Якудза из клана Кимура-кай

Глава 21

— Отвечай, мать твою! — прорычал тренер.

Удар пришёлся по шкафчику рядом с моей головой, громыхнуло так, что я едва не оглох. На металлической дверце осталась глубокая вмятина.

— Одзава-кай, отделение клана Ямада-гуми, — пересохшими губами произнёс я.

На лице Хонды-сана явственно читалось глубокое разочарование.

— Выметайся. Чтоб я тебя здесь больше не видел, — холодно процедил он, отпуская меня брезгливым жестом. Будто я извозился в дерьме. Кажется, к дерьму он отнёсся бы гораздо спокойнее.

— Хонда-сан… — произнёс я.

— Заткнись, — фыркнул он. — Я не имею дел с якудза, кем бы они ни были.

Я стоял, как оплёванный. На смену этому чувству вдруг пришла ярость, сравнимая с его собственной.

— Да много ты понимаешь, старый мудак! — прорычал я. — Смотри на того, кто перед тобой, а не на костюм или значок!

Хонда-сан хрипло рассмеялся, пристально глядя на меня.

— Вы — отбросы общества. Вы все одинаковые. Пошёл вон из моего зала, — бросил он.

Но уходить и сдаваться так просто я не собирался. Мне нужны были эти тренировки. Да, я без труда нашёл бы и другое место, хоть тот же зал университета искусств, или ещё что-то, но там я не смогу заниматься у опытного тренера и спарринговать с настолько сильным противником. Ещё и так близко к дому.

— У всех свои причины быть среди гокудо, — выдохнул я, сжимая кулаки.

— Какими бы они ни были… Выметайся, — сказал Хонда-сан.

— Нет, — отрезал я.

Хонда-сан явно не ожидал такого упрямства, молча поиграл желваками, глядя мне в глаза. Я ответил тем же самым, даже не думая отводить взгляд.

— Значит, придётся вышвырнуть тебя силой, — сказал он, скривившись от отвращения. — Хотя… Это же будет оскорбление Одзава-кай, значит, вы придёте всей бандой и попытаетесь меня запугать. С битами и ножами. Славное будет побоище. Прямо как в старые добрые.

— Что, старые счёты? На меня они не распространяются. Воспринимай меня как паренька из соседнего квартала, не более, — холодно произнёс я.

— Счёты… Ещё какие, — хмыкнул он.

Его первоначальная ярость схлынула, оставив после себя только горечь воспоминаний.

Я поправил воротник, закинул сумку на плечо, ещё раз посмотрел на тренера. Тот стоял, набычившись, но смотрел уже не на меня, а куда-то вдаль. Взгляд на тысячу ярдов, в никуда.

— До встречи, Хонда-сан, — сказал я.

Он не ответил.

Как обычно, я положил деньги на стойку администратора. В этот раз положил десять штук. Да, я платил гораздо больше прайса, и мог бы вообще не платить, но мои вложения окупались многократно, и я не жалел денег на собственные тренировки. Тем более, что после моих визитов и добровольных пожертвований в спортзале появлялся новый инвентарь и так далее.

Зато девчонка-администратор чуть ли не взялась провожать меня до дверей, подобострастно кланяясь и бормоча что-то малопонятное. То ли из-за моих пожертвований, то ли из-за моего внешнего вида. Я распрощался с ней, вышел на улицу, нацепил чёрные очки, закурил. На душе было откровенно погано.

Я даже не знал, куда податься. Потом вспомнил о том, что мне нужно договориться с заведениями, отданными под мою опеку, насчёт платежей, и поплёлся к станции. Настроение как раз подходило, чтобы выбить из кого-нибудь всё дерьмо. Даже после усердной тренировки.

Идзакая, якитория и лапшевня. Три точки, с которых я должен собирать плату, чтобы делать взносы в кассу Одзава-кай, если не хочу проблем для них и для себя лично. Радовало одно, там можно будет наконец-то позавтракать. Теперь я чувствовал в себе силы, чтобы одолеть порцию лапши или жареного мяса.

И если насчёт якитории и идзакаи у меня никаких душевных терзаний не было, то собирать дань с лапшичной семьи Ироха я попросту не смогу. И с этим нужно что-то делать. Можно, конечно, каждый месяц докидывать из своего кармана, но это не выход. Меня нисколько не трогало бы, если бы деньги собирал кто-то другой, даже из семьи Одзава, но приказ оябуна звучал совершенно однозначно. Это должен делать я.

Даже никуда не торопясь, я прибыл на место слишком быстро. Быстрее, чем мне того хотелось бы. Идзакая пока была закрыта, работала она с шестнадцати часов и до полуночи, а вот якитория и лапшевня были открыты. Я зашёл в якиторию.

Одуряюще пахло жареным мясом и специями. Здесь подавали якитори, мясо на шпажках, маленькие шашлычки из курицы. Готовил молодой японец в длинном фартуке, на кассе стояла черноволосая девушка, почти что школьница с виду. Больше никого из персонала я не заметил, якитория была слишком маленькой и они, очевидно, совмещали роли.

— Доброго дня, — поздоровался я и сел за стойку. — Три шпажки, будьте добры. Грудку, с васаби.

Посетителей было немного, только какая-то пожилая дама сидела у окна и поедала куриные крылышки.

— Сию минуту, — поклонился повар, начиная при мне готовить заказ.

Я с интересом наблюдал, как он насаживает кусочки филе на деревянные палочки. Люблю смотреть за работой профессионалов.

Приготовили, подали.

— Итадакимас, — сам себе сказал я.

Жареная курочка — блюдо универсальное, и я прикончил её в считанные минуты. Посетителей за это время не прибавилось, зато старушка, сложив шпажки в специальный стаканчик и расплатившись по счёту, покинула заведение.

— Могу я поговорить с владельцем? — спросил я, промокнув губы салфеткой.

Паренёк-повар насторожился.

— Это я, — сказал он. — О чём вы хотели поговорить?

— О деньгах, конечно же, — сказал я. — Я представляю семью Одзава. Теперь я буду собирать плату. Пока что по прежнему ценнику.

— Вы? Как вас зовут? — нахмурился он.

— Моя фамилия Кимура, — ответил я.

— Прошу прощения, мне нужно сделать один звонок. Удостовериться, что всё именно так, как вы говорите, — поклонился владелец.

— Конечно, — сказал я.

Я почему-то ожидал, что будут проблемы. Откажется платить, или заявит, что уже платит другой семье якудза, и мне придётся с этим разбираться, или ещё что-нибудь. Но он отошёл в подсобку за шторку, позвонил кому-то, быстро переговорил, а затем вернулся с плотным конвертом в руках.

— Прошу вас, Кимура-сан, — он протянул мне конверт двумя руками.

Взял так же, двумя руками, со всем уважением. В конверте оказалась тоненькая пачка пятаков, с горой Фудзи на реверсе.

— Приятно с вами сотрудничать, — сказал я. — До встречи через месяц.

— До свидания, — поклонился хозяин.

Вышел, перекурил у двери. Идзакая закрыта, в лапшичную идти не хотелось. Я знал, что всё равно придётся идти, но оттягивал этот момент как только мог. Выкурил две сигареты подряд, дождался, пока минутная стрелка на часах догонит часовую. Только после этого пошёл в лапшичную.

За стойкой колдовал Масахиро, помешивая рамён в большой кастрюле.

— Здорова, братишка, — сказал я.

— О, Кадзуки-кун, — улыбнулся старый друг. — Привет.

Его взгляд скользнул по моему прикиду, по значку с иероглифом. Но он не стал ничего говорить, просто молча вернулся к готовке.

— Как поживаешь? — спросил я, не зная, с чего начать.

— Да… Потихоньку, — пожал плечами Масахиро, избегая смотреть мне в глаза. — С Ёко-тян гулять ходили вот, к набережной…

— Да? Ну ты красавчик, — усмехнулся я.

Он пожал плечами с не самым воодушевлённым видом.

— Главное, понастойчивее будь, увереннее в себе, — посоветовал я.

— А у тебя с Нанако-тян что? Я слышал, они с Ватанабэ-куном разошлись, аж со скандалом, — произнёс Масахиро.

— Понятия не имею, — развёл я руками. — Давно её не видел.

Даже связываться с ней не хотелось. Пусть лучше и дальше тусуется с босодзоку, целее будет.

— Удон будешь? С курицей, — предложил друг.

— Не. Чаю вот можно, — сказал я.

Он налил мне зелёного чаю, я посидел молча, прихлёбывая чай.

— Братан, а дядя твой здесь? — спросил я через какое-то время.

— Кста-а-ати… — протянул он. — Может, ты с ним поговоришь…

— По поводу? — удивился я.

Вместо ответа он поднял наверх часть стойки, открывая мне путь в подсобные помещения. Я удивлённо хмыкнул, но всё-таки прошёл внутрь. Тут стояли холодильники с заготовками и продуктами, большая мойка, санузел в отдельном помещении. И, разумеется, офис Ироха Юдзиро, владельца этого чудесного заведения. Масахиро открыл дверь жестом фокусника, и я увидел внутри дядю Юдзиро, сидящего в компании ещё троих мужичков. На столе я заметил фишки маджонга, россыпь мелких купюр и дымящуюся пепельницу, до краёв набитую окурками.

— Масахиро-кун! Принеси мне пива из холодильника, — попросил Юдзиро, сидящий спиной к двери.

Даже если бы он сидел к нам лицом, это ничего бы не изменило, он не отрывал сосредоточенного взгляда от фишек. А вот его партнёры по игре, завидев меня, насторожились.

— Чего ещё пожелаете, Ироха-сан? — хмыкнул я.

Он обернулся, подскочил от неожиданности.

— К-кимура-кун! Как хорошо, что ты зашёл! — наигранно и фальшиво воскликнул он.

— Все вон, — сказал я.

— Юдзиро-сан, что этот сопляк себе позволяет? — один из игроков, тучный мужчина в гавайской рубашке, грозно уставился на меня.

— Хидэки-сан, боюсь, нам придётся прервать игру, — нервно посмеялся Юдзиро.

— Как раз когда я выигрываю? Это какая-то шутка? — прорычал Хидэки-сан, начав подниматься.

Двое других игроков сидели на месте, настороженно поглядывая на нас.

— Все. Вон, — твёрдо и чётко повторил я.

— Ты не знаешь, с кем связался, сопляк! — заявил Хидэки-сан.

— Могу сказать то же самое, — произнёс я. — Все претензии по поводу моих действий можете высказать Одзава-сану.

Это имя любители маджонга точно слышали. Двое молчунов тихонько поднялись с насиженных мест, откланялись и начали протискиваться к выходу, Хидэки-сан вмиг заткнулся, смущённо шлёпая губами, будто бы подбирал нужные слова. Ироха-сан закрыл лицо руками.

— Мне в третий раз повторить? — спросил я.

— Прошу прощения, — поклонился Хидэки-сан. — Я ухожу.

— И можете забыть сюда дорогу, — сказал я им вслед.

— Кимура-кун, я всё объясню, это просто мои друзья, мы только… — затараторил Юдзиро, но я его перебил.

— Вы меня обманули, Ироха-сан, — процедил я. — Масахиро, братан, оставь нас наедине.

— Как скажешь, — сказал Масахиро, закрывая дверь снаружи.

Мы остались с Ироха Юдзиро наедине, и я уселся напротив него за столик, закуривая сигарету.

— Не знал, что ты куришь… — пробормотал он.

— Это самое меньшее, что должно вас сейчас волновать, Ироха-сан, — сказал я. — Вы обещали мне, что больше не прикоснётесь к маджонгу. Разве нет?

— Обещал… — вздохнул он. — Но ты не понимаешь! Мы же просто играли с друзьями, это не считается!

Я брезгливым жестом подкинул в воздух лежащие на столе мятые купюры.

— Это же всего лишь игра! — чуть ли не обиженно воскликнул Юдзиро.

Всё ясно, лудоман обыкновенный, конченный. Медицина тут бессильна. И рукоприкладство тоже. Такие, как он, способны проиграть всё имущество, загнать всю семью в глубочайшие долги и полностью разрушить свою жизнь в погоне за выигрышем. Иногда им везёт. Но чаще всего такие, как Ироха Юдзиро, плохо кончают. Желание помогать ему таяло с каждой секундой.

Я посмотрел на выставленные фишки, и Юдзиро заметил мой взгляд.

— Ты не играешь? Хочешь, научу? — спросил он.

— Не играю и вам не советую, Ироха-сан, — сказал я. — Вам и так уже крупно повезло, что я избавился от вашего долга семье Одзава. Лимит удачи исчерпан. Вы это понимаете?

— Понимаю… — вздохнул он.

— Но другие обязательства никуда не делись. Вы ведь им платили за защиту? — спросил я.

— Да, — коротко ответил он.

— Теперь деньги буду забирать и передавать я. Тридцать пять тысяч в месяц, — сказал я.

— Но было же тридцать! — воскликнул Ироха-сан.

— Теперь тридцать пять, — отрезал я. — У вас есть возражения, Ироха-сан?

— Нет… А ведь ты был таким славным мальчиком, Кимура-кун! — Юдзиро чуть не плакал от досады.

Но на меня это не действовало. Если бы он встретил меня в других обстоятельствах, я бы ещё подумал над тем, чтобы найти какой-то другой выход из ситуации, разумный компромисс. Но игра в маджонг опять испортила Ироха-сану всё, что могла.

— Вопросы? Пожелания? Предложения? — спросил я.

Ироха Юдзиро вновь уронил лицо на руки и ничего не сказал.

— Вопросов нет, получается, — заключил я. — За деньгами зайду попозже. Если ещё раз увижу или даже просто узнаю, что вы, Ироха-сан, снова прикасались к фишкам, следующий разговор пойдёт иначе. До свидания, Ироха-сан.

Я напоследок вдавил окурок в переполненную пепельницу, окинул офис пристальным взглядом. Взял со стола одну из фишек, покрутил в руках. Красный дракон, кажется.

— Это я заберу. Вам уже ни к чему, — сказал я, положив фишку в карман.

Ироха-сан ничего не сказал, и я вышел обратно в коридор, а затем в зал. Масахиро, чуть смущённый и немного подавленный, ждал меня там.

— Он уже… Надоел до смерти, — тихо сказал Масахиро-кун. — Денег у всех уже назанимал, из кассы берёт.

— Если будет играть, говори мне, — сказал я. — Сразу же, без промедления. Особенно если на деньги.

— Хорошо… И… Спасибо, Кадзуки-кун, — сказал Масахиро.

— Без проблем, братан, — я хлопнул его по плечу. — Я знаю места, где играют, здесь, в Кита-Сэндзю. Скажу, чтобы его не пускали больше.

— Не думаю, что это поможет, — нервно посмеялся друг.

— Мы его ещё надрессируем, — осклабился я. — Ладно, бывай. На связи, если что.

— Бывай, Кадзуки-кун, — ответил он.

Осталось договориться только с владельцем идзакаи, но до её открытия ещё долго. Выпивать здесь предпочитали вечерами, после работы, и посреди дня найти работающий бар — задачка со звёздочкой. Поэтому я решил не терять времени зря и отправился в здешний подпольный клуб маджонга. Не думаю, что там откажут мне в такой маленькой просьбе. В идзакаю вернусь потом, попозже.

Накано Такуя показал мне, где здесь играют. Владельцы клуба работали с Одзава-кай, так что никаких проблем возникнуть не должно.

Добрался до той неприметной двери, постучал тихонько. Дверь открыл монобровый японец, больше похожий на орангутана в спортивном костюме, чем на человека.

— Тебе чего? — спросил он.

Насколько я мог разглядеть через щель в приоткрытой двери, он тут и сидел, на стульчике у прохода. Охранник, значит.

— На пару слов, — сказал я.

Он смерил меня недоверчивым взглядом.

— Ты от Одзава-сана? Он куда пропал, кстати? — проявил он неуместный интерес.

— Можешь и так считать, — сказал я. — Значка не видишь, что ли?

— Ну заходи тогда. Наверх и в первую дверь, — проворчал охранник, впуская меня внутрь и снова усаживаясь на стульчик.

Салон маджонга расположился на втором этаже, несмотря на то, что у него имелся отдельный вход с улицы, и я начал подниматься по лестнице. Спину кольнуло недобрым предчувствием, словно бы кто-то целил мне промеж лопаток. Я обернулся и посмотрел на монобрового. Тот стоял, глядя на меня.

— Иди, иди, — сказал он. — Не задерживайся.

Ладно, спишем это на обычное недоверие к новым лицам. Салон маджонга — место насквозь незаконное, азартные игры в Японии давно запрещены, и организация подобного салона сопряжена с немалым риском. До пяти лет лишения свободы.

Первая дверь оказалась приоткрыта, и я заглянул внутрь перед тем, как войти. За несколькими столами сидели игроки, было плотно накурено, у входа стояла небольшая стойка наподобие администраторской. Я вошёл внутрь, и взгляды всех присутствующих тут же оказались прикованы ко мне.

— Кажется, ты зашёл не в ту дверь, парень, — произнёс худой мужчина в тонких проволочных очках, не отрываясь от игры.

Я понял, в чём была странность. Все они были одеты в одинаковые чёрные костюмы. А затем узнал того, кто заговорил со мной. Это был якудза из группировки Кодзима-икка. Все они были из Кодзима-икка.