Адмирал Небогатов. Другая Цусима.

Глава 4. Подготовка к бою.

Вчера, 11 мая 1905 года, он внезапно стал главнокомандующим русским флотом. Был военный совет, где, как он надеялся, они сдвинулись с мертвой точки. К закату офицеры вернулись на свои корабли. Даже во время военного совета эскадра продолжала движение.

Неделя. Именно столько их отделяло от Владивостока. Причём если считать с запасом. Через неделю часть флота будет отдыхать во Владивостоке. Часть же будет на морском дне.

Эскадра напоминала растревоженный муравейник. Да, эскадра двигалась вперёд со скоростью пять узлов в целом, но не единым строем. Корабли, разбившись на новые отряды пытались маневрировать. Получалось очень плохо. Любой маневр, кроме кильватерной колонны, давался с трудом. Поворот судами отряда всем на одном и том же месте - поворот "все вдруг" приводил к мгновенной потери строя, потому что разнотипные суда поворачивались с разной угловой скоростью. А уж когда они отрабатывали перестроение с походного ордера в боевой чуть катастрофа не случилась: его первый боевой отряд, новые суда, развил большую скорость, обогнал второй боевой отряд, строй старых броненосцев и начал занимать места в начале колонны. Едва новые броненосцы встали в строй, они сразу же сбросили скорость, не подумав, что за ними следуют "Ослябя", "Олег" и "Аврора". Те оказались вне строя, со стороны условно стреляющего борта. Чтобы их пропустить в строй, колонна старых броненосцев убавила ход до самого малого, а потом вообще застопорила машины, подняв в знак этого черные шары. Он понимал, чем чревато остаться стоячим в реальном бою. Одно радовало - хотя бы не протаранили друг друга. Зато когда они второй раз провернули этот маневр, первый отряд скорость не снижал и такого больше не произошло. Правда, тогда второй отряд отстал более чем на 10 кабельтов...

Он предполагал, что их прорыв будет состоять из трех фаз. Им надо не попасть на плавучие мины, выдержать артиллерийский бой и минные атаки. Он начал небольшие учения, чтобы если не подготовиться к бою, то хотя бы понять что ждать от его эскадры.

"Жемчуг" и "Изумруд" шли впереди их колонны, изображая тральщиков. Недолго, правда: порвали трал, неудачно маневрируя.

Он задумался. Да, в Артуре были большие потери из-за плавучих мин. Но корейский пролив в самом узком месте 180 км, враг не сможет его перекрыть - ведь он сам ещё не знает, где он конкретно проплывет. Да и там гражданские суда разных стран, это не осажденная заблокированная крепость. Так что плавучие мины из списка угроз вычеркиваем. "Жемчуг" и "Изумруд" пусть вместе с "Олегом" и "Авророй" отрабатывают атаки на разведчиков врага, которых изображает "Светлана" и "Алмаз".

На скоростное маневрирование крейсеров с броненосца "Князь Суворов" смотрели с завистью. Матросы рассуждали в духе: "Дескать, им хорошо, лишний уголь так сожгут!" На его же броненосцах уголь выкидывали за борт лопатами. За судами оставался черный след, как кровь, хотя уголь быстро тонул. Изображая лесорубов с каким-то остервенением бегали матросы с топорами - они рубили офицерскую мебель и выкидывали её за борт.

Шлюпок на корабле больше не было. Чуть в стороне шлюпки подбирали транспорты. Что не сможем взять с собой утопим тут. Вероятно, увидя пятно разбитой мебели и продырявленные шлюпки в море случайный пароход предположит, что недалеко произошло кораблекрушение. Но на транспорты грузили не пустые шлюпки. Вчера он с удивлением обнаружил, что суда второй Тихоокеанской эскадры планировали использовать прожекторы для отражения ночных минных атак врага. Зачем? Такие "светлячки" только привлекут к себе врага! Он с ужасом понял, что ходить без огней обучен только тот отряд, который был под его командованием во время похода. Это внесло коррективы в его планы: мало того, что он приказал убрать прожекторы со всех крупных судов, так теперь и план отражения минной атаки подвергся корректировке: после вероятного дневного боя, уцелевшие суда из его старого отряда - «Николай I», «Генерал-адмирал Апраксин», «Адмирал Сенявин», «Адмирал Ушаков», «Владимир Мономах» должны встать в хвост колонны и прикрывать колонну с самого опасного участка - с тыла. Много ещё было таких моментов.

Сейчас он лично занялся инспекцией. Разумеется, не всей эскадры, а только своего нового флагманского броненосца. Торпедную часть он поручил своим заместителям. Сам же он лично решил посетить все орудия своего нового броненосца. Матросам он дал распоряжение не отвлекаться от работы, тут не парад.

Начал он с башен главного калибра. Каждая поворотная башня несла себе два двенадцати дюймовых орудия весом по 52 тонны. Броня в 254 мм обеспечивала безопасность орудийной прислуги и исключала детонацию снарядов. Он зашел в башню и...

- Это что такое? - спросил он орудийную прислугу.

Наводчик, поприветствовав адмирала, стал косится на снаряд.

- Снаряд для орудия, Ваше Превосходительство! Больше 20 пудов веса! Как японец покажется мы, с Вашего приказа, как вдарим по ним!

- Почему снаряд лежит на полу? Разве он не должен подаваться электроподъемником из подбашенных помещений? - удивился он.

- Дык, Ваше Превосходительство, приказ такой! Мы увидим врага, включаем эту, электроподачу, во! Но она пока прогреется, пока заработает. Стрелять же как-то надо? Поэтому мы заранее притащили в каждую башню по четыре снаряда. Их расстреляем - как раз машинерия заработает.

-Вот если сейчас враг покажется, твои действия? - спросил Небогатов.

-Сейчас?! Включаем машинерию. Ждём. Видимость хорошая, враг подойти на дистанцию огня не успеет. Потому уж и пушки зарядятся.

- То есть эти четыре снаряда на случай внезапной встречи с врагом? Допустим, ночью? - уточнил Небогатов.

-Так точно, Ваше Превосходительство!

-С артиллерией среднего калибра также? -спросил он.

-Так точно, Ваше Превосходительство!

-На моих судах такого - запасных снарядов в башне - не было. Так только на "Суворове" или везде?

- Дык...Не могу знать, Ваше Превосходительство!

Небогатов подошел к смотровой щели. Попробовал туда просунуть ладонь. Не вышло. А вот палец пролез.

-Ваше Превосходительство? - спросил у него сопровождающий флагманский артиллерист Фёдор Аркадьевич Берсенев, увидя странное поведение адмирала.

Его смущало, ох и смущало!

- Полковник Берсенев, расскажите о себе, - приказал Небогатов.

Полковник удивился, но стал споро, как по писанному, отвечать:

-Фёдор Аркадьевич Берсенев, 1861 года рождения, русский флотский офицер-артиллерист, исследователь Дальнего Востока, флагманский артиллерист 2-й Тихоокеанской эскадры. Родился в г. Мышкин в семье секретаря уездного суда. Окончил гимназию в Ярославле. 1879 году окончил Техническое училище Морского Ведомства в Кронштадте. 31 мая 1882 года получил чин прапорщика Корпуса морской артиллерии. В 1883 году был переведён на Дальний Восток. В 1884 году служил на канонерской лодке «Морж» Сибирской флотилии. В 1885 году на клипере «Абрек» участвовал в гидрографической экспедиции в Охотское море, а летом занимался картографированием Тихоокеанского побережья и устья Амура. В 1886 году назначен на канонерскую лодку «Горностай». В 1887 году переведён на канонерскую лодку «Сивуч». В том же 1887 году назначен заведовать оружием в Сибирском флотском экипаже. В 1882 году окончил Михайловскую артиллерийскую академию в Санкт-Петербурге по 1-му разряду. В 1892—1893 году был членом Комиссии артиллерийских опытов в Санкт-Петербурге. В 1893 году был командирован в английский г. Шеффилд, на заводы Виккерса, с целью наблюдения за изготовлением броневых плит для русских кораблей и их приёмки. С ноября 1895 по май 1896 находился в американском г. Питтсбурге, на заводах Карнеги, где стал специалистом по теории и практике изготовления броневой стали. В 1896 году вернулся в Россию, был произведен в чин капитана Корпуса морской артиллерии и назначен заведовать броневой мастерской Обуховского сталелитейного завода в Санкт-Петербурге. Одновременно был казначеем Невского общества устройства народных развлечений. В 1901 году был произведен в чин подполковника Корпуса морской артиллерии и назначен преподавателем Технического училища Морского ведомства в Кронштадте. 7 мая 1901 года предотвратил расстрел присланным отрядом матросов рабочих Обуховского завода, устроивших стачку, но сам был вынужден покинуть завод и перешел в Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота. Ходил на крейсере «Минин», флаг адмирала Зиновия Петровича Рожественского, в качестве флагманского артиллериста. В июле 1904 года назначен флагманским артиллеристом 2-й Тихоокеанской эскадры и в том же году произведён в чин полковника Корпус морской артиллерии...

- Довольно. Вы в курсе что внутри бронированных башен на полу находятся запасные снаряды? - спросил Небогатов.

- Так точно. В курсе. Это позволит нам оперативнее открыть огонь в случае внезапного обнаружения врага.

- Отлично. У меня к Вам ряд вопросов. Во-первых, сколько тут лежат эти снаряды. При какой температуре и влажности - это же не недра броненосца, не крюйт-камера. Я почему-то в башне гигрометра не вижу! Думаю, вы знаете, что снаряды с большой влажностью имеют свойства не взрываться.

- С Мадагаскара..., -не совсем по уставу ответил артиллерист ему.

- С тропиков. То есть как японец покажется, мы будем салютовать ему, потому что в разрыв этих четырех снарядов я не верю. Но предположим, я не прав. Снаряды могут взорваться штатно. У меня к вам вопрос. Смотрите, внезапная встреча с врагом. Вот здесь, у смотровой щели взрывается снаряд врага. Шестидюймовый. Естественно, он не пробивает броню. Но несколько мелких осколков, с палец или даже меньше, проникают в смотровую щель. И один из них попадает в снаряд, который лежит на полу. После чего здесь, внутри заброневого пространства, в крошечной комнате, взрывается даже не один, а четыре двенадцати дюймовых снаряда. Я плох в расчетах, стар наверно. Подскажите мне - мы останемся без башни главного калибра, или взрыв будет так силен, что огонь, сдерживаемый броней, пойдет вниз до снарядных погребов и уже весь броненосец взлетит в воздух?

Артиллерист побледнел. Небогатов грустно вздохнул.

- Сигнальте по всем кораблям. Мне надо знать, кому ещё хватило ума запасные снаряды разложить. Не расстраивайтесь, Фёдор Аркадьевич. В связи с нехваткой снарядов я не планировал артиллерийские ученья, но теперь они у нас будут. На четыре снаряда на орудие. Мишеней правда нет, но у нас есть лишний вельбот, вот его и расстреляем. А пока распорядитесь-ка чтобы разведчики исследовали море - не хватало ещё японцев канонадой привлечь, пока мы уголь за борт выбрасываем.

Миноносцы и оба буксирных парохода растаскивали баркасы. Небогатов решил начать с дистанции пять кабельтов. Теоретически, его 12дюймовые пушки стреляли на 75 кабельтов, 6 дюймовые на 60 кабельтов, 3дюймовые на 35 кабельтов.

Шестидюймовая башня броненосца навелась на деревянный баркас. За предстоящим расстрелом шлюпок решили понаблюдать свободные от вахты матросы.

Комендоры зарядили шестидюймовое орудие. Оба "объекта" - флагманский броненосец "Князь Суворов" и деревянная шлюпка стояли неподвижно, на пяти кабельтовых друг от друга. Волнение на море не превышало трех баллов. Раздался первый выстрел. Мимо!

"Ну, бывает, не повезло", - подумал Небогатов. Всё таки деревянная шлюпка очень мелкая, да и почти километр между ними.

Второй и третий раз рявкнула пушка. Деревянная шлюпка продолжала оставаться целой и невредимой. Небогатов почувствовал себя раздосадованным.

Среди команды слышался говор:

— Эх, проклятые комендоры!

— Ведь камнем можно достать! Эти из орудия не попадают!

— Да, словно кто заколдовал деревяшку!

— Глаза, что ли, косые у комендоров?

Федор Аркадьевич, наблюдавший за стрельбой, чувствовал себя неловко, нервничал. Когда промахнулись четвертый раз и из башни крикнули, что снарядов больше нет, он сердито ругнулся и побежал в башню. Небогатов хотел напомнить, что с прошлого года телесные наказания в русском флоте отменены, но не успел.

Небогатов догнал офицера слишком поздно. У некоторых комендоров уже были разбиты лица.

- Предатели! Как с такой дистанции можно с неподвижного броненосца промазать по неподвижному баркасу? У Вас современная пушка Канэ с оптическим прицелом! Если вы это сделать не можете, как вы будете топить суда врага в сорока кабельтовых или миноносцы ночью, что на этой дистанции больше двадцати узлов дают?

Небогатов хотел было остановить офицера, но ругать начальство надо без присутствия подчиненных, дабы не рушить авторитет этого начальства. Он обязательно объявит ему строгий выговор. Да, такова реальность. Офицер может бить матросов и ему ничего не будет, даже если он не прав. Если матрос попробует защититься, то есть поднять руку на офицера - его ждет минимум тюрьма, а то и смерть.

Но офицер совсем уж распылился, схватившись за револьвер. Небогатов едва успел толкнуть его в руку. Пуля прошла мимо человека, но срикошетила от брони башни. Чудом никто не пострадал. Лишь оплеуха от Небогатова вернула флагманского артиллериста в чувство.

Разумеется, Небогатов был не доволен результатами стрельбы. Но других стрелков у него нет, расстреляешь этих - к пушкам придеться поставить корабельных коков. Те по любому справиться с пушками ещё хуже.

- Вам, Федор Аркадьевич, строгий выговор. Очень строгий. Молчите. Мой приказ разрешает расстрел трусов и паникеров. Здесь я ничего этого не вижу. Я, например, тоже из такой пушки не попаду. Что вы и меня расстреляете? Теперь насчет них. Стрельба, безусловна, неудовлетворительна. Но у меня нет оснований предполагать, что в бою они проявят себя так же плохо. Может быть они стрелять в принципе умеют, но присутствие рядом с ними адмирала их так сильно отвлекало. Поэтому делаем так: этих, с разбитыми лицами в лазарет. Сюда пусть ещё притащат запасных снарядов с других башен. А вам, Федор Аркадьевич, приказ. Встать за это орудие и показать команде, как надо поражать цели.

Побитых увели, кровь протерли. Берсенев сам встал за орудие. Целился он довольно долго, но попал с первого же раза. Деревянный баркас развалился на части.

- А взрыв где? - заголосили матросы.

- Олухи Царя Небесного! - накричал на них Береснев. - Снаряд должен на сколько-то войти внутрь корпуса корабля врага, после чего уже разорваться там! Так ущерб много больше! Поэтому при попадании в воду наши снаряды не взрываются!

- Неплохо, - сказал Небогатов. - По цели меньше десяти метров, да еще и поражение не осколками, а прямым попаданием. Но у нас осталось ещё 42 снаряда только к шестидюймовым пушкам, которые нужно отстрелять. Поэтому продолжаем.

Небогатов хотел понять, с какой дистанции они перестанут попадать. До войны считалась, что дистанция боя не будет превышать 15 кабельтов. То есть большинство умеет стрелять на такие дистанции, точнее, должно. Поскольку у врага преимущество в скорости хода, дистанцию огня будут выбирать японцы. Проблема только в том, что опыт войны показывал, что на таких дистанциях не стреляют - только подходят толпой добить одиночное подбитого врага. Обычно бой ведется на дистанции от двадцати до сорока кабельтов. И он хочет понять, на сколько у его эскадры всё плохо. Конечно, лучше всего таким заниматься до войны ли хотя бы до начала похода, но имеем что имеем.

Весь оставшийся световой день бахали орудия. Небогатов удивился, как на грохот никто не приплыл, хотя бы гражданский корабль.

Насчет же стрельбы - все было так, как он и ожидал: если у комендоров не стоять над душой, то стрельба на дистанции до 15 кабельтов удовлетворительна. А вот дальше начинались проблемы. Они просто не видели всплесков от попадания своих снарядов в воду и не могли корректировать огонь. Небогатов читал имеющиеся документы. Там подробно описывалось, как стрелять: "При сближении на 15 кабельтов и меньше пушкам указывается цель: башенным большого калибра - носовая башня, пушкам среднего калибра - средняя часть судна, 75 мм пушкам - верхние настройки и вообще небронированные части корабля. Для 57,47 и 37 мм пшек и пулеметов - мостики, открытая палуба и марсы, особенно где имеются пушки и группы людей". Хорошее наставление, подбродное. Даже написали как пулемет использовать, орудийная прислуга это наизусть учила, даже неграмотные. Только вопрос: как они подойдут к врагу на дистанцию стрельбы из пулемета?

Стрельба на более дальние дистанции была описана менее подробно: "при расстояниях свыше 15 кабельтов всем пушкам указывается одна общая точка прицеливания - форштевень неприятельского корабля в ватерлинии." Это конечно, лучше чем ничего, но не сильно: методика стрельбы на 75 кабельтов и на 25 должны быть разными.

Не обрадовали его и дальномерщики. Днём они измеряли расстояние до "Урала". Один дальномерщик сказал 70 кабельтов, другой - 100 кабельтов. Хотя по его глазомеру было 80 кабельтов.

По идее, на малых дистанциях дальномеры особо не нужны. На больших можно было стрелять дедовским способом, "вилкой". Первый выстрел делается с расчетной дистанции. Если снаряд не долетает до цели, это называется недолетом. Второй выстрел делается с увеличенной дистанцией (например, с большим углом возвышения или большим зарядом). Если снаряд перелетает цель, это называется перелетом. Таким образом, цель оказывается "зажата" между недолетом и перелетом, как между зубцами вилки. Это позволяет артиллеристам определить, что цель находится где-то между этими двумя точками. Далее корректируется дистанция (например, берется среднее значение между недолетом и перелетом), и следующий выстрел уже с высокой вероятностью попадает в цель. Хороший способ. Только есть проблема - на большой дистанции всплесков от снарядов не видно. Хотя бы с учетом опыта войны с японцами он бы назвал эти дистанции средними.

Что делать? В текущих реалиях был только один выход: нужно больше всплесков. Корабль измеряет расстояние до врага, допустим, 30 кабельтов. И начинает стрелять из всего что есть на эту дистанцию. По идее, так будет много всплесков и по ним уже будет можно корректировать огонь. Главное, нескольким судам в одну цель не стрелять! Конечно, проблему частично можно решить секундомером - засекая время подлета снарядов, но он сомневался в работоспособности этого метода в реальном бою. На этом учения закончились вместе со световым днем.

Сейчас он сидел в адмиральской каюте. С корабля слышались обычные звуки: "Один час прошел, в два поворота и больше пройдет, если будет Господня воля. Помолимся Богу дать нам хороший поход и Ей, Матери Божией, Защитнице нашей, уберечь нас от откачивания воды помпами и других несчастий. Впереди — Цусима".

Да, приказ о курсе был доведен до всех, лишние корабли буквально только что их покинули. Он же разбирал последствия своих действий. Если верить донесениям, на эскадре за день в связи с новым приказом расстреляно 117 человек. Менее одного процента, но всё равно много. Он читал отчеты: "Матрос в бранной форме усомнился в целесообразности движения через корейский пролив. Также грубо отозвался о новом главнокомандующем. Самая цензурная фраза, которую я могу привести на бумаге: "Куда попер, тупоголовый дьявол?" Итогом был расстрел.

Были и более сложные случаи. Например, донос на командира крейсера "Владимир Мономах" Владимира Александровича Попова от к старшего артиллериста корабля, лейтенанта Нозикова. В доносе указывалось, что весь крейсер заставлен клетками с живыми курами, вследствие чего ограничен обзор. Кроме того, куры бояться звука выстрелов и их паника мешает передавать приказы голосом. Это было так нелепо, что он даже не поверил и на миноносце послал своего адъютанта проверить. Вот сейчас адъютант докладывал:

- Так точно! Всё правда, Ваше Превосходительство! Только что оттуда! Впереди фок-мачта и клетки с курами. Справа и слева — пустое место из под минных катеров, баркасов и опять клетки с курами. Позади — дымовая труба, ростры, грот-мачта с большой площадкой для прожекторов, пустое место из-под катеров, вельботов, шестерок и опять клетки с курами. Закрываешь глаза и по звукам как в родной деревне!

"Интересно, каким коэффициентом надо уменьшить боеспособность крейсера от живых кур?" - подумал Небогатов.

- Кур всех пустить на мясо для команды, клетки - за борт. Командиру выговор, - приказал он.

Было ещё много доносов. Например, на капитана I ранга, командующего эскадренным броненосцем "Император Александр III" Николая Михайловича Бухвостова за публично сказанные слова: "Мы все умрём, но не сдадимся". Этого оправдать, это не трусость.

Он вновь и вновь разбирал последствия своего указа о поиске смутьянов. Теперь он разбирал дело Владимира Ивановича Семёнова. Сложный случай с флагманского корабля... Этот человек воевал в составе Первой Эскадры, его корабль интернировался, а он сам дал подписку не участвовать в войне больше. Однако он оказался в России и добровольно присоединился ко второй эскадре. Сначала как пассажир, в ноябре 1904 года был назначен одним из четырёх флагманских штурманов эскадры. В феврале 1905 года получил назначение начальника военно-морского отдела эскадры. Так вот, при обыске у Семенова были обнаружены записи, нечто вроде личного дневника, которые показывали действия России, особенно Первой эскадры, не в лучшем свете. Небогатов задумался. Взял красный карандаш и стал писать на рапорте: "Поскольку человек ни с кем этими записями не делился, то признать его невиновным."

Был ещё похожий случай. Один подвыпивший офицер публично продекларировал стихи Некрасова:

"Здравствуй, умная головка,Ты давно ль из чуждых стран?Кстати, что твоя «поповка»,Поплыла ли в океан?— Плохо, дело не спорится,Опыт толку не даёт,Всё кружится да кружится,Всё кружится — не плывёт.— Это, брат, эмблема века.Если толком разберёшь,Нет в России человека,С кем бы не было того ж.Где-то как-то всем неловко,Как-то что-то есть грешок…Мы кружимся, как «поповка»,А впёред ни на вершок. "

Для сухопутного человека это было бы бредом пьяницы, но моряки все были в курсе про что это. В 1873 году Черноморский флот Российской Империи пополнился уникальными, не имеющими аналогов кораблями, которых не строили раньше и не будут строить потом. Броненосцы береговой обороны особого типа. Эти корабли так и прозвали "поповка", по имени адмирала, что вел строительство. Корабли начали славиться ещё вовремя постройки, когда их не смогли построить за выделенный немалый бюджет. Более того, дерева на постройку стальных броненосцев в России не нашлось, поэтому его пришлось закупать в Великобритании. Итогом многолетней работы стали уникальные суда, круглые в плане, диаметром около 30 метров. Круглые как блюдца, вооруженные двумя орудиями большого калибра, с максимальной скоростью 6 узлов, а по факту, если на море не штиль - два узла. Стоит заметить, что орудия влево-вправо не поворачивались, предполагалось их наводить поворотом корпуса. Не меньшую истерику вызвали планы модернизации "поповок", которые даже были осуществлены в полном объеме. Например, "поповку" оснастили … шестовой миной. В носу, сквозь двойной борт была вмонтирована специальная «секретная» труба для выдвижения шеста с миной. По логике «модернизаторов» она должна была на своей «крейсерской» скорости (в 6 узлов) догнать противника, тыкнуть его в борт миной, и успеть отойти. Был и второй вариант: «незаметно» подкрасться и произвести те же манипуляции. К счастью, война с Турцией прошла удачно и "поповки" не разу не стреляли в бою.

Естественно, это всё стало предметом смеха всего Черноморского флота и всех знающих людей. Оправдать это Небогатов мог только одной фразой: "поповка" - это не корабль. Поповка - это даже не броненосец береговой обороны. "Поповка" - это просто плавучая артиллерийская батарея для защиты города. И в принципе в этом качестве она на момент постройки приемлема. А то что это "плавучая батарея" сумела перейти из Севастополя в устье Дуная, 620 морских миль - ну это вообще немыслимо, рекорд для плавучих батарей во всем мире.

Небогатов задумался. Потом продолжил писать: "Офицер указал на ошибки кораблестроительной системы Черноморского флота". Небогатов опять задумался. Вроде бы "поповки" в 1903 году списали? Он продолжил писать: "В настоящий момент эти проблемы признаны морским штабом и устранены в полной мере. Поэтому состав преступления отсутствует."

Но вестовому велел передать этому офицеру, что не положено задумываться о постороннем во время военной службы.

А вот дальше так просто не получиться. Очередной офицер, опять стихи в подвыпившем состоянии. Он стал читать народное стихотворение, ставшее широко известным с начала этой войны:

"Было дело у Артура,Дело скверное, друзья.Того, Ноги, КамимураНе давали нам житья.Мы с соседкой желтолицейЕй-же-ей, сцепились зря;Полечу я вольной птицейДа за синие моря.Уж давно готовы лодки,Мы поедем в край иной;Ну, садись, моя красотка,Только рядышком со мной.Приказали нам от брегаУдалиться в два часа;Пропадай моя телега,Все четыре колеса.Там стоял "Варяг" железныйИ "Кореец" с ним как раз.Выходи, о друг мой нежный,Уж пробил свиданья час.Порт-артурцы прогляделиКак на нас нашла гроза;Оглянуться не успели,Как зима катит в глаза.Грустно, вяло и несмелоРать солдат пустилась в путьНоги босы, грязно тело,И едва прикрыта грудь.Куропаткин горделивыйПрямо в Токио спешил.Что ты ржешь, мой конь ретивый,Что ты шею опустил?Вот уж он на бранном поле,Слава северных дружин.Страшно, страшно поневолеСредь неведомых равнинА наместник уезжаетБезвозвратно навсегда.Птичка божия не знаетНи заботы ни труда.Куропаткину обидно,Что не страшен он врагам.В поле бес нас водит, видно,Да кружит по сторонам.А Ояма наступаетНочью и при свете дняПосмотри: вон-вон играет,Дует, плюет на меня.С Порт-Артуром попрощайся,Получи большущий нос;Гром победы, раздавайсяВеселися, храбрый росс!Ходят пленники как тениБез отчизны, без семьи.Ах вы, сени мои, сени,Сени новые мои!Генералов вереница,Офицеров без числа,Спой мне песню, как синицаТихо за морем жила.Поработал на солдатаИнтендантский хоть куда!Хороши наши ребята,Только славушка худа."

Небогатов записывал. Чего только нет в этом стихе! Вот этого придется расстрелять за паникерство и деморализацию эскадры.