Демон Жадности. Книга 5

Глава 12

Мы двигались под пологом джунглей, окутанные невидимым покровом. Я пропускал ману через татуировки «Ольвы» и «Урии», и направлял ее в «Золотой храм», создавая вокруг нашей четверки тонкое, искажающее поле, которое ломало свет и поглощало звук.

Первая зона, которую мы проверили, оказалась пустой. Никаких следов, кроме звериных троп и древних развалин. Но когда мы приблизились ко второй, мои золотые глаза сразу уловили аномалии.

Среди густой листвы неестественно прямыми линиями проступали контуры маскировочных сетей, натянутых между деревьями. А потом мой усиленный слух уловил обрывки разговора, приглушенные, но отчетливые.

— … патруль должен вернуться к закату…

— … генератор на севере снова барахлит…

Я замер, подняв руку, чтобы остановить группу. Мы зависли в воздухе, все еще невидимые.

— Лагерь, — тихо, почти беззвучно выдохнул я. — Довольно крупный. Значит, попали куда надо.

— Что будем делать? — так же тихо спросила Ярана, ее глаза выискивали цели сквозь маскировочное поле. — Возвращаемся за подкреплением?

— Возвращаться сейчас — значит дать им время свернуть лагерь и исчезнуть, — тактично, но твердо возразил Ралот. — Мы потратили дни на поиски. Упускать такой шанс неразумно.

— Он прав, — поддержал Хамрон, сжимая рукоять меча. — Давайте кого-нибудь цапнем. Только не какого-нибудь стрелочника. Надо найти кого-то посолиднее. У того, кто командует этим цирком, в башке наверняка нет этой взрывной штуки. Его можно будет допросить по-человечески.

— Договорились, — кивнул я. — Тише воды, ниже травы. Ищем офицера. Без лишнего шума.

Мы снова двинулись вперед, наш маскировочный кокон дрожал от напряжения. Я вел группу, огибая невидимые глазки постов и обходя участки, где мана-фон был искажен — возможные датчики.

Мы приблизились к лагерю на пару сотен метров. Я уже различал фигуры людей у палаток, видел, как один из них, с нашивками на плече, отдает распоряжения. Идеальная цель.

И в этот момент воздух вокруг нас пронзил пронзительный, визгливый вой. Сирена. Громкая, резкая, безошибочно сигнализирующая о тревоге.

Мы задели какую-то сигнализацию. Какую? Я не видел никаких колебаний маны. Возможно, биологическую, связанную с местной флорой или фауной, которую мои сенсоры не распознали.

— Отход! Немедленно! — скомандовал я, уже разворачиваясь и давая полный импульс «Прогулкам».

Мы рванули назад, как выпущенные из пращи камни, продираясь сквозь лианы и ветви. Через несколько секунд мы были уже в полукилометре от лагеря, зависли за массивным стволом древнего дерева, снова затаившись.

Туда, где мы только что были, с разных сторон устремились десятки артефакторов. Они не летели хаотично, а двигались по отработанным схемам, прочесывая сектора. Их ауры светились яркой белизной Хроник, а двое в центре, координирующие поиск, горели алым маревом Предания.

Они кружили над местом, внимательно осматривая землю и деревья, их лица были напряжены и сосредоточенны. Но их взгляды скользили мимо нас, не задерживаясь. Наша маскировка, даже под давлением, сработала.

Они искали причину, но не находили ничего, кроме пустоты и тревожного гула уже отключенной сирены.

Мы наблюдали за суетой повстанцев еще несколько минут, пока они, так ничего и не обнаружив, начали возвращаться в лагерь, но их движения были уже не такими быстрыми, а лица выражали скорее раздражение, чем боевую готовность. Идея созрела в моей голове мгновенно, ясная и дерзкая.

— Они уже на взводе, — тихо сказал я своим. — Давайте поможем им окончательно потерять бдительность.

Я снова повел группу в обход, на этот раз целенаправленно выискивая ту самую невидимую границу. Мы отлетели на несколько километров, я нашел участок, где линия сигнализации шла по краю небольшой поляны. Осторожно, как тогда, я нарушил ее, и снова завыла сирена. Мы тут же рванули прочь, не дожидаясь реакции.

Повторили это еще пять, может, шесть раз. Мы метались по периметру их территории, как назойливые комары. С каждым разом реакция повстанцев становилась все вялее.

В последний раз они даже не подлетели, а просто проигнорировали сигнал, пока кто-то из офицеров не заорал на них, и тогда неохотная тройка Хроник медленно поплыла в нашу сторону, явно считая это пустой тратой времени.

— Идеально, — прошептал Ралот, наблюдая за их неспешным полетом. — Они уже не верят в угрозу.

— Самое время проверить, сработала ли наша тактика, — сказал я.

На следующий заход мы не стали отступать. Я снова пересек линию, вызвав уже привычный вой, и вместо отступления мы рванули вперед, вглубь вражеской территории.

Мы пролетели пару сотен метров, затем резко свернули в сторону, уходя с прямой траектории, и замерли среди густых крон, снова растворившись в маскировке.

Мой слух уловил их разговор. Группа из четырех человек, все Хроники, подлетела к месту «срабатывания».

— Опять эти проклятые звери! — проворчал один, с раздражением пиная камень. — Я же говорил, надо перенастроить датчики!

— Доложить бы наверх, — лениво предложил другой. — Пусть техники разбираются.

— Наверх? — фыркнул третий. — Ты хочешь, чтобы нам головы оторвали из-за какого-то зверя? Забудь. Протокол осмотра выполнили, и ладно. Никого нет. Возвращаемся.

Их ауры удалились, полные скуки и недовольства. Меня это устраивало полностью. Система оповещения была дискредитирована. Мы снова двинулись в путь, продвигаясь к сердцу лагеря.

Я вел нас медленно и осторожно, постоянно поддерживая маскировочное поле, которое съедало изрядную долю маны, но пока держалось стабильно. Мы облетали патрули, обходили посты.

Наконец, мы достигли внутреннего периметра. Палатки здесь были больше, оборудование — сложнее, а ауры патрулирующих Артефакторов — ярче. Мы замерли в тени, наш маскировочный кокон дрожал от напряжения.

Сквозь общий гул лагеря — отдаленные команды, скрежет железа, гул генераторов — мой усиленный слух выхватил четкий, страстный спор, доносящийся из ближайшей большой палатки.

— Снова эти безумные вылазки! — голос был молодым, резким, полным отчаяния. — Мы теряем по пять-десять человек за раз, Орлан! И ради чего? Вчера Генрих погиб, пытаясь поджечь одинокий грузовой катер! Один чертов грузовик!

— Молчи, Луциан! — ответил другой, старческий, но горячий голос, в котором слышалась железная, хоть и изможденная воля. — Каждая потеря — это жертва на алтарь свободы! Пока жив принц, жива и Лиадерия! Мы обязаны бороться, это наш долг!

— Долг? — молодой, Луциан, фыркнул с горькой, разъедающей душу насмешкой. — Долг перед кем? Перед мертвым королем? Перед принцем, который прячется в самой глубине этих проклятых джунглей, пока мы, его «верные слуги», гнием здесь и умираем за его призрачные амбиции? Посмотри вокруг, старик! У маркизы ресурсы всей империи Роделион! Новейшие артефакты, полные склады, обученные солдаты! А у нас? На что надежда, скажи мне? На чудо?

— На правду нашего дела! На восстановление справедливости! На возвращение нашего дома! — старик, Орлан, почти закричал, и в его голосе слышалась не столько уверенность, сколько отчаянная, исступленная вера, последний оплот в рушащемся мире. — Каждый удар по ним — это напоминание, что мы не сдались! Что Лиадерия дышит!

— Она не дышит, Орлан, она уже в агонии! — голос Луциана сорвался, в нем послышались слезы ярости и бессилия. — И мы все — просто предсмертные судороги! Надежда — это не стратегия, старик. Это молитва умирающего. А молиться уже поздно. Пора выбирать: либо мы все здесь сгинем, став очередной грубой статистикой в отчетах маркизы, либо… либо мы найдем способ выжить. Настоящий способ. Без этих бессмысленных жертвоприношений!

— Ты говоришь как предатель! — прорычал Орлан, и послышался звук удара кулака по столу. — Твои слова — яд, который отравляет души наших воинов!

— Нет, я говорю как единственный здесь трезвомыслящий человек! — парировал Луциан. — Мы проиграли войну, Орлан! Пора это признать!

Их спор зацикливался, становясь все более гневным и безнадежным. Но для меня он был кладезем информации.

Они не были рядовыми бойцами. Их речь, даже в гневе, сохраняла следы аристократического воспитания — правильные обороты, глубокая осведомленность. Они вскользь упоминали планы командования на следующие вылазки, обсуждали дислокацию войск маркизы. Это были офицеры повстанцев. Возможно, даже бывшие дворяне Лиадерии.

Двоих таких «языков» я не мог упустить. Особенно учитывая их явный раскол. Это могло быть полезно.

— Вон в той палатке, — тихо прошептал я своим. — Двое. Берем обоих. Живыми.

Мы бесшумно сместились к краю палатки. Я на мгновение сосредоточился, активируя «Юдифь». Мои зрачки расширились, сканируя пространство внутри. Две аурные сигнатуры — одна на Развязке Хроники, другая, чуть ярче, на Эпилоге. Больше никого. Идеально.

— Готовы? — я встретился взглядом с Яраной, Хамроном и Ралотом. Они молча кивнули, занимая позиции.

Больше не было времени на раздумья. Я сбросил маскировку и в тот же миг выбросил руку вперед. Золотая энергия хлынула из татуировки на груди, формируя не щит вокруг нас, а гигантский полупрозрачный золотой купол, который накрыл всю палатку разом.

Я пропустил через него ману, активируя техники «Жанны» — чтобы кокон получился устойчивее, гибче и способным на самовосстановление, — и «Радагара» — чтобы сделать конструкцию невероятно прочной.

Раздались приглушенные крики из-под купола. Я не стал ждать, пока поднимут тревогу.

— Тащим! — скомандовал я, и мы вчетвером, схватившись за энергетическую оболочку, рванули с места, волоча за собой золотой купол с палаткой и двумя пленниками внутри, устремляясь прочь из лагеря в сторону темных джунглей.

Преследование началось почти мгновенно. Сзади, из лагеря, сорвались четыре яркие алые ауры. Предания. И они были быстрее.

Ярана и Хамрон выжимали из своих «Прогулок» все, что могли, но их артефакты, еще не переработанные до уровня квази-Предания, отставали. Ралот держался чуть лучше, но общая скорость группы определялась самым медленным звеном. А я, удерживая энергетический канал к щиту «Золотого храма», не мог лететь на полной скорости.

— Прикрывайте! — крикнул я, разворачиваясь спиной к направлению полета.

Первый из преследователей, мужчина в облегающей черной броне с парой изогнутых кинжалов, метнул в меня с десяток теневых клинков. Я парировал их выстрелами из «Грюнера».

— Хамрон, левый фланг, Завязка Предания! Ярана, правый, Пролог! Ралот, займись двумя в центре! — скомандовал я, распределяя цели.

Хамрон с боевым кличем ринулся на своего противника — коренастого мужчину с гигантской кувалдой. Удар кувалды пришелся по щиту Хамрона, и тот отлетел как мячик, врезавшись в ствол дерева. Дерево с грохотом треснуло.

— Твою мать, сила есть, а сноровки нет! — проворчал Хамрон, отряхиваясь и поднимаясь. Он рванул навстречу, и на этот раз парировал удар мечом, направляя кувалду в сторону. Два Предания сошлись в яростной схватке, их удары вырывали куски древесины и камня из земли.

Ярана столкнулась с женщиной, вооруженной парой тонких стилетов, от которых тянулся ядовитый мана-след. Их бой был подобен смертоносному танцу.

Ярана парировала стилеты своим мечом, а из пистолета стреляла сгустками энергии, вынуждая противницу постоянно уворачиваться. Один из выстрелов все же достиг цели, сорвав с плеча противницы кусок брони, но та лишь ускорилась, пытаясь замкнуть дистанцию.

— Она быстрая! — сквозь зубы процедила Ярана, отскакивая от очередного выпада и чувствуя, как ядовитый мана-след обжигает ее предплечье.

Ралоту пришлось тяжелее всего. Два противника, один на Завязке с длинным копьем, другой на Развитии с парой метательных топоров, атаковали его скоординированно.

Копейщик держал его на расстоянии, в то время как метатель осыпал Ралота градом энергетических топоров. Ралот парировал копье своим молотом, а топоры отражал наручами, но при этом все равно было видно, что он не в выигрышном положении.

Я, продолжая удерживать щит, видел всю картину. Мой выстрел из «Грюнера» заставил метателя топоров отпрыгнуть, нарушив ритм атаки на Ралота. Другой мой выстрел, направленный в ноги копейщика, заставил того прервать выпад.

— Хамрон, не лоб в лоб! Используй его инерцию! — бросил я, видя, как тот снова готовится принять удар кувалды.

Хамрон кивнул, и в следующий момент, когда кувалда пошла вниз, он не стал блокировать, а резко рванул в сторону, позволив оружию противника клюнуть пустоту. Пока тот стабилизировал полет, Хамрон нанес ему удар мечом по спине. Броня выдержала, но противник с криком боли отшатнулся.

В это время женщина со стилетами попыталась обойти Ярану с фланга, но я успел выстрелить ей в ноги, заставив «споткнуться» на своих «Прогулках». Ярана воспользовалась моментом и нанесла быстрый удар мечом, который противница едва успела парировать, но потеряла равновесие.

Преследователи, видя, что легкой добычи не будет, начали координироваться лучше.

— Концентрируемся на том, кто тащит палатку! — крикнул копейщик, с которым сражался Ралот.

Все четверо разом устремились ко мне. Это было опасно. Я не мог уворачиваться, не рискуя покалечить пленников.

— Плотнее! — скомандовал я.

Ярана, Хамрон и Ралот мгновенно сомкнули ряды передо мной, приняв на себя основной удар. Щит Хамрона треснул под одновременным ударом кувалды и копья. Ярана, отбиваясь от стилетов и уворачиваясь от топоров, получила глубокую рану на бедре. Ралот, парируя атаку копейщика, пропустил топор, который впился ему в плечо.

Но они выстояли. И этого мгновения хватило. Потому что мы, продолжая все это время стремительно нестись к границе джунглей, наконец-то влетели в зону покрытия артиллерии форта.

— БАТАРЕИ, ОГОНЬ ПО ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЯМ! — проревел я через татуировку-громкоговоритель.

С башен форта грянули залпы. Сгустки чистой маны, сконцентрированные до состояния смертоносных снарядов, пронеслись над нашими головами. Один из снарядов разорвался прямо перед группой преследователей, вынудив их резко затормозить и отпрыгнуть назад.

Второй снаряд заставил их окончательно отступить в безопасную тень джунглей. Они не рискнули подставить себя под огонь крепостных орудий.

Мы без помех долетели до стен и приземлились во внутренний двор форта. Я, наконец, разжал пальцы, и золотой купол с щелчком рассыпался на искры. Палатка бесформенной грудой рухнула на землю. Я подошел и резко дернул за полог, вытряхивая на каменные плиты двух ошеломленных, перепуганных и сильно помятых мужчин — пожилого Орлана и молодого Луциана.

Их оттащили в ту самую каменную кладовку, что уже стала нашим импровизированным допросным пунктом. Воздух здесь все еще пах кровью и страхом.

Я приказал Силару продолжить наблюдение за периметром, а Яране и Хамрону — отправиться к нашим медикам. Ралот остался со мной, его мрачное присутствие служило дополнительным психологическим давлением.

Начать решил со старшего, Орлана. Рассудил, что если удастся сломать его, самого упрямого и преданного, то с молодым проблем уже не будет.

— Последний шанс проявить мудрость, — сказал я, останавливаясь перед ним. — Имена, расположения, планы.

Орлан плюнул мне в ноги. Слюна смешалась с пылью и засохшей кровью на полу.

Я активировал «Сотню порезов».

Сначала на его лице проступили тонкие красные линии, будто кто-то провел по коже невидимой бритвой. Они были поверхностными, но каждая испускала волну жгучей, пронзительной боли. Орлан вздрогнул, но лишь стиснул зубы.

Затем линии появились на его руках, шее, груди. Они переплетались, создавая причудливый, ужасный узор. Кровь не хлестала фонтаном, а сочилась, медленно и мучительно, окрашивая его поношенную одежду в темно-багровые пятна.

— Говори, — потребовал я, усиливая концентрацию.

Орлан застонал, но молчал. Я заставил порезы на его ладонях углубиться, обнажая тонкие прожилки мышц. Он закричал, коротко и отчаянно, выгибаясь в цепях.

Потом я сосредоточился на его лице, создавая сеть из крошечных ран вокруг глаз и губ. Кровь заливала ему глаза, смешивалась с потом и слезами. Он тряс головой, пытаясь очистить зрение, и только размазывал кровавую кашу по лицу.

— Твой принц уже мертв для этого мира. Твоя верность ничего не изменит.

— Лжец! — прохрипел он, сплевывая сгусток крови. — Пока он дышит, пока я дышу… Лиадерия жива!

Час превратился в два, а затем в три. Я методично работал, меняя тактику: то создавал одну глубокую, жгучую рану на плече, то покрывал всю его спину роем мелких, зудящих порезов. Когда места уже не оставалось, подлечивал его «Жанной».

Он покрылся потом и кровью с головы до ног. Пол под ним был липким и алым. От него шел тяжелый медный запах, смешанный с вонью испражнений, которые он не смог сдержать.

Его дыхание стало хриплым, прерывистым. Но его глаза, сквозь кровавую пелену, все еще горели фанатичным огнем. Ни единого имени. Ни единой координаты.

В конце концов, я отступил. Это был тупик. Его воля оказалась прочнее его тела. Давно я такого не видел. Да что там, никогда не видел, чтобы человек смог выдержать «Сотню порезов».

— Отведите его, — хрипло приказал я Ралоу. — Дайте воды и перевяжите. Он заслужил.

Когда дверь захлопнулась, я повернулся к Луциану. Молодой аристократ сидел, съежившись, весь цвет сбежал с его лица. Он видел и слышал все. Запах смерти и стойкости его старшего товарища висел в воздухе густым одеялом.

— Твоя очередь, — произнес я, и мой голос прозвучал особенно громко после трех часов почти полной тишины, нарушаемой лишь стонами. — Ты видел цену молчания. У тебя есть выбор.

— Я… я буду говорить! — его голос сорвался на визгливую ноту. — Только поклянитесь! Жизнь! Позвольте мне жить! В кандалах, в рудниках, где угодно! Клянитесь!

— Клянусь, — сказал я без колебаний, уже концентрируя ману. — Ты будешь жить. Теперь говори.

— Да, хорошо! Главная база…