Бастард рода Неллеров. Книга 8

Глава 22

Когда я дохожу до лестницы, снизу ко мне на доклад, переступая через ступени, спешат Ник и Иван. Вернулись гулёны. Смеются над чем-то. Так увлечены беседой друг с другом, что замечают меня, только когда чуть не сбили своего господина с ног. Пьяны, что ли, в хлам? Нет, слава Создателю. Запашок есть, но на ногах стоят твёрдо, и соображалка работает, быстро меня опознали и, отскочив, чтобы пропустить, встали столбиками у стены. Хорошо. Не хотелось бы наказывать этих парней, всё же один старый приятель, другой спаситель. К тому же, сам им велел гульнуть с девицами.

— Как погуляли? — останавливаюсь и тыкаю пальцем в грудь приятеля. — Что это тут у тебя?

Он купился и наклонил голову посмотреть. Однако моя попытка схватить его пальцами за нос успехом не увенчалась. Значит, действительно в норме. Будем считать проверку прошёл, это у меня такой тест на допустимое количество промилле. Если бы в прошлой жизни пошёл работать в гаишники, прибор не был бы нужен.

Чайка у меня молчун, двух слов не вытянешь, хотя совсем не косноязычный, зато Николас готов болтать за десятерых и при этом у него порой ни черта не разберёшь, скачет с одной темы на другую. Впрочем сейчас всё просто, они хорошо посидели, потанцевали, повеселились, главное, девушки в красках узнали, кто я есть, а Ирен, ну та студентка, оказалось, обо мне наслышана. О моём скором посещении миледи Берты из Новинок уже завтра будет знать весь университет. Во всяком случае, студенты первого курса алхимического факультета точно.

— Эх, такие девчонки, такие девчонки. — закатывает глаза приятель. — Они нас в гости к себе приглашают, домой к себе. Они так-то не бедные. Они вообще, милорд…

— Вот и сходите. — не возражаю. — Когда у вас выходной будет. Считайте, сегодня он у вас уже был. Лейтенант учёл.

— Так они с вами приглашают. — заговорил великий немой, то есть Иван.

— А не много чести? — отказываюсь.

— Да, я тоже так подумал. — говорит уже мне в спину штаб-капрал. — Они расслабились просто. Не понимали, что говорят.

Так-то пригласить столь видного аристократа одного из главных родов королевства к себе в гости со стороны простолюдинок не что иное, как дерзость. Понятно, никакого наказания им за это не последует, я же сам к ним первым подошёл, познакомился, угощал. Но свою невоспитанность девицы всё же продемонстрировали. Или Ник как обычно напутал? Ладно, не важно. Про них можно забыть. А они, наверное, всю оставшуюся жизнь о таком знакомстве будут помнить, детям-внукам рассказывать.

Лестница скрипит будто несмазанное колесо телеги. Отлично. Через окна ко мне не проберёшься, а по ступеням — весь дом разбудишь. Со мной на этаже кроме девчонок и Сергия поселились лейтенант Ромм, один из его сержантов, Ник и конечно же Иван, куда я без своего громоотвода? Ещё есть комната Карла, но, подозреваю, видеть его буду крайне редко. И пусть. У него Джессика, своя личная жизнь. Как говорится, совет да любовь.

На улице ещё светло. останавливаюсь на крыльце, спрашиваю:

— Лавр, ты чего их у ворот держишь? Проводи вон к забору, и пусть нам две лавки из флигеля принесут.

Разговор предстоит не короткий, проводить его на ногах не хочу, да и своих собеседников этим мучить не собираюсь.

Неласково, толчком в спины, мой боец направляет к забору у флигеля, где растут яблони, пришедших оборванцев, бросивших на меня затравленные, опасливые взгляды молодых волчат. Ага, ещё бы я видел, как те волчата смотрят. Зато где-то читал такой набор слов, в какой-то книжке. Наверное, именно такие взоры как сейчас у нищих пацанов и имелись в виду. Так что, правильное сравнение подобрал.

Им лет по одиннадцать-двенадцать. Хотя может и больше, просто из-за постоянного недоедания растут медленно, что в высоту, что в ширину. На обоих грязные холщовые штаны, порванные в некоторых местах, и такие же рубахи. У того, что повыше, белобрысого, рукава как у Пьеро длинные настолько, что закрывают кисти рук. Да я наблюдательный, вижу, на левой скрывать нечего, там культяпка вместо ладони. Понятно. Попался на воровстве. Тут у нас скидку на возраст не делают. Второй черноволосый, а может голову сто лет не мыл. Ого, а ноги у них не босые. Пусть не по размеру, больше, зато в наличии деревянные башмаки. Это, получается, они элита оборванцев, аристократы помоек. Или Леон их обул? Нет, вряд ли. Тогда бы и приодел заодно.

— Садитесь, чего. — киваю на скамью напротив, заняв своё место разумеется первым. — Лавр, Георг, вы не нужны. — отсылаю парней, вставших за моей спиной, и приходится повторить отдельно для голодранцев. — Садитесь, это приказ.

А ведь они меня не боятся, хорошо чувствую. Опасаются — да, страха — нет. Собственно, а что им терять? Жизнь? Так они каждый день её могут лишиться, причём самым чудовищным образом на помосте. От них несёт как из сточной канавы. Хорошо, я к средневековым запахам привычный. Внимания бы не обратил, да ветерок в мою сторону. надо было на другую лавку сесть.

— Фриц. — представляется на мой вопрос белобрысый, тот, который с обрубком.

— Тимоха. — хрипло бурчит второй, черноволосый.

Жалости в моём взгляде на них нет ни грамма. Во-первых, это лишь ухудшит наше взаимопонимание, а, во-вторых, им она и не нужна. Ещё из памяти того, настоящего, Степа знаю, что из себя представляют эти оборванцы. Иногда в Неллере, пусть и редко, появлялись чудаки, в основном из вольных деревень, кто рисковал пожалеть попрошаек и бросить им монету-две. Всё, после такого поступка, жалостливый в лучшем случае получал при своих дальнейших перемещениях препятствие в виде обступившей его толпы других таких же попрошаек. Да, в лучшем случае. А в худшем, потерявшего бдительность или оказавшегося не в том месте чудака могли обворовать, ограбить и даже убить. Чувство благодарности этим зверятам неведомо. Так что тут возможны лишь отношения по принципу «ты мне, я тебе». Ребята свои кровные должны зарабатывать, а не получать в виде милостыни. Конечно, у меня и кроме денег есть что предложить. В конце концов, целительство мне ничего не стоит кроме времени. Ага, не думай о секундах свысока.

В одном из оконцев моей спальни вижу любопытствующую мордочку, высунувшуюся почти до шеи.

— Юлька! — зову. Девчонка сразу прячется, но быстро понимает, что это не выход, и выглядывает вновь. Приказываю: — Принеси угощение нашим гостям! — надо было сразу сообразить, да вот такой я.

Пацаны одновременно сглатывают, им бы в синхронном плавании выступать. Насмехаться над ними тоже не стал, голодные, сразу видно.

— Хорошо, что не правую. — киваю на рукав Фрица.

— Чего ж хорошего-то, господин? — смотрит он в сторону. — Я левша. Был левшой.

Понятно. Обрубили ту руку, которой своровал. Я мог бы и сам догадаться. Сразу перехожу к делу:

— Меня интересует виконт Николай Гиверский.

— Это который монах? — проявляет необычайную осведомлённость Тимоха. А пацаны-то, похоже, тут в рансбуре весьма информированы. — Он ещё Молящимися командует.

— Руководит. — поправляю. — Да, это он. Мне нужно знать о нём всё, что вы узнаете за два дня, начиная с завтрашнего. Куда ходит, с кем встречается, с кем живёт, сколько у него слуг в особняке и остальное. И за это я вам заплачу… — чёрт, сколько же им пообещать, чтобы и мотивировать, и не переплатить за ненужную мне информацию? — Три драхмы. — по тому, как оборванцы выпучили глаза, понимаю, что переборщил, и поправляюсь: — Если посчитаю сведения достаточно полными и полезными. Если нет, хватит и одной. Это задаток. — достаю из кошеля и кидаю Фрицу — он мне кажется главным в этой паре — мелкую, с ноготь мизинца и тонкую, монету в пятьдесят зольдов. Она мгновенно исчезает у пацана где-то за пазухой. Вижу с каким интересом оба сопроводили мешочек с деньгами, когда я возвращал его в карман камзола. — Попробуете обмануть, почтенный Рофф сказал, знает, как вас найти.

— Мы не обманем, — обещает Тимоха, с вожделением глядя на уставленный яствами поднос, который принесла Юлька.

На лице девушки презрительная гримаса по отношению к мальчишкам-оборванцам. Какая же всё-таки она у меня воображала.

— Это им поставь, между ними на лавку. — командую. — Ага. И иди отсюда. Тут мужской разговор. — даю пацанам возможность почувствовать себя серьёзными людьми и вижу, получилось.

Конечно, всё, что мне нужно знать о своём прецепторе, я и так знаю. Поручение, можно сказать, проверочное. Оценю и качество добытой информации, и как они смогут собрать её незаметно, и станет ли известно виконту Гиверскому о моём интересе к нему. Отговорку, если охрана прецептора моих разведчиков вычислит или поймает, я уже придумал. Скажу, хотел всё о начальнике выяснить, чтобы угадать с сюрпризом в виде очередного подарка. Отмазка конечно так себе, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Сойдёт.

Прежде чем направить своих шпионов — нет, шпионы у врага — разведчиков на поиски виконта Сергия Оланского и слежку за ним, сначала требуется убедиться, что моя идея использовать малолетних оборванцев в столь важном деле, больше подчерпнутая из книг, а не взятая из реального опыта, окажется стоящей.

Пацаны с огромной скоростью набрасываются на угощение, даже рычат. И едят-то с умом — сначала исчезают колбаски, затем нарезка отварного мяса и сыр, следом булочки с вареньем, пирожки и куски лепёшки, а лишь в самом конце оборвашки с набитыми как у хомяков щеками ровно поделили между собой большую виноградную кисть. Показали мне свою градацию значимости пищевых продуктов.

Говорить с ними в этот момент было невозможно, я бы ничего не разобрал. Слава Создателю, с закуской они управились, точнее даже расправились, что называется, в один присест. Кажется, и пяти минут не прошло, и они смотрят на меня вмиг осоловевшими глазами — похоже, за всю свою короткую жизнь так не наедались — и теперь я вижу, что пацаны готовы служить. Не знаю, правда, насколько долгим будет это стремление. Впрочем, собираюсь их мотивировать постоянно. Товар — деньги — товар штрих. Так же в Марксовском «Капитале»?

Больше мне особо сказать им нечего. Немного ещё с ними поговорил про количество попрошаек и воришек в их шайке. Оказалось, немного — восемь мальчишек и три девчонки, одна из которых увечная, под колесо тяжёлого фургона в раннем детстве попала, и теперь ковыляет с изувеченной ногой. Говорят, на паперти церкви Мученика, что на юге Рансбура, ей хорошо подают и конкурирующие шайки её с места не могут прогнать, сам прелат того храма девочке почему-то благоволит и часто с собой оставляет ночевать.

— Послезавтра вечером жду вас обоих здесь же. — напутствую оборванцев. — Посмотрим, на что вы годитесь. Если сотрудничество у нас получится, в вашей жизни многое может измениться. — намекаю.

И я ведь не лукавлю. Глядя в спины бредущих к воротам пацанов, думаю, что реально готов им помочь. В этом мире так называемые социальные лифты действуют лишь в армии и церкви. В остальных сферах всё косно будто гранитный монолит. Если ты беден, то таким и останешься.

Это в моём родном мире имеются вполне реализуемые возможности подняться по ступеням социальной лестницы. Взять хоть моего зятя. Он, будучи студентом, и мешки на стройке таскал, и разносчиком пиццы работал, и воду в бутылях развозил, и дворы подметал, а когда закончил университет, его отец — мой сват — хоть давно уже жил с другой семьёй, выделил ему много денег, свёл с нужными людьми, и Олег с нуля развернул очень успешный бизнес. Из носильщиков-разносчиков-дворников поднялся в успешные предприниматели.

Что ж, постараюсь действительно повлиять в лучшую сторону на судьбу встретившихся мне оборванцев. Не факт, что получится, но попытаюсь, если конечно увижу от них взаимность и пользу.

— Вы считаете, что можете на эту шваль положиться? — спросил Эрик, подойдя ко мне у входа во флигель.

— Есть другие варианты? — отвечаю вопросом на вопрос. — Критикуешь — предлагай, предлагаешь — делай. — жму плечами. Сам пока не знаю, что из этой затеи выйдет. — Лишними они точно не будут. И потом, я их пока в дело не пустил. Проверяю.

— Я сам могу насчёт того виконта выяснить.

— В тебе не сомневаюсь, Эрик. — разворачиваюсь и неспеша направляюсь к особняку. — Но не хочу всё на тебя грузить как на того ослика. К тому же, есть опасность, что тебя приметят раньше времени. Нет, твоя задача будет намного серьёзней. Наша задача.

— От этой мысли не отказались?

— Конечно. — смотрю ему в лицо, верный разведчик меня сейчас даже удивил. — Сергий Оланский должен сдохнуть. Он хотел забрать мою жизнь, я собираюсь взять его. Другие варианты не рассматриваются. Никаких сделок с ним или договорённостей. Таких врагов щадить нельзя.

— Что, неужели и начальника сыска или короля не пожалеете? — уточняет.

Шутник нашёлся, тоже мне.

— Даже если и так, то что? — я полностью серьёзен. Ого, он стушевался. Не верится? А зря. — Эрик, — показываю подбородком на место, где мы с оборванцами беседовали, и откуда вояки уже уносят обратно во флигель лавки. — Там надо будет навес соорудить и удобные скамьи со спинками поставить. — Нам здесь долго жить. Пошли кого-нибудь прям завтра в квартал плотников, ну, или к ним в гильдию. Пусть соорудят что-то вроде беседки. Хорошо там на свежем воздухе будет отдыхать.

Так-то я бы с удовольствием поставил лавки-качели, подвешенные на цепях. Здорово было бы — раскачиваешься вперёд-назад и размышляешь, размышляешь и раскачиваешься вперёд-назад. Красота. Помню, как в санатории в Ялте, впрочем, это уже в прошлом, которое никогда не вернётся.

— Сделаю. Пока вы в прецептории будете. — пообещал лейтенант Ромм.

— Только про поход на невольничий рынок не забывай. — напоминаю. — Одно другому не должно мешать. Я всерьёз настроен стать отличным драчуном.

Первая ночь на новом месте у меня прошла, можно сказать, на оценку «отлично». Лёг рано, сразу же после мыльни, от кровососущих паразитов наложил плетение ещё до помывки, с открытыми окнами в спальню поступал свежий воздух, а температура ночами снижается, всё же осень за бортом. Проснулся с рассветом и отправился на тренировку.

Сегодня партнёрами в спаррингах фехтовали Эрик, Ник, Иван — такая себе замена милорду Монскому, если честно — но размялся очень хорошо. Думаю, пора усиливать нагрузки на мускулы. Если подходить с умом и не перенапрягать позвоночник, то гири и штанга в дополнение к отжиманиям, подтягиваниям и приседаниям, вреда не принесут, в росте не замедлят. Изготовить снаряды можно где-нибудь здесь же, у местных кузнецов. Правда, проблемы могут быть с чугуном, не самый востребованный металл, но его вполне можно заменить свинцом, которого здесь полно.

Паланкин дяди Курта появился перед моими воротами, когда я уже позавтракал, отпустил девчонок с Ником и ещё одним солдатом за покупками, выделив им сразу двадцать драхм — повариха им целый список надиктовала, Юлька записала, они обе у меня теперь грамотные, выгоню, могут купить патент, конторку и писать письма и обращения за деньги. Ладно, никуда я их не прогоню. Проще замуж выдать, обеспечив приданым, и помочь устроиться в жизни. Хотя, одно ведь другому не мешает, и семья, и работа.

Дядю я увидел, когда стоял на крыльце с Карлом. Мой вассал только что вернулся с выражением лица как у кота объевшегося сметаны. Кстати, как там мои Мурзик с Котькой? Скучают по мне поди не меньше, чем я по ним.

К поездке в прецепторию у меня уже всё готово — кони осёдланы, пятерка воинов собралась у выезда и над чем-то смеются. Весело им. А что, думаю, им тоже нравится в столице. Они пока ничего ещё толком не видели, но понимают, что скучно им здесь не будет.

— Садись, Степ. — приглашает прелат к себе в носилки, махая рукой.

— Не, ваше преподобие. Укачивает. — шучу и оборачиваюсь к подведённому мне коню. — Я рядом поеду. Что-то случилось? — вижу, как он нахмурился.

— Да, вчера, пока мы у тебя гостили, от принца Филиппа во дворец доставили послание. Садись ко мне, обсудим.

Похоже, события начали ускоряться, и гражданская война вот-вот начнётся. Вряд ли в том послании пожелания здоровья и долголетия. Ультиматум, наверняка. Что-то вроде, слезай с моего трона. Что ж, моим планам разделаться с виконтом Сергием и виконтом Виктором, начальником королевского сыска, это только на руку. Эдгара оставлю его дядюшке, которому помогу, чем могу.

Отдаю поводья обратно Лавру и забираюсь в паланкин, не воспользовавшись спиной одного из носильщиков, вставших передо мной на четвереньки. Дядя смотрит на меня с удивлением. Ну, да, он же не имеет представления, сколько раз я в пору своего школьного детства, не здешнего, а настоящего, на уроках физкультуры прыгал через перекладину ножницами. Кстати, у меня тогда по этому упражнению пятёрка была, хотя тело имел не такое натренированное, сильное и ловкое, как сейчас, да и рост, помнится, поменьше.

— Что в том послании, ещё не известно? — спрашиваю, устраиваясь на подушках.

В паланкинах нет сидений, вместо них набитые шерстью большие валики. Как по мне, не очень удобно, но это ведь дело привычки. Дядя Курт, вон, смотрится падишахом.

— Известно. — кивает. Нас уже подняли и понесли. — От Андрея с утра мне свиток принесли. — протягивает его мне. — Почитай, там немного.