Сильные не убивают, книга 2

Глава 21 Соль. Идешь сквозь ад — не останавливайся

Это просто сон — реалистичный и капец до чего криповый. Но если все время себе напоминать, что это не взаправду, то ничего — словно смотришь ужастик, замирая от страха и в то же время уютно развалившись на любимом проперженном диване.

Я иду по до боли уже родным Поронайском улицам, но во сне они захвачены Хтонью. На месте детской площадки — глухая трясина, из которой жалобно торчат остовы качелей и горки. Четырехэтажка опутана лианами, словно щупальцами гигантского осьминога — одно тянется ко мне из окна второго этажа, украшенного белыми занавесками и геранью. Вяло отмахиваюсь — еще мне во сне не хватало сражаться с чудовищами… А тут в подвальчике клиника, куда мы таскаем троглодитов лечить зубы — она оккупирована хищным мхом, окровавленные зубы проступают сквозь пушистый покров.

Поскорей бы уже проснуться… С какого перепуга мне вообще снится такая чернуха? Жизнь-то вроде налаживается. Курсанты вняли гласу рассудка, то есть Мясопродукта моего Андрея, и перестали шататься по городу; в их отсутствие и взрослые опричники как-то вдруг разом прекратили жестить и накалять обстановку. А я сегодня с Генрихом договорилась съездить в мастерские — познакомить меня с тамошним руководством, чтобы мои старшие могли там подрабатывать, опыта набираться… Хотя, полагаю, в мастерские мы на самом деле прокатимся в другой раз, этот вопрос не горит. Я вчера битый час выбирала, что бы надеть, чтобы тут же снять.

Я бы и раньше пришла к Генриху, после кризиса со ставленной кровью все сделалось кристально ясно — нам нужно быть вместе. Но пришлось ждать почти две недели, пока губа заживет — не стоило показываться ему на глаза с разбитой рожей. Не потому, что это уродует неземную мою красоту — в чем плюс бытия орком, так это в том, что фингал-другой на морде вообще никак ее не портят. А потому, что тогда Генриху пришлось бы выяснять, кто избил его женщину, и принимать меры. А обострять ситуацию не стоит. Все вроде наконец устаканилось.

Вот только подсознание мое, судя по пейзажу, отчего-то так не считает. В ларьке, где я беру паленые телефоны, ворочается и чавкает сочащаяся кровью пористая масса. А вот и школа — та самая, куда я своих троглодитов ни за что не отправлю; из-за наглухо зарешеченные окон на всех трех этажах она напоминает тюрьму. Сейчас по стенам здания ползут гигантские крабы… и внутри кто-то кричит, в окнах мелькают перекошенные снажьи рожи!

Группируюсь для прыжка, рука сама тянется к катане — и тут же одергиваю себя. Тут не надо никого спасать, это просто сон!

— Это действительно сон, — сообщает невесть откуда взявшийся Безликий. — Но видишь ты то, что происходит на самом деле. Прямо сейчас.

Подпрыгиваю:

— Что за нах? Как это, ять, возможно?

— Ты же своими глазами видела пролитую у жертвенника кровь. Такое не может обойтись без последствий. Я бы на твоем месте задумался, почему последствия настали именно сейчас. И кто за этим стоит.

— Да пох, ска! Мне надо туда! Почему, ять, я не могу проснуться⁈

Как же хочется схватить этого бесплотного бесстрастного призрака за плечи и встряхнуть так, чтобы зубы клацнули!

— Потому что я должен что-то тебе сказать. Соль, я отследил линии вероятностей… Если ты отправишься туда, то почти гарантированно погибнешь. Тебя убьют.

— И чего? Заварить себе чайку и наблюдать, как твои твари пожирают мой город?

— Я знаю, что ты не сможешь оставаться в стороне. Я спас бы тебя, наплевал на все обещания и спас. Но вероятности сплелись так плотно, что через них не пробиться даже мне. Теперь ты можешь спасти себя только сама! Запомни — когда настанет край, шагни в собственную тень. Тогда никто не сможет добраться до тебя.

— Никто, ха? Но ведь и я тогда не смогу… ни до кого добраться? Уже никогда?

Скрытая балахоном фигура пару секунд колеблется, по пустоте под капюшоном пробегает рябь:

— Хотел бы я тебя обмануть — ради твоего же блага… Но ты заслуживаешь правды. Как только ты уйдешь в глубокую тень — перестанешь быть частью мира разумных, не сможешь больше соприкасаться с ним. И это необратимо. У тебя будет другая жизнь.

— Не слишком-то отличается от смерти, как по мне. Нет, я ценю твою обеспокоенность, правда, но у меня другие приоритеты. Скажи лучше, как убрать из города эту дрянь. Это-то тебе твои вероятности не запрещают?

— Для этого надо найти и разрушить очаг, парный тому, который вы видели. Он где-то внутри новой аномалии, не обязательно в географическом центре. Скорее всего, укрыт как следует. Но ты можешь услышать его.

Ага, тот высокий, на грани восприятия звук… ну хоть понятно, что искать.

— Ладно… спасибо за помощь. И за то, что переживаешь за меня. Родительская фигура, которую я заслужила… А теперь мне надо проснуться, правда.

Открываю глаза. Привычный топчан в каморке в Доме — опять стала спать здесь, а то тревожно что-то. За окном занимается серая осенняя заря. Тяну руку к стакану с водой — он ровно там, куда я вчера его поставила. Сейчас надо быстренько занырнуть под холодный душ, пока девчонки не проснулись и не набились туда — смыть с себя этот гадостный сон…

И тогда уличный динамик разражается карканьем:

— Подданные, сохраняйте спокойствие! Повторяю: сохраняйте спокойствие! Произошла активация новой аномалии в городской черте! Границы аномалии: пятый микрорайон — Осенняя улица — Химзавод! Повторяю: пятый микрорайон — Осенняя улица — Химзавод! Подданным запрещается покидать дома до особого распоряжения! Опричный спецназ уже направлен на места активации! Ситуация под контролем! Сохраняйте спокойствие! Всему муниципальному персоналу занять места согласно аварийному расписанию! Остальным подданным оставаться в домах! Подданным, имеющим лицензии на оружие, немедленно вооружиться! Сохраняйте спокойствие!

Под эти истеричные вопли даже просветленный не сохранил бы Морготово спокойствие, но мне-то деваться некуда, у меня девяносто детей под опекой. Быстро одеваюсь — сразу в боевую форму, хоть на улице и дубак, но вряд ли я успею особо замерзнуть. Закрепляю на себе все: и газовые бомбы, и маски, и пояс со всякими полезными штуками, и катану. Тот момент жизни, когда не зазорно надеть все лучшее сразу. На улице милицейский патруль — прыгаю к нему, для экономии времени прямо через окно. Замечаю знакомую рожу:

— Хомо, чего там творится?

— Ядрить! — милицейский-снага аж подпрыгивает. — Соль, заикой оставишь, или пристрелит тебя кто-нибудь… Аномалия в городе.

— Не прорыв тварей, как в тот раз?

— Нет, прямо сама Хтонь, ска, пожаловала. В первый раз такое на моей памяти…

— У тебя там что, карта? Дай сюда!

Не слушая «это для служебного, нах, пользования», изучаю наспех нарисованные фломастером линии. Хреново — Хтонь накрыла четыре жилых квартала… во всех живут почти исключительно снага. Хорошая новость в том, что часть аномалии пришлась на заброшенный завод, но несколько сотен снага точно влипли, если не успели уйти. От границы зараженной территории до нас… метров семьсот.

— Монстры не лезут оттуда?

— Не накликай! Пока не было. Патрулируем тут. Внутрь опричники никого не пускают. И не выпускают.

— Как «не выпускают»⁈

Хомо хмуро пожимает плечами:

— Говорят, не положено, ять. Опасность, ска, заражения. Я сам не знаю, что делать, у меня сеструха с семьей там, внутри…

— Ясно… держитесь, ребят.

Прислушиваюсь к Дому — девяносто детей торопливо одеваются, готовые ко всему. Даже малыши не плачут — храбрые мои маленькие троглодиты… Мне надо туда, в эпицентр, в самое пекло — но как я их оставлю? Семьсот метров… а если Хтонь доползет сюда? А она доползет, если я не уничтожу очаг. И его никто, кроме меня, не услышит, только я помню тот звук…

Тихий шелест за спиной. Прыжком разворачиваюсь и вижу Токс с пистолетами за поясом. Черт, когда же я привыкну к манере эльфов не шуметь и не пахнуть… Говорю:

— Мне нужно уйти. Туда, в аномалию. Только я могу ее уничтожить.

Подбираюсь, готовясь к шквалу возражений и обвинениям в безответственности. Но Токс кладет мне руку на плечо:

— Кто я такая, чтоб запрещать герою следовать своему пути? Иди, и да хранят тебя Основы. Я останусь защищать детей.

Коротко обнимаемся — слова больше не нужны. Зашнуровываю ботинки и бегу в сторону аномалии… и тут же слышу сосредоточенное сопение за спиной. Старшие. Еж, как всегда, впереди, и за ним все — даже девчонки. Вооружены весьма экзотически — арматурой, самодельными копьями, спортивным инвентарем, а у Чипа даже вон обрез… Знала бы раньше — уши оторвала бы, а теперь, пожалуй, оно к лучшему.

— Соль, мы с тобой, — решительно заявляет Еж.

Что ж, настало время отвратительных манипуляций:

— Хотела бы я взять вас с собой. Но нельзя. Вы должны защищать малышей. Я не смогу уйти, если не буду знать, что они в безопасности, — обвожу суровым взглядом вытянувшиеся мордашки. — Не ведите себя как дети. Я на вас рассчитываю.

Разворачиваюсь и бегу: долгие проводы — ненужные слезы. Никто за мной не следует. Вот так, лишила детей детства, можно сказать…

Яростно клянусь себе, что ни во что не буду ввязываться. Что бы ни происходило — я только до алтаря и, насколько получится, обратно. Дом и дети — моя ответственность, а все прочие пусть спасают себя сами. Как хотят.

Улицу перекрывает опричный патруль. Со стороны аномалии на него наседает толпа… толпа снага. Слышны крики:

— Твари уже в наших домах!

— Пропустите, нах!

— Вы совсем берега попутали⁈ Какое, ска, заражение⁈

— Тут одна зараза, врот, и это — вы!

Механический голос из динамика повторяет про карантин и приказ оставаться по домам. Что за хрень, какое, к Морготу, заражение? Хтонь что угодно, но не зараза! Страсть как хочется через тень зайти псоглавым в тыл, посрывать с них шлемы и постучать тупыми бошками об асфальт. Но, если честно, отряд спецназа, вооруженного магтехом — это для меня крутовато; если уж сопляк Долгорукий видит сквозь тень, тут наверняка таких половина. Да и обещала же я себе ни во что не ввязываться!

Оборачиваюсь тенью и по балконам поднимаюсь на крышу четырехэтажки. Наверху тройка опричников с какой-то навороченной пушкой. В мою сторону они не смотрят — стреляют вниз… все-таки не по разумным, а по каким-то гигантским насекомым. И то хлеб — от псоглавых не знаешь, чего и ожидать в эти дни…

Спускаюсь с другой стороны дома. К горлу подкатывает ком — тут все так, как было во сне, и даже хуже. Ладно, как говаривал один неглупый человек еще из моего мира, «если вы идете сквозь ад — идите, не останавливайтесь». Твари хоть и чуют меня даже сквозь тень, но не особо интересуются — тут хватает более легкой добычи. Не отвлекаюсь на пейзажи — вся обращаюсь в слух, пытаюсь уловить тот не то звон, не то вой… Ничего, глухо. Зато слышу крики — слишком отчаянные, чтобы их игнорировать. И все равно улица неизбежно выведет меня туда… к школе.

По крикам понимаю, что здание набито битком. Почему? Аномалия открылась часов в шесть утра, уроки так рано не начинаются… Наверно, жители окрестных домов решили, что в этой бетонной банке с зарешеченными окнами будет легче держать оборону… но что-то пошло не так. Ага, ясно что: в заднюю дверь школы ломится густой поток разномастных тварей — они аж давят друг друга, словно их чем-то приманивают… Так, тут нет смысла вступать в бой, тварей слишком много. Но должна же еще быть дверь с другой стороны!

У главного входа — с десяток больших черных машин. Двери наглухо заблокированы, вокруг аккуратным прямоугольником выложены мешки с песком, за ними залегли люди… и у них пулемет. Моргаю дважды, хочется протереть глаза. Этот пост… он не защищает школу от тварей, он стоит здесь, чтобы не подпустить никого ко входу! Ко входу в здание, где прямо сейчас гибнут снага.

Я хотела не вмешиваться, но поздно. Самое страшное даже в Хтони — никакая не Хтонь…

Так, тут кто-то еще. За бетонным забором школы залегла группа… снага… Генрих! Перемахиваю через забор, подбегаю к ним и выныриваю из тени. Генрих мрачнее тучи, и мое появление его ни капельки не радует. Он рявкает:

— Соль, ушла отсюда, быстро!

Чтобы не тратить время на препирательства, демонстрирую средний палец и спрашиваю:

— Что происходит?

Осознав, что от меня не отделаться, Генрих хмуро отвечает:

— Барон и его люди. Просчитали, что снага будут прятаться в школе. Приманили монстров к одному входу и заблокировали другой. А мы не можем подойти из-за пулемета.

Выдыхаю:

— Но… почему?

Генрих жестко усмехается:

— Слишком много нас расплодилось. С их точки зрения, ять.

Коротко трясу головой. Эмоции — потом, сейчас надо действовать.

— Пулемет — не проблема. Я сложу этот отряд. Смотрите в оба.

Снова оборачиваюсь тенью и перемахиваю через забор.

— Там Альбина в одной из машин! — громко шепчет Генрих мне в спину.

Шик-блеск… ну да ладно, будем решать проблемы по мере поступления. Пройти мимо — нет такого пути.

День пасмурный, повсюду легкие податливые тени. Проскальзываю солдатам в тыл. Их семеро, все в шлемах, замучаюсь бить по головам… Надеваю маску и активирую газовую гранату и сразу еще одну, и еще. Мы не в помещении, газ быстро рассеется, но даже вдох-другой противника как минимум дезориентирует. Так и происходит — кто-то из солдат падает, кто-то остается на ногах, но шатается… Один хватается за рукоять пулемета — прыгаю сверху на его руки, кости хрустят под ботинками.

Наши уже бегут через школьный двор, на ходу стреляя очередями. Но не только они — из машин выскакивают еще солдаты, эти уже в масках. Они палят в бегущих снага, укрывшись за джипами.

Альбина выходит из машины неспешно — словно у нее в запасе вечность-другая. Высокая, элегантная, каблуки стучат по асфальту. Небрежно отбрасывает выкуренную до половины тонкую сигарету.

Она опаснее их всех вместе взятых.

Альбина молниеносно вкидывает руки — заклятье уже готово, заряжено, жаждет удара.

Я подскакиваю к ней, бью по затылку — бесполезно. Вокруг нее щит, невидимый, но непробиваемый.

Тогда просто толкаю. Всем весом, всей злостью, всем отчаяньем. Она падает на вытянутые руки, но не теряется — переворот, вспышка в глазах, и первое заклятье уже летит мне в грудь.

Едва уклоняюсь. Воздух шипит от магии.

А она уже на ногах. Уже бросает второе. Видит меня сквозь тень… Подготовилась, ска. И бьет светом, пусть он у нее более мутный, чем у Льва. Долго мне так не продержаться… если я одна.

Но тени — мои.

Рывок воли — и моя тень разрывается на три, уплотняется, мечется вокруг.

Сработало! Альбина на секунду теряет фокус.

Выпускаю еще два фантома — пусть гадает, где настоящая я.

Стрела света стирает одну тень. Потом вторую. Но я уже не там, я выпускаю новых фантомов и сама пляшу вместе с ними. Не знаю пока, как перейти в атаку — но я связала магичку боем.

Ей все нипочем. Она улыбается.

Вокруг — хаос. Люди и снага сошлись в кровавой рубке. Здесь теперь Хтонь — огнестрел захлебывается, палит через раз. Воздух звенит от ударов и криков.

Альбина стирает мою последнюю тень, но я уже за ее спиной. Пинаю под колени. Хруст. Вопль. Она падает лицом вниз. Прыгаю ей на спину. Катана вскинута — лезвие сверкает.

И вдруг — замираю. Я же не…

Генрих. Он врывается в поле зрения, тяжелый ботинок врезается Альбине в висок — щит трещит, гаснет. Нога на шею. Давит всем весом.

Альбина хрипит, рука дергается в последнем усилии — и заклятье вырывается из пальцев.

Прямо в грудь Генриха. Он взмахивает руками и падает. Неестественно медленно.

Альбина обмякает. Это был ее последний удар.

Бой вокруг закончен, снага снесли людей и теперь срывают засов с дверей школы. Кто-то прикладом добивает раненых. Кидаюсь к Генриху, падаю на колени. В его груди — дыра с мой кулак размером. Зажимаю ее ладонями — уже зная, что не поможет, что тут ничего не поможет.

— Не надо! — кричу. — Не бросай меня, слышишь⁈ Мы с тобой столько еще не успели!

Генрих шепчет одними губами, но я слышу каждое слово:

— Не успел… столько… передать. Теперь… как есть. Защищай их. Защити… снага-хай… Соль.

Горячая слеза бежит по щеке, падает на лицо Генриха. Мне кажется — или он напоследок улыбается краешком рта? Сердце в развороченной груди замирает, глаза застывают, словно стекло. Я всхлипываю — и слышу звенящий вой, тот самый…

Из дверей школы вываливаются снага — все в крови, поддерживая друг друга, прижимая к себе детей. Боевики Генриха просачиваются внутрь навстречу этому потоку. Здесь им придется самим. Мне надо не потерять звук!

Ладонью закрываю Генриху глаза, вскакиваю и бегу на звон, не разбирая дороги. И монстры, и беженцы попросту шарахаются от меня. Звук то слабеет, то становится четче. Один раз среди каких-то гаражей я теряю его, и тело прошибает липкий пот — хотя не май месяц, а я в одежде для тени, то есть почти без всего. Возвращаюсь назад, снова ловлю сигнал и бегу на него со всех ног. Так концентрируюсь на звуке, что почти врезаюсь в Андрея.

На нем броня камуфляжной расцветки… кажется, я такую видела, но не помню где. А что он вообще тут делает? Все его сослуживцы героически караулят выходы… а, не важно. Хватаю его за руку:

— Нам нужно найти очаг! И уничтожить. Скорее, пока я слышу его… и пока хоть что-то еще осталось от города.