Бастард рода Неллеров. Книга 8

Глава 23

Сегодня утреннюю тренировку и завтрак я провёл в компании Карла, правда, мой приятель-вассал сразу же после ускакал — в прямом и переносном смысле — к своей Джессике. Понимаю его хорошо, сам когда-то находился в ожидании рождения сына, как нас все уверяли. Родилась Леся, ну и к лучшему. Ни разу не пожалел. Она у меня выросла умница, красавица и вообще.

— Милорд? — в спальню, где я одеваюсь — к чёрту гардеробную, так проще и удобней — вошёл мой секретарь с листом бумаги, пером и чернилами. — Диктуйте. — он прошёл к столу и сел на табурет.

Если нужно что-то накоротке записать, чтобы не забыть после, всегда эксплуатирую Сергия. А в остальном да, предпочитаю творить сам, покусывая кончик пера как тот Пушкин на какой-то картине. Смех смехом, а реально это покусывание помогает сосредоточиться и лучше сформулировать фразу. Сейчас это не требуется, так как слова не мои.

— Записывай, Серг, — принимаю от Юльки камзол и надеваю его на себя перед небольшим, но вполне приличного качества зеркалом. — Во многой мудрости много печалей, и кто умножает познания, умножает скорбь. Записал? Посыпь песочком и храни. Как сяду за трактат, вставлю туда.

— Хм, ваше преподобие, — секретарь смотрит на написанное нахмурив лоб. — Но вы-то сами наоборот хотите…

— Да, хочу многими мыслями поделиться. — соглашаюсь, отметив при виде своего отражения, что пора постричься, волосы отрастают быстро как не знаю что. — Но это ведь не отменяет, что кому-то это вовсе не нужно и даже вредно?

Действительно же вытряхиваю в этот мир массу идей будто пыль из мешка. Хотя пока это всё в далёкой перспективе. Моё творчество известно лишь крайне ограниченному кругу лиц. А Екклесиаста я вспомнил вчера, слушая беседу дяди Курта с моим прецептором. Создатель, как много, оказывается, я не знаю и не понимаю, и что-то мне лучше было бы не услышать. Прожил бы и без информации о некоторых неприятных качествах своего начальства.

Оказывается, мой начальник вполне себе меркантильный вымогатель. Нет, я-то со своей задачей справился, обеспечил благосклонность виконта Николая Гиверского, с пониманием и согласием отнёсшимся к словами прелата Курта Неллерского о полной негодности короля Эдгара как правителя. Да это и так, считаю, всем ясно. А вот дальше пошла торговля, причём яростная, в которой прецептора благо Кранца интересовало меньше всего.

Он хотел, чтобы принц Филипп, став королём, отписал Борской обители, ну, той, где моя подруга Вера настоятельницей, богатое рыбой озеро, монастырю у Лижона сто семьдесят акров пахотных угодий, оплатил строительство храма Молящихся в Ворске, выделил двести пятьдесят тысяч пожертвований на нужды ордена и передал Молящимся мраморную статую Создателя из загородной летней королевской резиденции.

Не пойму, на кой чёрт прецептору эта статуя, но самое трагикомичное, что именно из-за неё споры и затянулись вчера почти до вечера, не прекращаясь даже за обеденной трапезой. Оказывается, её уже пообещали Исцеляющим. Прецептор Игорь считал уже эту скульптуру своей. А ему она зачем? Дедку уже семьдесят пять, вскоре лично сможет наблюдать Создателя, а не в мраморе, но уже по своим каналам смог получить обещание мятежного принца.

— Что там за шум? — спрашиваю у Юльки. — Шкатулку поставь на столик, дальше я без твоей помощи обойдусь.

В спальне у меня три оконца. Одно выходит на сторону соседского особняка, а два во внутренний двор-сад. Так что, наблюдать чей-либо визит ко мне отсюда не могу. Зато слышно при открытых дверях хорошо. Вообще, домишко мне понравился, и район хороший, и подворье, и сам особняк, и планировка в нём. Поменять бы мебель и реконструировать мыльню и немного кухню, получилась бы настоящая конфетка. Только ведь не вкладываться же в арендованное жильё? Может и в самом деле купить, раз мне так и так каждый год бывать в столице? Есть-пить не просит, налоги на недвижимость небольшие, а присмотреть, Ригер с Эльзой приглядят. Ладно, подумаю.

— Там посыльный от баронеты Ворской. — доложила вернувшаяся сладкоежка. — Сообщил, что дворцовая служанка будет отпущена к вам сегодня ближе к вечеру. Куда идти, та девка знает. А кто это, господин? — не сдержала любопытства Юлька.

— Много будешь знать — скоро состаришься. — увидит Люсильду сама вспомнит. — Пусть мне коня подводят. Уже выхожу.

Я уже не кривлюсь, глядя на то, как вырядился. Привык. Раз окружающие приходят от такого в восторг, то не мне их лечить. На мне двухцветные штаны — левая штанина красная, правая жёлтая, рубаха белая, камзол зелёный с синими обшлагами, на голове расширяющийся кверху цилиндр в тон левой штанине красный, на шее толстая золотая цепь с подвесками в виде пяти ромбов, в центре которых крупные рубины, на пальцах перстни. Красавчик.

— Какой же вы у нас красивый. — подтверждает мои выводы сладкоежка, сложив руки в замок у груди. И ведь искренна девчонка, вон как смотрит.

— Ты ещё здесь? — тороплю её, и она пулей выскакивает из комнаты.

Вчера её с Ангелиной опять высекли по моему приказу. Смотрю, не обижаются, понимают, было за что. Уйдя на прогулку второй раз, сославшись, что его преподобие отсутствует, но он бы не возражал, и вернулись затемно. Я уж чуть поисковую операцию не объявил. Ничего, теперь ума прибавится. Не знаю только, надолго ли. Ну так повторить порку не проблема, розги вон, прямо у забора растут.

Ник с Иваном тоже наказаны, зря на поводу у этих негодяек пошли, согласившись отправиться на цирковое огненное представление. В этом месяце оба у меня без половины оклада и назначены на три дня бессменного дежурства у ворот. Нет, я ведь реально переживал. Мало ли что с этими юными дураками в темноте могло произойти?

— Куда столько? — выражаю недовольство Эрику, обнаружив за воротами полный десяток из второго взвода, прибывший из Михайловского замка для моего сопровождения. — Так, парни, на первый-второй рассчитайсь! Ага. Первые номера за мной, остальные отдыхайте по своему плану. Лейтенанту Вилкову скажете, мой приказ.

Кроме пятёрки бойцов со мной и лейтенант Ромм, и Сергий. Секретарь в университетской библиотеке в прошлый наш приезд бывал неоднократно, сможет поработать при мне гидом, я-то в универе ни разу не появлялся, где там и что, ни сном, ни духом. Хотя, думаю, сопровождающего мне там дадут.

— Милорд. — разведчик пытается воззвать к моему чувству осторожности.

— Эрик, отстань. — вскакиваю в седло, и весьма лихо — да, скифы мы с раскосыми и жадными очами — Блок? — ага, он, Александр, а вот как по батюшке не помню. — Ну, честное слово, что ты со мной как с маленьким? Среди бела дня, без подготовки, даже толком не узнав, где я живу, не проведя предварительной разведки, кто на меня нападёт? А всяких случайных забияк мы легко разгоним. Ладно, если вдруг где какая-то заваруха, то объедем или развернёмся и уедем.

Свою независимость ещё долго придётся отстаивать, но всё равно я буду жить как хочу, а не сибаритствовать в золотой клетке.

На уныло поникших в карауле у ворот приятеля и громоотвода умышленно не смотрю. Пусть подумают над своим поведением. Не знаю, может завтра и сменю гнев на милость, не чужие люди всё же. Могу себе позволить развести рядом фаворитизм. Трогаю коня вперёд, едва только дождался, как Сергий разберёт поводья своего коня. Впереди двое вояк, дорогу они знают, так что, мне можно спокойно глазеть по сторонам. Зачем княгине знать, где та Австралия, если есть извозчики? Шучу конечно. Настроение на подъёме, наконец-то смогу пообщаться с запавшей мне в сердце девчонкой не через письма, а вживую.

— Сергий, не забыл, что потом тебе надо будет со всеми нашими ребятами говорить? — спрашиваю у секретаря.

Пусть собирает сведения, о чём болтают в трактирах и на улицах. Как исполнитель Сергий меня полностью устраивает, посмотрю, что у него с аналитическими способностями, насколько он умеет отделять, как говорится, зёрна от плевел, козлищ от агнцев. Мне ведь всё подряд знать не обязательно, лишь самое важное и нужное. Да, у меня есть надёжные источники в королевском дворце, но там одно, а что в народе говорят — другое. Сравнить сведения от Серёги у меня будет с чем. Вчера вечером исцелил подругу Лоена Роффа, ночной король Рансбура не успевает со мной расплачиваться. Ещё за сына не рассчитался, теперь вот за неофициальную жену должен. Пусть пока тоже мне слухи докладывает, а там посмотрим.

Правда, книги те чернокнижные он мне вчера принёс, я их пока в сундук убрал. Как появится время, почитаю. Это в прошлой жизни был избалован, особенно в последние годы. При миллионах написанных книг с трудом находил что-нибудь годное на свой вкус, а здесь почти любой новинке рад. Подозреваю, что и в этом мире с годами впаду однажды в читательскую депрессию.

— Конечно, ваше преподобие. — Сергий кивает с серьёзным видом. — Я уже начал беседовать. С наказанной вчера вами четвёркой уже поговорил. Они долго ещё уснуть не могли. Хотя мази, изготовленные миледи Алисой, очень помогли. Она их ещё в обители изготовила, говорит, магическая энергия в них два с лишним месяца будет сохраняться. Так что, наказывайте сколько угодно.

Ещё один шутник. Интересно, он своими глазами попы девчонок видел? Да ладно, чушь. Поверил на слово.

— Правильно, что сразу взялся за дело. — хвалю. — Когда от многих услышишь, что нужно, вычлени важное, сравни одно с другим и представишь в виде доклада. Как братья Михаил и Георгий у нас делают. Справишься?

— Постараюсь, ваше преподобие. — обещает секретарь.

Уже и без собранных сведений вижу, что из дворца как из дуршлага известие об ультиматуме принца Филиппа просочилась на городские улицы и площади. Тревожное ожидание на лицах многих людей явно усилилось. Для простонародья очередная война, хоть с внешним врагом, хоть гражданская, мало чего хорошего сулит. В лучшем случае отделаются повышением налогов. А можно и грабежей дождаться. Впрочем, столица королевства, насколько помню из истории, подвергалась разграблению за последние лет сто только раза четыре, и все эти безобразия проделывались самими же кранцевцами. Один раз неллерцами при моём прадеде, сумевшим хитростью и обманом захватить западные ворота Рансбура и ворваться своими полками внутрь периметра городских стен.

От арендованного особняка до университета совсем близко, если по столичным меркам. Оставили далеко справа ипподром, переехали по мосту реку, дальше двинулись вдоль амфитеатра, полюбовались красивым главным храмом, и вот уже цель нашего короткого путешествия. Минут двадцать всего потратили. Местных. Если земными, то получается десять-двенадцать. Чёрт, уже почти полтора года здесь, а всё ещё перевожу паргейские единицы измерения в земные. Давно бы пора отвыкнуть от этой дурацкой привычки.

Университет — это целый комплекс зданий, в основном трёхэтажных, но имеются и пониже. Сколько их здесь? Десятка полтора навскидку. Обнесены высокой белокаменной оградой с кованными воротами, говорят, их тут трое, мы подъехали к главным. Ещё внутри периметра можно видеть неплохой парк, аллеи со скамейками и плац, большой, наверное целый полк сможет маршировать. Меня впечатлило.

Главное учебное заведение королевства — государство в государстве. Существует за счёт платы за обучение, даже с королевской казны не постеснялись взять деньги на обучение моей девчонки, и за счёт пожертвований от аристократических родов. Ректора преподаватели выбирают сами, король лишь утверждает. Интересно, были случаи, когда монарх бы этого не сделал? Надо будет спросить как-нибудь. Мне вообще-то всё равно, но ради любопытства. Внутри появившихся передо мной стен действуют свои законы и правила. Охрана нанимается в гильдии наёмников, а внутренняя стража существует давно и потомственная. Нет, я не наивный и понимаю, что если власти насолить, она тут из всех душу вытрясет, но формально университет независим.

Возглавляет его баронет Александр Уртий, дедок за шестьдесят, маг с восемью или девятью оттенками источника, тётушка Ника сама толком не знает. Ректор приходится дальней роднёй герцогу Альфонсу, недоброжелателю нашего рода. Хотя считается, что в университете нет места родовым склокам, всё равно не очень приятно. Зато декан алхимического факультета виконт Дик Лорен — какой-то там то ли четвероюродный, то ли троюродный кузен герцога Ормайского, а Конрад нашей семье союзник.

— Вы с какой целью прибыли милорд? — интересуется высокий и широкоплечий наёмник, один из двоих стоящих на страже университетский ворот. — Если можно, попрошу представиться.

— Можно, почему нет? — спрыгиваю с коня. — Милорд Неллерский, аббат Готлинской обители. Хочу увидеть будущую родственницу и, наверное, ректора или декана. Есть какие-то препятствия к моему проходу внутрь?

— Нет, милорд. — учтиво поклонился караульный, бросив на меня изумлённый, внимательный взгляд. Неужели наслышан обо мне? — Проходите. Но солдатам, вашему эскорту нельзя. Извините.

— Не за что извиняться, дружище. — отмахиваюсь. — Со мной только он пройдёт, мой секретарь. — делаю неопределённый жест себе за спину, там Сергий уже тоже спешился, последовав примеру начальника.

— Эй, оболтус! — позвал второй наёмник студента в сером балахоне, лузгающего семечки, прислонившись к стене небольшого домика, дежурки, наверное. — Проводи милорда Степа, куда ему нужно.

Первый караульный открыл передо мной калитку, и мы с Серёгой вошли на территорию университета. Из двери показался ещё один студент, тоже в мантии, зевающий, открыв рот на ширину фолианта с описаниями приключений Никиты-путешественника.

Обоим учащимся лет по двадцать пять или больше. Не удивительно, раз тут можно хоть сто лет учиться, были бы у родителей деньги. От дежурных разит перегаром, как будто бы только утром выползли из-за стола. А почему как будто бы? Так и есть, вижу ж отчётливо. Наверное, назначены на свой пост в качестве наказания, а не отчисляют алкашей, потому что, во-первых, за всё заплачено, а, во-вторых, пьянство тут не тот порок, за который могут дать пинка под зад. Я догадливый. И умный, чего уж.

— Вас, э-э, куда проводить? — спрашивает то, что ближе.

Они похожи очень, но не братья. Просто выражения лиц у обоих одинаковые, как и мятые, неопрятные мантии, всклоченные волосы, лёгкая небритость, никакого уважения во взглядах на меня — вот и почти близнецы. А что смотрят так непочтительно, так ведь студенты, одним словом.

Развязываю кошель и с лёгким пренебрежением кидаю ближайшему серебрушку номиналом в целую драхму. Пока монетка летит, студиозусы вначале изумляются, а потом зримо преисполняются ко мне чувством глубокого уважения. Конечно же драхма поймана и тут же перекочевала к тому из парней, кто стоял чуть позади товарища.

— Алекс, сбегай, пока я доброго господина провожу. Вам? — просит товарища ближайший. — Так к кому вы? — вновь смотрит на меня.

— Мне нужна миледи Берта из Новинок. Первый курс, одарённая, алхимический факультет.

— Пойдёмте. — позвал нас за собой студент, оживший прямо на глазах. Вот, что надежда на скорую поправку здоровья с людьми делает! — Вон то здание из тёмного кирпича. Группа триста одиннадцать — третий факультет, первый курс, первая группа. Одарённые у нас всегда в первых группах.

Двинулись в указанном направлении. Баронету Уртию до Сергея Собянина как до Китая, тем не менее, дорожки из тёсанного камня здесь в университете — лучшее, что я где-либо видел в своей новой жизни. Даже в королевской резиденции много хуже. Впрочем, у Эдгара большинство тропок в парке вовсе песчаные или посыпаны щебёнкой. А тут остаётся только поклониться хозяйственному подходу ректора. Кладка свежая, так что, уважение от меня по адресу.

На главных шпилях всех трёхэтажных зданий имеются куранты.

— Когда у вас перерыв между парами? — задаю вопрос.

Идти с нашим сопровождающим тяжело, Сергий и вовсе, смотрю, от студенческого аромата начинает пьянеть.

— Между чем? — удивлённо поворачивает ко мне голову парень.

Чёрт, с чего я взял, что здесь занятия тоже парными часами проводятся?

— Между лекциями, — поправляюсь. Поди с бодуна подумает, что ослышался. — Ну, или лабораторными и практическими занятиями.

— А-а, — он смотрит на часы главного здания, самого длинного на территории. — У нас каждый час разбит на пять частей, четыре первых, то есть восемьдесят минут, учимся, последнюю, двадцать, отдыхаем или перемещаемся в другие корпуса и аудитории. — показывает мне пальцем на циферблат. — Через десять минут перерыв.

В здании факультета алхимиков нас встречает огромный пустой холл, никакого вахтёра или охраны. А, нет, на подоконнике двое студентов, сплотившись, листают фолиант и пытаются в нём что-нибудь прочитать. Услышав наши шаги на миг отрываются, да так и застыли, наблюдая моё великолепие.

Широкая каменная лестница прямо перед нами, но сопровождающий тянет меня за рукав вправо. Понятно, там доска с расписанием. У триста одиннадцатой группы сегодня весь день лекции по травоведению.

— А какой класс? — уточняю.

— Вот же написано. — студент тычет в левый столбец пальцем с отгрызенным ногтем. — Двадцать седьмая аудитория. Это второй этаж, левое крыло. — машет он рукой, словно я не знаю, где лево, где право. — Ну, я побегу, милорд? А то мне надолго отлучаться нельзя. Дежурство.

— Ага, и приятель может всё выпить, не дождавшись, — усмехаюсь понимающе.

— Не, — смеётся. — Мы ж берём что подешевле. Вашей драхмы нам на пяток кувшинов сливовицы хватит. Так я ж вам больше не нужен?

— Беги. — отпускаю, и мы с Сергием направляемся к лестнице.

На втором этаже мы быстро нашли двери с нужной таблицей, но топтаться перед нею не стали, отошли в конец коридора и по примеру пары в холле опёрлись задницами о подоконник. Он высокий, так что, сидеть на нём пришлось бы свесив ноги, а сие для моего статуса невместно.

Моё появление не должно быть для Берты неожиданным, и Ника её предупредила, да и Ирен тут всем о моём предстоящем визите разболтала, к гадалке не ходи. И всё же, девчонка наверняка волнуется. Лишь бы помнила наказ баронеты Ворской, что никаких вашпреподобий и милордов. Просто Степ. Мы ж с ней друзья, и сегодня она нам вассальную клятву даёт. Дядя Андрей в полдень нас уже ждёт в главном столичном храме. У прелата Курта даже документы готовы, осталось лишь их подписать самой Берте, вице-канцлеру и нам с дядюшкой в качестве свидетелей клятвы.

Над университетом разнёсся гулкий звук колокола с главного здания. Понятно, обозначена перемена. Я ожидал, что сразу же распахнутся все двери, но пришлось ещё пару минут подождать, прежде чем открылись первые и коридор начал заполняться вышедшими из аудиторий студентами и одним из преподавателей. Нас с Сергием заметили не сразу, зато как только это произошло, слух обо мне распространился по коридору почти мгновенно, вызвав шушуканье и множество любопытных взоров. Правда, среди них не увидел Берты. Что-то задерживается в классе моя подруга. Ну, раз гора не идёт к Магомету, то Магомет подойдёт к горе.

— Пошли. — говорю секретарю и направляюсь к двери с номером двадцать семь.

Оттуда уже вышло человек десять, и тоже уставились на меня. Что, не ждали? Думаете, кто-то пошутил, что сам прославленный боевой маг и целитель вот так по простому заявится в ваши пенаты? Нет, это не шутка. Конечно, мне тут делать нечего, но у милорда Степа Неллерского здесь учится друг, и как её не навестить, не посмотреть своими глазами, не поинтересоваться, насколько успешно идёт у миледи из Новинок учёба.

Мне не нужно никого расталкивать, передо мной и так все расступаются, освобождая проход. В аудиторию — довольно большое помещение со столами и скамьями, расположенными от ряда к ряду выше — вхожу, когда там оставалось ещё человек двадцать пять, включая преподавателя — сухопарую женщину лет за пятьдесят с седыми волосами и лошадиным лицом, как и студенты одетую в мантию, отличающуюся лишь зелёным цветом.

— Берта! — зову копающуюся в сумке девушку.

Та вскидывает голову, видит меня, быстро переставными шагами выбирается из-за стола к проходу, сбегает ко мне, вешается на шею и только тут отвечает:

— Степ! Я так тебя ждала!

— И вот он я. — обнимаю свою молоденькую брюнетку. — Чего плакать-то?

Вокруг нас повисла тишина как на поминках. Кажется, в нас сейчас дырки взглядами просверлят. Ничего, пусть смотрят.

— Милорд Степ Неллерский, если не ошибаюсь? — уточняет преподавательница. — Ваше преподобие?