Бальтазар

Глава 22

Глава двадцать вторая. Охота на Призрачного Гонщика.

Копье света встретилось с огненной цепью, которая отбила мою магию в сторону. Мотор мотоцикла взревел, и Сё Ван рванул ко мне, размахивая цепью, словно лассо. Очевидно, он не собирался убегать, желая испытать мою силу в лобовой атаке. Что ж, тем лучше. Я покажу ему, почему издревле маги боялись связываться с Бальтазар!

Положив руку на гримуар, который послушно открылся на нужной странице, я произнес древнее слово силы. Воздух сгустился от морозной ауры, и асфальт перед несущимся Гонщиком мгновенно покрылся зеркальной ледяной коркой. Мотоцикл, потеряв сцепление с дорогой, вильнул и пронесся мимо, едва не зацепив меня раскаленной цепью. Я лишь изящно уклонился и помахал ему рукой, наслаждаясь яростным скрежетом, который издавал его огненный череп.

— Думаешь, победил? — проревел он, и его смех эхом разнесся по пустым улицам.

Колеса его байка вспыхнули ослепительным белым пламенем, плавя и испаряя наколдованный мною лед в клубы шипящего пара.

— Хрен тебе! — с этими словами он развернулся и вновь рванул в мою сторону, оставляя за собой дымящуюся борозду в асфальте.

«Упрямый черт», — мелькнула у меня мысль с долей развлечения.

Усмехнувшись, я активировал следующее заклинание. Будто пробудившийся гигант, Теневой Сеул издал протяжный, низкочастотный стон. Аркан под названием «Дрожь земли» пришел в действие. Мощь, которую я в него вложил, была достаточной лишь для локального эффекта, но и ее хватило с лихвой. Земля под ногами затряслась, заставляя вибрировать и подпрыгивать мотоцикл Сё Вана. Фасады ближайших зданий покрылись паутиной трещин, с витрин посыпались стекла, а посреди улицы зияющей раной разверзся провал.

— Да, пиздец! — выкрикнул Гонщик, отчаянно рванув в сторону, уворачиваясь от обрушивающихся обломков и растущей трещины.

Ухмыльнувшись, я парировал летящий в меня кусок бетона новым копьем света. В воздухе за спиной материализовались сияющие крылья из концентрированного света для маневренности и скорости, над головой засиял нимб. Пока Сё Ван спасался от последствий моего заклинания, я наконец четко осознал то, что чувствовал с самого начала его трансформации.

Каким-то образом сеульским магам удалось материализовать миф, буквально вложив в своего агента силу Призрачного Гонщика. Впечатляюще. Вот только они, как и все простецы, не учли одного фундаментального закона высшей магии: миф, взращенный в душе, и миф, насильно вложенный извне, это две ОГРОМНЫЕ разницы. Его сила была яркой, разрушительной, но чужеродной. Как протез. А что бывает с телом, которое отторгает пересаженный орган? Оно слабеет и умирает.

Сё Ван мог быть невероятно опасен, но сейчас, в этом месте, где его воля была единственным, что сдерживало бушующую внутри него инородную сущность… я вполне мог его сломать. И я начал это делать. Не жалея силы Светлого Источника, я стал метать световые копья, одно за другим. Я не особо беспокоился, куда они попадут. Если Сё Ван погибнет от такой малости, то ему и не стоило переходить дорогу магу из рода Бальтазар. Совсем не стоило. Он станет наглядным примером для всех, кто наблюдает из теней, что бывает с теми, кто бросает нам вызов.

Земля уходила из-под ног, трескаясь и осыпаясь в черную бездну. Рушащиеся здания гремели, как гром. Се Ван рванул прочь, давя на газ, и рев мотора заглушил на мгновение грохот разрушения. Ярость кипела в нем, горячая, как пожиравшее его плоть адское пламя.

«Выбросили… как мусор…»

Воспоминание всплыло внезапно и ярко, обжигая больнее любого огня. Дождь. Холодный осенний ливень, заливающий улицы элитного района. Его мать сжимала ладонь маленького Сё Вана. Она что-то кричала, но голос тонул в звуке от дождя и его было абсолютно не слышно за массивными дверьми фамильного особняка. Их выкинули из собственного же дома.

Он навсегда запомнил лицо мужчины в дорогом костюме, его деда, которое было холодным и непреклонным.

«Позор рода…» — сказал он им тогда напоследок.

То, что Се Ван был зачат от любовника стало понятно, когда у него пробудился дар к огненной магии. У «отца» и матери — это был ветер.

После изгнания он рос в нищете, поскольку мать довольно быстро растратила все свои сбережения, а зарабатывать она никогда не умела. Вонь дешевой забегаловки, вечный холод в плохо отапливаемой комнате, насмешки одноклассников. И постоянное, гложущее чувство несправедливости. В один миг они стали никем. И память, что все могло быть иначе, жгла в груди адским пламенем.

Отчаяние и злоба наполняли сердце Се Вана, пока в один день, когда на него набросились старшеклассники, отчаянная ярость не вырвалась наружу вспышкой огня, опалившего стены переулка. Пара секунд и три трупа, вот каков был результат его секундной слабости. Простецы просто ничего не смогли ему сделать. Военные нашли его быстро. Забрали, поставили перед выбором: тюрьма или служба. Он выбрал службу.

Се Ван в буквальном смысле горел на тренировках, рвался на самые опасные задания, соглашался на любые, даже безумные эксперименты. Он был идеальным кандидатом для проекта «Миф». Сила предания о «Призрачном Гонщике» была новой, необузданной, выжигающей изнутри всех кандидатов. Когда Се Вану предложили поучаствовать, он не сомневался и секунды. Это был его шанс. Он прошел через адские боли, когда миф вплетали в его душу, и выжил. К семнадцати годам он обладал силой, о которой те, кто вышвырнул его мать, не могли и мечтать.

Ночью… ночью он был непобедим. Его главный козырь — «Адская Кара», заставляла любого грешника увидеть все свои преступления и сгореть изнутри от раскаяния и ужаса. Проблема была лишь в необходимости подойти вплотную, заглянуть в глаза врагу. Но ночью это не было проблемой. Ночью его нельзя было убить. Пока на небе была луна и виднелись звезды, не было никого, кого бы он не мог уничтожить.

«Этот ублюдок… вызвал землетрясение…» — мысль пронеслась у него в голове, острая и тревожная.

Се Ван не учел, что враг может не атаковать его напрямую, а просто похоронить под тоннами бетона и земли, где с восходом солнца он задохнется, лишенный своей силы.

— Тактика труса! — все же процедил он.

Ярость снова накатила, сметая страх. Условия их пари были специально подстроены так, чтобы у этого выкормыша древнего рода не было ни единого шанса на победу. У Люциуса был всего час, чтобы повредить байк. Но ночью байк был неотделим от мифа, такой же неуязвимый, как и сам Се Ван. Бальтазар уже проиграл. Оставалось лишь сделать его поражение еще более унизительным.

Уцепившись огненной цепью за козырек фонаря, его мотоцикл с ревом рванул вверх, поехав вертикально по стене небоскреба, оставляя за собой расплавленный огненный след. Если Бальтазар решил полетать, как пташка, то Се Ван заберется повыше. И оттуда, с высоты, наконец-то собьет этого самодовольного аристократа, этого потомка тех, кто смотрит на таких, как он, свысока.

Пока он взбирался, одно из световых копий Люциуса пронзило его насквозь. Боль была острой, но мимолетной, плоть тут же восстановилась, сомкнувшись вокруг раны, выжигая чужеродную магию своим адским пламенем. Се Ван даже не притормозил. Он лишь оскалил свой огненный череп в сторону Люциуса, и его рык смешался с ревом мотора. Эта битва только начиналась всерьез.

Пронзив спину Се Вана копьем света, я уже мысленно составлял оправдательную речь для Мэри. «Это была досадная случайность, я смиренно готов оплатить его похороны…» Но военный маг сумел меня удивить. Он не рухнул вниз. Он… каким-то чудом выжил. Продолжив карабкаться по стене, будто получил пулю из рогатки, а не копье чистой магии в позвоночник. Это было более чем необычно. Я хочу сказать, копье света в позвоночнике — это не та мелочь, которую можно просто взять и проигнорировать.

— Похоже, он все же не так прост, — произношу с внезапно возросшим интересом.

Азарт предвкушения новой загадки заставил кровь бежать быстрее.

— Возможно, он даже достоин звания моего врага номер два? — в раздумьях произношу, пока еще не решив, достоин ли он этого титула.

Тем временем Се Ван благополучно достиг крыши, и рев его мотора стих, сменившись зловещей тишиной. Он явно готовил какой-то сюрприз. Бессмертие, контроль над огнем, воплощение Мифа… Чем он еще сможет удивить? Личного гримуара у него, разумеется, не было. Для простецов, даже одаренных, создать такой артефакт задача немыслимая.

Даже у рода Бальтазар Волшебных Книг не то чтобы много. Ту, что я смог бы использовать, и вовсе оказалась в единственном экземпляре. Магия Арканов всем хороша, но ее главный недостаток — требование материальной подготовки, книги заклинаний как ядра и проводника.

Позволив ему обустроить свою западню, я вновь потянулся к гримуару. Страницы зашелестели, после чего густой туман стал стремительно наполнять призрачные улицы Теневого Сеула. В считанные секунды я был скрыт от чужих глаз непроницаемой пеленой. Очевидно, у моего нового врага все еще припасен козырь в рукаве. Мне дико хотелось его увидеть, но умирать ради этого я не собирался.

С предвкушением оскалившись в подобие улыбки, я сосредоточился. Светлый Источник отозвался на зов, и в нескольких шагах от меня из сгустка сияющей материи возник мой двойник — допельгангер. Безмолвный и пустой, он был моими глазами и ушами. Легким мысленным толчком я отправил его на крышу, в логово Призрачного Гонщика.

Сам же я остался в укрытии тумана, приглушив свое присутствие.

— Посмотрим, что он припрятал в своем пылающем рукаве, — с хищной ухмылкой прошептав готовясь к представлению. — Если ничего и это все просто понты… — недобро улыбнувшись, — то ему лучше свалиться с крыши, я сделаю из него наглядный пример того, что делают с дураками члены семьи Бальтазар.

Светлый источник в груди запульсировал, готовый обрушить свет на моих врагов.

Холодный ветер с туманных улиц завывал на крыше, заставляя Се Вана поежиться. Но пальцы его были тверды и быстры. Достав из тубуса за спиной баллончик с краской, он принялся выводить на бетоне сложную печать. Для столь масштабного круга трафарета у него не было, но он не зря извел не один десяток баллончиков, оттачивая мастерство в заброшенных кварталах.

Личной Книги Заклинаний, этого могущественного артефакта, у него пока не было, такие гримуары были редкостью. Но он компенсировал это упорством и скоростью, научившись чертить арканы прямо в пылу битвы. Ходили слухи, что Самсунг пытается создать электронный аналог, но пока, очевидно, технология еще не была готова.

План был прост и отчаянно дерзок. Ему требовалась арена, ловушка, откуда этот самодовольный Бальтазар не сможет сразу же ускользнуть. Он захлопнет ее, как только тот появится на крыше…

Се Ван уже раскусил противника, тот был похож на высокомерного индюка, раздувшегося от собственной важности. И этой надменностью он собирался воспользоваться по полной. Пусть его собственная магия и не могла похвастать дальнобойностью, но вблизи он был способен устроить неприятный сюрприз даже опытному магу с личным гримуаром.

Когда твой враг неуязвим, а ты сам заперт в чужом барьере, вариантов остается немного: либо договориться, либо сдохнуть.

— Иди же сюда, — прошипел он, вглядываясь в колдующий туман на крыше небоскреба. — Чего ты медлишь?

Будто услышав его слова, в белесой гуще возникла фигура, заставившая сердце Се Вана учащенно забиться. Бальтазар. Светящийся нимб над головой, сияющие, полупрозрачные крылья за спиной. С виду он словно сошел с величественной церковной фрески, ангел во плоти. Если бы не та надменная, кривая улыбка, что играла на его губах, и не ледяные, бездушные золотые глаза.

Этот взгляд, полный презрения ко всему живому, говорил об этом высокомерном ублюдке красноречивее любых слов. Он бесил Се Вана до дрожи, до белого каления! Всем существом он жаждал увидеть, как на этом идеальном лице сначала проступит недоумение, а затем животный страх, и наконец, всепоглощающий ужас перед неминуемым концом.

Оскалившись в дикой гримасе, Се Ван резким движением активировал нарисованную печать. Защитный барьер с гулким хлопком взвился в небо, отсекая пути к отступлению.

— Попался, — выдохнул он, и в этом выдохе было все — и напряжение последних минут, и свинцовая усталость, и ликующий триумф.

Он не стал медлить. Выжав педаль газа до упора, он рванулся вперед, навстречу врагу, желая продемонстрировать все, чему его научили суровые армейские маги. Начать он решил с чего-то простого и ясного… с удара кулаком. Намотав на руку раскаленную добела цепь, он сблизился с Бальтазаром вплотную и вложил в удар всю свою ненависть, всю ярость.

Защитные щиты противника вспыхнули ослепительным светом, затрещали, словно разбившееся стекло, и рассыпались на мириады искр. Да! Он сделал это! Лишь в самый последний миг, встретившись взглядом с этим ублюдком, он успел заметить его насмешливый, спокойный взгляд и медленно поднимающийся в его сторону средний палец.

— Искусство — это взрыв! — прокричал Бальтазар, и мир утонул во вспышке ослепляющего света.

В сознание он вернулся уже в полете. Падал он не быстро, словно пушинка, подхваченная ветром. Одежда на нем была испепелена, но тело… тело оставалось невредимым. Он чувствовал, как остаточная магия выжигала его плоть, но на глазах повреждения затягивались, исчезали без следа. Само падение его не пугало, а потому спустя десяток секунд он рухнул на асфальт, оставив после себя лишь вмятину.

— Еба…ный мудак, чтоб тебя черти драли… — выдохнул он, выбираясь из бетонной паутины трещин и пытаясь сообразить, какой же план может сработать против такого монстра.

Именно в этот момент за его спиной раздался тихий, издевательский смешок. Прежде чем он успел среагировать, его тело пронзила невыносимая боль… несколько копий из чистого света пригвоздили его к асфальту. Туман рассеялся так же внезапно, как и появился, открывая вид на медленно спускающуюся с неба фигуру. Бальтазар. Этот ублюдок каким-то чудом пережил взрыв, даже не испачкав свой идеально выглядящий наряд.

— Кусок дерьма, — процедил Се Ван, пытаясь вырваться, но световые копья сидели глубоко в его плоти, не спеша исчезать, причиняя жгучую боль.

— Ты похож на клопа, которого прикололи булавкой к стене, — раздался самодовольный, бархатный голос.

Се Ван лишь сжал челюсти до хруста, мысленно клянясь, что при первой же возможности сотрет этого гада в порошок. Но следующие слова Бальтазара заставили его усомниться в собственном слухе и рассудке.

— Хочешь ли ты стать моим другом или врагом? — спросил он, как будто предлагал чашку чая.

В первую секунду Се Вану действительно показалось, что он ослышался. Но нет… на лице Бальтазара не было и тени насмешки, лишь холодная, отстраненная серьезность. Подавив первое побуждение выложить в ответ все, что он думает, Се Ван прохрипел сквозь стиснутые зубы:

— Конечно, я хочу стать твоим другом, — он оскалился в улыбке, в которой не было ни капли тепла. — Кто же откажется стать другом такому… замечательному… человеку, как ты? Подойди поближе, пожмем друг другу руки…

Он знал, что это не сработает. Не может сработать.

— Ты станешь первым моим другом. Гордись, Се Ван, — так же серьезно, без тени иронии, прозвучало в ответ.

Парень замер, не веря своим ушам. Он что, абсолютно серьезно⁈ Последующие действия Бальтазара лишь подтвердили эту безумную догадку. Тот спустился на землю, небрежным жестом развеял световые копья и протянул Се Вану руку для рукопожатия.

«Придурок!» — захотелось ему в голос рассмеяться.

Едва сдерживая нервную дрожь и дикое желание либо рассмеяться, либо снова ударить, Се Ван ухватился за этот шанс. Он заглянул прямо в золотые глаза надменному ублюдку, используя свой главный козырь: «Кару». Древнюю магия его мифа, бьющую по самой сути существа. Заклятье сработало, он это почувствовал. Оно не могло не сработать…

Но Бальтазар продолжал стоять, все так же протягивая ему руку. Его лицо не дрогнуло ни на миг.

В полном, оглушающем шоке, не понимая, что вообще происходит, Се Ван машинально ухватился за протянутую ладонь и позволил помочь себе подняться. Рыцарь света поднял его, как равного. Рваные раны на его теле стремительно затягивались, но настоящий ужас охватил его, когда он посмотрел в лицо своему… «другу»? Его магия, «Кара», призванная обнажать внутреннюю тьму и поражать душу, будто вовсе не подействовала, но это было невозможно.

И в этот миг в его сознании, с леденящей душу ясностью, пронеслась единственная мысль, полная отчаяния и страха: «Что это за монстр⁈ Как он смог защититься от столь древней и могущественной магии⁈ Монстр!!!»