Трехглавый змей

Глава 75 Несправедливость

Мара сидела в секретном классе, окружённая книгами, но смотрела только в одну. Книга Аэлларда лежала на её коленях, открытая на очередной странице, исписанной чётким, уверенным почерком.

Она провела пальцем по старому пергаменту, едва касаясь чернил.

«Создание жизни — не более сложный процесс, чем лепка из глины. Нужно просто отбросить ненужные человеческие эмоции.»

Мара сжала губы и перевернула страницу.

«Власть над сознанием — единственный настоящий инструмент господства.»

Ещё одна страница.

«Я не записываю сюда объяснений, потому что объяснения — для тех, кто сомневается. А сомневающиеся не достойны власти.»

Мара уже не помнила, сколько времени прошло. Глаза резало от усталости, слова сливались в сплошные линии, но она продолжала читать, продолжала искать. На кончиках пальцев — липкий пот. В груди копилось что-то тяжёлое, тягучее, почти удушающее.

Мара раздражённо захлопнула книгу.

Аэлларда не интересовали причины. Только результат.

Его не интересовало спасение. Только контроль.

И чем дольше она перечитывала его записи, тем сильнее в ней росло отвращение.

— Он ничего не объясняет, — пробормотала она вслух, откладывая книгу в сторону.

Дамиан, сидевший на пледе рядом, оторвался от своей работы и потянулся за чашкой чая, стоявшей на серебряном подносе на полу.

— Ты о чём?

Она подняла на него глаза.

— Он просто… даёт инструкции, — в её голосе сквозило разочарование. — Делай так. Используй это. Жертва необходима. Без размышлений, без объяснений.

— Разве тебе не нужны были конкретные инструкции? — приподнял бровь Дамиан.

— Нужны, — коротко ответила Мара. — Но не такие.

Она снова открыла книгу и провела пальцем по старым страницам, словно надеялась, что смысл откроется, если перечитывать снова и снова.

— Я надеялась, что здесь будет ответ, как помочь Весперису, — сказала она. — Если я его найду… если он здесь есть…

Она замолчала, а потом произнесла твёрдо, без колебаний:

— Я больше никуда не пойду.

Дамиан отставил чашку.

— Не пойдёшь?

— Ты был прав. К чёрту Башни. — Она мотнула головой. — Если в этой книге есть ответ, мне не нужно ничего больше.

Она отвернулась.

— Всё это… я не просила этого, — голос её был ровным, почти пустым. — Я не хотела быть эфирным заклинателем. Не хотела эту силу. Не хотела Башни.

Мара повертела книгу в руках и снова отбросила её.

— Я не хочу её, — добавила она тише. — Не такой ценой.

Дамиан молчал, но его взгляд был тяжелее слов. Он знал, что значит этот её тон, слишком спокойный, слишком выверенный. Она пыталась убедить себя так же сильно, как и его.

Дамиан не стал спорить. Он просто сидел рядом, задумчиво потирая пальцами виски, и молчал.

Мара ожидала возражений. Ожидала, что он снова попытается вразумить её, как делал это раньше. Что скажет, что она не сдаётся, что она всегда идёт до конца. Но он не сказал ничего. Дамиан не пытался её переубедить. Потому что видел, какой ценой ей достаётся это знание.

Мара украдкой подняла взгляд на Дамиана. Теперь она замечала то, что раньше не бросалось в глаза. Тени под его глазами. Как чуть чаще, чем обычно, он касался висков, словно пытался унять головную боль. Как стал задумчивее. Как замолкал там, где прежде шутил.

Ночь, когда они заснули вместе в общей комнате, свернувшись на диване, была единственной ночью, в которую им удалось по-настоящему выспаться после той вылазки.

Но стоило им вернуться к своим кроватям — и всё началось снова. Они оба опять тонули в темноте, полной мохнатых лап, капающих ядом жвал, чужой и собственной смерти, в которой они искупались.

— Ты плохо спишь, — тихо сказала Мара, наблюдая, как Дамиан аккуратно выводит сложные схемы в домашней работе по теории стихий.

Он не поднял головы.

— Ты тоже.

Несколько секунд они молчали.

— Я правда не хотела, чтобы ты шёл со мной, — наконец произнесла она.

Дамиан замер и медленно поднял голову.

— Что?

Мара отвела взгляд.

— В шахты. В Башню. Я не хотела, чтобы ты был там.

Он недоверчиво усмехнулся.

— Сейр…

Но она перебила:

— Ты там чуть не умер, Дамиан.

— Как и ты. — Он отложил конспект в сторону и повернулся к ней. — Я думал, мы это уже решили. Ты сама признала, что не справилась бы в Башне Паука без меня.

Мара сжала зубы.

— Профессор Рэнсом был прав. Мне и самой не стоило лезть в это.

Дамиан молчал так долго, что Мара уже подумала, что он вообще не ответит.

— Это всё ужасно несправедливо, — сказал он вдруг с привычным для него, но позабытым за эти несколько дней пылом.

Мара моргнула.

— Что?

Дамиан выпрямился и отложил конспекты в сторону.

— Этот старый пень Аэллард, видимо, в приступе старческого маразма решил, что вся информация об эфирной магии должна быть заперта в его дурацких Башнях. И не просто заперта — её нужно заслужить. — Он с раздражением махнул рукой. — Докажи, что ты достойна! Пройди испытания! Реши идиотские загадки, сразись с монстрами, пройди по лабиринту из чужих смертей! И только тогда, может быть, ты получишь каплю знаний, которыми он решил не делиться просто так.

Голос Дамиана звенел от раздражения и бессилия.

— Ты не заслужила этого, — продолжил Дамиан, в упор глядя на неё. — Ты не заслужила сражаться с призрачными волками, с огромными пауками, которых до смерти боишься, и решать дурацкие ребусы ради того, чтобы старый маразматик, который, к тому же давно помер, одобрительно кивнул и сказал: «Да, эта девочка достаточно хороша, чтобы знать правду».

Мара моргнула, немного сбитая с толку его напором.

— А Весперис, — Дамиан тяжело выдохнул, провёл ладонью по лицу, пытаясь хоть немного взять себя в руки, — он не заслужил умереть от дурацкого проклятия, наложенного обезумевшим от злости тираном почти полтысячелетия назад.

Оня тяжело вздохнула, чувствуя как в груди сжимается что-то тугое и тягучее.

— Но что нам остаётся? — продолжил он. — Смириться? Просто оставить информацию запертой неизвестно где, а Весперису — просто умереть?

Она не могла смотреть ему в глаза, потому что знала: всё, что он говорит, правда. Потому что если бы она встретила его взгляд, то поняла бы — так же, как и он понял её. Что никто, кроме них, не поддержит их. Им нельзя было сдаваться одновременно. Кто-то один должен был держать другого.

Мара почувствовала, как слёзы капают на её щеки, не зная, когда она успела их пролить. Дамиан взглянул на неё, и его лицо смягчилось. Он протянул руки и обнял её крепко

Мара замерла.

Его объятие было крепким, уверенным. Таким же, каким был его голос минуту назад.

— Мара, я знаю, что ты устала, — тихо сказал он ей в макушку, — Я тоже устал. Но всё, что нам остаётся — это хотя бы не сражаться в одиночестве.

Она обняла его в ответ, сжав в пальцах ткань рубашки на его спине.

— Как бы сложно ни было, — продолжал он тише, — мы справимся. Иногда будет казаться, что сил больше нет, как сейчас… Но мы справимся.

Она зажмурилась, пытаясь не дать слезам хлынуть наружу, и почувствовала, как его ладонь легла ей на затылок.

Дамиан был прав. Как бы ни было тяжело, как бы ни было страшно, как бы ни хотелось бросить всё к чертям… Они должны держаться.

Кое-что ещё не давало Дамиану покоя после злосчастной вылазки, и Мара знала об этом. А ещё они оба знали, что только один человек может пролить свет на это.

Мара всё так же сидела на полу на тёплом пледе, склонившись над книгой Аэлларда. Как и вчера. Как и позавчера. Как уже много дней кряду. Рядом Весперис тоже читал, его пальцы неторопливо перебирали текст.

Дамиан сидел за партой напротив них, в руках у него тоже была книга, но он лишь машинально перелистывал страницы, то и дело бросая на друзей беспокойные взгляды.

В какой-то момент он всё-таки не выдержал.

— Весперис… — осторожно позвал он.

Мара тут же подняла на него глаза, уловив в его голосе осторожность и редкую для него неуверенность.

— Нам надо поговорить. О магии крови.

Мара почувствовала, как Весперис напрягся.

— Ну? — его голос прозвучал ровно, но слишком холодно.

Дамиан сцепил пальцы в замок и наклонился вперёд.

— Видишь ли, пока мы с Марой были в шахтах…

— Дамиан… — предостерегающе сказала она.

Весперис повернулся к другу, на его лице появилось явное беспокойство.

— Пока вы были в шахтах… что? — спросил он с нарастающей тревогой.

— Она… — Дамиан вздохнул, заломив руки. — Случилось так, что Мара была ранена.

Весперис выжидательно молчал, и Мара даже не попыталась вмешаться.

— Я бы сказал… сильно ранена, — наконец добавил Дамиан.

— Ранена? Почему вы мне ничего не сказали?

— Мы не хотели, чтобы ты волновался… — попыталась оправдаться Мара

— Волновался⁈ — взорвался он. — Ты… ты сказала, что ничего примечательного не произошло!

— Она… сильно теряла кровь, — осторожно продолжил Дамиан. — Настолько сильно, что я думал, что…

Он осёкся, не находя нужных слов, и просто мотнул головой.

— Что? — Весперис повысил голос. — Что ты думал⁈

— Что она не выживет! — почти выкрикнул Дамиан, резко подняв голову. — Я думал, что она умрёт, ладно?

— И вы всё это время молчали? — зло прошипел Весперис. — Почему? Почему вы не рассказали?

— Потому что теперь всё в порядке, — вмешалась Мара, но Весперис перебил её:

— Всё в порядке⁈ Мара, ты могла умереть! Как ты вообще можешь это говорить⁈

Дамиан потёр лицо ладонями, пытаясь найти нужные слова, чтобы успокоить его, но безуспешно. Но Весперис понял и так.

— Ты исцелил её? Магией крови?

Дамиан кивнул.

— Да. И… это сработало. Это спасло ей жизнь. Снова. Как и тогда с ядом. Магия крови может лечить. Тогда почему она запрещена?

Тишина навалилась на них, напряжённая, как туго натянутая струна. Весперис отвернулся.

— Ты не понимаешь, о чём спрашиваешь, Дамиан, — наконец сказал он сквозь зубы.

— Тогда объясни! — в голосе Дамиана зазвучали отчаяние и настойчивость.

Весперис шумно выдохнул.

— Магия крови очень сильно зависит от воли заклинателя, — его голос звучал ровно, но Мара чувствовала, сколько эмоций он сдерживал. — В самом деле нельзя сильно навредить человеку с её помощью, если этого по-настоящему не хотеть. Но перейдя эту черту единожды… обратного пути уже нет.

Мара видела, как побледнел Дамиан.

— Один раз убив кого-то магией крови, даже если это животное, этот контроль теряется, — продолжил Весперис. — После этого можно нанести серьёзный вред или убить человека случайно. Даже без намерения.

Он замолчал, будто обдумывая, стоит ли говорить дальше. Но по его голосу, по тому, как он говорил — слишком отрывисто, слишком уверенно, слишком лично — оба уже всё поняли.

Дамиан встал из-за парты.

— Весперис… — начал он очень тихо, делая осторожный шаг навстречу. — Что случилось с твоей мамой?

Весперис зажмурился и замотал головой.

Не раздумывая, Мара поднялась на колени и обняла его.

— Не надо… — пробормотал он глухо, делая жалкие попытки оттолкнуть её.

Он не сопротивлялся по-настоящему, но держался, как мог. Мара чувствовала, как напряжены его плечи, как тяжело он дышит. Он не хотел этого. Или, может, слишком хотел, но боялся позволить себе. В любом случае, она не собиралась его отпускать.

— Весперис… — её голос звучал так, будто она вот-вот расплачется.

Он сдался и спрятал лицо в её плече, обхватив руками за талию. Мара подняла беспомощный взгляд на Дамиана. Она до сих пор понятия не имела, что стало с мамой Веспериса, и сейчас её глаза умоляли опровергнуть то, что она сейчас подумала.

Дамиан тоже опустился на колени и легонько коснулся плеча друга.

— Его мама пережила удар… — еле слышно объяснил он. — Она жива, но больше не может говорить.

Мара прижала к себе Веспериса крепче.

— Я не хотел… — шептал он. — Мне было восемь. Отец… заставлял меня. Я был напуган. И зол. Зол на него. Я не знаю, как это случилось.

— Почему ты не рассказал раньше? — тихо спросил Дамиан.

— Потому что ты… посчитал бы меня монстром, — прошептал Весперис.

— Ты не монстр, Весперис, — Дамиан продолжал поглаживать его по плечу. — Мы бы никогда так не подумали.

Он несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Это так странно… — произнёс Весперис со странной отстранённостью. — Почему мне кажется, что вы принимаете меня гораздо больше, чем мои собственные родители?

— Потому что мы любим тебя, — просто ответил Дамиан и поднял глаза на Мару, запоздало поняв, что говорит за них двоих. Она с готовностью закивала. — А для этого не нужно так уж много времени.