Сын Багратиона 2

Глава 10

— Тёть Тамара, ты точно хочешь поселиться здесь, на острове? Ведь столица княжества будет в другом месте, в Калифорнии. Может, было бы разумнее туда перебраться?

— Нет, именно здесь жить буду, тут есть места для выращивания винограда ещё лучше, чем на Кавказе, да и детишкам здесь будет хорошо, тепло же круглый год.

Тётка Тамара, пожив неделю рядом со мной, заскучала и, чтобы немного развеяться, уговорила меня отпустить её поплавать на корабле по округе, чтобы посмотреть местные достопримечательности. Почти на месяц исчезла и я даже запереживал, не случилось ли чего. Но нет, вернулась и теперь буквально фонтанировала энергией, делясь своими планами на будущее. А все из-за того, что нашла в этом мини-путешествии, как она сказала, райское место для жизни. Приглянулся ей один из многочисленных островов, расположенных недалеко от Папуа. Там, по её словам, есть все необходимое для счастливой жизни. Река с чистейший водой, подходящий для виноградников склон горы и даже несколько уютных горных долин, пригодных для ведения сельского хозяйства. В общем, именно то, что ей хотелось бы получить в свое распоряжение. Главное, что присмотренное ей местечко вполне безопасно в плане защиты от нежелательных гостей. Остров гористый и с одной-единственной бухтой, очень удобно расположенной и защищенной несколькими нависающими над входом скальными выступами. Если разместить на этих выступах десяток орудий, остров превратится в неприступную крепость, потому что высадиться на побережье в других местах практически невозможно.

Честно сказать, давно я не видел тётку в таком возбужденном состоянии, да, наверное, ни разу не видел.

Она чуть не подпрыгивала от одной мысли о райском уголке, который она нашла. Что говорить, если она этот остров даже хотела прямо так и назвать — Раем.

По большому счету, я, конечно же, был не против, чтобы она селилась, где ей только хочется, но при этом все равно в глубине души жалел, что она не отправится вместе со мной в Калифорнию. Нет, при желании я мог бы настоять, и она бы поехала, но я не стал. Она нашла свою мечту, значит, так и должно быть, пусть живёт, как сама пожелает.

— Тёть Тамара, конечно же, я не против, чтобы вы здесь поселились. Только просьба: давайте вы переберетесь на этот свой остров после того, как сюда привезут пушки и мы защитим бухту от незваных гостей.

— Хорошо, только вот как быть с саженцами, их уже давно надо пересадить, иначе можем потерять, — ответила тетка, слегка погрустнев.

— Саженцами можно заняться, но при условии, что вход в бухту будет охранять хотя бы пара кораблей, — сказал я и, увидев, что тётка обрадовалась, добавил: — Но давайте сразу договоримся, что корабли будут задействованы только на время, необходимое для посадки саженцев. После этого вы сразу вернётесь и будете ждать прибытия пушек. Пока ждете, подберете себе из переселенцев людей, рядом с которыми будете жить на своем острове.

В общем, с тётей Тамарой мы договорились, и это было несложно, всё-таки мы знали друг друга, как облупленных. А вот с родней так просто не получилось.

В первый же вечер во время разговора с братьями отца я поймал себя на мысли, что они хоть и разговаривали вежливо, но при этом не воспринимали меня всерьёз. Вроде видели все, что я сделал, своими глазами, а избавиться от мысли, что перед ними пацан несмышленый, похоже, не могли.

Поначалу так и вообще вещали, изображая из себя умудренных жизнью и даже чуть ли не наставников, объясняя, как правильно жить. Правда, довольно быстро прекратили, заметил, что я просто не реагировал на их советы. Да и сами поняли, что здесь им не там, порядки тут другие, нехарактерные для России.

В общем, с ними мне было сложно, но недолго. Сначала общий язык я нашёл с Александром Ивановичем, который был попроще брата, этакий рубаха-парень. Он даже был женат на простой казачке, наверное, поэтому быстрее сориентировался в ситуации и начал всерьёз вникать в местные расклады. Не конкретно на острове, а в целом в княжестве.

А началось все с переговоров, на которые напросились дикари. Из-за них, собственно, мне и пришлось поневоле задержаться здесь на столь длительный срок.

С появлением здесь японцев, война с аборигенами сильно изменилась, и все шло к тому, что довольно скоро на острове просто не останется коренного населения. Когда мне сообщили, что аборигены захотели переговоров, я решил сам поучаствовать в этом деле. Просто не было у меня уверенности, что наши люди, понесшие огромные потери из-за противостояния с дикарями, были способны о чем-либо договариваться с ними. Вот я и решил побыть тут некоторое время.

На эти самые переговоры напросились родственники, которых мне пришлось взять с собой, но только с условием, что вмешиваться в сам процесс они не станут.

Собственно, даже если бы они захотели вмешаться, едва ли у них это получилось бы. Здесь, как и с японцами, проблемой стало незнание языков друг друга. Нам пришлось разговаривать на языке жестов. То ещё занятие, весёлое до невозможности и требующее запредельного терпения.

Сам процесс переговоров выдался тяжёлым и довольно длительным, но, как это ни странно, вполне продуктивным. Аборигены в итоге отдали нам на растерзание остатки племен людоедов (это было наше принципиальное условие для заключения мира) и согласились на то, чтобы их дети учились в наших школах, которые мы специально откроем в их поселениях. Мы решили так сделать, потому что не придумали другого способа встроить племена аборигенов в наш социум.

Вот, собственно, во время этих переговоров мы с родственниками и присматривались друг к другу. Надо отдать им должное, в сам процесс они не вмешивались, зато пытались советовать. Но ровно до момента, пока не пришлось решать, как мы будем делать аборигенов полноценным членами общества. На решении этой задачи они споткнулись, а когда я предложил сделать ставку на подрастающее поколение, Александр Иванович загорелся этой идеей.

Поначалу, правда, он несколько дней ходил задумчивый, а потом сам подошел и предложил свою помощь в обучении детей дикарей. Как я понял, он хотел вместе с женой самолично преподавать, но, как нетрудно догадаться, так легко не отделался. Я не раздумывая взвалил на него эту проблему целиком и полностью и таким образом снял с себя головную боль по поиску подходящего человека, способного справиться с этим делом.

Нет, совсем все на самотек я не пустил и первое время активно в этом участвовал, наблюдая за действиями родственника. Убедившись в его организаторских способностях, я понял, что лучшего руководителя для здешнего анклава мне не найти.

В общем, я запряг его по полной программе. Он теперь выполнял роль не только главного по образованию, но и губернатора в этой части наших земель тоже.

Что касается Романа Ивановича, то с ним все было ещё сложнее. Несмотря на то, что он был не таким порывистым и резким, как Александр Иванович, и более продуманным, с ним мне пришлось малость помучаться.

Он никак не мог принять саму возможность подчиняться молодому родственнику, у которого молоко на губах не высохло. Более того, он почему-то вбил себе в голову, что приехал сюда, чтобы направлять меня на путь истинный. Тяжёлый случай. Мне пришлось держать его рядом с собой, чтобы он не начал наводить порядки по собственным представлениям. Народ ведь относился к нему, как к моему близкому родственнику, который априори имел право командовать, а тот пытался этим воспользоваться. Мне из-за этого в какой-то момент пришлось даже поговорить с ним уже на повышенных тонах. Неприятно было объяснять взрослому мужику прописные истины и угрожать отправить обратно, если он не угомонится и не воспримет сложившийся расклад адекватно.

Скорее всего, мне действительно пришлось бы с ним расстаться, но вмешалась вернувшаяся из своего путешествия тётя Тамара, которая, не выбирая выражений, объяснила Роману Ивановичу, кто в доме хозяин. При том сделала она это в моем присутствии, и ей было глубоко пофиг на статус и положение в обществе моего дядьки. Мозги почистила качественно и очень эффективно. Не зря отец удивлялся, что я с ней нашёл общий язык и даже в какой-то мере сумел подчинить ее своим интересам. Фурия как она есть, глядя на неё в тот момент, иначе сказать было нельзя. Главное, что Роман Иванович даже не пытался сопротивляться, внимал так, будто его отчитывал непосредственный командир на плацу.

Я, честно сказать, думал, что все, нажил себе врага в его лице, но нет. Спустя несколько дней он сам подошёл и повинился, дескать, был не прав и в дальнейшем подобное не повторится. Забегая вперёд, скажу, что слова он своего не нарушил и стал для меня действительно незаменимым помощником. Но это случилось далеко не сразу. Не зря же говорят, что заработать авторитет трудно, а вот потерять его очень даже легко. Так и у меня с ним получилось. Довольно долго уже я не мог себя перебороть и начать воспринимать его как соратника.

В целом, покидая эти края, я был по-настоящему спокоен за эту часть княжества. Помимо того, что мне повезло с губернатором в лице Александра Ивановича (его назначение главным адекватно восприняли как горцы, так и казаки с японцами), так ещё и тётя Тамара от скуки в ожидании переезда на свой остров включилась в работу по благоустройству местных поселений. Зная её подход к делу, можно было с уверенностью сказать, что у меня здесь все будет в полном порядке.

В общем, пусть я здесь и задержался надолго, но в конечном итоге остался довольным этой своей поездкой. Здесь и осталось-то разве что решить вопрос с англичанами, и можно будет не думать о судьбе этой части княжества.

Кстати сказать, здесь остались на постоянку пара кораблей, способных на равных потягаться с приходившими ранее английскими судами. И, конечно, при первой же возможности я отправлю сюда дополнительные силы, чтобы надёжно защитить наши земли. Англичане ещё не раз и не два пожалеют о своём нападении, но это будущие дела.

Сейчас же, глядя на удаляющуюся землю, я поймал себя на мысли, что мне вообще-то с лихвой хватило бы и одного острова Папуа. Как-то сам не заметил, как успел адаптироваться к местному климату и даже в какой-то степени привыкнуть к жизни в тропиках.

На миг даже сомнения появились, а нужно ли мне настолько большое княжество, может, умерить аппетиты?

С трудом взял себя в руки, ведь умом понимал, что именно в такой конфигурации, какая сложилась сейчас, моё княжество жизнеспособное и в дальнейшем может стать по-настоящему сильной державой. Шутка ли, в перспективе, по сути, подмять под себя Тихий океан. Поэтому, как ни крути, а нужно мне собираться в кулачок, гнать от себя предательские мысли и делать, что должен.

Путь от острова Папуа до Японии выдался в кои-то веки спокойным, и путешествие прошло без приключений. А вот в Японии меня ждало много неоднозначных новостей. Главной для меня новостью, конечно, стало восстание в Японии, которое к моему прибытию подавили, но сам факт меня не порадовал. Естественно, сразу как узнал об этом, я, даже не позволив командам кораблей отдохнуть, направился на Хоккайдо, где так до сих пор и находилось местное руководство. Нет, как я уже говорил ранее, территория Японии была разбита на губернии, но общее руководство в лице староверов сейчас здесь было и находились оно до сих пор на Хоккайдо. Так-то можно было бы не торопиться, мне рассказали о восстании во всех подробностях, но слишком уж много накопилось и других вопросов, в решении которых моё участие точно не помешает. Да и с этим восстанием не все мне было понятно. Это местные относились к подобному пофигистически, дескать, было, нас не затронуло, ну и ладно, для меня такой подход к делу был неприемлем в принципе. Тем более, что я предлагал японцам самостоятельно определяться: входить в состав моего княжества или нет, поэтому удивился и неслабо напрягся узнав о произошедшем.

Если Япония на примере портов, куда мы заходили по дороге на Хоккайдо, казалось, ничуть не изменилась за время моего отсутствия, по крайней мере внешне, то на Хоккайдо жизнь била ключом. Поселение, где мы когда-то общались с японской знатью и решали судьбу страны, сейчас напоминало муравейник и активно застраивалось.

Как выяснилось довольно быстро, благодаря тому, что фактическое руководство этой части княжества находится здесь, японские аристократы посчитали своим долгом иметь в городе собственное жилье. Говоря другими словами, они начали активно строить здесь свои резиденции или дворцы.

Староверы, надо отдать им должное, мгновенно сориентировались в обстановке, так что город здесь теперь строился по строго утвержденному плану, так ещё и каменный. Здесь всем просто запретили возводить деревянные постройки и обязали желающих иметь в городе дворцы строить их из камня, вернее из кирпича, производство которого наладили в авральном режиме.

Правильное, как по мне, решение, тем более что оно совсем не отпугнуло желающих иметь здесь недвижимость.

Честно признаюсь, глядя на всю эту движуху, я подумал, что нам надо дождаться окончания строительства и перевезти это своеобразное правительство на новое место жительства, куда-нибудь в район будущего Токио. Таким образом можно получить сразу два путевых города, построенных из камня. Но над этим пока думать не стал, не до подобных планов мне сейчас.

Всё-таки не зря я торопился сюда попасть, потому что здесь получил более полную информацию — и про восстание, и про все остальное.

Оказывается, после моего отъезда на Папуа здесь чуть не вслед за мной появился целый десант представителей царя, которых направили сюда для выявления и поиска беглых крестьян. Не поверил мне, как выяснилось, государь на слово и прислал своеобразную комиссию, которая должна подтвердить или опровергнуть сообщения, что ко мне бежали крепостные, а я их привечал. Руководителем этой комиссии был целый князь Чарторыйский, о котором я слышал как о приближенном царю человеке.

Все бы ничего, пусть бы искал беглых, тем более что их в этих краях точно не было, всех таких переселенцев отправляли в Калифорнию, но нет, этот дятел полез в руководство этими землями, и мои староверы перед ним спасовали.

Наверное, неправильно я определил его участие. Не в руководство он полез (тут его никто не стал бы слушать), а возмутился нашим действиям по отношению к португальцам и испанцам и, как представитель царя, запретил вести на море против них необъявленную войну.

Вот здесь староверы и накосячили, послушав этого дятла и отдав нашим морякам соответствующие приказы.

Собственно, если говорить коротко, португальцы воспользовались прекращением противостояния в полной мере и очень быстро. Они оперативно переправили из своих колоний в Японию достато много огнестрельного оружия и припасов и организовали полноценное восстание. Сделать это они довольно легко. Всё-таки за длительное время присутствия в Японии они сумели обзавестись здесь сторонниками, да и католические священники, активно работавшие на территории страны, помогли. Полыхнуть могло неслабо, но тут уже староверы не сплоховали и отреагировали как надо. Они оперативно собрали все, что только смогли из плавающих средств, и просто переправили на территорию, охваченную восстанием, десять тысяч японцев, которых собрали на Хоккайдо для обучения воинскому делу.

Те в свою очередь не только вырезали начисто восставших, но и без раздумий уничтожили и виновников торжества, полностью стерев с лица земли португальскую миссию вместе с призывавшими к восстанию священниками. Повеселились они на славу, и это почему-то не понравилось Чарторыйскому, который начал обвинять моих людей во всех возможных грехах и угрожать расправой и даже попытался арестовать староверов с помощью своих сопровождающих. Собственно, с арестом у него не задалось, охрана из казаков не позволила трогать моих людей, но шороху он навел, угрожая всем и каждому расправой царских войск, которые, по его словам, теперь точно сюда отправят.

Помимо князя были и другие неприятности. По словам староверов, в России сейчас делалось все, чтобы затруднить переселение людей в княжество, причём не только беглых, но и вполне себе официальных переселенцев. На всем протяжении пути были организованы несколько застав, служащие которых всю душу вынимали из переселенцев, внаглую их грабили, оставляя практически без припасов, и вообще всячески притесняли.

В общем, вовремя я появился, неладное что-то происходило в России, и это придётся решать в кратчайшие сроки, потому, что все это было чревато плохими последствиями. И тут спорный вопрос, кому от этих последствий может прилететь больше. Я ведь могу принципиально поменять вектор переселенческой программы, и тогда сам собой появится вопрос, нафига мне все эти напряги с дурной российской властью. Не будь я патриотом своей страны, так бы и поступил не задумываясь. Просто начал бы везти в немеренных количествах переселенцев из Европы, и Россия осталась бы за бортом. Не получила бы она на халяву абсолютное влияние на тихоокеанские регионы и…

Перечислять можно было долго, чего бы она не получила, но это ни к чему. Нужно было думать, как с этим бороться и что делать, чтобы выправить ситуацию. Всё-таки ещё недостаточно переехало в княжество русских людей, чтобы можно было махнуть на это рукой.

В общем, информацию о происходящем я получить успел, а вот подумать над этим — нет. На совещание, которое я проводил со своими людьми, в буквальном смысле этого слова ворвался князь Чарторыйский. Именно ворвался, да ещё и повёл себя как неадекват конченый, начав на меня орать, будто на дите несмышленое.

— Ты что здесь такое творишь? Тебя сюда зачем поставили, чтобы ты с европейскими державами нашу страну страну рассорил?…

— Ты кто такой будешь, убогий? — перебил я этого дятла и подумал, что, похоже, ему кранты, очень уж забавно он беззвучно открывал и закрывал рот, при этом покраснев, будто помидор переспелый.

Тут вмешался Роман Иванович, который тоже присутствовал на совещании и стал свидетелем всего этого спектакля. Он воспользовался заминкой князя Чарторыйского и произнес, обратившись ко мне:

— Это князь Чарторыйский, я его знаю.

— Да? И что он делает в моем княжестве?

— Ну, он, наверное, сам скажет, — с улыбкой ответил дядька и, честно сказать я его в этот момент реально зауважал. Ему было пофиг на всех и вся, когда пытались обидеть родню, я реально даже без лишних слов с его стороны ощутил в его лице поддержку, а дальнейшие его слова только подтвердили это моё чувство. Он повернулся к князю и спросил уже очень серьёзным голосом:

— Потрудись объяснить, князь, что это сейчас было, и кто дал вам право разговаривать подобным тоном с моим племянником?

Пока мы с дядькой перекинулись парой фраз, Чарторыйский пришел в себя, гордо выпрямился и произнес:

— Я здесь нахожусь по велению государя.

После чего запнулся, и дядька тут же воспользовался возникшей паузой, спросив:

— И с какой целью вас, князь, сюда отправили?

Он, похоже, специально спросил вежливо вкрадчивым голосом. Тот как-то недоуменно на него посмотрел и, похоже, решил действовать с позиции силы, потому что ответил резко.

— Я не обязан перед вами отчитываться.

Тут уже я не сдержался.

— Вы, князь, это сейчас серьезно сказали? Я правильно вас понял, что вы, находясь у меня дома, не обязаны говорить, зачем сюда явились?

— Я нахожусь на территории Российской империи и выполняю поручение государя, — высокопарно парировал Чарторыйский, и так-то он был прав, но не совсем.

— Да, это несомненно, вы находитесь на территории империи, только вот в принадлежащих мне владениях, и я имею полное право знать, действительно ли вас сюда направил государь и с какой целью. И да, на слово я вам после произошедшего не поверю. Либо вы предоставите мне письменное доказательство ваших слов, либо я имею полное право считать вас вором, проникшим в мой дом со всеми вытекающими.

Ох, как его после этих моих слов начало колбасить. Вот честно, думал, он на меня сейчас кинется, но нет. Смог он удержать себя в руках, только зыркнул на меня злобно и достал из-за обшлага рукава слегка помятый лист бумаги.

Забрал этот своеобразный царский приказ дядька и тут же прочитал его вслух. Чарторыйского действительно отправил сюда царь с одной-единственной задачей: выяснить, есть ли на моих землях беглые крепостные, и в случае обнаружения таковых организовать их возвращение законным хозяевам. Последняя фраза именно так и звучала.

Я, внимательно послушав прочитанное дядькой, весело улыбнулся и спросил:

— Скажите, князь, как давно вы продались португальцам и сколько оно заплатили?

— Да как ты смеешь, щенок… — начал было возмущаться этот дятел, но я ему этого не позволил и в свою очередь, повысив голос, начал на него буквально орать.

— Смею, потому что ты пришёл в мой дом и смеешь здесь вместо того, чтобы заниматься порученным тебе делом, запрещать моим людям защищать территорию империи. Поэтому и спрашиваю: как много тебе заплатили за предательство?

Этот урод начал в ответ что-то орать о поруганной чести и прочей лабуде, но я уже не слушал. Кивнул на него казакам из охраны, велев арестовать его вместе с сопровождающими, и, повернувшись к староверам, произнес.

— Первый и последний раз я вас прощаю. Никто здесь не может отдавать вам приказы без моего ведома, никто.

Когда после совещания мы остались с Романом Ивановичем одни, тот, глядя на меня задумчивым взглядом, произнес:

— Зря ты его арестовали. Без последствий такое не останется. Самым разумным для тебя сейчас будет не откладывая отправиться к государю.

— Я так не думаю. Понимаю, что против меня сейчас плетутся интриги, вот только уверенности в том, что это делает государь, у меня нет. Ему просто невыгодно это делать, поэтому у меня есть сомнение, что это все его рук дело. Ну, а в случае, если он вдруг сошёл с ума и это действительно он все затеял, тогда тем более мне ехать нельзя, потому что это дорога в один конец. Но, повторюсь, есть у меня сомнения, скорее всего это тонкий намёк от аристократов, желающих по моему примеру стать владетельными князьями. Поэтому я не поеду, а вот письма царю и отцу отправлю срочно. Исходя из их ответа и будем думать, что дальше делать.

Про себя же подумал: нет, ребята, хрен я вам дам разрушить все начатое!