обсуждать все модификации я буду только с тобой лично, как и остальные вопросы. Никаких на хрен посредников, не переношу!

— Я записал это условие, — позволяю себе легкую улыбку. Потому что Яков Савельевич, как мастер, нравится мне всё больше: в нем нет раболепия, зато есть настоящий профессионализм, пусть он и обернут в непростой характер.

Вот такой у нас и выходит устный договор, потому что у Жезаря резко появляются дела и он, как для него, весьма деликатно просит меня пройти на выход.

Уже рядом с дверью я понимаю, что не хочу упускать шанс. Спокойно и без нажима говорю:

— Я вообще хочу предложить не разовый контракт, а долгосрочное сотрудничество.

— Да, хах, ну попробуй, малец, — старик с азартным блеском в глазах смотрит на меня.

— Предлагаю! — чуть громче говорю я и уточняю: — Я не стану диктовать, что и как ты делаешь. Но дам материалы, деньги, защиту. А клиентов ты выберешь сам.

— Да что ты⁈ Куда мне?.. — ворчит он и машет рукой, а на глазах-то горит искренний интерес.

— Ладно, понимаю, тебе всё нужно обдумать, — говорю я. — До скорого, Яков Савельевич.

— Бывай, Алексей… свидимся еще.

Дверь за моей спиной захлопывается, ну а я направляюсь к машине, чтобы покинуть это гостеприимное место.

— Как прошло⁈ — подходит ко мне Никита, когда я выхожу с территории мастера.

— Лучше не бывает, — отвечаю ему с довольной улыбкой, — едем домой.

Уже в машине я записываю в блокнот, что разговор о настоящем боевом применении техники, о реальных улучшениях — это слабость Жезаря.

Уезжая из этого района, я хорошо понимал — первый крючок заброшен. Теперь главное — достать материалы и не давить на мастера напрямую, а показывать уважение и возможную выгоду от сотрудничества.