Демон Жадности. Книга 5

Глава 6

Мы пятеро: я, Ярана, Силар, Хамрон и Бардо — плавно направились к возвышению, где нас ждал комкор. В этот момент из рядов Четырнадцатой дивизии донесся приглушенный, но абсолютно узнаваемый возглас, полный немого изумления.

— Мак…? Черт возьми… МИДАС⁈

Я не оборачивался, но не смог сдержать широкой, довольной ухмылки. Мгновение полной, абсолютной растерянности в голосе моего старого друга стоило заметной части всех этих интриг и усилий. Я мысленно пообещал себе найти его сразу после церемонии.

Комкор вручил каждому из нас тяжелую, искусно выполненную медаль, а затем — по тонкому, но прочному кристаллу, в котором пульсировал свет.

— Официальные приглашения о вступлении в Четвертый корпус Коалиции. Готовы ли вы, майор Марион и ваши офицеры, принести присягу и пополнить наши ряды?

— Готовы, господин комкор! — мы ответили практически хором, и в наших голосах звучала неподдельная решимость. Этот момент был кульминацией долгого пути.

Затем комкор обернулся к группе высших офицеров, стоявших за ним — командирам дивизий, напрямую входящих в состав корпуса. Их номера, вроде «Четыре-Один» или «Четыре-Два», напрямую привязывающие их к четвертому корпусу, сразу отделяли их от таких провинциальных частей, как наша Тридцать пятая.

— По сложившейся традиции, слово предоставляется вам, комдивы. Чья дивизия получит этих бойцов?

Первым выступил суровый мужчина с нашивкой «4−1».

— Моя дивизия готова принять вас. При условии годового испытательного срока с половинным окладом и понижением в должности до рядовых бойцов на первые шесть месяцев.

Следом заговорила женщина из «4−3».

— Мы предложим вам контракт с пониженным пенсионным накоплением и обязательным участием в первых пяти миссиях в качестве штурмового отряда без права на долю в основной добыче.

Предложения сыпались одно за другим, и все они были унизительными: лишение офицерских привилегий, заведомо опасные задания, урезанное финансирование.

Впрочем, как я выяснил заранее, это была стандартная процедура — своеобразная «плата за вход» для провинциалов, проверка на прочность и смирение. Я уже мысленно перебирал варианты, выбирая наименее болезненный, когда вперед вышла командир дивизии «4–8».

Она была очень высока и статна, с идеальной осанкой. Ее чисто-белые волосы были собраны в строгий пучок, а левый глаз скрывала темная кожаная повязка. Единственный видимый глаз, в котором к своему удивлению я заметил искорки слишком хорошо знакомого мне золота, изучал нас с холодным любопытством.

— Моя дивизия также заинтересована, — ее голос был низким и властным. — И мое условие лишь одно. — Она посмотрела прямо на меня. — Если вы, майор Марион, и ваши люди перейдете ко мне, то я лично вручу вам в качестве бонуса кусок «особого золота» из моей личной коллекции. А остальные условия мы с вами обсудим потом, лично.

Слова комдива дивизии 4–8 повисли в воздухе, и наступила секунда ошеломленной тишины. Я видел, как брови остальных комдивов поползли вверх, а на лице самого комкора отразилось неподдельное, хотя и быстро сглаженное, недоумение.

Бонус за переход? Это было неслыханно. Обычно награду нужно было заслужить годами службы, а не получать авансом.

У меня не было ни малейшего понятия, что именно представлял из себя этот кусок. Но в памяти всплыл тот самый золотой самородок из Торгового дома в Ярком Дне, тот, что подарил мне золотые глаза и способность видеть ауры ценности.

Если это «особое золото» было чем-то похожим, то никакие унизительные контракты и испытательные сроки не играли роли. Это была не награда. Это была инвестиция в мою самую суть, в силу Маски.

— Я согласен, — сказал я громко и четко, перекрывая начавшийся шепот. — Мы с моими офицерами переходим в дивизию 4–8.

Мое заявление, ожидаемое, на самом-то деле, казалось, лишь усилило общее замешательство. Комдив 4–8, не выразив ни удивления, ни торжества, лишь коротко кивнула, ее единственный глаз на секунду задержался на мне, словно ставя печать одобрения.

Комкор, покачав головой, но не став ничего комментировать, поднял руку, призывая к тишине.

— Церемония объявляется закрытой. В ближайшие дни все представители дивизий будут транспортированы обратно к местам своей постоянной дислокации. Для проигравших — это возвращение домой. Для тех, кто получил приглашение в корпус, — возможность уладить все дела и собрать вещи в ожидании официального приказа о переводе. Свободны.

Тысячи артефакторов начали расходиться, и плац быстро наполнился гулом голосов и свистом маны. Я сразу же бросился сквозь толпу, стараясь не упустить из виду высокую фигуру с белыми волосами. Мне нужно было узнать об этом золоте сейчас же.

Я почти догнал ее, когда она резко подняла руку, останавливающим жестом запрещая мне приближаться. Я замер на месте. В тот же миг в моей голове, четко и безошибочно, прозвучал ее голос, холодный и властный, словно удар хлыста.

— Все вопросы — после официального перевода.

Прежде чем я успел что-либо возразить, она шагнула вперед, и пространство вокруг нее исказилось. Через мгновение ее фигура растворилась в мана-вспышке, исчезнув с плаца.

Я стоял, все еще ощущая эхо ее голоса в сознании, когда чья-то тяжелая рука грузно опустилась мне на плечо, заставив развернуться. Передо мной был Леонгард. Его лицо, обычно хмурое и сосредоточенное, сейчас выражало такую бурю эмоций — неверие, ярость, облегчение и дикую радость, — что он казался другим человеком.

— Черт тебя дери, Мидас! — его голос хрипел от нахлынувших чувств. Он с силой встряхнул меня за плечо, а затем резко притянул в крепкие, почти сокрушительные объятия. — Я думал, тебя черти давно сожрали! Я семь местных адов готов был перевернуть, чтобы найти твоих убийц! Говори, где ты пропадал⁈ Как ты выжил⁈

Я широко ухмыльнулся, глядя на его разгоряченное лицо, и по-дружески хлопнул его по спине.

— Это, друг мой, очень длинная история. И рассказывать ее стоя посреди этого хаоса — не лучшая идея. Пошли в наше временное расположение. У меня как раз есть приличный виски, и мы можем все обсудить без лишних ушей.

###

Официальный корабль Коалиции, куда более утилитарный, чем яхта Гильома, доставил нас обратно на базу тридцать пятой дивизии. И едва мы сошли на знакомый, потрескавшийся камень посадочной платформы, на нас обрушилась настоящая буря.

Гул толпы, состоящей из нескольких тысяч бойцов дивизии, оглушил. Они кричали, свистели, аплодировали.

Для многих из них мы были не просто победителями — мы были легендой, совершившей невозможное. Третья дивизия была непобедимым титаном девяносто три раза за столетие, а наша, тридцать пятая, не поднималась выше второго места за всю свою историю.

Правда, были и такие, кому было плевать на честь дивизии и важность победы. Однако их отлично стимулировала кричать и махать руками наравне со всеми премия в размере трехмесячного оклада, выплаченная по приказу радостного комдива.

Сквозь толпу ко мне пробился сам комдив. Его обычно хмурое лицо сейчас сияло непривычной улыбкой. Он схватил мою руку и стал трясти ее с такой силой, будто пытался вырвать с корнем.

— Майор Марион! Черт возьми, майор! Я не верил своим ушам! Вы сделали это! Вы принесли нам первую победу! Я не знаю, как вас благодарить!

Я усмехнулся, высвобождая свою руку.

— Спасибо, господин комдив. Но, если честно, я предпочитаю, чтобы благодарности имели вес. Буквальный. Золотой вес.

Я произнес это с такой ухмылкой, что он сразу понял — это шутка. Он фыркнул, покачивая головой.

Даже если бы он отдал мне всю казну дивизии, этих денег хватило бы Маске на пару недель, а после перевода в корпус, где ценность пурпура была на порядки выше, любая местная сумма превратилась бы в пыль.

— Шутите вы, майор, — сказал он, и его тон стал серьезнее. — Но настоящая благодарность должна быть практической. Вы просили перевести весь ваш батальон. Я наводил справки.

Я насторожился, следя за его взглядом.

— И?

— И это возможно. Сложно, чертовски сложно, но возможно. Для большинства ваших бойцов. Однако есть нюанс. Стандартом для службы в Четвертом корпусе является ранг Сказания. Ниже — никак. Они не примут ни одного вашего бойца, даже самого перспективного, если тот не достигнет Сказания. На оформление всех бумаг, согласований и приказов уйдет примерно три недели. За это время вам нужно будет поднять весь ваш батальон до нужного ранга. Всех, кого вы хотите взять с собой.

Я понимающе кивнул, внутри уже прикидывая запасы из Жемчужного Грота и, что важнее, возможности Маски. Выдать ресурсы — это одно. Но ускорять развитие своих людей, жертвуя собственной жизненной силой… это была другая история. Однако выбора не было.

— Не беспокойтесь, господин комдив, — сказал я с уверенностью. — Мы справимся. Трофеев, которые мы вывезли из Жемчужного Грота, хватит, чтобы до ранга Сказания можно было поднять даже свинью. Мои ребята куда способнее свиней.

###

Спустя три недели на пяти кораблях батальона «Желтый Дракон» выстроился весь личный состав. Шестьсот с лишним Артефакторов, каждый на ранге как минимум Сказания.

Среди них выделялась группа из десяти человек в отличающейя от нашей экипировке — десять артефакторов из батальона «Алый Шквал», которых их командир Эланд (вместе с самим собой) проиграл мне в том самом пари.

Я стоял на трапе флагманского корабля, глядя на знакомые очертания базы тридцать пятой дивизии. Она казалась такой маленькой и провинциальной после величия Руин четвертого корпуса. Комдив махал нам с посадочной платформы. Я отдал ему в последний раз в своей жизни честь как боец его дивизии.

— Отдать швартовы! Курс — на четвертый корпус! — скомандовал я, и мой голос разнесся по палубам всех пяти кораблей.

С ревом заработали двигатели, и корабли один за другим стали отрываться от камня, набирая высоту и уходя в бескрайнюю синеву Неба, оставляя позади старую жизнь и устремляясь к новой.

Вечером того дня, когда наш маленький флот взял курс на Роделион, я заперся в своей каюте на флагмане. В руке зажал тяжелый хрустальный бокал с выдержанным виски Амалиса — последний из тех запасов, что я прихватил с базы.

Гул двигателей был ровным и монотонным, словно отдаленный шум водопада, заглушающий все остальные звуки. Я сидел в кресле, глядя в темный иллюминатор, и наконец позволил себе перевести дух.

Прошлое всегда настигает в такие моменты затишья. Я потратил больше месяца, кидая щедрые награды и используя все связи, но Лислейна так и не нашли. Единственным следом был подтвержденный короткий визит в дом его дальних родственников.

Он появился ненадолго, отсыпал им приличную сумму денег и исчез, бросив на прощание лишь одну фразу: «Отправляюсь в высший мир и уже никогда не вернусь».

Высший мир. Роделион. Так что мой предатель-заместитель, похоже, сбежал туда же, куда держал путь и я. Что ж, в Роделионе я его и найду. Рано или поздно.

Перед самым отлетом я нашел время слетать в Баовальд. К Дейле.

Я нашел ее в саду западного крыла дворца. Дейла сидела на краю мраморной чаши, спиной ко мне, и смотрела на сухие заросли. Она сидела так неподвижно, что ее можно было принять за еще одну статую в этом царстве забвения.

— Ищешь уединения, принцесса? — мой голос прозвучал громко в этой гробовой тишине.

Она вздрогнула, резко обернулась. В ее глазах мелькнула надежда, тут же вытесненная горькой обидой. Она встала, отряхнула платье — простое, серое, без каких-либо знаков королевского достоинства.

— Чего тебе? Пришел посмеяться? — ее голос дрогнул, но она заставила его звучать твердо.

Она уже наверняка знала через своих людей и о состязании дивизий, и о том что я занял первое место и перевожусь в Роделион, куда она так стремилась.

— Предложить сделку. Единственную, которую я собираюсь тебе предложить.

— Какую еще сделку? Ты уже все у меня отнял.

— Отнял то, что ты и так никогда бы не смогла удержать. Я предлагаю тебе выход. Ты ведь говорила, что ради Роделиона готова прислуживать и унижаться. Я даю тебе такую возможность.

Она смерила меня холодным взглядом, в котором читалось полное недоверие.

— Вступить в Коалицию? Под твое начало? Ты с ума сошел.

— Возможно. Но это единственный способ для тебя попасть в Роделион. Единственный легитимный способ. Ты исчезнешь из Амалиса как неудавшаяся претендентка и появишься в Империи как офицер Коалиции. С чистым именем и перспективами.

— Стать твоей подчиненной? — она фыркнула, но в этом фырканье слышалась неуверенность. — Чтобы ты мог помыкать мной? Унижать? Ты получил достаточно удовольствия, Мак Марион.

— Унижать? — я рассмеялся, и смех мой прозвучал особенно жестоко в этом тихом саду. — Мне тебя не нужно унижать, Дейла. Ты прекрасно справляешься с этим сама. Ты проиграла. Твои амбиции разбиты, твои союзники разбежались. Ты сидишь тут и жалеешь себя. Я предлагаю тебе шанс снова стать кем-то. Не принцессой, не претенденткой на трон. Воином.

Она сжала кулаки. Я видел, как дрожь пробежала по ее рукам.

— Я не буду ползать перед тобой на коленях.

— От тебя и не потребуют. От тебя потребуют подчиняться приказам, учиться и стать сильнее. Сильнее, чем могла бы стать, сгнивая здесь. Потому что здесь тебя ждет только забвение. Рилен не оставит тебе ни клочка власти. Ты ему больше не соперник. Ты — напоминание о его победе.

Я видел, как каждое мое слово вонзается в нее, как нож. Она пыталась сохранить маску безразличия, но это плохо получалось. Ее губы подрагивали.

— А если я откажусь?

— Тогда ты так и останешься здесь. Жить в тени своего брата. Вспоминать, как была так близка к цели, и как все это рухнуло. И мечтать о том, чего никогда не получишь, ведь ты для этого слишком слаба. Эмоционально и ментально. Ты — испорченный товар. А я предлагаю тебе переработку.

— Замолчи! — выкрикнула она, и в ее голосе послышались слезы. Она сделала шаг ко мне, ее лицо исказила гримаса ярости и боли. — Ты не имеешь права так со мной говорить!

— Имею. Потому что я прав. И ты это прекрасно знаешь, — с этими словами я развернулся и пошел прочь.

Она внезапно бросилась ко мне, не для атаки, а с отчаянным, почти детским порывом, схватив меня за рукав мундира.

— Возьми меня с собой! — ее голос сорвался на шепот, полный унижения и мольбы. — Умоляю! Я сделаю все, что скажешь! Я буду подчиняться! Я выучу все, что нужно! Просто… не оставляй меня здесь!

Я посмотрел на ее пальцы, вцепившиеся в ткань, потом медленно поднял взгляд на ее заплаканное лицо. И холодно улыбнулся.

— Нет.

Она застыла, не понимая.

— Что?

— Я сказал, нет. Ты опоздала, принцесса. Твой шанс был минуту назад, когда ты еще пыталась сохранить лицо. Сейчас ты для меня никто. Просто сломленная девчонка. Просила бы сразу, без всей этой буффонады с гордостью — может, я бы и подумал. А теперь… — я плавно, но неумолимо высвободил свой рукав из ее ослабевших пальцев. — Тебе придется самой разбираться с последствиями своего выбора. И со своим братцем.

Я развернулся и пошел прочь по заросшей дорожке, не оглядываясь. Сзади донесся сдавленный, горловой звук — не то рыдание, не то крик ярости. Затем послышался грохот — должно быть, она пнула ту самую мраморную чашу.

Я не обернулся. Точка была поставлена.

И была еще одна точка, которую мне нужно было закрыть. Я отправился туда, куда боялся лететь все это время — в тот сектор Неба, где когда-то находились Руины Маски Золотого Демона.

Я боялся, что вид места гибели моей команды всколыхнет старые раны, с которыми я еще не до конца совладал. Но перед лицом Роделиона я должен был разобраться со всеми незакрытыми вопросами.

Я прибыл по точным координатам. И не нашел ничего. Абсолютно ничего. Ни обломков гигантского храма, ни фрагментов скал, ни тел моих людей. Лишь пустота.

Это было одновременно и обескураживающе, и… освобождающе. Не осталось ничего, что могло бы меня привязать к тому дню. Ни могилы, ни памятника. Только память. И теперь я мог и ее отпустить.

Я откинулся в кресле в своей каюте, сделав глоток виски. Горячая струйка растеклась по горлу. Сирмак где-то в своих владениях копил силы, чтобы подмять под себя «Непроглядную Ночь». На это уйдут месяцы, если не годы. А здесь, за пределами Роделиона, у меня больше не осталось незаконченных дел. Все нити были обрезаны. Все счета, кроме одного — Лислейна, — были закрыты.

Впереди был только Роделион.

Я отхлебнул еще один глоток, чувствуя, как его тепло растекается по желудку, но не достигая желанного опьянения. Мое тело, измененное Маской, упрямо отказывалось поддаваться. Но ритуал был важен — сидеть с бокалом в тишине и раскладывать по полочкам в голове тот хаос, что ждал меня впереди.

Первым и самым главным пунктом висел тот самый кусок «особого золота». Но за ним стояла комдив дивизии 4–8. Почему она предложила именно это?

Она что, знала, что нужно Маске? Откуда? Или это была удачная догадка, тест на мою одержимость драгметаллами? Мне нужно было выяснить источник ее знаний и, что важнее, сколько у нее того золота. Это был приоритет номер один.

Затем — практические вопросы. Грузовой отсек нашего корабля был забит ящиками с золотом и артефактами, добытыми в Жемчужном Гроте и на Перекрестке. Всю эту гору богатства предстояло конвертировать в пурпур. Без местной валюты мы были нищими.

А потом — массовая закупка. Препараты маны в Роделионе должны были быть на порядок чище и мощнее. Тоники, артефактные ядра, улучшенные генераторы для кораблей — все, что могло дать моим ребятам хоть каплю преимущества в новом, смертельно опасном мире. Цены будут астрономическими, но и выигрыш в качестве — тоже.

И это нужно было сделать в первую очередь.

Мой батальон, «Желтый Дракон», был грозной силой для малых королевств. Но здесь, в Четвертом корпусе, мы были, в лучшем случае, середнячками. Мне нужно было быстро утвердить наш статус, показать, что мы не просто провинциалы, приехавшие поглазеть на столицу.

Каждая миссия, каждое задание должны были быть безупречно выполнены. Любая оплошность отбросила бы нас на дно пищевой цепочки корпуса.

Параллельно с этим предстояло решить головоломку с Гильомом. Как незаметно включить в состав батальона человека, который официально в Коалиции не состоял?

Нужно было найти лазейку, а для этого самым простым способом было договориться с начальством. А потом еще выяснить, когда ему самому понадобится двойник.

Кроме того, он должен был прислать свои заметки — сводку знаний, манер и связей, которые мне предстояло выучить, чтобы быть убедительным Гильомом фон Шейлароном. Ошибка в такой игре вполне могли стоить жизни.

И конечно, информация. Мне нужно было с головой погрузиться в архивы корпуса. Изучить карту политических фракций Роделиона, историю конфликтов, досье на ключевых Артефакторов.

Узнать все о корпусе, его командирах, сильных и слабых сторонах. Просмотреть доступные миссии, чтобы спланировать наши первые шаги. Без понимания правил этой игры мы были слепцами.

И поверх всего этого — главный, вечный вопрос: чем кормить Маску. Пурпур и артефакты, купленные за него, могли дать передышку, но не решали проблему.

Мне нужны были не просто богатства, а уникальные, мощные артефакты, насыщенные сложными сюжетами, или такие же аномальные источники энергии, как тот самородок. Нужно было искать слухи, легенды, любые зацепки.

Список дел расползался в голове, как живая паутина, каждый пункт тянул за собой десяток новых. Но в этот момент я чувствовал не панику, а странное, почти радостное предвкушение.

Хаос — это была моя стихия. И, применительно к этой ситуации, я искренне, от всей души, поблагодарил ту цепочку событий, что лишила меня необходимости спать. На все эти планы понадобятся не часы, а недели непрерывной работы.

Но не сейчас. Прямо сейчас я сам себе запретил касаться чего бы то ни было из этого списка.

Полет — это передышка. Последний глоток воздуха перед нырком в пучину. Я поднял бокал в тост за грядущий хаос и осушил его до дна.