Таверна в другом мире. Том 1

Глава 16

Тем же вечером тёмный эльф зашёл, как и было оговорено. Мы вполне успешно обсудили будущие поставки дичи и рыбы. Ему всяко проще было завозить часть по пути в город, нежели тащить всё. А ещё, я соблазнил его эклерами Мики.

— Обещаешь? — серьёзно спрашивал он украдкой оглядываясь вокруг.

— Конечно. Всё как оговорено, — подыгрывал я. — Два эклера, — казалось, будто они интересовали его куда больше денег.

Его взгляд стал жестоким и пристальным.

— Держи слово, а не то… — его рука коснулась кинжала на поясе.

— Договорились, — кивнул я.

Мы пожали руки, и он ушёл, всё оглядываясь назад и иногда останавливаясь. Уж сильно они ему в душу запали.

— Твой друг ушёл? — поинтересовалась Мика, стоя в лёгкой ночной одежде на лестнице. Полагаю, ей стоило быть более аккуратной в таких вещах.

— Ушёл. У тебя появился первый фанат.

— О чём ты?

— Он похоже за твои эклеры готов душу продать, — усмехнулся я.

Она покраснела, но сжала кулачки и тихо прошептала: «Да…» А затем быстро скрылась на втором этаже.

Я же тоже отправился наверх.

А следующие дни будто слились воедино. Гном и его бригада продолжали активные строительные работы. Решив действовать одновременно на всех фронтах: на улице, в зале и на кухне. Поэтому возможности прорабатывать новое меню толком не было. Но это не сильно меня огорчало. Я нашёл кипу пергамента и начал составлять меню, уже имея некоторое представление.

— Так, надо учитывать контингент. В таверну идут поесть от пуза, — проговаривал я, покачиваясь на стуле, — И при этом помнить о вкусах.

За последние дни я много узнал от гнома и его братии о местных расах и их предпочтениях. И были они весьма разнообразны. Довольно проблематично обойтись только сытными и жирными блюдами. Эльфы любили сочные и свежие вкусы (главное не напоминать об этом Лариэль), гномы понасыщеннее, да с грибами; феям нравилась сладость, а орки обожали мясо. И это касалось ещё кучи других рас.

— И поэтому, нужно вводить меню, нацеленное на большую часть рас. Понятно, что всем не угодишь, но надо постараться, — говорил я Фунтику с интересом слушающему меня.

В тот момент, когда мне казалось, что я слишком активно с ним общаюсь — я решался покинуть свою обитель.

В зале уже перестелили пол, и теперь он блестел промасленными досками из тёмной древесины. Тут же, ещё до того, как заняться стенами, появилась та самая «Доска заданий» привезённая Дурком из города. Правда она ещё была пуста.

Доска заданий

Требование: Таверна. Уровень 2

Уровень заданий зависит от уровня Таверны

Комиссия владельца таверны: 1% (повышается с увеличением уровня таверны)

— Значит, чем лучше будет таверна, тем сложнее задания и больше комиссия? — с улыбкой интересовался я у Келдара.

— Ага, только и герои будут приходить уровнем куда выше, — бурчал он.

— А чем плохо? Больше уровень — больше денег, не так разве?

— Так оно так, только ты попробуй этих сдержи, — сетовал он, — Эгоистичные ублюдки, если честно, а не герои. Не все, но большинство, — он притянул меня за руку, — Мой тебе совет, Маркус. Стань сильнее как можно быстрее, иначе тебя раздавят. Мне уже рассказывали, как тебе везло, но оно будет не вечно. В этом мире решает уровень, а не смекалка или талант.

— Спасибо, — кивнул я, ведь и сам всё понимал.

А ещё подметил, что у гнома был весьма изысканный вкус. Он так и норовил в лепнину и сделать резьбу везде, где можно было вырезать. Поэтому мне приходилось поглядывать, что он там замышляет из чувства «прекрасного».

— Хочет заказать мрамор, — шептал мне на ухо гоблин по имени Тук, — Говорит, фонтан нужен во дворе. Котёл, а в нём парится дракон и струйку воды из пасти выпускает.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил я и передал новейшую разработку — малосольные огурчики. Это для меня они были просто хрустящими, слегка солёными огурчиками. А для гоблинов — нектаром богов.

— Обращайтесь, — спрятал он горшок под жилетку и исчез во тьме.

И огороду уделял время. Лариэль мне активно в этом помогала, и хоть не желала признавать — но у неё, несомненно, был талант в работе с растениями.

— Вот тут поставим парник, — указывала она правее основного огорода. Всего пару часов назад рассказал о том, что это такое, так она загорелась: — Нужен бытовой чародей. Наложим знак солнца на крышу из шкур или кожи, проведём каналы с подпиткой из подземных источников. Знаки пламени, и я смогу сделать, только температуру регулировать не могу, — смутилась она, погладывая в сторону ранее заколоченной двери, где сейчас виднелась опалённая стена — а двери уже не было.

— Только Мике про это не напоминай, — попросил я.

— Хорошо… — прошептала она.

Дело было так, Мика у нас была назначена на готовку для всех, пока кухня обновляется. Пользовалась тем самым очагом, что и я. Так с ночи небольшой дождь прошёл, а она всё разжечь пламя не могла. Попросила Лариэль помочь, и больше не было ни очага, ни двери за ним.

Но Мика не унывала и даже раскрылась для меня за последние дни. С базовой кулинарией она уже была знакома, а с моими подсказками прогрессировала невероятно быстро. Вот и сегодня, когда стройка кипела, а кухня была в разборе, мы решили перебраться на улицу. Гномы как раз соорудили новый очаг во дворе — крепкий, из камня, с широкой решёткой и поддувом, чтоб огонь ровно горел. Рядом стол стоял, тот самый старый, но крепкий, а вокруг — свежий воздух, солнышко припекает, Фунтик под ногами крутится, вынюхивая крошки. Я подумал: «А почему бы не пельмени? Душа просит чего-то родного».

— Мика, давай сегодня пельмени сварганим, — предложил я, — Для всей оравы хватит, и тебя научу по-настоящему. В моих краях это блюдо — как душа народа: простое, сытное, а вкуса — на всю жизнь.

— Пельмени? — спросила она, но уже глаза загорелись.

Сначала тесто — основа всего. Я высыпал на стол килограмма два муки, горкой такой, чтоб в середину ямку сделать.

— Смотри, Мика, тесто для пельменей должно быть крутым, эластичным, чтоб не рвалось при лепке, — объяснял я, показывая. — Берем муку, соль щепотку-две, чтоб вкус подтянуть и тесто упругим сделать. А вода — холодная, из колодца, не теплая, иначе клейковина не разовьется как надо. Льем потихоньку в ямку и месим. Руками, сильно, чтоб комков не было. Вот так, кулаком вдавливай, переворачивай, и снова. Минут десять-пятнадцать, пока не станет гладким, как шелк.

Мика попробовала, руки в муке, хихикает:

— Шеф, а зачем соль? Без неё не получится? — у неё было странное отношение к соли, она всюду пыталась от неё избавиться. А вот сахара так и норовила добавить. Надо бы её вареники с вишней научить лепить, там и тесто поинтереснее, и навыка побольше надо, чтоб баланс соблюсти.

— Получится, но пресным будет, — ответил я, помогая ей месить. — Соль не только вкус дает, но и тесто укрепляет, чтоб оно не липло и лучше раскатывалось. А вода холодная — чтоб глютен, ну, эта клейкая штука в муке, правильно активировалась. В тепле оно бы размякло, а нам нужно упругое. Готово? Теперь в комок скатай, в ткань заверни и пусть отдохнет полчасика. За это время фарш сделаем.

Пока тесто отдыхало, мы перешли к фаршу. У меня была свежая говядина и свинина — по три килограмма каждой, — Дурк совсем недавно привёз из города, — чтоб баланс был: говядина для вкуса, свинина для сочности.

За мясорубкой пришлось топать в кухонную кладовую, сквозь клубы пыли и снующих полуросликов. Вынес, прикрепил на стол. Даже улыбнуло, так похожа она была на те самые, советские ручные.

— Фарш — сердце пельменя, — говорил я, нарезая мясо кубами. — Берем равные части, чтоб не сухо было. Теперь лук, мелко рубим или через мясорубку.

— А лук зачем?

— Он сок дает, фарш размягчает, чтоб не комком был, а нежным. Без лука пельмени — как камень в супе, жуешь и жуешь. А молоко — граммов сто, холодное, вливаем в фарш после замеса. Оно связывает всё, делает сочным, чтоб при варке сок внутри остался, а не вытек. Ну и сливочный шлейф, почти везде кстати. Плюс специи: соль, перец черный молотый, можно чесноку зубчик-два для аромата. Месим руками, сильно, чтоб воздух вышел и фарш стал однородным, — показал я, — Можно даже побить немного.

— Фарш бить? — удивилась она.

— Ага, смотри, — я поднял кусок фарша и с грохотом ударил о стол, затем ещё раз и ещё, — Видишь, изменилось чего?

— Он плотнее стал, и тянется, — потрогала она с умным лицом.

— Значит, готов. Но увлекаться не надо этим, а то можно влагу всю выбить. Не люля же делаем.

— Люля? — хихикнула она, — Звучит так мило.

— А на вкус-то как… — выдохнул я. Довелось мне постажироваться пол годика в Грузии, так Каха — старый мангальщик, такому меня научил. А уж сколько я по шапке за аджапсандал получал.

«Сока мало! Жарь сочнее! А зелень где⁈ Зелень нужна, дорогой! Арапсис! Стебли кинзы раздави и туда тоже!» — до сих пор его крики вспоминаются, но зато доходило сходу.

Мика крутила мясорубку, слушала внимательно, пробовала на вкус сырой фарш — совсем немного, как я показал.

— А молоко не сделает его жидким? — спросила она, вливая осторожно.

— Нет, если в меру, — улыбнулся я. — Оно впитается, фарш станет пышным. В моих краях пельмени — это воспоминание о доме. Знаешь, Мика, я сколько изысков готовил — фуа-гра, всякие соусы заморские, — а пельменей всегда хочется. Горячие, с бульоном, сметаной или маслом. Как будто мама зовет за стол. Ностальгия, она такая…

Она кивнула, глаза заблестели.

— Фарш готов, тесто отдохнуло. Теперь лепка — самое веселое, — улыбнулся я.

Раскатал тесто скалкой тонко, в пласт миллиметра три, и вырезал кружки.

— Вот так, Мика, кружок берешь, в середину чайную ложку фарша — не больше, чтоб края сомкнулись, — возможно, я был первым кто ввел понятие «чайная ложка» в этом мире. — Края смачиваем водой, чтоб склеились, и лепим: складываем пополам, углы сводим, прижимаем крепко. Чтоб шов не разошелся при варке. Делай аккуратно, без воздуха внутри — иначе лопнут.

— На ушко похоже, — заметила она.

— И впрямь похоже, — появилась Лариэль утирая пот со лба. На ней была рубаха завязанная выше живот, и признаться, я засмотрелся на неё, — Готовите что-то интересное?

— Пельмэни, — кивнула Мика.

— Почти… — всё ещё смотрел я на Лариэль, но теперь я не мог оторваться от её лица. Золотистые волосы были сплетены в косу и перекинуты через плечо, ясные голубые глаза почти сливались с небом за ней, а улыбка… такая обезоруживающая… — Пельмени.

— У меня что-то на лице? — заметила она мой пристальный взгляд.

— Нет. Просто, ты такая красавица, — непроизвольно, совершенно неожиданно вырвалось у меня.

— А? — только и смогла сказать она, — Я?

— Да, — кивнул я. Уже сказал, нечего заднюю давать, — Ты.

— Это… это… — стремительно краснела она, — Мне на огород нужно! — она в миг улетела между грядок.

Следующие минут двадцать мы лепили молча. Мика копировала мои движения, сначала неуклюже, но быстро научилась. Но так и порывалась что-то спросить. Фунтик под столом хрюкал, ловя упавшие кусочки. Получилось штук пятьсот. Очаг уже горел, я поставил большой котел с водой, посолил, лаврушку бросил для аромата.

— Маркус, — услышал я голос охотника.

Повернулся, а он выходит из-за угла с тушей оленя на шее. Увидел Мику, замолк и прищурился.

— Привет, Серый, — кивнул я. Он так и не представился мне, поэтому я стал называть его по аналогии с цветом кожи. Надеюсь, это не воспримут как расизм, — Ты вроде позже должен был придти.

Он молча подошёл к столу, обошёл и остановился перед Микой. Молчал с минуту, пока мы непонимающе смотрели. Затем скинул тушу на траву перед Микой. Кивнул словно сам себе и ушёл.

— И что это было? — спросил я.

— Не знаю, — сказала Мика.

— Хрю-хрю! — поддержал разговор Фунтик из-под стола.

Тушу пришлось убирать мне. Похоже и освежевать тоже мне…

Когда вода закипела, я начал объяснять:

— Варка простая, но важная, — объяснял я, пока вода закипала. — Бросаем пельмени в кипяток порциями, чтоб не слиплись. Помешиваем осторожно, чтоб не порвать. Варятся минут пять-семь, пока не всплывут и тесто не станет прозрачным. Если мороженные — дольше. Вылавливаем шумовкой, на блюдо — и сразу масло или сметану, чтоб не остыли.

Вода забурлила, мы закинули первую партию. Запах пошел — мясной, домашний, аж слюнки текут. Мика пробовала первый пельмень, обожглась, но улыбнулась:

— Шеф, вкусно! Такой насыщенный вкус!

Я тоже попробовал. Просто закрыл глаза и растворился в этом вкусе.

Новое блюдо: Русские пельмени с говядиной и свининой

Рецепт добавлен в архив.

Редкость: Необычная

Качество: Отличное

Эффект: Сила +4 на два часа; сопротивление магии Очарования +45%.

Получено 100 единиц опыта.

Опыт: 1160/1500

Какие бы миры ни были, пельмени — они везде пельмени. И они обязаны быть в меню.

Раздали всем — гномам, гоблинам, полуросликам. Сидели на улице, ели, хвалили. А я подумал: «Хорошо, что есть такие дни. Простые, но настоящие».

После еды меня позвал Дурк. Он в последние дни носился в город за закупками получая от меня списки по мере того, как я продумывал меню. У него открылся талант к торгу. Я даже как-то поинтересовался, как ему это удаётся: он оказывается говорил: «Нет» на всё что его не устраивало, и цену всегда снижали. Даже когда он тянулся за спину за кошелем, всё ещё снижали. Я не стал говорить, что вероятно опасались его личика и режущих предметов за спиной.

— Солод, — сообщил он.

— Самое время, — теперь уже загорелся я. Ну а сколько можно откладывать.

— Готов? — спросил я.

— Да. — подтвердил орк.

Последние дни именно он вплотную занимался квасом, я ему подробно всё рассказал, а он ходил за советами. Промывал каждые семь часов, аккуратно поливал водой через марлю, чтоб не закисло. Ждал терпеливо: через два дня росточки появились, и когда они сравнялись по длине с зерном, я дал ему сигнал. Тогда вялили на ветерке в тени пару дней, а потом сушили в печи на малом жару, до пятидесяти (было не просто подобрать температуру, в магической-то печи) градусов, с приоткрытой дверцей, пока зерно не стало сухим, ломким и с хлебным ароматом, без горечи. Смололи в муку грубого помола — и вот, солод готов, лежит в мешке, ждёт своего часа.

— Ладно, Дурк, давай, — кивнул я. Мы быстро организовали всё необходимое, глиняный горшок, ошпаренный кипятком, деревянную ложку и остальные ингредиенты. — Шаг за шагом, чтоб ты понял. Мы на улице, на новом очаге — огонь разожжём ровный, без дыма.

Мы разожгли очаг: подбросили сухих дров, раздули угли, чтоб жар был средний, устойчивый. Поставили горшок на решётку — большую, чтоб не переливалось. Фунтик улёгся в сторонке, наблюдая.

— Ставим затор, — начал я, отмеряя солод в миске. — Это сердцевина дела, Дурк. Смешиваем солод с ржаной мукой, равной частью, позже точные объёмы укажу, — если честно, я слишком часто полагался на интуицию.

Дурк кивнул, взял муку и солод, высыпал в горшок. Я показал, как мешать — деревянной ложкой, медленно.

— Теперь вода, горячая, семьдесят градусов, — продолжал я, ориентируясь на ощущения и показывая пример орку. — Лей медленно, где-то литра три, помешивая, чтоб комков не было. Получится густая каша — затор. Вот так, видишь? Мешай кругами, равномерно.

Он взялся за ложку, мешал сильно, но аккуратно — сила орка, а движения точные, как у воина. Каша получилась однородной, с ароматом ржи и солода, чуть сладковатым. Я понюхал — да, то, что надо.

— Зачем так? — спросил Дурк, вытирая пот со лба — жара от очага уже шла.

— В заторе осахаривание идёт, — объяснил я. — Ферменты из солода превращают крахмал в сахар. Без этого квас не забродит как следует. Теперь укутаем в старое одеяло — полушубок, — и поставим в тёплое место на часов десять. Но поскольку день жаркий, оставим здесь, в тени, под навесом. К вечеру сладковатый запах появится — сигнал, что готово, — я не выбирал простые выражения. Дурк хоть и выглядел глупым, это было совсем не так. Не в пивоварении. А уж квас рядом всегда был.

Мы укутали кастрюлю, отнесли к стене таверны, где тепло держится, но не печёт. Фунтик подбежал, понюхал, хрюкнул одобрительно.

— Хорошо, — буркнул Дурк. — А дальше?

— Дальше ждём, — улыбнулся я. — Но вечером продолжим. Следующий шаг: сбраживание. Перельём жидкость, добавим воду, мёд, изюм, мяту — и закваску. У меня «матка» готова, кладовой ждёт.

Вечер наступил быстро — стройка затихла, гномы ушли отдыхать, а мы с Дурком вернулись к затору. Я успел ещё несколько блюд накидать, и заметил, что эльфийка словно меня избегает.

— Запах пошёл сладкий, как обещал, — осахарилось, — сказал я.

Фунтик крутился рядом, пытаясь сунуть нос в кастрюлю.

— Осторожно, не взмучивай осадок, — предупредил я, беря сито. — Переливаем верхнюю жидкость в ведро — кадку. Жмых отожмём и выкинем, а потом можно и скоту отдавать.

Дурк аккуратно переливал, я помогал — жидкость получилась мутноватой, ржаной, с пенкой. Отжали жмых через полотно — сок вытек, добавили в кадку. Долили литра три прохладной воды из колодца.

— Теперь сласти: три ложки мёда, — сказал я, доставая банку. — Или сахар, но мёд лучше, натуральный вкус даёт. Горсть изюма для брожения, сушёной мяты для аромата — свежий, летний.

Дурк добавил, перемешал ложкой. Я влил полстакана закваски — моей «матки», кисло-сладкой, с естественными дрожжами.

— Всё деревянной ложкой, — напомнил я. — Металл может реакцию дать. Накроем холстиной, не плотно, чтоб воздух шёл, и в тепло на часов двенадцать. Квас заиграет, запенится — готов.

Мы поставили кадку в тёплый угол двора, накрыли. Дурк кивнул, довольный:

— Хорошо пахнет. Как пиво, но слаще.

— Точно, — усмехнулся я. — Утром пену снимем и на хранение. В моём мире квас — как воздух лета. Пьёшь холодный, газированный, и все беды забываются.

— Маркус, — позвала Лариэль выглядывая из-за угла, но не приближаясь, — К тебе гость.

«Не нравятся мне гости в последнее время.» — подумал я.

Вошёл в зал. За одним из столов (одним из немногих оставшихся) сидел мужчина. Высокий, немного сутулый, с бегающими глазками. Таких типов я всегда не любил, словно замышляют чего.

— Чем могу быть обязан? — спросил присаживаясь.

— Маркус Освальд? — спросил он.

— Да, это я.

Тут замельтешил призрак за его спиной:

— Ага! Как же! Я это! Я! — кричал он.

Я уже и забыл о его существовании.

— Я прибыл от имени Красной Лапы, — проговорил он.

Я тут же напрягся. Это та шайка, из-за которой таверна и разорилась, а тракт обнищал.

— Что вам нужно? — сразу перешёл я к делу.

— Мой господин желает заключить с тобой договор, — прошипел он, — Ты же знаешь, что случилось с прошлым владельцем этой таверны из-за его отказа.

Понимал, этого было достаточно.

— Сколько? — сразу спросил я, понимая, что дела мне вести не дадут просто так. В данный момент, нужно было научиться балансировать между этой Красной Лапой и Ронтой. Выиграть себе время. Я не сомневался, что найду решение, всегда находил, — Сейчас, как видишь, таверна не приносит дохода. Предложить мне нечего.

— И нечего будет, если того пожелает мой господин, — ухмылялся он, — Но, если пойдёшь на встречу, останешься в выигрыше и под защитой.

И тут я заметил взгляд призрака, он был направлен под стол, туда, где лежали руки сутулого.

«Что там?» — одними глазами показал я.

— Арбалет, — сказал он со страхом в голосе.

Понятно. Значит отказ не примут при любом раскладе. Грязно дела ведут.

— Я так понимаю, вы рассчитываете на долгосрочное сотрудничество?

— Верно. Красная Лапа желает получить половину собственности это таверны. И соответственно — половину дохода, — его глаза то и дело смотрели по сторонам.

Я в ловушке… Я это понимал. Уже с того самого момента, как оказался в этом мире.

Жопа…

И тут я услышал то, чего сейчас совсем не хотел, но и в то же время — этот голос мог меня спасти:

— Повар! Ты где⁈ — басовито кричала с улицы Манта. Она как обещала, навещала меня и следила, чтоб не сбежал.

— Прости, — сказал я мужчине, — Но я уже имею некоторые обязательства перед Ронтой Златогривой.

Тут он резко вскочил, вскидывая арбалет! Я резко кинулся вбок! Дверь таверны открылась, а на пороге оказалась Манта. И дальше, весь мир замедлился. Я вижу, как он дёргает рукой, как палец спускает болт. А следом — в него летит кинжал.

Я не могу оторвать взгляда. Он падает на колени. Я смотрю на Манту. Болт вонзился в дверной косяк, рядом с её головой. А она и бровью не повела.

— Кто это? — спросила она, нахмурив брови и идя к телу.

— Подручный Красной Лапы, — сказал я, находясь в прострации. Я впервые собственными глазами видел смерть человека, — Может он ещё жив? Ему ещё можно помочь⁈ — вырвалось у меня.

Она присела перед ним и вытащила кинжал из его груди. Вытерла об его же жилет.

— Я не промахиваюсь, повар, — проговорила она, взглянув на меня холодными глазами, — Никогда.

— Что… — я постарался взять себя в руки, хотя те тряслись, — Что теперь будет?

— Может нечего, а может — всё. Красная Лапа сам отправил его в эту таверну. Мы уже заявили на неё права в этом регионе. Он не имел права.

Так странно было слышать о правах в этих обстоятельствах.

— А что за шум? — услышал я голос эльфийки и увидел зашедшей в зал с улицы.

Она прикрыла рот руками. А в её глазах промелькнул… нет, не страх. Боль.

Я нашёл в себе силы встать, подойти к ней и обнять.

— Не смотри, пожалуйста, — мне казалось, ей сейчас куда больнее, чем мне. Мне хотелось её защитить.

— Идите наверх, я разберусь с ним, — сказала Манта, — Постараюсь быстро разобраться с этой неурядицей. Красная Лапа не глуп, он не захочет прямого противостояния с моей хозяйкой.

— Неурядицей? — спросил я, — Это же человек! Ты же только-что убила его!

Я почувствовал, как эльфийка прижала меня к себе.

— Маркус, — жёстко сказала она, — Ты же не идиот.

Я посмотрел на неё и повёл Лариэль наверх. Нужно было хотя бы увести её отсюда.

А шагая по ступеням, осознал: «Я не хочу терять всё это… Не хочу видеть, как ей больно… — я повторял это до самой двери комнаты Лариэль. Она открыла дверь, повернулась и заглянула мне в глаза, и я понял, — Я хочу защитить то, что мне дорого. Это таверна станет лучшей. А я, стану куда сильнее. Пусть система против. Класс у меня бытовой. Огромный долг. Но я найду силы.»

Она взяла меня за руку и я вошёл к ней в комнату.