Черный Маг Императора 19

Глава 22

— Может быть, конечно, не прям рядом с Императором, но мыслишь верно, Темников, — сказал Чертков, после того как я выдал свое предположение и шумно вдохнул чайный аромат, который исходил из его чашки. — Это кто-то из его близкого окружения.

— Александр Григорьевич… А если этот… ну… в общем, предатель… как раз враг не Романова, а Шмакова? — предположил я. — Просто кто-то метит на его место. Такое ведь тоже возможно?

— Угу, — кивнул он. — Всякое возможно. Дворцовые интриги — это всегда сложные ребусы со многими неизвестными. Единственное, что в отношении них всегда верно, это то, что от них несет подлостью и пахнет кровью.

Наставник отпил немного чая и поморщился:

— Опять сахара пожалел… В кого ты такой жадный, Темников? Тем более, что сахар не твой, а мой.

— Так я вам весь уже высыпал! — воскликнул я, возмущенный такой жестокой несправедливостью. — Там сахарница пустая совсем… Я же не могу его наколдовать?

— Это вряд ли, — усмехнулся старик. — Но язык же у тебя не отсох, мог бы и спросить, где он лежит.

— Вам добавить? — нахмурился я и протянул руку, чтобы забрать чашку.

— Ладно уж… Пусть так будет… — сжалился надо мной Чертков. — Хороший напиток даже тебе так просто не испортить.

Немного помолчали. Александр Григорьевич сделал еще несколько глотков и продолжил:

— Но если взять за основу твою версию и предположить, что она верна, то и в отношении нее сразу возникают вопросы. Даже если оставить в покое личность этого неизвестного, то интересно знать, зачем ему это нужно?

— Чтобы оказаться поближе к Романову, разумеется, — пожал я плечами, так как для меня это было вполне очевидно.

— Это и твоему дубу Бродяге понятно, я говорю о конечной причине, — сказал старик. — Для чего ему нужно это место? Он ищет личной выгоды и это просто подъем вверх по чужим головам, либо ему нужно оказаться рядом с Романовым, для того чтобы иметь возможность добраться до него в какой-то момент?

— Ну этого я не знаю… — вздохнул я.

Честно говоря, у меня от этого разговора уже начинала голова пухнуть. Как здесь можно что-то понять, если куда не кинь, всюду сплошные вопросы?

— Кстати, не забывай еще и о том, что демоны приходят в гости к тебе, а не к Александру Николаевичу, — напомнил мне наставник, как будто я мог об этом забыть.

— Вы это к чему?

— К тому, что, может быть, в данный момент Романов-то как раз и ни при чем. Кто знает… Возможно, как раз хотели убить тебя, и место Шмакова никто занимать и не собирался, — сказал Чертков. — До поры до времени. Кстати, я бы так и сделал. Прикончил бы тебя пока не поздно, а там бы уже понемногу со всем остальным разбирался…

— Умеете вы подбодрить в нужный момент, — сказал я и поерзал на стуле, который вдруг стал для меня каким-то слишком жестким. — Спасибо, Александр Григорьевич.

— Не за что, Темников. Этого добра у меня навалом, ты же знаешь.

— Еще бы…

— Ладно, не грусти, парень, — он наклонился немного вперед и хлопнул меня по колену. — Так просто тебя не взять. Сам посуди — артефактами ты упакован как новогодняя елка игрушками, мечом махать умеешь, маг ты тоже неплохой… Кроме того, ты можешь уходить в некрослой и убивать этих тварей! По-моему, ты единственный в Империи, кому это под силу.

После слов Черткова я почувствовал себя намного лучше. По крайней мере, он всегда говорил мне правду, и если считал, что смертельной угрозы для меня в данный момент нет, значит так оно и было.

— Кстати, Окулов утверждает, что с твоим Темным Саваном пока ничего делать не нужно, — сказал наставник. — Чтобы его улучшить, есть только один способ. Он небезопасен, так что лучше оставить его на потом, когда за тебя возьмутся демоны посерьезнее.

— Вдруг не возьмутся, что тогда делать будем? — усмехнулся я.

— Обязательно возьмутся, об этом ты не переживай, — ответил Чертков. Похоже сегодня он был в ударе. Слова поддержки и мотивации сыпались из него просто сами собой. — Ну а как иначе? Сам посуди. Если предположить, что перед смертью Шмакова даже не одного демона пришлось перекупить, то представляешь, сколько жертв нужно было принести для ритуалов призыва? От нечего делать этим никто заниматься не будет, ты уж мне поверь. Так что рано или поздно начнут к тебе приходить гости посерьезнее. Если, конечно, Голицын раньше не найдет того, кто это делает. Но сделать это будет сложно, Максим. Такие игры затевают не для того, чтобы попадаться.

— То вы говорите, чтобы я не грустил… То какими-то страшными демонами пугаете…

— Я не пугаю, с чего ты взял? — спросил он, затем поднял указательный палец вверх и назидательно добавил. — Просто я заранее тебя предупреждаю, чтобы ты не расслаблялся и все время был начеку.

— Начеку… — пробурчал я и снова поерзал на стуле. — Сейчас с вами еще часик поболтаю и поеду за снотворным, чтобы сегодня ночью хоть заснуть нормально после ваших страшилок.

— Ахах… — расхохотался старик, расплескав чай на свою рубашку. — Зачем тебе снотворное, ты же алхимик? Смастери себе эликсирчик какой-нибудь на скорую руку и дрыхни себе на здоровье.

Я вытащил из стоявшей на столе салфетницы пару салфеток, и протянул ему, чтобы он мог вытереть пролитый чай с рубашки.

— Спасибо, — сказал он, отдал мне пустую чашку, а затем вытер руки и положил салфетки рядом с собой. — Ну черт с ними, с демонами… Рассказывай теперь ты, с чем пожаловал. Ты же сказал, что поговорить со мной хочешь, или уже передумал?

— Нет, не передумал… — ответил я и почесал затылок, размышляя с чего бы мне получше начать. — Тут вот какое дело, Александр Григорьевич…

Быстрым рассказ у меня не получился. Чертков по ходу дела задавал слишком много вопросов, поэтому рассказывать пришлось обстоятельно. Даже о том, откуда вообще Карачаров появился на моем горизонте, если я решил ради него ввязаться в такую опасную авантюру.

После того как я закончил, старик долго и внимательно смотрел на меня. Обычно так смотрят на провинившихся детей. Таким осуждающим долгим взглядом, чтобы виновнику в какой-то момент стало стыдно за свой поступок. Мне вот стыдно не было, правда в какой-то момент все же показалось, будто я сделал что-то не то…

Наконец наставник вздохнул и развел руками:

— Что же… Рано или поздно это должно было случиться, по-другому и быть не могло, — сказал он. — Но как по мне, лучше бы это случилось попозже.

— Вы о том, что снова полез в опасные и непонятные для меня материи? — спросил я.

— Нет, не об этом, — отмахнулся он. — Тебя если к батарее привязать, ты и там найдешь приключения на свою задницу. Я о том, что теперь в определенных кругах твоя фамилия зазвучит еще громче, а это совсем не то, что тебе сейчас нужно.

Старик потянулся, хрустнув позвоночником, а затем завозился в своем кресле усаживаясь поудобнее. Он и так уже на удивление долго сидел в одной позе. Обычно его колено требовало перемен гораздо быстрее. Наконец он уселся и продолжил говорить.

— Во-первых, у тебя и без того ворох проблем, а теперь еще другие маги, которые занимаются избавлением от проклятий, будут думать о том, чтобы ты поскорее отправился на тот свет, — Александр Григорьевич покачал головой из стороны в сторону, снова потянулся и в его позвоночнике опять что-то хрустнуло. — Во-вторых, к тебе потянутся с подобными просьбами. Ну и в-третьих… Это будет тебя отвлекать от учебы. У тебя в голове и без того бардак, а тут еще все это…

— Вообще-то, Карачаров пообещал оставить это в секрете, — сказал я, но Чертков лишь поморщился в ответ. Видимо это означало, что он очень слабо верит в то, что кладоискатель сдержит свое слово.

— Я бы на твоем месте не слишком на это рассчитывал. Даже если он сам и не станет трепаться об этом, то все равно слишком много тех, кто знал о его болезни, а тут вдруг он идет на поправку. Странно, правда?

— Ну мало ли…

— Нет, парень, в таких делах исключений не бывает. Уверен, что многие знали, что именно с ним происходило, — твердо сказал Чертков. — Такие вещи в мешке не утаишь. Всегда находится доброжелатель, который поделится новостями за так или за деньги. Зная это и узнав о его чудесном излечении, всякий умный человек сделает нужные выводы. Проклятье это тебе не ветрянка, оно так просто не лечится. Так что будь уверен, я знаю о чем я говорю.

Я открыл было рот, чтобы сказать пару слов в собственную защиту. Например, о том, что буду теперь заниматься с двойным усердием, но старик поднял руку вверх, призывая к тишине.

— Даже не начинай. Я знаю, что ты сейчас начнешь говорить. Когда-то давно я и сам был таким же, как и ты. Лучше поговорим о деле, а то так мы с тобой никогда не закончим, — он посмотрел на окно, за которым было еще светло, однако понемногу уже начинало сереть. — Случай, о котором ты мне рассказал, очень любопытный. Такие проклятья тебе будут встречаться не часто. Оно слишком дорого стоит, поэтому не каждый готов потратить столько денег на своего врага. Однако работает просто замечательно и убивает быстро.

— Вы бы видели в кого Карачаров превратился! Ходячий труп, по-другому и не скажешь.

— Именно об этом я тебе и говорю, — кивнул он. — Самое интересное, что предмет или существо, в которое превращается носитель, тоже является частью проклятья. Как кукла в твоем случае. Таким образом, мало того, что проклятый теряет силы в момент каждого такого превращения, но еще и может что-то делать в нашем мире. Например, выполнять какие-нибудь установки, которые заложены в проклятья.

— Хмм… Александр Григорьевич, это как?

— Допустим, в тот момент, когда твой Карачаров был куклой, он мог кого-нибудь убивать, а потом ничего не помнить, — разъяснил мне Чертков. — К примеру, можно потребовать от него, чтобы он убил всех своих домашних, и он будет это делать, пока не покончит с последним из них. Согласись, это очень удобно и выгодно, если нужно покончить со всем родом. Зачем платить за убийство каждого из них, если достаточно проклясть кого-то одного?

— Звучит как-то мрачновато… Вы думаете, Луке Мироновичу приказывали нечто подобное?

— Понятия не имею, — признался наставник. — Ты спросил, как это работает, и я тебе объяснил, а уж давали ему какие-то приказы или нет, трудно сказать. Тем более, что сам он об этом ничего не помнит. Просто я хочу, чтобы ты знал — чисто теоретически такая возможность есть.

— Буду знать, — кивнул я. — А еще, после того как я убил проклятье, я переживал, что он не сможет вновь стать самим собой. Так и останется куклой.

— Нет, не останется. Внешняя форма в этот момент является частью проклятья и когда происходит очищение от него, тело вновь принимает свою начальную форму, — разъяснил мне Чертков. — Так что в будущем можешь не бояться, человек обязательно вновь станет человеком. Однако здесь есть другой момент. Если к этому времени проклятье успело высосать много жизненной энергии, то эта трансформация может стать смертельной. В момент обратного превращения проклятый теряет очень много сил и может вернуться обратно в наш мир уже мертвым.

— И что тогда?

— Ничего, — улыбнулся Александр Григорьевич. — Все что мог, ты уже сделал, а для всего остального есть целители и случай. Единственный вариант никак не навредить в данной ситуации — это просто не трогать проклятье, но тогда смерть гарантирована. Твоя задача предупредить проклятого о всех возможных рисках, а принимать решение, что делать дальше должен он самостоятельно. Каждый сам хозяин собственной жизни, разве нет? Ты должен относиться к этому так же, как целитель перед сложной операцией — объяснить, предупредить и сделать все, что в твоих силах.

— Вот видишь, мой мальчик! — радостно воскликнул Дориан. — Умный человек лишний раз подтверждает тебе мои слова. Ты слишком много думаешь о других и беспокоишься о всех больше, чем следовало бы. Чертков тебе верно говорит — помрет, значит помрет.

— Он ведь не совсем так сказал… — ответил я Мору. — Наставник сказал, что я должен сделать все возможное…

— Не спорь, по сути, это одно и то же, — сказал мой друг.

— О чем ты задумался? — прервал наш разговор Александр Григорьевич.

— Тот странный голос… Почему я его слышал? — спросил я.

— Почему бы тебе этого не делать? — удивился наставник. — Это же тоже часть проклятья. Ты же слышишь, как проклятья визжат, рычат, скулят… Некоторые из них настолько сложны, что будут даже пытаться говорить с тобой, Максим. По сути, они ведь тоже сущности, созданные при помощи магии, и не хотят, чтобы их убивали. Собственно говоря, именно поэтому они и защищаются, пытаясь убить тебя. Никому не хочется умирать, Темников…

Основная суть была мне понятна. Все остальные вопросы были уже не такими глобальными. Мы еще немного поговорили о том, что можно делать после того, как происходит трансформация, а чего лучше не стоит.

В случае с Карачаровым я не ошибся и напрасно переживал о том, что ему нельзя воду или Эликсиры Лечения. Как раз в этом никаких запретов нет. Другой вопрос, если бы он попросил у меня пузырек с чем-то не очень полезным, то это могло бы означать, что он просто еще не полностью пришел в себя и лучше этого не делать. Но это мне было понятно и без разъяснений наставника.

Честно говоря, мне было настолько интересно общаться с Александром Григорьевичем, что я бы еще с удовольствием поговорил с ним немного. Тем более, что у меня все время появлялись к нему новые вопросы. Но я видел по нему, что старик устал и ему нужен отдых. Слишком я его утомил своими бесконечными разговорами.

Поблагодарив за беседу и за прекрасный чай, я встал со стула, который к этому времени мне уже порядком надоел и казался не просто жестким, а натуральной бетонной плитой. Старик сказал мне спасибо за чудесный подарок и в тот момент, когда я еще раз глянул на посох, произошло то самое…

— Ты что завис, Темников? — с опаской спросил Чертков. — Или у тебя от разговора мозги перегрелись?

— Александр Григорьевич, смотрите… — я ткнул пальцем в сторону посоха. — По-моему, он открыл глаза!

— Ммм? — озадаченно спросил старик и взял в руки посох. — Ты уверен?

Едва он задал этот вопрос, как посох открыл один глаз, а затем другой и посмотрел на него.

— А-а, да… Вижу… — довольно хмыкнул наставник. — Слушай, Темников, это получается, что мы с ним подходим друг другу. Ты знаешь, что оживают они только в том случае, когда принимают хозяина?

— Угу, — кивнул я, припоминая слова лавочника. — Правда я не думал, что это происходит так натурально…

Посох перевел взгляд на меня и прищурился, как будто пытался запомнить. Не самое приятное ощущение, между прочим… Я решил, что на всякий случай будет лучше убраться поскорее и быстренько вышел в коридор. Кто их знает, эти посохи из болотного ореха? Может быть, они еще и мысли умеют хозяину передавать… Вот запомнит мое лицо, а потом будет Черткову давать советы, как получше меня треснуть. У Александра Григорьевича поучительный пендель никогда надолго не задерживался, а тут еще советчик появится…

— Зато теперь твоему Черткову будет не так скучно, — сказал Дориан в тот момент, когда я вышел на улицу. — С умной деревяшкой можно и взглядом общаться при желании.

Уже за дверью общежития преподавателей я вспомнил о том, что забыл спросить у наставника про смех, на который мне намекала статуя в Берлоге, но решил не возвращаться. Сегодня и так уже слишком долго разговаривали, так что оставлю этот вопрос на потом. Все равно уже скоро начнется обучение.

Вокруг уже начинало темнеть, а значит нужно поскорее ехать домой, если я хочу успеть отдохнуть перед завтрашней дорогой. Нужно еще с Лазаревой обсудить, что нам следует взять, да и Нарышкину обязательно дозвониться. Правда я не знаю, как он будет до Белозерска добираться, если вдруг захочет с нами за Красночерепом отправиться?

— Пусть сам разбирается, — мстительно сказал Дориан. — Надо на звонки вовремя отвечать, а не телефон выключать.

В этот момент темноту прорезал яркий зеленый луч, означавший, что к нам на всех парах мчится Градовский. Видимо хочет поделиться какой-нибудь новой сплетней, которую он только что узнал.

Так оно и было. Едва призрак подлетел ко мне поближе, как сходу сообщил:

— Хозяин, ты слышал? После того как ты спер книгу из архива, ходит слух, что там завелся студент-невидимка, который ловит архивистов и архивариусов, а потом заставляет их читать непристойные гримуары! Как тебе? Это я только что разговор Островской и Рябининой слышал!

— О! Хорошо, что ты мне про Островскую напомнил, — спохватился я. — Как кстати она сейчас в школе. Нужно сейчас смотаться в Берлогу и притащить оттуда книгу. Я же ей обещал ее на новогодних каникулах отдать!

С учетом новой информации пришлось мгновенно изменить направление движения. В Берлогу нужно попадать из укромного места, и самым лучшим вариантом будет наш Бункер. Даже лучше, чем общага. Никто не будет задавать лишних вопросов, что мне там понадобилось, и не начнет ломиться ко мне в комнату в самый неподходящий момент.

— А еще говорят, что в подвале Терлецкого появились разумные крысы! — продолжал сыпать новостями летевший рядом со мной Петр Карлович. — Эти крысы организовали банду, угрожают обожрать школьную столовую и выгнать всех котов из «Китежа»! Как тебе такое, хозяин?

— Вот это забавно! Дориан, как думаешь, может быть, нам стоит вмешаться в этот крысиный беспредел? Вдруг Градовский не врет?

— Рановато, мой мальчик, — ответил мой друг и зевнул. — Вмешаемся, когда крысы начнут печатать собственные деньги…