Военкор 2

Глава 10

Началась стрельба. Пуля ударила в глину над головой, сбив клок сухой части стены. Я рефлекторно пригнулся и нырнул за ближайший дувал.

Ещё одна очередь выбила целый кусок ограждения.

— Наземь! — рявкнул кто-то из бойцов. — Крыши! Сверху херачат!

Наши ответили мгновенно. Автоматы затарахтели коротко, точно, с привычной выверенностью. Пыль клубилась от выстрелов. Справа солдат вскрикнул, схватился за грудь и завалился на землю беззвучно, будто споткнулся.

Кричали со всех сторон. Мирные заметались, начали прятаться, уходя с линии огня. Женщины срывались с мест, тащили детей, прятались за стены и дувалы. Тишина кишлака, тягучая и жаркая, распалась в прах под хлёсткими очередями душманов.

— Они нас в клещи берут. Справа лезут — процедил водитель «таблетки», весь в пыли, и кровь струилась по его виску из-под рваной брови.

Слева хлестнула длинная очередь. Женщина с ребёнком, не добежав до укрытия, с глухим стоном рухнула лицом в пыль. Мальчонка истошно заверещал.

Возле разрушенного колодца остался старик. Он не мог идти — ноги тряслись, палка выпала. Стоял, цепляясь за стену, и смотрел, как бегут другие.

— Уходи! — крикнул я, но он не слышал.

В этот момент рядом рванула граната. Когда пыль рассеялась, старика уже не было.

Я вместе с водителем «таблетки» рванул к поверженному бойцу. Парень лежал навзничь, в пыли. Каска была сдвинута, а кровь стекала по груди.

— Доктор где⁈ Быстрее! — заорал водитель, хватая солдата под мышки. — Живой он! Слышишь, дышит он, пацаны!

Мы подхватили парня и, согнувшись, волоком оттащили его за ближайший дувал. Пули стегали воздух, шлёпались в стену рядом, куски глины сыпались в лицо. Я буквально чувствовал, как пули душманов пролетают в сантиметрах от меня.

Юля появилась из-за угла. В белом халате и смятым колпаком на голове. За спиной у неё болтался медицинский рюкзак. Она пригнула голову и побежала вперёд к раненому.

— Прикройте сестричку! — крикнул я.

Два советских бойца вскинули автоматы и прошили воздух поверх дувала. Юля скользнула к раненому, села прямо в пыль напротив него и быстро начала работать — вынимала бинты, щупала пульс.

— Как он? — я перегнулся через дувал.

— Без сознания! — крикнула Юля, не отрываясь от раненого. — Его срочно надо выносить! Идёт большая кровопотеря.

— Сейчас не вариант! — буркнул сержант, выдав очередь поверх стены. — Нас зажали. Вон, смотри, ещё один выходит! — он махнул в сторону переулка между домами.

Из переулка выскочил бородач с пулемётом. Один из наших сработал на опережение и выстрелил раньше, чем тот успел прицелиться. Душман упал. Тут с другой стороны прозвучал выстрел из гранатомёта. Сама граната ушла мимо нас и ударила в соседний дом. Глиняная стена рухнула.

— Трое у меня на фланге! — крикнул я. — Через дворы прут! Ходят кругами, как шакалы!

— Не пустить в тыл! Держим дувал! — коротко бросил сержант, не отрываясь от прицела.

— Какой к чёрту тыл! Нас уже зажали с двух сторон! — зарычал водитель, вставляя патрон в патронник. — Если не выбьем, всех положат!

Юля склонилась над раненым. Руки дрожали, но она двигалась быстро и точно, как на учениях. Страх ей не мешал, только ускорял и подстёгивал.

Рядом замер солдат. Молодой, щеки грязные, глаза расширены.

— Сестричку прикрывай! — рявкнул сержант.

Он не двигался. Переводил взгляд с дувала на Юлю и обратно.

— Боец! — Я подался к нему, глядя в упор. — В руки себя возьми!

Он кивнул резко, будто очнулся, вскинул автомат.

— Нож! Срочно! — крикнула Юля, не отрываясь от раненого.

Я выхватил нож, вложил ей в ладонь. Юля не глядя перерезала лямку бронежилета на раненном.

— Алексей… мне страшно, — выдохнула она, не отрывая взгляда от раны.

— Бойся после. Сейчас делай, — отрезал я.

Над головами послышались сначала свист, а затем глухой хлопок. Граната РПГ влетела в дом, тот обвалился, сбросив глиняную глыбу на боевика. Душман заорал, из-под завала торчала окровавленная рука.

Хуже было другое, духи не щадили никого. Они ничуть не беспокоились о мирных афганцах. Повсюду уже были тела погибших, в том числе детей. Душманы били мирных, как трактор косит траву.

— Правый фланг держим, мужики! — крикнул один из солдат.

Пыль стояла стеной. В уши било эхо коротких очередей, крики, обрывки команд. Душманы в этом хаосе чувствовали себя как дома, а наши, как в аду. Но и мы не собирались так просто сдаваться.

Я обернулся и понял, что Юли нигде нет. Там, где она только что перевязывала раненого, осталась пустота.

— Где сестричка⁈ — рявкнул я, хватая ближайшего бойца за плечо.

— В дом побежала, — кивнул он влево, коротко, не отвлекаясь от стрельбы. — Там медикаменты остались. Решила забрать!

Он дал резкую очередь поверх дувала, держа врага на расстоянии.

Я перевёл взгляд в сторону, которую он показал. Там стоял низкий глинобитный дом с просевшей крышей. В этот же миг двое душманов метнулись к двери дома с южной стороны.

— Хрен вам! — выдохнул я сквозь зубы.

Сразу наклонился к раненому, забрал автомат, два магазина и подсумок с гранатами. Адреналин вновь начал постепенно бить по вискам.

Тут же дал очередь по душманам, чтобы сбить их прыть. Духи на время затаились за углом дома, но я знал, что они не отступят.

— Сержант! Нужна подмога! — крикнул я нашему бойцу, который остался за командира. — В том доме наш доктор и мирные. Туда уже прут!

— Принято, — отозвался он мгновенно. — Сидоров, иди с Карелиным!

Молодой солдат, ещё почти мальчишка, с тоненькими усиками, шагнул вперёд, с готовностью, вскидывая автомат. Мы рванули вдоль дувала. У задней стены двое духов уже пытались выломать окно.

Я выстрелил, попал точно. Первый душман рухнул навзничь. Второй метнулся в сторону, спасаясь. Я перебежал к соседней стене. Сидоров прикрыл меня точной очередью.

— Чисто! — выкрикнул он, выглядывая из-за угла.

Но эта парочка оказалась только прелюдией. За углом показались новые фигуры — минимум пятеро. Один из них держал пулемёт, а остальные с автоматами. Это уже шло подкрепление.

Один из духов метнулся к стене, пытаясь зайти с фланга. Я, став у угла дома, прицелился и дал очередь, душман сложился, как гармошка. Я выдернул чеку и метнул гранату прямо под ноги остальным. Те рванули врассыпную.

Глухой взрыв сотряс воздух. Земля дрогнула.

— Юля! — крикнул я, меняя магазин. — Ты жива⁈

— Жива! — в ответ, срывающимся голосом. — Здесь дети!

— Держитесь! — щёлкнул я затвором автомата, вгоняя патрон в ствол.

Слева мелькнула тень, дух с РПГ вынырнул из-за угла и вскинул трубу гранатомёта.

— Ложись! — рявкнул Сидоров.

Я упал в пыль. Ракета пронеслась в полуметре над головой, ударила в дом сбоку. Глиняная стена треснула, часть крыши осыпалась внутрь. Изнутри раздались крики, плач.

— В доме дети! — крикнул я сержанту. — Осторожно!

Сам снова высунулся из-за стены и отработал в ответку по духу с гранатомётом. Тот осел, роняя РПГ. Сидоров оказался неробкого десятка и подстрелил ещё одного боевика.

От дувала, где засели наши, шла плотная стрельба. Ребята держались, не давая духам прорваться.

В дыму и пыли мелькали тени. Боевики перемещались быстро, обстреливая всё подряд. За спиной рвался на цепи пёс, из дома слышались плач детей и крики.

Надо было отвлечь этих шакалов. Иначе они прорвутся, и тогда в доме никто не выживет.

— Сидоров! — крикнул я сквозь шум стрельбы. — Цел?

— Руку зацепило, но держусь! — ответил он, не показывая боли.

Я взглянул на полуразрушенный дом. Пот попадал глаза, одежда прилипала к спине, но отступать было нельзя — если духи прорвутся, всё пропало.

— Слушай внимательно, — я перевёл дыхание. — Оставайся здесь. Ни один дух к дому не должен пройти. Там Юля и дети. Ясно?

— Есть, понял! — коротко откликнулся Сидоров.

— А я отвлеку их. Подниму шум, утащу подальше. Держи линию до конца.

Я пригнулся и побежал вдоль обрушенного дувала, стараясь держаться в тени. За спиной прозвучала очередь — Сидоров прикрывал мой отход.

Справа у амбара, мелькнули тени. Духи пошли следом. Всё шло по плану.

— Эй, бородачи! — крикнул я. — Здесь я! Идите ко мне!

Две очереди хлестнули по земле передо мной, взметнув столбы пыли. Я упал за дувал, поджал ноги, выставил автомат и, почти не прицеливаясь, дал короткую очередь в ответ, чтобы заставить противника залечь.

Сквозь хаос выстрелов до меня донеслось на арабском:

— Обходи его сбоку!

Понял. Берут в клещи. Один дух двинулся с левого фланга, другой крался справа, стараясь не выдать себя пылью. Они шли уверенно, методично. Было видно, что они не впервые выкуривают из укрытий.

Я чуть приподнялся, выстрелил дважды вслепую, стараясь сбить прицел врагам. Потом, не дожидаясь ответа, рывком перескочил через рухнувшую часть стены и метнулся к новому укрытию.

Слева раздалась сухая очередь. Пули с треском вонзались в глину. Один осколок отлетевшего камня попал мне по щеке. Рана тут же начал зудеть. На бегу, не останавливаясь, я выдернул чеку из гранаты и вслепую метнул её за спину, надеясь остудить пыл душманов.

С фланга щёлкнул затвор, и короткая очередь прошила воздух. Бородач, шедший по левому краю, повалился, не успев даже крикнуть. Следом вторая очередь и ещё один душман захлебнулся в крови у стены.

— Чисто! — донёсся знакомый хриплый голос. Из пыльной пелены, будто из самого ада, вышли трое наших — сержант и двое бойцов.

— Карелин, живой⁈ — сержант махнул рукой.

Я встал, отряхивая ладонью виски. У ног лежал один из убитых духов. Его автомат был наш, советский. А в подсумке торчала упаковка американского сухпая.

— Подарок от будущих западных партнёров, блин, — выдохнул я, глядя на убитого.

В горле встал комок. Но времени злиться не было. Там в доме, Юля и дети. Каждый лишний выстрел мог стоить им жизни. Я коротко обрисовал сержанту план.

— Надо отбить их сейчас, иначе поздно будет.

— Понял, — кивнул он, уже перехватывая автомат. — Займём угол, перекроем отход. Пусть теперь они бегают.

Я щёлкнул затвором, проверяя патрон в стволе. Мы пошли обратно к тому самому дому, что был под обстрелом.

Пацаны начали атаку, выкрикнули что-то, но в тот же миг их голоса пропали, заглушённые взрывами. Воздух передо мной словно провалился внутрь — надулся, сжался.

— Гранаты! — заорал я, в ту же секунду бросаясь в сторону, но поздно.

Всё произошло за несколько секунд. Первая граната врезалась у самого дувала, ударной волной вышибло кирпич и меня швырнуло в сторону. Вторая рванула в воздухе, и я даже не понял, где именно только увидел, как ближайшего бойца словно вывернуло наружу. Его тело подбросило, прокрутило, и оно рухнуло в пыль, беззвучно, как мешок. Что-то острое полоснуло меня по лицу — только потом я осознал, что это был осколок. Щека ныла, кровь текла по подбородку, но я уже катился по земле, ища укрытие.

Очереди ударили с флангов — плотные, отрывистые. Душманы методично добивали раненых. Их огонь не метался, он был холодным и уверенным. Я на животе отползал в сторону. Пальцы вцепились в рыхлую глину и провалились внутрь. И тут же куда-то вниз полетел и я.

Приземлившись, я почувствовал спёртый воздух. В солнечном свете были видны частицы пыли.

Это был подвал.

Перед глазами была узкая дыра в стене. Я втянулся туда всем телом, как загнанный зверь, ощупывая стены, пытаясь не издать ни звука.

Наверху всё ещё шёл бой. Гулкие очереди, крики и… одиночные выстрелы. Убийственно чёткие. Прислушался и понял, что голосов наших ребят больше не звучало. Слышались лишь команды на дари и арабском.

Я зажмурился, пытаясь прийти в себя, восстановить дыхание. Внутри подвала было темно, прохладно и сыро, но стояла сплошная пыль. Пыль лезла в глаза, скрипела на зубах, забивалась под веки. Казалось, что даже воздух в подвале был измельчён в глиняную муку. Дышать ею было настоящей пыткой.

Я шёл, прислонившись спиной к сырой стене, чувствуя, как она отдаёт холодом через одежду. Надо было быстрее найти дорогу наверх, чтобы не дать душманам завершить дело.

В голове было много мыслей, но ещё больше эмоций. Автомат был ещё в руках, в подсумке пара гранат, а магазин всего один.

Медленно, как после удара по голове, начинал видеть. Пространство передо мной было узким. В углу виднелся чёрный пролом с осыпавшимся камнем. Сквозь пыльный сумрак виднелась старая кладка, вбитая вручную, вся кривая, но прочная.

— Странный подвал, — проговорил я вслух.

Тоннель!

Перед глазами всплыла карта этих мест, которую я уже неоднократно видел. Этот проход шёл вниз, а потом терялся в темноте. Будто… Точно! Вглубь гор.

Я прошёл ещё несколько метров и оказался на развилке. Слева был ход, который вёл наверх, поскольку именно оттуда доносились голоса и отдельные выстрелы.

Справа — проход, который продолжал вести в горы.

Сейчас не то время, чтобы идти по этим длинным проходам и искать душманов. Надо выбраться наверх и помочь своим.

Я ушёл влево, приготовив к бою автомат. Перед глазами появились каменные ступеньки, на которых лежало тело душмана.

Я нащупал его куртку, обшарил карманы. Взяв магазины, я обнаружил в кармане ещё и деньги. Не русские и не американские.

На одной стороне был изображён знакомый университет в Пешаваре, а на другой — портрет человека в тёмной шапке.

— Пакистанские рупии, — определил я принадлежность этих денежных знаков.

Теперь нетрудно догадаться, откуда эти бандиты.

Сверху сквозь толщу земли и камня, прорвались голоса. Приглушённые, но узнаваемые. Один был грубый, властный, с прокуренной хрипотцой. Я сразу понял, что это командир душманского отряда. Рядом слышались срывающиеся старческие голоса. Я не видел лиц, но понимал, что это старейшины.

Похоже, наверху решили устроить судилище.

— Вы знали, — проскрежетал главарь. — Вы нам сказали, что здесь не будет солдат. Ни одного. Так?

Я слышал, как кто-то закашлялся, а потом слабо и еле различимо начал оправдываться:

— Мы… просили только лекарства… просили воды… Они не солдаты… не оружие…

Голос дрожал, словно старик уже сам понимал, что ни один его довод не изменит приговора.

Звонкий хлопок заставил его замолчать. Даже из подземелья я понял, что одного из старейшин застрелили.

Ещё несколько глухих хлопков и несколько громких голосов «возрадовались» совершённому убийству.

Продемонстрировали силу.

Голоса умолкли, но стрельба ещё была слышна в деревни.

— Заканчиваем с шурави и уходим в Тура-Бура.