Шеф с системой. Рецепт победы

Глава 12

Канцелярия управляющего была погружена в полумрак — лишь несколько свечей освещали наши встревоженные лица. Мы собрались втроем: я, Ярослав и Степан Игнатьевич. За окном уже наступила глубокая ночь, но сон был немыслим в такой ситуации.

— Отец совсем плох, — сказал Ярослав, и в его голосе звучало отчаяние. — Сегодня он не узнал старого Ратмира, который служит нашему роду уже тридцать лет.

Степан Игнатьевич кивнул:

— И это не первый случай. Вчера он трижды забыл, о чем мы только что говорили.

— А руки у него дрожат все сильнее, — добавил Ярослав. — Он уже не может держать перо, чтобы подписать документы.

Я долго молчал, обдумывая симптомы. Анализ показал, что его отравляют, но как это сказать товарищам, не говоря о системе? Вот ведь задачка еще. Придется снова подключать матушку и объяснять все ее наукой. Других вариантов просто нет.

— Господин управляющий, — сказал я наконец, — то, что происходит с князем, не похоже на обычное одряхление.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Степан Игнатьевич.

— Матушка моя учила меня распознавать разные хвори, и она говорила: когда жизненные силы угасают так ровно, день за днем, без вспышек болезни — это часто следствие долгого воздействия «тихих ядов».

Ярослав побледнел:

— Ты думаешь, отца травят?

— Думаю, что симптомы больше походят на медленное отравление, чем на естественную старость, — осторожно ответил я. — Матушка рассказывала о ядах, которые не убивают сразу, а медленно душат дух человека, истощают его изнутри.

Степан Игнатьевич тяжело вздохнул:

— Я тоже давно это подозреваю, но подозрения — не доказательства.

— А доказательства у нас есть? — спросил Ярослав.

— Никаких, — признал управляющий. — И в этом вся беда. Отравитель слишком осторожен и умен. Он не оставляет следов.

— Но мы же не можем просто сидеть и смотреть, как отца медленно убивают! — воскликнул Ярослав, вскакивая с места. Его рука инстинктивно легла на эфес меча, словно он готов был прямо сейчас рубить невидимого врага.

Степан Игнатьевич не шелохнулся. Он медленно поднял свой пронзительный взгляд на княжича.

— Не можем, — согласился он. — Но и действовать вслепую — значит проиграть. Враг хитер, потому что он не прячется в тени. Он стоит у нас за спиной и сочувственно хлопает по плечу.

Ярослав нахмурился, не понимая, к чему он клонит.

— О чем ты, Степан?

Управляющий сделал паузу, и его следующие слова упали в тишину комнаты.

— Я говорю о том, что человек, который это делает — тот, кому мы доверяем больше всего. Тот, кто больше всех выиграл от болезни твоего отца. Я говорю о воеводе Всеволоде.

Ярослав застыл, а затем его лицо исказилось от возмущения и гнева.

— Ты в своем уме, управляющий⁈ — прорычал он. — Дядя Всеволод⁈ Человек, который спас проект Алексея? Который единственный из «старой гвардии» поддержал нас⁈ Ты обвиняешь нашего главного союзника⁈

— Самый верный союзник — тот, кто держит кинжал у твоего горла так ласково, что ты принимаешь его за объятие, — ледяным тоном ответил Степан. — Подумай, княжич. Когда твой отец начал слабеть? Именно тогда, когда Всеволод стал его ближайшим советником, его «заботой» и «опорой». Кто приносит ему особое вино по вечерам? Кто убеждал его больше отдыхать и меньше вникать в дела?

— Он заботился о нем! — выкрикнул Ярослав. — Он любит отца! Он помог нам! Он заставил этих старых пней работать! Без него сыроварня так и осталась бы планом на дощечке!

— Да, он помог, — спокойно согласился Степан Игнатьевич. — А ты не думал, зачем? Он поддержал проекты Алексея, потому что они — твои проекты. Он сделал тебя, наследника, своим должником. Он завоевал твое безграничное доверие, чтобы ты никогда, ни на мгновение, не заподозрил его. Это гениальный ход, достойный величайшего интригана.

— Это паранойя! — Ярослав ударил кулаком по столу. — Ты видишь врагов в каждом, кто не согласен с тобой! Дядя — единственный, кто верит в нас!

Я молчал, наблюдая за этим столкновением. Ярослав, молодой и пылкий, видел лишь внешнюю сторону — помощь, поддержку, добрые слова. Степан, старый и мудрый волк, видел скрытую механику власти. И я, к своему ужасу, понимал, что логика управляющего, какой бы чудовищной она ни казалась, была безупречна.

— Княжич, — сказал я тихо, и оба спорщика повернулись ко мне. Ярослав ждал от меня поддержки, Степан — подтверждения своих слов. — Вы правы. Воевода Всеволод был нашим главным защитником. Без его вмешательства казначей и ремесленники похоронили бы наши начинания.

Ярослав благодарно кивнул, но я продолжил, глядя ему прямо в глаза.

— Но самый искусный лжец добавляет яд не в то блюдо, на которое все подумают, а в то, которое подают с улыбкой и словами о заботе. Господин управляющий говорит не о догадках, а о логике. Подумай сам. Этот яд — не дело рук простого убийцы. Он медленный, хитрый, маскируется под старость. Чтобы его применять, нужен не только доступ к князю, но и глубокие знания. И главное — интерес, цель.

Я сделал шаг вперед, понижая голос.

— Кто больше всех выиграл от того, что князь Святозар стал слаб и начал отходить от дел? Кто теперь фактически решает вопросы в совете, пока ты, княжич, занят военными делами и нашими проектами, а твой отец — хворает? Чьи идеи о «новом величии» рода теперь звучат громче всех?

Я лишь задавал вопросы, ответы на которые были очевидны. Ярослав смотрел на меня, и я видел, как в его глазах уверенность борется с ужасной догадкой. Он все еще не мог поверить, но зерно сомнения было посеяно.

— Если мы обвиним Всеволода без неопровержимых доказательств, он поднимет мятеж, — повторил Степан Игнатьевич, возвращая нас к суровой реальности. — Скажет, что мы оговариваем его из зависти к его влиянию и половина «старой гвардии» встанет на его сторону. Нам нужно не мнение, а факт. Улика, которую нельзя оспорить.

— И многие ему поверят, — мрачно добавил я. — Ведь он так искусно играет роль заботливого брата.

Мы сидели в тяжелом молчании. Ситуация казалась безнадежной — мы знали правду, но не могли ее доказать.

— Значит, нужно заставить его показать себя, — сказал наконец Ярослав. — Поймать за руку, но если это не он, вы оба передо мной извинитесь. Поняли?

— Поняли. Как доказать только? — спросил Степан Игнатьевич. — Он слишком осторожен, чтобы попасться на простую ловушку.

— Не знаю, — признал Ярослав. — Но должен же быть какой-то способ!

Я задумался. Действительно, нужен был способ получить неоспоримые доказательства. Что-то такое, что нельзя было бы объяснить случайностью.

— А что если… — начал я и замолчал, обдумывая внезапно пришедшую в голову идею.

— Что если что? — нетерпеливо спросил Ярослав.

— Я читал об одном способе выявления скрытых ядов, — сказал я медленно. — Древнем способе, которым пользовались наши предки.

Степан Игнатьевич наклонился вперед:

— Каком способе?

— Он называется «проявление следа». Некоторые цветы, если их особым образом смешать с чистой солью, могут вступить в… как бы это сказать… в спор с мертвыми травами.

— Не понимаю, — сказал Ярослав.

— Алексей, — сказал Степан Игнатьевич после долгого молчания, — объясни еще раз. Как именно должно работать это «проявление следа»?

Я понимал, что нужно быть очень осторожным в объяснениях. Слишком точные знания могли выдать меня.

— Матушка говорила, что некоторые чистые горные травы не переносят соседства с ядовитыми растениями, — начал я, стараясь говорить неуверенно, как человек, который пересказывает древние поверья. — Когда их смешиваешь особым образом с морской солью, они начинают… как бы искать своих врагов.

— Искать врагов? — переспросил Ярослав.

— Ну, не совсем так. Просто они… вступают в спор с тем, что им враждебно. И если в теле человека есть следы мертвых трав — ядов, — то отвар из живых трав, пройдя через такое тело, оставляет на посуде темный след.

Я помолчал, делая вид, что пытаюсь вспомнить детали:

— Матушка показывала мне это один раз, когда подозревала, что одну из соседских коров кто-то травит. Дала корове такой отвар, а потом посмотрела на деревянную чашку. Там была черная полоса, как от сажи.

— И что потом? — заинтересовался Степан Игнатьевич.

— Корова выздоровела через неделю, а того, кто ее травил, нашли — оказался сосед.

— Значит, метод работает, — задумчиво сказал управляющий.

— На животных — да, а вот с людьми… — я неуверенно пожал плечами. — По идее должно, но я не видел, чтобы матушка проверяла.

Ярослав нетерпеливо встал:

— Все равно попробовать стоит, а на какой посуде лучше всего видно этот след?

— На серебре, — сразу ответил я. — Матушка всегда говорила: «Серебро — правдивый металл. На нем ложь не удержится, а правда проступит черной полосой».

Не знаю как мне это объяснение в голову пришло. Вжился в образ, наверное.

— У отца есть личный серебряный кубок, — сказал Ярослав. — Тот, что дядя Всеволод ему подарил на именины.

Степан Игнатьевич и я переглянулись. Символично — если Всеволод действительно отравитель, то улика проявится именно на его подарке.

— Отлично, — сказал управляющий. — Значит, план такой: Алексей готовит этот отвар. Ярослав относит его отцу и следит, чтобы князь выпил именно из серебряного кубка.

— А потом? — спросил я.

— А потом ждем, — ответил Степан Игнатьевич. — Если на кубке появится темный след, мы будем знать, что князя действительно травят.

— Но это еще не докажет, что травит именно Всеволод, — заметил Ярослав.

— Не докажет, — согласился управляющий. — Но если мы поймаем его с поличным…

Он не договорил, но мы все понимали. Нужно было не просто доказать факт отравления, но и изобличить отравителя.

— А что если поставить стражу у покоев отца? — предложил Ярослав. — Незаметную стражу.

— Всеволод слишком осторожен, — покачал головой Степан Игнатьевич. — Если заметит что-то подозрительное, просто не придет.

— Тогда как?

Я задумался. Нужен был способ застать Всеволода врасплох, но так, чтобы он ничего не заподозрил.

— А что если сделать так, — сказал я медленно. — Дадим князю отвар. Скажем, что это укрепляющий чай, а потом я буду наблюдать из соседней комнаты.

— Из какой соседней комнаты? — спросил Ярослав.

— Там, где хранятся княжеские одежды. Если приоткрыть дверь, можно видеть половину покоев. Я заметил ее, когда мы с тобой вечером туда приходили.

И тут до меня дошло, что я сболтнул лишнего и ввязался в откровенный фарс. Прикусив язык, я начал молиться всем богам, чтобы они не согласились.

Степан Игнатьевич кивнул:

— Неплохая идея, но рискованно. Если Всеволод тебя заметит…

— Не заметит. Я буду осторожен, — сказать мне больше было нечего. Сам предложил.

— А если он не придет? — спросил Ярослав. — Тогда попробуем на следующую ночь и будем пробовать, пока не поймаем его, либо настоящего отравителя. В общем, Алексей, я с тобой.

— В смысле со мной? — опешил я.

— С тобой в комнате с одеждой посижу, — пожал плечами Ярослав. — Пока лично все не увижу, никому не поверю.

Я только рукой махнул.

Мы еще некоторое время обсуждали детали. План был простым, но в этой простоте была его сила — чем меньше сложностей, тем меньше вероятность провала.

— Когда начнем? — спросил Ярослав.

— Завтра вечером, — сказал я. — Мне нужно время, чтобы найти правильные травы и приготовить отвар по всем правилам.

— А ты помнишь рецепт? — недоверчиво спросил Степан Игнатьевич.

— Помню основу, — ответил я. — Но нужно будет вспомнить пропорции. Матушка всегда говорила — в таких делах главное точность. Одна ошибка, и вместо проявления правды получишь ложный след.

— Хорошо, — кивнул управляющий. — У тебя есть день. Постарайся вспомнить все как можно точнее.

— Постараюсь, — пообещал я.

Но в глубине души я знал — вспоминать мне ничего не придется. Мой Дар подскажет правильное сочетание ингредиентов. Главное — сделать это так, чтобы никто не заподозрил истинную природу моих способностей.

— Ни слова никому до завтра, — напомнил Степан Игнатьевич на прощание.

Мы разошлись по своим покоям, каждый погруженный в тревожные мысли. До завтра оставалось меньше суток, а от успеха нашего плана зависела жизнь князя и судьба всего рода.

На следующий день я заперся в своей малой кухне, той самой, где обычно готовил особые блюда и экспериментировал с новыми рецептами. Здесь меня никто не беспокоил, и я мог спокойно работать.

На столе я разложил различные травы и порошки. Для постороннего взгляда это выглядело как обычная работа знахаря — перебирание лекарственных растений, изучение их свойств, но на самом деле я решал сложнейшую химическую задачу.

Мне нужно было создать реагент, который вступит в реакцию с ядом и даст видимый результат на серебре. При этом сам отвар должен был быть совершенно безвредным и даже приятным на вкус.

Я активировал [Симулятор Рецептов] и начал мысленно перебирать варианты. Система показывала мне различные сочетания ингредиентов и их возможные реакции.

— Горный чабрец, — пробормотал я, взяв в руки пучок сушеной травы. Анализ Ингредиентов подсказывал, что в растении есть нужные соединения, но они слишком слабы, чтобы послужить надежным индикатором. Чистого чабреца было недостаточно, требовались катализаторы.

Мой выбор пал на щепотку морской соли — той самой, что я закупал у заезжих торговцев. В ней содержались микроэлементы, которые, как показывал симулятор, могли значительно усилить и ускорить необходимую реакцию.

Затем я взял сушеные лепестки горной фиалки. Симулятор Рецептов тут же подтвердил мою догадку: в лепестках содержались антоцианы — вещества, которые должны были изменить цвет при контакте с продуктами разложения яда. Это был ключевой компонент.

Я начал методично растирать лепестки в ступке, постепенно добавляя выверенное количество соли. Мои движения были точными, я полностью сосредоточился на процессе, добиваясь идеальной, однородной консистенции порошка.

В дверь тихонько постучали. Я поднял голову и увидел Ярослава.

— Как дела? — спросил он, входя в кухню.

— Вспоминаю, — ответил я, не прекращая работы. — Этот отвар очень капризный. Малейшая ошибка — и он не сработает.

Ярослав подошел ближе и с любопытством наблюдал за моими действиями:

— А это что такое?

— Горная фиалка, — ответил я. — Она должна быть основой. Матушка говорила, что фиалка — самый честный цветок. Она не терпит лжи и обмана.

Я добавил к смеси немного сушеной мяты — для приятного вкуса и аромата. Отвар должен был выглядеть как обычный успокаивающий чай.

— А сколько времени нужно варить? — спросил Ярослав.

— Не варить, а настаивать, — поправил я. — В горячей воде, но не в кипятке. Кипяток убивает силу трав.

Я налил в медный котелок горячей воды и высыпал туда приготовленную смесь. Вода сразу окрасилась в нежно-фиолетовый цвет — красивый и совершенно безобидный.

— Теперь нужно подождать, — сказал я. — Пусть настаивается.

— А ты уверен, что это сработает? — с сомнением спросил Ярослав.

— Уверен в том, что он безвредный. Думаю, сработает, но увидим по факту, — ответил я. — Матушка моя умная была, а сработает ли на людях так же, как на животных… увидим.

Мы просидели рядом с настаивающимся отваром почти час, изредка обмениваясь короткими фразами. Я делал вид, что внимательно наблюдаю за изменением цвета настоя, но на самом деле мысленно еще раз проверял все расчеты.

Система подтверждала — при контакте с определенными токсинами смесь должна дать темную реакцию на серебре. Конечно, не такую яркую, как в настоящей химической лаборатории, но достаточно заметную.

— Готово, — сказал я наконец, процеживая настой через чистую ткань.

Жидкость получилась прозрачной, с нежным фиолетовым оттенком и приятным ароматом мяты и фиалок.

— Красиво, — заметил Ярослав.

— И полезно, — добавил я. — Даже если с ядом ничего не выйдет, князь хотя бы хорошо выспится.

Я перелил отвар в чистую керамическую бутыль и плотно закрыл пробкой.

— Теперь главное — чтобы отец выпил это именно из серебряного кубка, — напомнил я.

— Не волнуйся, — кивнул Ярослав. — Я скажу, что это особое лекарство, которое действует только в благородном металле.

— А если спросит, зачем?

— Скажу, что серебро очищает от дурного влияния, — улыбнулся Ярослав. — Отец верит в такие вещи.

Мы еще некоторое время обсуждали детали плана.

Отвар был готов. Ярослав посмотрел на меня, и в его глазах я увидел не просто решимость, а азарт охотника, который выходит на след опасного зверя.

— Идем, знахарь. Нас ждет долгая ночь.