Якудза из клана Кимура-кай

Глава 20

Такуя-кун обернулся. К нам приближались рабочие со всей стройки, и эта картина вдруг напомнила какую-то сцену из фильма про зомби-апокалипсис. Сожрать нас тут, конечно, не сожрут, но моральных страданий причинят совершенно точно, причём с использованием подручных средств.

— Эй! Мужики! Не вмешивайтесь, это не ваше дело! — крикнул он.

Один из них вышел чуть вперёд, оставаясь, впрочем, на почтительном расстоянии, словно бы нас разделяла какая-то невидимая граница.

— Кто вы такие, что вам нужно⁈ — прорычал он. Работяга в белой каске прораба и оранжевом жилете.

— Деловые партнёры Сиёми-сана, — ответил Такуя. — Мы хотели просто поговорить, это он чего-то решил дать дёру.

— Сиёми-сан! Это правда? — спросил рабочий.

Лежащий ничком клиент заскулил.

— Не-е-ет! Они хотят меня убить! Помогите! — взвыл он так резко, что его вопль резанул мне по ушам.

— Заткнись! — рыкнул Такуя, и он снова заскулил, тихо-тихо, словно потерявший маму щенок.

Я стоял напротив всей этой толпы, засунув руки в карманы и расправив плечи. Отрабатывал свой фирменный тяжёлый взгляд на каждом по очереди, и все они моментально отводили глаза, стоило только нам соприкоснуться взглядами. Не бойцы, абсолютно, может, пара человек чего-то могут. Их сила исключительно в количестве.

— Уходите по-хорошему, и тогда никто не пострадает. Даже Сиёми-сан, — веско произнёс я.

— Что-то я тебе не верю, парень! — воскликнул один из рабочих, с большим газовым в руках.

Остальные поддержали его нестройным гомоном.

Какая-то часть меня отчаянно желала сигануть через забор и смыться отсюда поскорее, убраться как можно дальше, но я подавил это трусливое желание, понимая, что это не выход. Да, пушка бы сегодня точно пригодилась. Одной только демонстрации хватило бы, чтобы вся эта толпа разбежалась, как тараканы из-под тапочка, но пушка осталась дома. У меня вообще никакого оружия с собой не было, и я почувствовал острый укол сожаления. Надо бы завести привычку постоянно носить хоть что-то. Да хоть ту же отвёртку.

— Сиёми-сан, — сказал я. — Попросите их уйти. Даю слово, мы даже не станем вас бить.

— Как это не станем⁈ — вскинулся Такуя.

— Братцы, спасите! — завопил снова клиент.

Спасатели пока не торопились лезть в драку. У них хватало благоразумия не начинать её первыми, всё-таки это все взрослые мужчины, отцы и мужья. Последствия возможной драки могут стать плачевными и для них тоже. Они прекрасно видели, кто мы такие. Якудза. А каждый порядочный гражданин знал, что с якудза лучше не связываться, и это правило наглядно подтверждалось тем, что Сиёми-сан, связавшийся с якудза, теперь валяется на песке, соображая изо всех сил, как бы спасти свою жизнь. Никому из них не хотелось оказаться на его месте.

Я ещё раз оглядел стоящих напротив меня мужчин. Они переминались с ноги на ногу, постоянно переглядывались, вытирали потеющие ладони об одежду. В них не было самого главного. В них не было уверенности. У меня эта уверенность была.

— Слушайте сюда, все вы, — я уставился в глаза мужику в белой каске и сплюнул в песок. — Вы сейчас разворачиваетесь и уходите на свои рабочие места.

— А если нет? — выкрикнул их заводила.

— В таком случае сначала загорится ваша стройка. Потом офис вашей фирмы. Потом ваши дома, — ледяным тоном произнёс я. — Вы можете нас побить, это да. Но последствия вам не понравятся. Я предупредил.

— Ну нахер, — буркнул один из рабочих, развернулся и зашагал обратно к стройке.

Ряды защитников Сиёми-сана начали редеть, работяги один за другим уходили прочь, сначала крайние, те, кто и так не горел энтузиазмом драться, а затем и все остальные, видя, как тают их силы и шансы на победу. Вскоре перед нами остался стоять только прораб.

— Говорите при мне, — потребовал он.

— Ну, Сиёми-сан? — спросил Такуя. — Что вы теперь скажете насчёт вашего долга?

— Я заплачу, я же сказал вам! — воскликнул он.

— Мне нужна конкретика, Сиёми-сан, — сказал Такуя. — Вы же согласны, что поступили неправильно?

— Д-да… Согласен, — сказал он.

— Уже неплохое начало, — ухмыльнулся аники. — Значит, и с новой суммой долга согласны. Мы же не звери… Вас никто не заставлял брать в долг. И, тем более, звать парней из Кавагути.

— Простите, простите! — снова забормотал клиент.

— Я над этим подумаю, когда увижу первый платёж, — сказал аники.

Сиёми-сан начал неловко подниматься на ноги. Я закурил снова, услышал шум едущей за забором машины. Патрульный «Краун» медленно проехал мимо, я проводил его взглядом, ожидая, что он остановится, чтобы выяснить, в чём дело. «Краун» не остановился, и я заметил, как упал духом Сиёми-сан. Раздавлен окончательно.

— Я… У меня… У меня есть сорок тысяч, — пробормотал он, поднявшись на ноги.

Он крупно дрожал и с трудом мог стоять, начал судорожно шарить по карманам, трясущимися руками достал бумажник. На щеке у Сиёми-сана красовался розовый след от моей оплеухи.

— Лучше сорок, чем ноль, — хмыкнул Такуя, отнимая у него бумажник и выгребая всё содержимое. — Давай сюда. Завтра жду ещё сто тысяч.

Такуя бросил пустой бумажник ему под ноги.

— Увидимся, — сказал он.

Я смерил замершего в поклоне Сиёми-сана пристальным взглядом, выбросил сигарету и зашагал следом за Такуей, зыркая по сторонам. За нами следили со всех уголков стройки, из всех вагончиков, закоулков, я буквально шкурой ощущал на себе неприязненные взгляды. Только охранник, которого, кстати, не было среди группы поддержки Сиёми-сана, проигнорировал наш уход, даже не взглянув на нас двоих.

Только когда стройплощадка осталась далеко позади, Такуя-кун замедлил шаг.

— Ну ты… Безбашенный, Кадзуки-кун, — сказал он.

— Будь они пьяные, не сработало бы, — мрачно сказал я. — Вообще, просто повезло. Не нашлось среди них бойца. Если бы нашёлся хоть один — нам кранты пришли бы прямо там.

— Я в тебе не ошибся, братан. Ты настоящий гокудо, — расплылся он в довольной улыбке.

— Спасибо, аники. Завтра опять сюда поедешь? — спросил я.

— Ага, наверное. Только он опять каких-нибудь уродов позовёт, жопой чую, — ответил Такуя.

— Можем снова вместе сгонять, — предложил я. — Уже по-другому с ним поговорим.

— Было бы неплохо, — кивнул он и глянул на часы. — Бабки поделим, раз такое дело.

Я бы помог и бесплатно, но отказываться не стал. Во-первых, лишними они никогда не бывают, во-вторых, определённый риск всё равно имелся. Неизвестно, кого в этот раз позовёт на помощь Сиёми-сан.

Вообще, схема по выколачиванию долгов из незадачливых игроков тут давным-давно отработана. Неважно, откуда он возьмёт деньги, продаст что-либо или перезаймёт где-то ещё, но якудза своё забирать умели. И я более чем уверен, что у Сиёми-сана имелись все шансы решить дело с минимальным ущербом как для себя, так и для окружающих, но… Он свой выбор сделал.

— Какие планы на вечер? — спросил Такуя-кун.

Я взглянул на часы. В принципе, можно было уже отправляться домой, но туда меня ничуть не тянуло.

— Никаких. Есть предложения? — сказал я.

— Устроить поход по барам, конечно же! — воскликнул Такуя.

Он заставил меня крепко задуматься. Тимбилдинг, так называемый… Говоря по-русски, пьянка. Не уверен, что в нынешней ситуации на это есть время. Но если знать меру и очень хочется… Наверное, можно.

— По нашим? — спросил я. — Или в Кабуки-тё поедем?

— Кабуки-тё это херня для туристов, — фыркнул аники. — Если не хочешь в наши, можем сгонять в Икэбукуро, но там бесплатно нам не нальют.

— Мы вроде не бедствуем, — пожал я плечами.

— Значит, в Икэбукуро, — решил Такуя. — Проставишься за своё новое гордое звание.

Я ухмыльнулся в ответ.

Поймали такси, чтобы не толкаться в час пик в метрополитене, поехали в один из злачных районов Токио. Странно молчаливый таксист высадил нас аккурат у начала пешеходной улицы, светящейся всеми огнями радуги в вечерних сумерках. Предвкушение скорого отдыха заставляло глупо улыбаться, глядя на розовые вывески лав-отелей и стриптиз-клубов. Я вдруг понял, что вообще не отдыхал с того момента, как попал сюда. Только усердно вкалывал. Почти как настоящий японец.

На каждом углу стояли зазывалы, цепляющиеся к каждому встречному с обещаниями райского наслаждения и ни с чем не сравнимых увеселений. К нам они лезть опасались, видя, как мы идём и во что одеты, а вот простым прохожим порой трудно было от них отвязаться.

Несколько раз я замечал крепких парней в строгих чёрных или, наоборот, попугайско-ярких костюмах. Якудза из других семей. Я почему-то ждал, что к нам станут цепляться, или хотя бы подойдут поговорить, но они нас будто бы и не замечали. Такуя-кун делал то же самое, показательно игнорируя других гокудо. Словно хищники на водопое, заключившие временное перемирие. Но я не сомневался, что если начнётся заварушка, все они мигом скинут эти маски безразличия.

Такуя шёл уверенно, точно зная пункт назначения, я шёл следом, поглядывая по сторонам в поисках чего-нибудь интересного. Видеосалоны с порнухой, ночные клубы, мелкие бары и забегаловки, рестораны, караоке, массажные салоны и многое другое. Один из уличных зазывал предлагал даже посетить «соапленд», где тебя вымоет специально обученная юная барышня. И, возможно, не только вымоет, но за отдельную плату.

— Пошли! Вот, самый лучший здесь! — широко улыбаясь, объявил Такуя.

Он показал на дверь не самого приметного бара, распахнутую настежь. У входа курили и общались несколько человек, внутри грохотал какой-то джей-рок. Насчёт «самого лучшего» у меня имелись огромные сомнения, но о вкусах не спорят, и мы вошли внутрь.

Было довольно многолюдно, несмотря на то, что сегодня был будний день. В пятницу или субботу тут, наверное, вообще яблоку негде упасть. За стойкой нашлось для нас место, Такуя поздоровался с барменшей, раскрашенной как индеец перед битвой.

— Два пива! — проорал он, подкрепляя слова жестами.

На мой вкус, музыка здесь играла чересчур громко. Но определённый шарм во всём этом точно был, пусть даже я не любитель шляться по барам.

Пиво оказалось что надо, и я, попробовав, показал Такуе большой палец.

— Я же говорил! — ухмыльнулся он.

Я наконец отпустил всё, что меня тревожило, позволяя себе сосредоточиться на музыке, слабом алкоголе и закусках. Сегодня больше ни слова о делах. Только отдых.

Выпили ещё, решили двигаться дальше, устроив барный тур вдоль улицы, чтобы попробовать пиво в каждом из здешних кабаков. Потом перешли на напитки покрепче, начали заходить во все заведения подряд, не только бары. А затем всё погрузилось в пьяный туман, из которого я помню только редкие яркие моменты. Как я ору в караоке «Dame Da Ne», рыдая над берущими за душу словами, как блюю в туалете ночного клуба, как нас выводят охранники.

В такси я уснул, и Такуя буквально выволок меня из машины возле моего дома. Мы распрощались, я постарался привести себя в порядок прежде, чем заходить. Пятернёй пригладил шевелюру, поправил пиджак, снял значок с лацкана. Только после этого ввалился в дом, стараясь сделать всё максимально тихо, но опрокинул стойку с обувью и чуть не сорвал со стены вешалку.

Мне казалось, что я знаю свою норму, но… Видимо, организм Кадзуки имел собственное мнение на этот счёт.

В гостиной меня снова ждала мать. В этот раз она ничего не сказала, только посмотрела с укоризной и отправилась наконец к себе в спальню. Я бросил быстрый взгляд на часы. Половина пятого утра. Спать я рухнул прямо в одежде.

Пробуждение оказалось мучительным. Я сполна расплачивался за вчерашнее веселье. Так, что стоял в душе и пил воду прямо из лейки, чувствуя, как всё дрожит внутри от ужасного похмелья. Не стоило мешать водку с шампанским, показывая братану и каким-то подцепленным бабам свою гусарскую лихость.

Однако я нашел в себе силы выйти к завтраку. В желудок ничего не лезло, кроме крепкого чёрного чая, да и то, зубы стучали о край чашки. Отец смотрел на меня с явным сочувствием, мать — с укоризной. Сестра тихонько посмеивалась.

— Отмечали приём на работу? — спросил отец.

— А? Ага… — каждое слово набатом гудело в голове.

— Да уж… — усмехнулся он. — И как, хорошо погуляли?

— Кацухиро, отстань от ребёнка, видишь же, ему плохо, — одёрнула его мать. — Пей чай, Кадзуки. С лимоном. Если сможешь, съешь хоть что-нибудь.

Я помотал головой, от одной только мысли о еде неприятно сжимался желудок.

— Тебе ещё и на работу, наверное, надо? — спросил отец.

Я посмотрел на часы, на календарь, висящий на стене и исчёрканный красным маркером. Четверг. Тренировка у Хонды-сана, и пропускать её никак нельзя. Внутри снова всё сжалось, закралась даже мысль позвонить в спортзал и сказаться больным.

— Ага… — простонал я.

Допил чай, дрожащими руками поставил чашку на стол. Давать себе фальшивые обещания больше не пить я не стал, хотя очень хотелось навсегда завязать с алкоголем. По крайней мере, в этот момент.

Поблагодарил родителей, ушёл в комнату, собрался кое-как, взял сумку со сменной одеждой и обувью. У меня была одна надежда, что всё похмелье выйдет с потом во время разминки и тренировки. Если нет, то можно ложиться и помирать.

И всё-таки я поплёлся на тренировку. На одной только силе воли, да и той оставались жалкие крохи. Такого сильного похмелья у меня не было никогда, даже в той далёкой юности, когда мы могли пить всё, что горит. Надо будет это учитывать в будущем. А лучше — вообще не пить по возможности.

В спортзал я успел почти вовремя, за пару минут до начала тренировки. Переоделся в раздевалке, вышел на разминку. Хонда-сан был уже тут, в зале. Увидев мой бледный вид, он сразу понял, что к чему.

— Что, весёлая была ночка? А ну-ка, ещё двадцать кругов, — хрипло засмеялся он.

И я бежал. Дрожал, страдал, проклинал всё на свете, себя, тренера, водку с шампанским, но бежал. Постепенно даже начало отпускать, организм мобилизовал все резервы.

Зато Хонда-сан только посмеивался и щурил глаза, даже не думая меня жалеть. После разминки, показавшейся мне целой вечностью, мы перешли к работе с грушей, и я колотил по ней с таким остервенением, словно бы это она была виновата в моём нынешнем состоянии. Затем бой с тенью, небольшой спарринг, в котором я пропустил в голову и около минуты лежал на холодном полу. Хонда-сан поначалу даже решил отказаться от спарринга, но я, пошатываясь, встал и заявил, что могу продолжать.

— Давай-давай, — подстёгивал он меня. — Боец должен уметь драться в любом состоянии.

С этим трудно было спорить. Далеко не всегда бывают идеальные условия. Вернее, на улице их вообще никогда не бывает. Под ногами мешается всякий мусор, солнце непременно светит прямо в глаза, а вместо равного соперника против тебя выходят сразу несколько отморозков.

Тренировку закончили заминкой, я долго ходил по беговой дорожке, восстанавливая дыхание и чувствуя, что похмелье всё-таки отступило. Даже не верилось.

— Всё, свободен, — сказал мне Хонда-сан. — Жду в субботу.

— Да, Хонда-сан, — сказал я в ответ и отправился в раздевалку.

Смыл вонючий похмельный пот в душевой, забросил грязные шмотки в сумку, чтобы постирать дома. Начал одеваться. Рубашка, брюки, пиджак, туфли. Я как раз застёгивал часы на руке, удивляясь, как только я их вчера не посеял по пьяной лавочке, и в этот момент в раздевалку вошёл Хонда-сан. То ли что-то забыл, то ли что-то хотел ещё мне сказать, но, увидев меня в пиджаке со значком клана, он побагровел и с силой толкнул меня на шкафчик. Я врезался спиной, ничего не успев сделать, ни уклониться, ни увернуться, и тренер схватил меня за горло, замахиваясь правой рукой. Удар с правой у него был по-настоящему зверским.

— Ты что, с-сука, якудза? — прошипел он, с неудержимой яростью глядя мне в глаза.