Черный Маг Императора 19

Глава 15

Судя по количеству энергии которую я поглотил, проклятье и в самом деле было очень сильным. Впрочем, это мне было понятно давно. Еще в тот момент, когда я увидел Карачарова в ресторане «Чародей». Интересно, как долго я бы провозился с этим проклятьем, если бы не некросимволы третьей дюжины?

Все-таки приятно работать с мощными некросимволами, эффект от которых оправдывает ожидания. Жаль только, что они забирают очень много сил, но от этого никуда не деться. Все хорошее всегда дорого стоит и это правило работает буквально во всем.

Зато я заметил, что на Слово-Огонь я практически не тратил сил, и при этом оно стало немного мощнее, чем было раньше. Чертков мне говорил, что с каждой новой изученной дюжиной, прошлые некросимволы будут даваться мне легче. Теперь я в полной мере убедился в этом на практике.

Эх… Жаль, что Люфик не может совершенствовать некросимволы, чтобы они становились лучше. Демоненок сказал, что это не в его силах. Он понятия не имеет, как работать с этим видом магии.

Как-то раз я дал ему на пробу один из некросимволов первой дюжины, чтобы он попробовал. Однако из этого ничего не вышло. Он вернул мне его в точности таким же, каким он и был до этого. Кроме того, еще и попросил не отвлекать его от важной работы заранее невыполнимыми заданиями.

Тем временем с куклой, которая лежала на полу, начали происходить перемены. Она стала увеличиваться в размерах. Происходило это гораздо медленнее, чем процесс превращения в куклу. Кроме того, зрелище было крайне неприятным.

Руки и ноги Карачарова становились длиннее, однако этот процесс сопровождался глухим пощелкиванием, после каждого из которых кладоискатель стонал от боли. Вот увлажнились его глаза и стали превращаться в человеческие.

В этот момент я решил, что пока хватит сидеть в некрослое, и вернулся в свой мир. Кто знает, вдруг Луке Мироновичу понадобится моя помощь. По правде говоря, я уже сейчас раздумывал, чем могу ему помочь.

До этого времени мне еще никогда не приходилось видеть, как кукла превращается в человека, и я не знал, должен ли был Карачаров издавать такие стоны, или сегодняшний вечер является исключением из правил. Черт его знает, как быть… Ведь с чем-то подобным я сталкивался впервые.

Дело было даже не в том, что передо мной лежала кукла, а и во многом другом, чему я не находил никакого объяснения. Вот, например, как случилось так, что кукла видела меня, если я находился в некрослое? Или нет? Или она просто подчинялась действиям паука, который ею руководил?

Возможно. Однако если это так, то как объяснить, что некросимвол, который посадил ее в клетку, сработал не только против проклятья, но и против самой куклы?

Да, в теории некросимволы могли работать против людей, и если предположить, что и в обличье куклы он в некотором смысле все равно оставался человеком, то можно сделать вывод, что именно это и было причиной, почему так произошло.

Вот только с этим никак не вязалось другое… Против людей могли работать только конкретные некросимволы, а не все подряд. Кроме того, Слово-Острог — это как раз один из тех некросимволов, которые могут взаимодействовать только на проклятья. Получается, что не сходится вдвойне. Что из этого следует?

Ответа на этот вопрос я не знал. Лично у меня было этому лишь одно объяснение — проклятье каким-то образом смогло протащить свою жертву в некрослой, а значит есть какие-нибудь особенные проклятья, которые могут это делать. Никак иначе я этого объяснить не мог.

— То, что кукла была внутри некрослоя, нет никаких сомнений, — подключился к моим размышлениям Дориан. — Ползла она к тебе не случайно и тащил ее не паук, это тоже очевидно. А вот как это произошло… Слушай, Макс, но ведь она же и не была человеком в полной мере? Может быть, кукла составляла с проклятьем единое целое?

— Как это? — удивленно спросил я, не отрывая глаз от куклы-Карачарова, которая продолжала трансформироваться.

— Не знаю как, — признался Мор. — Я просто предполагаю. Должно же быть этому какое-то логичное объяснение. Пока у меня не больше ответов на этот вопрос, чем у тебя. Все что мне известно — объекты из твоего мира не могут взаимодействовать с тобой, если ты этого не захочешь. Тем не менее, это произошло, ты сам это видел.

— Еще бы! — подтвердил я. — Кукла чуть не разрушила некросимвол, когда пыталась выбраться из клетки!

— Ну вот и я тебе о чем. Либо кукла в этот момент составляла с проклятьем одно целое и являлась частью его, либо… Черт его знает… — занервничал мой друг. — Пока для меня это самый логичный вариант.

Возможно Дориан был прав. По крайней мере, выглядело это вполне логично. Как и Мор, я пока не видел этому других объяснений. Придумывать всякие нелепицы тоже не хотел, поэтому решил, что самым правильным вариантом в этой ситуации будет поговорить на этот счет с наставником.

Правда я заранее мог с уверенностью сказать, что в результате получу от него нагоняй, но зато добуду ответ на очень нужный для меня вопрос. Кто знает, что мне не придется столкнуться с чем-то подобным до того момента, пока он сам решит поговорить со мной о подобных вещах в процессе наших уроков?

Уж лучше я получу по шее, но зато буду знать, как так получилось, и почему долбаная кукла могла меня видеть. До этого момента я чувствовал себя в некрослое как в крепости, где никто не мог добраться до меня, кроме некротварей и проклятий, которых я сам не потревожу. Но сейчас… Нет, нужно обязательно поговорить с Александром Григорьевичем об этом.

Но это потом. Сейчас же будет лучше всего выкинуть посторонние мысли об этом всем из своей головы и вернуться к кукле, которая становилась все больше похожа на Карачарова. Судя по все более усиливающимся стонам, Луке Мироновичу становилось все больнее, и теперь я был практически уверен, что должен был ему как-то помочь.

— Будет лучше, если ты оставишь его в покое, — посоветовал мне Дориан. — Пусть процесс обратного перевоплощения идет своим чередом. Если ты вмешаешься в него сейчас, ты можешь что-нибудь испортить.

Зараза… Какая же печальная картина… Выглядело это все крайне неприятно. Я бы даже сказал крайне — отвратительно.Вот только скорее всего Мор был абсолютно прав. С моей стороны было бы ошибкой трогать сейчас Луку Мироновича даже из самых лучших побуждений.

Если я как-то нарушу процесс, то это может стать роковой ошибкой. Да, смотреть на все это то еще удовольствие, но тут уж ничего не поделаешь. Видимо такая скверная у меня работа.

— Хозяин, смотри, у него из глаза покатилась слеза, — сказал мне Градовский, который завис прямо над кладоискателем и теперь самым внимательным образом следил за тем, что с ним происходит. — Вот и со второго глаза тоже… Он плачет, хозяин…

Возможно так оно и было. Каждый новый глухой щелчок сопровождался очередным жалобным стоном Карачарова, из его глаз при этом катились слезы, однако несмотря на это он оставался совершенно неподвижен.

Это наводило меня на грустные мысли. Кто знает, может быть, в тот момент, когда кладоискатель, будучи куклой, врезался в стену и сломал себе какие-то кости внутри? По крайней мере звук был очень неприятным.

Но окончательно о последствиях можно будет говорить лишь после того, как завершится процесс обратной трансформации. До той минуты я могу лишь надеяться, что всё не так печально, и после завершения процесса он сможет двигаться.

Наконец все закончилось. На полу передо мной лежал Карачаров. Выглядел он еще хуже, чем вчера. Такое ощущение, что на его лицо кто-то надел сплошную черно-синюю маску. Дыхание кладоискателя было тяжелым, по щекам катились слезы, которые капали на пол. Его правая нога была неестественно вывернута в сторону и теперь у меня уже не оставалось никаких сомнений, что кое-какие кости у него все-таки точно сломаны.

— Ну… По крайне мере, не шея, — заметил на этот счет Мор. — Нога срастется и он снова будет бегать за своими кладами, а вот перелом шеи, я думаю, он бы перенес гораздо хуже.

Прошло несколько минут, прежде чем Лука Миронович сделал глубокий вдох и смог повернуть голову, сфокусировав свой взгляд на мне.

— Аххррг… — прохрипел он и сглотнул. — Воды…

Я посмотрел по сторонам и действительно увидел кувшин с водой, который стоял на столике недалеко от его кровати. Стараясь действовать побыстрее, я налил ему половину стакана, затем присел рядом и стал осторожно вливать ему ее в рот.

Вообще-то, с целительством у меня дело обстояло плохо, а лечебные заклинания вовсе не получались, грозя сделать только хуже. Поэтому я старался держаться от этого предмета подальше и даже на уроки практически не ходил. Для учеников темных классов целительство было необязательным предметом, изучать который разрешалось по желанию.

Однако, как напоить лежащего на полу человека, я имел примерное представление. Я опустился на корточки и немного приподнял его голову, чтобы ем убыло удобнее пить. Надо же, до чего она была тяжелой… Как бы ее не выронить, чтобы кладоискатель не треснулся головой об пол.

Я пододвинулся еще ближе, положил голову на колени и начал вливать ему в рот воду тонкой струйкой. Поначалу у него ничего не получалось, и вода стекала на пол. Однако вскоре губы дрогнули, сжались, затем разжались и процесс понемногу пошел.

Карачаров пил медленно и при этом смотрел на меня так, что мне было не по себе. Как будто Лука Миронович боялся, что в какой-то момент я могу перестать это делать и он умрет от жажды. Глотки были мелкие, однако вода все равно проливалась ему на воротник.

— Я сейчас принесу еще, — сказал я, когда стакан опустел.

На мгновение его взгляд стал испуганным, а затем так же быстро испуг сменился безразличием. Подобные странные реакции, честно говоря, пугали. Если бы я не знал кладоискателя до этого момента, я бы решил, что имею дело с каким-то психопатом и лучше будет свалить отсюда поскорее.

Похоже у меня сегодня вообще какой-то день откровений. До этого я уже несколько раз убивал проклятье и освобождал людей от него, но сегодня все было по-другому. Как будто я вообще делал это впервые и каждую минуту получал новый для себя опыт.

— Ничего удивительного, мой мальчик, отчасти это так и есть, — отозвался на мои размышления Дориан, пока я наполнял второй стакан воды для Карачарова. — Этот день для тебя особенный. Раньше, ты каждый раз делал подобное по чьей-то просьбе и, самое главное — под чьим-то контролем. Сегодня же… Можешь считать его собственным дебютом как некротика. Ясное дело, что ты будешь переживать. Даже я бы немного нервничал, если бы оказался на твоем месте.

Даже он, надо же… Тоже мне, бесстрашный маг семи пределов…

— Хозяин, по-моему, ему хреново, — крикнул мне Петр Карлович. — Он глотает воздух как рыба, может быть, ему еще водички? Как бы не помер… Жалко будет, если ваша работа пойдет насмарку. Получится, что забесплатно отработали…

— Воды… — вновь услышал я хрип кладоискателя и поспешил ему на помощь.

Теперь процесс пошел немного получше. Если до этого казалось, что Карачаров забыл, как глотать воду, то сейчас все было в полном порядке. Я даже наклонил стакан чуть сильнее, чтобы он мог делать глотки побольше.

Когда вода в стакане закончилась, губы кладоискателя еще несколько секунд шевелились, ловя несуществующую влагу, а я в ожидании смотрел на него и думал, что если он попросит еще, то третий стакан я ему не дам. Кто знает, может быть, он будет лишним?

Я ведь пока, можно сказать, новичок в этих делах, поэтому не знаю, кто и как реагирует, когда их избавляешь от проклятья, и нужно им давать воду или нет. Вот и об этом тоже нужно будет спросить у наставника. Похоже, чем больше я узнаю про некрослой и свою работу, тем сильнее начинаю понимать, что еще очень мало обо всем этом знаю.

Однако, Лука Миронович воды не попросил. Вместо этого он наконец выдохнул и на его лице появилось выражение легкого облегчения. Мне даже показалось, что на мгновение оно стало светлее. Из его глаз перестали течь слезы, а взгляд стал более осмысленным.

— Ну вот, совсем другое дело, — обрадовался Градовский. — Похоже он не помрет, так что делайте как я вам советовал, хозяин. Просите с него втрое… Нет, вчетверо больше!

Я проигнорировал его совет, посмотрел на Карачарова и поставил стакан на пол.

— Как вы себя чувствуете, Лука Миронович? — спросил я у него.

— Отлично, Максим… — прохрипел он и на его лице появилось жалкое подобие улыбки. — Такое ощущение, что я сначала развалился на части, а сейчас меня снова собрали вместе.

Он пошарил руками по полу, затем подвигал левой ногой и застонал:

— Ох… — лицо кладоискателя исказила гримаса боли. — Правда еще есть ощущение, что мои руки и ноги кто-то дергает за ниточки, которые сделаны из колючей провлоки… А правая нога… Я ее совсем не чувствую…

— Мне кажется, она у вас сломана, — сказал я. — У меня есть с собой парочка отличных Эликсиров Лечения, если вы мне доверяете, то могу предложить. Мне кажется, сейчас они будут вам очень кстати. Если у вас на самом деле перелом, то кости конечно не срастутся, но в остальном…

— Максим… Темников… — грустно улыбнулся он. — Я вам с легкостью доверил свою жизнь, а вы спрашиваете у меня про какую-то ногу. Делайте все, что считаете нужным.

— Хорошо, — кивнул я и осторожно положил его голову на пол. — Вы только лежите спокойно и постарайтесь не двигаться. Сейчас я дам вам несколько эликсиров, и они быстро приведут вас в чувство. Однако потом, после того как я уйду, будет лучше вызвать целителей. У вас есть какие-нибудь толковые ребята, к которым вы можете обратиться?

— Есть. Об этом не волнуйтесь, — успокоил он меня. — Когда будете уходить, скажете охране, чтобы зашли ко мне, а дальше мы с ними сами разберемся.

Ну вот и хорошо. Свое дело я сделал, а присутствовать в доме Карачарова в тот момент, когда к нему пожалуют его друзья целители, у меня никакого желания не было. Кем бы они ни были, я не хотел, чтобы о случившемся узнала вся Москва. Пусть это останется секретом. По крайней мере, до тех пор, пока это будет возможно.

Именно об этом я и попросил Луку Мироновича, пока поил его эликсирами. Он сказал мне, что именно так и будет, а заодно пообещал поговорить со своей охраной на этот счет.

Ну посмотрим, как оно будет. В честности кладоискателя я не сомневался, а вот охранники были слабым звеном в этой истории. Будем надеяться, что слово Карачарова имеет для них вес.

После принятых эликсиров кладоискатель заметно приободрился. Лицо приобрело более здоровый вид, слова давались ему намного лучше, да и вообще, если бы не нога, я бы сказал, что Лука Миронович практически сразу пошел на поправку. Он даже решил заговорить о делах.

— Максим, я понимаю, то, что вы сделали для меня, не имеет цены, и все же я должен спросить — что я должен вам? — спросил он.

— Давайте поговорим об этом, когда вы поправитесь, — сказал я, убирая пустые пузырьки из-под эликсиров обратно в рюкзак. — Но раз уж вы нашли в себе силы поговорить… Скажите, вы что-нибудь помните после того момента, как заснули? Хоть что-то? Какие-нибудь голоса, например… Возможно чей-то шепот…

В этот момент я почувствовал себя врачом, который спрашивает у больного про симптомы болезни. Однако на самом деле меня интересовало немного иное, видел ли он меня, когда был куклой или нет? Хоть какой-то мере оставался самим собой или его сознание полностью вытеснялось?

— Голоса? Нет, ничего подобного. Никакого шепота и голосов я не слышал, — ответил он. — Всегда один и тот же сон, как моя кровь смешивается с водой в серебряном сосуде. Я чувствую, как моя кожа твердеет. Будто становится каменной. Затем она превращается в ткань и в этот момент из меня уходит жизнь. Чувствую все это, но ничего поделать не могу. Потом наступает темнота, и в какой-то момент я просто просыпаюсь от боли.

— Как сегодня? — на всякий случай уточнил я. — Все было как обычно? Ничего не изменилось?

— Нет. Сегодня боль была намного сильнее обычной, — сказал Карачаров и этим немного успокоил меня.

Это хорошо, что боль была сильнее. Я бы встревожился, если бы узнал, что после всего произошедшего, его пробуждение было обычным. Должно же было измениться хоть что-то…

— Поправляйтесь, Лука Миронович. Я скажу вашим охранникам, чтобы пришли к вам, — сказал я и пошел к выходу из спальни кладоискателя.

— Спасибо вам, Максим… — еще раз поблагодарил он меня, а затем я вышел из комнаты.

Едва за мной закрылась дверь, я решил на всякий случай проверить, что сделал работу как нужно, и Карачарову больше ничего не угрожает. Вновь вошел в некрослой, вернулся в его комнату и посмотрел на распластавшегося на полу кладоискателя. Никаких следов проклятья не осталось, а если так, то и мне здесь больше делать нечего.

— Хозяин, а почему ты сразу ему не сказал, что подумаешь над достойной наградой за твой героический поступок? — спросил у меня Градовский, как только я вновь вышел из некрослоя. — Как бы он потом не забыл…

— Это еще успеется, — ответил я ему. — Пусть сначала поправится.

Призрак еще что-то там бормотал, но я особо не вслушивался. Меня просто распирало от радостных эмоций. Сегодня фактически состоялось мое боевое крещение, как полноценного мага-некротика! Я просто обязан был поделиться с кем-нибудь этой новостью!

— С Чертковым поделишься, — сказал мне Дориан. — Уверен, он как следует оценит твое новое достижение. Ему будет очень приятно об этом узнать. Даже боюсь, как бы твоего наставника удар не хватил от радостного припадка…