Военкор 2

Глава 11

Выстрелы продолжали доноситься из другого конца кишлака. Пока главарь банды давал указания, я отчётливо видел, как его подчинённые оттаскивают в сторону тела казнённых стариков.

— Тащите сюда эту собаку, — дал главарь команду двум душманам.

Я медленно поднялся наверх, сделав глубокий вдох. Надо было выбираться из подвала, но скрытно это сделать сложно. Я потянулся вверх и тут же зажмурился от света, ударившего в глаза. Проём, через который выбрался, выводил за ограду, чуть поодаль от места, где душманы затеяли суд на старейшинами.

Я лёг на землю, и коснулся указательным пальцем спуска автомата. Я видел, как душманы тащат тело к главарю. Даже издалека можно разглядеть советскую форму и кроссовки с тремя полосками. Судя по всему, это был убитый главарём капитан.

Тело было грязным и в крови, лицо разворочено. Поверх тела кто-то швырнул камуфляжную накидку.

— Сейчас-сейчас, — донёсся до меня хриплый голос главаря.

Автомат висел у него на ремне, а в руках был кинжал. Я стиснул зубы, догадываясь, что дальше произойдёт. Главный душман встал на одно колено, поднял лезвие к солнцу. Металл блеснул солнечными зайчиками.

— Шайтанская тварь, — прохрипел он на арабском и плюнул на землю.

Вокруг стояли ещё трое душманов. Смеялись. Один даже свистнул, словно одобрительно.

Я замер, чувствуя, как тяжело стало в груди.

— Русская свинья, — произнёс душман и отбросил в сторону голову капитана.

Она скатилась к ближайшей стене, задев камень.

Я до боли стиснул пальцами автомат. Одна очередь и я покрошу этих уродов. Но пока нельзя. Один из душманов был с пулемётом, и как раз смотрел в мою сторону. Дай я сейчас очередь, и мне конец. Надо ждать.

Умирать так просто я не имею право. Нужно обязательно узнать всю возможную информацию, откуда душманы пришли. Мои товарищи не должны умирать напрасно.

Я отполз в сторону, чувствуя как песок царапает кожу.

Снова оказался в подвале.

— Ищи остальных! Под землёй проверь! — услышал я, как переговариваются душманы.

Потом по звуку шагов понял, как кто-то прошёл над самым моим укрытием. По характерному шуму было понятно, что духов минимум трое. Стучат подошвами, будто специально оказывают психологическое давление. Заставляют выдать себя раньше времени.

— Сколько их было? — услышал я голос главного. Он говорил на смеси дари и урду, но смысл понятен. — Семь? Восемь?

— Трое точно убежали. Двое спрятались где-то в домах. Один может быть здесь, в одном из подвалов, — отвечали ему.

— Значит, всех найти и добить. Всех. Этот кишлак наш. Тело их офицера пакуйте в мешок. За тело дадут выкуп, — проговорил главный душман.

Голос удалялся. Некоторое время стояла тишина, а затем я услышал наверху шорох. Кто-то подходил ближе. Щёлкнул затвор. Душман стоял прямо у входа в подвал.

Послышался скрип лестницы, когда он полез ко мне.

Я считал шаги.

Душман тяжело дышал. Луч света его фонаря хаотично заскользил по стенам.

— Эй! — протянул дух, словно сам себя успокаивая. — Шурави, ты тут?

Он безо всякого предупреждения дал очередь в темноту. Я молчал, стиснув зубы. Одна из пуль раскрошила каменную кладку буквально в полуметре от моей головы.

— Али, всё в порядке? — послышалось сверху.

— Порядок! Здесь чисто, — крикнул мой «гость» в ответ.

Он сделал шаг вперёд и осветил пространство перед собой. Я мельком увидел его лицо — на вид ему лет двадцать, не больше. С автоматом он опасен, но я находился в слепой зоне.

Труда не составит выстрелить в него уже сейчас, но сверху услышат выстрелы и сбегутся. Поэтому я всё-таки убрал палец со спускового крючка. Аккуратно и бесшумно перехватил автомат удобнее, готовя приклад для удара.

Нащупал на земле осколок камня, взял и швырнул его в сторону выхода. Камень глухо ударился о стену.

Дух резко развернулся и оказался спиной ко мне. Он вскинул автомат, пытаясь в темноте найти свою цель и выстрелить. Но не успел. Я вскочил, сблизился и съездил прикладом автомата по его затылку. Тело обмякло и сползло вниз.

Тут же я крепко схватил его за шею и начал душить. Сил у этого парня было уже мало, но он активно пытался меня достать. В этот момент у меня до сих пор было перед глазами тело капитана. А ещё радостная ухмылка этого душмана, который радовался издевательствам над офицером.

На миг скользнула мысль, что мне ничего не стоит сделать в отместку то же самое. Но я отмёл мысль прочь. Тем человек и отличается от животного, что не позволяет себе делать подобных вещей.

Я нащупал у себя на поясе боевой кинжал, подаренный мне в Бейруте, и ударил им душмана. Он на пару секунд встрепенулся и тут же обмяк. Подхватив его, я быстро оттащил тело в угол и выключил фонарь.

Проверил пульс на сонной артерии — пульса не было.

Следом я обыскал тело. Пальцы заскользили по китайскому нагруднику в поисках нужных вещей. Пара рожков, армейский нож, пачка пакистанских купюр и… вот оно.

За спиной был небольшой ранец, в котором нашёл кое-что интересное. Изогнутый вперёд прямоугольник с маркировкой на английском. Американская противопехотная мина М18А1 «Клеймор». Такая штуковина обладает серьёзной мощью поражения. Подрывается дистанционно.

Я быстро разобрался с телом, оставив под ним гранату. Потом поднялся к выходу из подвала и установил мину с обрывным датчиком.

— Теперь ты работаешь на меня, — прошептал я, как бы обращаясь к мине, произведённой не в Советском Союзе.

Она должна была нанести урон нашим войскам, но теперь ударит по душманам.

Я начал выбираться из подвала ползком. Вокруг никого не было.

Осмотревшись, я медленно встал и перебежал к старому пролому в стене. Двинулся вдоль стены, оставляя за спиной подвал и удерживая автомат чуть ниже линии прицеливания, чтобы можно было поднять в долю секунды.

Мне надо было заманить этих уродов в подвал. Минута-другая и они спохватятся пропажей своего коллеги. А моя задача к этому моменту — занять выгодную позицию.

Я нырнул в проход между домами. Там, в тени, сквозь тряпичную занавеску, я заметил, как трое детей, прижавшись к стене, дрожали. Самый маленький сосал палец. Девочка постарше закрывала ему уши. Их мать стояла рядом.

Её лицо было в пыли, а губы сильно дрожали. Она что-то шептала, не отрывая взгляда от меня. Через секунду я понял, что женщина молится.

— Спокойно. Не трону, — прошептал я

Женщина медленно кивнула, но продолжала дрожать. Сложно в такие моменты ей понимать, что её и детей не тронут. Стрельба в кишлаке продолжалась, и бандиты всё ещё шли по улице, постреливая в сторону мирных афганцев.

В доме напротив была открыта дверь. Изнутри тоже доносился детский плач с надрывом. У ребёнка была истерика, и никто не мог его успокоить. А может быть успокаивать уже было некому. Увы, проверить, что с жилищем возможности не было.

За домом мужской голос выкрикивал команды. Из них я понял, что душманы готовятся к зачистке кишлака.

Сколько их? Пять? Семь? Может больше, если сюда потянутся с окраин, где боевики тоже есть. У всех есть автоматы и пулемёты, у некоторых даже РПГ.

Я мог прямо сейчас воспользоваться своим тактическим преимуществом и открыть первым огонь по тем, кого уже видел. Но увы, всех духов сразу положить не получится. Те кто уцелеет, откроет ответный огонь, скорее всего беспорядочный. Пули полетят по стенам, зацепят детей, женщин, стариков. И тогда уже будет неважно, кто начал. Всё равно это будет на моей совести. Плюс моя ловушка не сработает.

Так что пока точно нет.

Я отступил в тень. Прижался спиной к стене, замер и прислушался. Кто-то проходил в десяти шагах быстрым шагом. Он выкрикнул что-то.

Слов я не расслышал, но по ответу понятно, что духи работают парами, прикрывая друг друга.

Мгновение, и я увидел второго. Он вышел из-за угла с рацией.

— Али где? — спросил один из духов, назвав имя того самого боевика, тело которого осталось в подвале.

Позади кто-то хлопнул дверью. Я обернулся и увидел мальчишку лет десяти. Он замер, уставившись на меня. В руках он держал жестяной таз с водой. Видимо в соседнем доме оказывали медицинскую помощь.

Я понимал, что пацан от испуга может закричать. Уронить таз и убежать. Медленно, стараясь не делать резких движений, я приложил палец к губам, глядя пацану прямо в глаза.

Он отрывисто кивнул, хотя тело этого паренька пробирала дрожь. Пацан тихо прошёл мимо и исчез в дверях дома, где кричал ребёнок.

Я продолжил наблюдение, видя, как душманы сбиваются в кучу. Делали это они явно не просто так. Их что-то тревожило. Может, кто-то из наших выживших пошёл на прорыв. Но и пропажей Али духи тоже обеспокоились.

Их командир начал кричать и размахивать руками.

— Где Али⁈ Найдите мне его!

Я ждал, пока они сгрудятся за разрушенной стеной, у подвала. Всего собралось семеро.

Двое полезли в подвал с автоматами наперевес.

Я облизал пересохшие губы. Ещё немного и ловушка захлопнется. Когда два боевика скрылись под землёй, я отсчитал ровно три секунды.

Мина рванула, из подвала пошёл дым. Я сразу же вынырнул из укрытия и дал короткую очередь по пятёрке душманов. Потом ещё одну, уже на добивание.

Боевики не успели толком среагировать. Они падали как подкошенные и кричали.

— Засада! Шурави! — заорал один из духов.

И тут, как из-под земли, в бой рванули двое наших — сержант и рядовой. Оба в пыли с перекошенными от злости лицами. Оба ударили очередями, добивая душманов,

Главарь, раненный в ногу, попытался бежать. Он открыл огонь в ответ по нам. Его прикрывали ещё двое, прибежавших на подмогу. Один из них лёг на живот и начал лупить короткими очередями. Второй попытался обойти нас с фланга.

Но ничего не вышло. Сержант закинул гранату, «сняв» второго, а я изрешетил пулями того, что стрелял из положения лёжа.

Я переглянулся с сержантом. Он отрывисто кивнул. Пора заканчивать. Сержант рукой сделал знак «за мной». Третьему солдату было велено охранять главаря душманов. Я разделял желание сержанта взять этого морального урода живым.

Мы пошли по дуге, обходя дом. Где-то за стеной послышался шорох и визг одного из бойцов.

— Уходить надо! Здесь целый взвод! — один из душманов визжал, будто крыса, которую прижали в углу.

Теперь попались, мерзавцы. Как только духи лишились численного преимущества, весь их агрессивный настрой испарился сразу же. Страх начал делать за нас половину работы.

Уйти им мы не дали.

Точечными выстрелами положили ещё троих духов. Остатки их группы бросились врассыпную, избегая боя, как свора бродячих собак при виде медведя.

— Мрази, — зло сплюнул сержант, опуская автомат.

Мы вернулись к рядовому, охранявшему главаря разгромленного отряда. Его лицо было бледное как мел, перепачканное в крови, ухо срезано одной из пуль.

Сержант дёрнулся было в его сторону, автомат уже пошёл в прицел.

— Ща я этого ублюдка зае…

— Стой! — я рванул его за плечо. — Живой нужен. Слышишь? Живой! Нам нужно понять сколько их было, кто их снабжает и откуда гады вылезли.

Сержант опустил автомат, явно огорчившись отсутствию возможности самому наказать главаря. В его глазах пылал огонь. Нехотя он убрал палец со спуска.

Я подошёл к нему первым. Главарь хрипел, глаза были затуманены, но в них всё ещё тлела злоба. Я присел рядом, смотря прямо в его лицо.

— Ну что, навоевался? Твои побежали, как крысы с корабля. Обидно, наверное, что тебя бросили? А мы своих не бросаем.

Он попытался плюнуть в мою сторону. Плевок не долетел. Я даже не моргнул. Мы связали ему руки. Я ещё раз проверил карманы главаря, хотя это уже делал рядовой.

— Урод ты, конченый, — я посмотрел прямо ему в глаза.

Сержант, тоже раненный и с трудом стоявший на ногах, закурил, прислонившись к стене, не говоря ни слова. Его лицо было каменным. Рядовой лёг прямо на землю и уставился в небо.

Я сидел напротив главаря. Он смотрел с вызовом, как будто победил. Я взял флягу, протянул ему, не сказал ни слова.

Он глянул и усмехнулся окровавленными губами.

— Шурави думает, я пить буду?

— Думаю, ты говорить будешь, — ответил я. — Пить это так, для разгона, чтобы не сдох.

Главарь промолчал. Но потом всё же жадно отпил. Закашлялся — кровь пошла изо рта.

Я вытащил блокнот и ручку.

— Где ваша база? — спокойной спросил я.

Я думал, он начнёт уходить от вопроса, но главарь ответил неожиданно охотно.

— В горах. Там, где ты не пройдёшь и ваши «вертушки» не долетят, — ответил он с налётом самоуверенности.

— Тора-Бора? — уточнил я.

Я был уверен в существовании этой сети тоннелей под землёй, как у крыс. Из них духи могли воевать годами.

Однако на мой вопрос главарь ничего не ответил. Ладно, видимо аттракцион невиданной щедрости на этом подошёл к концу. Я коротко пожал плечами, вытащил кинжал и посмотрел на главаря.

— Говорить будешь?

Он медленно покачал головой.

— Ясно.

Я коротко, без замаха вонзил лезвие ножа ему в руку, которой он опирался о землю. Лезвие вошло по самую рукоять, как скоба степлера, прикрепляя его ладонь к земле.

Он дёрнулся, но я удержал рукоять.

— Не дёргаться, сука. Не вытащу, пока не скажешь, — объяснил я.

Главарь, мигом побагровев, зажмурился. Из его рта не прозвучало ни звука. Боль он терпел. Когда он начал терять сознание, я плеснул ему водой из фляги в лицо.

— Сержант, нашатырь есть? — произнёс я и, не дожидаясь ответа, продолжил, чтобы командир душманов меня слышал. — Не хочу, чтобы он потерял сознание, когда я проверну нож в его руке.

Главарь застонал.

— Я скажу… Это Тура-Бура, да, — процедил он.

— Там склады? Командиры?

— Там все…

Он обрывчато, но подтвердил существование Тора-Бора… говорил нехотя, но я чётко дал ему понять, что не шучу, и если душман дальше будет держать рот на замке, то я не буду выбирать методов, чтобы развязать ему язык.

Боковым зрением я увидел, как к сержанту подошёл один из старост и они о чём-то переговариваются. Я же пока записал слова главаря в блокнот. Тот передал мне координаты одного из входов в тоннели, что было самым важным из того, что я могу получить.

Я вытащил лезвие у него из руки и кинул бинт, чтобы он перевязал рану. На его роже снова появилась усмешка.

— Меня обменяют на офицера ХАД. Ваши согласятся. Всегда соглашаются, — зашипел он. — А мы ещё встретимся, я клянусь.

Он осёкся и замолчал, стискивая зубы. Я закрыл блокнот и обернулся на сержанта. Староста продолжал что-то ему втолковывать. Я подошёл ближе, чтобы услышать их разговор.

— Это он, — твердил староста.

— Кто?

— Абдул Хабир. Полевой командир из Пакистана, — испуганно шептал старик.

— Лёх, похоже мы большую рыбку поймали, — сказал сержант.

Я перевёл взгляд на главаря. Абдул сидел, привалившись к стене спиной и прижимая ладонь к груди. Полевой командир, значит… вот откуда его уверенность, что всё ему сойдёт с рук. Самое неприятное, что он прав. Если передать его особистам, его обменяют. Да, выгодно. Но оказавшись на свободе, Хабир продолжит делать ту грязь, что учинил сегодня в кишлаке.

— Лёш, поможешь нашего командира в брезент замотать. У него голова… — сержант недоговорил и медленно покачал головой.

Он был прав, следовало собрать своих. Выяснить, кто жив, кто мёртв… да и оставаться здесь дальше всё-таки опасно.

Уцелевшие жители кишлака выходили к нам. Все с ненавистью смотрели на полевого командира. Но увы, кроме нас троих, других советских солдат здесь не было.

Зато с Юлей всё было в порядке. Она стояла чуть в стороне, вся заплаканная. Свою работу девчонка сделала.

Один из старейшин вышел вперёд. В руках он держал мальчика. Тело совсем худое. На груди ребёнка было бурое пятно крови. Голова его откинута, будто он спал. Мужчина смотрел на Абдула Хабира. И ненависть буквально разрывала его изнутри.

Мы начали собираться. Грузили тела и раненных в автомобиль. Тело командира обернули в брезент.

— Мне положен суд, — прохрипел Абдул Хабир. — Я пленный и командир. Вам велено сдавать таких как я особистам. Так сдавай! Я не мальчик из кишлака, я ещё нужен вам живым! На меня вы обменяете десятерых афганских командиров!

— Ловко ты всё считаешь, — сухо сказал я, подходя ближе к Хабиру. — Вот только ты не угадал. На меня этот приказ не распространяется.

У Хабира округлились глаза. Я схватил его за шиворот и как мешок, потащил по пыли. Он пытался упираться, хвататься за землю.

Я затащил его в центр двора, где афганцы уже стояли полукругом. В центре тот самый старейшина, у кого был ребёнок на руках.

Я кинул Хабира к их ногам.

— Он ваш. Делайте, как знаете.

Пару секунд стояла глухая тишина. Потом мужчины бросились вперёд. Хабира начали бить ногами, прикладами поднятых автоматов. Пакистанец орал.

— Шурави! Шурави, остановите!

Один из стариков плюнул ему в лицо. Другой вскинул автомат.

— Не вмешивайся, — поднял сержант руку, останавливая рядового.

Хабира куда-то поволокли. Я видел, как они уже несут верёвки, чтобы повесить преступника. А через минуту воздух разрезали сухие хлопки автоматных выстрелов. Потом ещё. Ещё. И ещё.