Демон Жадности. Книга 5

Глава 4

Яхта с почти неслышным гулом причалила к тому же пирсу на базе Четвертого корпуса, от которого мы и отбывали. Едва мы с Гильомом сошли на полированные камни набережной, как к нам направился офицер Коалиции в безупречной форме, его лицо выражало смесь почтительности и настороженности.

— Господин фон Шейларон, — офицер отдал четкий салют. — Рады вашему возвращению. Могу я поинтересоваться целью вашего визита на базу?

Гильом, все еще в своем обличье, ответил с той самой спокойной учтивостью, которую я теперь мог имитировать до мелочей.

— Я привез майора Мака Мариона. Провел собственное расследование обстоятельств на Перекрестке и теперь не сомневаюсь в его невиновности и отсутствии каких-либо связей с синдикатом «Око Шести». Все обвинения с него сняты. Кстати, скажите, церемония награждения победителя состязания дивизий уже состоялась?

— Церемония назначена на послезавтра, господин, — отрапортовал офицер. — Но итоги подведены. Победу одержала третья дивизия. Их оперативная группа сумела уничтожить базу преступной организации «Адский Ключ». По нашим данным, в ней состояло два Артефактора уровня Предания.

Услышав это, я почувствовал, как по моему лицу расползается холодная маска разочарования и досады. Два Предания? Моя победа над четырьмя стоила куда больше, но так как я находился под подозрением за сотрудничество с этой самой четверкой, ее вряд ли учитывали.

— Скажите, — мой голос прозвучал резко, привлекая внимание офицера. — Есть ли еще возможность оспорить результаты? И повлияла бы на итоги официально подтвержденная победа над четырьмя Преданиями «Ока Шести» в бою?

Офицер смотрел на меня с нескрываемым сожалением.

— Теоретически, такие достижения, безусловно, перевесили бы любой другой результат. Но, майор Марион, подсчет очков уже завершен, и протоколы подписаны. Изменить решение командования корпуса после этого практически невозможно.

Гильом шагнул вперед, его осанка демонстрировала уверенность.

— Возможно, мое влияние как представителя дома Шейларонов могло бы помочь исправить эту оплошность. В конце концов, если бы не мое необоснованное подозрение в адрес майора, его батальон имел бы больше времени для формализации своих заслуг, и подсчет очков мог бы сложиться иначе.

Офицер нервно кашлянул, глядя в землю.

— Господин фон Шейларон, прошу прощения, но… Коалиция, безусловно, питает величайшее уважение к маркизу Шейларону. Однако Четвертый корпус исторически связан не с фракцией Щита, которую представляет ваш дом, а с фракцией Меча. К сожалению, одного имени Шейларона будет недостаточно, чтобы изменить мнение начальства корпуса в данном вопросе. Решение окончательное.

Наступила тяжелая пауза. Гильом сжал губы, демонстрируя разочарование, которое, я был уверен, хотя бы отчасти было искренним.

Тогда я медленно, с расстановкой, достал из внутреннего кармана своего мундира сложенный лист плотной, дорогой бумаги с восковой печатью. Я развернул его и держал так, чтобы офицер мог видеть герб и подпись.

— А имени фон Зейсмалина будет достаточно? — спросил я, и на моем лице расползлась широкая, хищная ухмылка. Я смотрел прямо в глаза офицеру, показывая ему рекомендательное письмо от графа Баргана фон Зейсмалина.

###

Меня проводили в строгое, аскетичное помещение, больше похожее на зал для допросов, чем на переговорную. За массивным столом из темного дерева сидели пятеро военных, и по их позам, возрасту и количеству нашивок я сразу понял, что имею дело с высшим командованием корпуса.

В центре, с лицом, высеченным из гранита, восседал генерал-майор, заместитель командира корпуса. По бокам от него — четверо полковников, командиров дивизий.

— Майор Марион, — начал замкомкора, его голос был низким и безразличным, как скрежет камня. — У нас есть вопросы. Начнем с этого.

Он положил на стол то самое рекомендательное письмо от Зейсмалина.

— Объясните происхождение этого документа. И, пока вы увлечены рассказами, освежите нашу память относительно вашей биографии. Наши данные указывают на пиратское прошлое, участие в политических интригах Амалиса под личиной погибшего принца и, что особенно интересно, на ваше происхождение из иного мира под названием Земля. Вне зависимости от итогов состязания, ваша сила, давно перешагнувшая стандарты малых стран, уже была причиной для вашего приглашения в Корпус. Особенно с учетом того, что вам принадлежит уникальный артефакт паразитического типа, который вы, насколько мне известно, активно использовали для скорейшего продвижения по рангам и по службе. Но теперь у нас есть этот документ, и вместе с ним новые вопросы.

Я стоял по стойке «смирно», но без подобострастия, глядя прямо на генерала. Давление в комнате было жутким — все пятеро, с учетом того, что я не видел их аур, были Эпосами.

— Господа, я готов дать исчерпывающие объяснения, — начал я ровным тоном.

И я рассказал им все. О своем призыве в Амалис, о побеге, о годах пиратства, и создании «Небесного Золота». Я рассказал о Руинах Маски Золотого Демона, о своем вступлении в Коалицию под вымышленным именем и о всех операциях, что провел. Я говорил обстоятельно, без пауз и запинок, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству.

— Что касается письма от графа фон Зейсмалина, — я сделал небольшую паузу, — то я могу подтвердить его подлинность и то, что оно было вручено мне лично графом после успешного завершения одного дела, представлявшего для него личный интерес. Однако детали этого дела и обстоятельства нашего взаимодействия я раскрыть не могу. Эта информация касается лично графа, и я не вправе разглашать чужие тайны без его на то согласия. Уверен, вы понимаете, что нарушить доверие человека такого статуса было бы с моей стороны величайшей глупостью.

Один из полковников, сухой мужчина с острым взглядом, ехидно спросил:

— Это, мягко говоря, нагло, майор. Вы просите нас принять на веру столь серьезные заявления?

— Я не прошу вас принимать ничего на веру, господин полковник, — парировал я. — Я лишь констатирую факты. Граф Зейсмалин соизволил проявить ко мне благосклонность после совместного предприятия. Точно так же, как и господин Гильом фон Шейларон, который, как вы знаете, лично сопровождал меня и убедился в моей невиновности. Случайные связи такого уровня, согласитесь, не завязываются просто так. Если вы мне не верите, можете послать графу Зейсмалину личный запрос, уверен, он тоже подтвердит, что я заслуживаю справедливого отношения и честного учета всех моих заслуг.

Я позволил себе легкую, почти незаметную ухмылку, вкладывая в свои слова прозрачный намек. Я не просил засчитать мне победу просто так. Я лишь намекал, что человек, получивший расположение двух таких влиятельных фигур империи, возможно, заслуживает того, чтобы его заслуги были оценены по достоинству.

И что его заслуги — а именно отбитие целой пиратской базы у «Ока Шести» — были несколько весомее, чем ликвидация какой-то второстепенной группировки.

Замкомкор все это время молчал, изучая меня своим каменным взглядом. Наконец, он медленно кивнул.

— Вы можете идти, майор Марион.

В его тоне не было ни одобрения, ни обещания пересмотреть результаты. Но давить дальше, тыча в них чужими авторитетами, было бы уже ошибкой.

Я добился главного — они выслушали и поняли подтекст. Теперь все зависело от их внутренних решений и расклада сил внутри корпуса и фракции Меча.

Я четко отдал честь, повернулся на каблуках и вышел из кабинета, оставив командование корпуса размышлять над тем, что же на самом деле стоит за майором Маком Марионом.

###

Я нашел их в районе жилого сектора, отведенного для временного размещения гостей корпуса. Ярана, Хамрон, Силар и остальные стояли кучкой, обсуждая арочные своды из полированного камня и мерцающие светильники, встроенные прямо в стены.

— Мак! — первым меня заметил Хамрон, и его лицо расплылось в широкой ухмылке. — Ты цел! А мы уж начали думать, что принц тебя все-таки в темницу кинул.

— Обошлось, — отмахнулся я, с наслаждением чувствуя привычную атмосферу своей команды вокруг. — Более того, кое-какие вопросы удалось урегулировать. Что тут у вас?

— Это же просто небо и земля! — вмешалась Ярана, ее глаза блестели от возбуждения. — Тридцать пятая дивизия по сравнению с этим — запыленный сарай. Пойдем, покажем!

Они повели меня по широким коридорам, и их восторг, направленный на все подряд, был заразителен. Тем более что здесь и правда все было будто бы из какого-то футуристического фильма, разве что работало на мане.

Пол был выложен отполированными до зеркального блеска каменными плитами, в которых отражались мерцающие линии светящихся рун, тянущихся вдоль стен на уровне плинтуса — явная часть энергосети базы.

Столовая представляла собой просторный зал с возможностью, не вставая с места, выбрать себе ужин путем вливания маны в символ с конкретным блюдом. А пахло тут просто божественно: идеально прожаренным мясом, свежим хлебом и каким-то незнакомым, но приятным травяным чаем.

Оружейная поражала воображение не столько количеством, сколько качеством: стеллажи с артефактами высочайшего качества, в разы превосходящими свои копии из малых стран чисто за счет материалов.

Тренировочные зоны были оснащены генераторами мана-мишеней, способными имитировать броню противников любого ранга, и симуляторами тактических сценариев с проецированием голограмм просто на воздух.

Пол в этих залах был покрыт упругим, поглощающим удары материалом, в воздухе висела легкая дымка от постоянной работы проекторов, а в предоставляемых на входе руководствах можно было найти любую информацию о любом возможном противнике и о том, какие тактики против него использовать.

Мои ребята не уставали повторять, что за один день здесь можно получить больше, чем за месяц на старой базе.

— А жилые отсеки, Мак… — мечтательно проговорила Ярана, — это просто чудо какое-то! Регуляция температуры, звукоизоляция, холодильник, душ с таким напором, что без усиления тела маной оставлял бы синяки! И в каждом есть терминал для связи.

— А вот это, капитан, самое крутое, — Хамрон подвел меня к краю огромного зала, где в полу зиял широкий проем, огороженный барьером из силовой энергии. За ним уходил вниз, в самую глубь гигантской Руины, бесконечный ствол лифта. — Он ведет прямо в город! Лифт на несколько сотен метров!

— Ты летать можешь куда дальше, — улыбнулся я.

— Летать и кататься на лифте — это разные вещи, — наставительно произнес Хамрон.

— Но нам туда нельзя, — с неожиданно досадой в голосе заключил Силар, смотря вниз с каменным лицом. — Мы здесь на положении гостей. Доступа к городской инфраструктуре не имеем.

Я посмотрел в мерцающую глубину шахты и мысленно пообещал себе, что это ненадолго. Как только нас переведут в корпус на постоянной основе, я первым делом спущу весь батальон вниз и устрою такую вечеринку, что они будут вспоминать ее следующие десять лет.

Вечером мы ужинали в той самой столовой, за большим столом, и мои офицеры наперебой делились впечатлениями. Именно в тот момент, когда я подносил ко рту кусок искусно приготовленного стейка, к нашему столу подошла группа человек в двадцать.

Они двигались с той показной небрежностью, что выдает уверенность в своей силе и праве. Возглавлял их коренастый мужчина с коротко стриженными волосами и шрамом через бровь, на форме которого я сразу отметил знак Третьей дивизии. Он остановился в паре шагов от меня, его взгляд скользнул по мне, и на его лице появилась откровенно презрительная усмешка.

— Так вот он какой, — его голос гулко прозвучал в внезапно наступившей тишине. — Наглый пират, который думает, что может прийти на базу четвертого корпуса и козырять какими-то письмецами и связями. Это ты, что ли, Марион?

Я медленно кивнул, откладывая вилку, и тщательно проглотил кусок мяса, прежде чем ответить. Мое спокойствие, казалось, озадачило их еще больше.

— Да, это я. Тот самый наглый пират.

Мои слова повисли в воздухе, и на лицах двадцати с лишним бойцов на мгновение отразилось полное недоумение. Они явно ожидали оправданий, возмущения, может быть, даже попытки скрыться.

Мое простое подтверждение выбило их из колеи. Но ступор длился недолго. Лицо их лидера, капитана, снова исказилось гримасой злобы.

— Значит, признаешь! — выпалил он. — Играешь не по правилам, прячешься за спинами сильных мира сего, как трус!

— Прежде чем бросаться такими обвинениями, — мягко парировал я, — позвольте уточнить. Вы из третьей дивизии, верно?

— Так точно! — гордо выпрямился один из его подчиненных.

— В таком случае приветствую вас, — я слегка склонил голову. Моя вежливость, контрастирующая с их агрессией, явно действовала им на нервы. — Что касается связей… У меня их нет в таком количестве, чтобы заставить судей принять решение в мою пользу без веских оснований. Я лишь добивался, чтобы все факты были учтены честно. Не более того.

— Ралот Пайкарион, — представился их лидер, ударив себя кулаком в грудь. — Командир элитного батальона «Черные Акулы»! И я заявляю: твоя история о победе над четырьмя Преданиями — вранье! Чистой воды!

— Интересно, — я приподнял бровь. — Значит ли это, что вы считаете судей состязания, включая, вероятно, и командование корпуса, круглыми дураками, не способными отличить ложь от правды?

Я видел, как по спине Ралота пробежали мурашки. Это была ловушка, и он это понял. Но он был не так прост.

— При твоих-то связях, которые ты заполучил какими-то темными махинациями? — фыркнул он, найдя выход. — Тебе ничего не стоило бы подкупить или запугать кого угодно, чтобы они подтвердили твою сказку про «Око Шести»! Судьи, может, и не дураки, но они не могут игнорировать официальные показания, даже если те пахнут ложью!

Моя вежливость начала таять. Усталость от всего этого дня, от интриг и теперь вот от этого примитивного силового давления, взяла верх.

— Хорошо, Ралот, хватит ходить вокруг да около. Что ты от меня хочешь?

— Признай, что ты обманщик! — рявкнул он, тыча в меня пальцем.

Я окинул взглядом его бойцов, их напряженные позы, злые глаза. И вдруг до меня дошло. Их ярость была слишком свежей, слишком непосредственной.

— Скажи-ка, — медленно проговорил я, — неужели вашим ребятам уже успели сообщить, что результаты состязания пересматриваются и вас подвинули с первого места? И вы решили, что проще всего прийти и надавить на меня, чтобы я отказался от претензий?

По тому, как они переглянулись, как некоторые невольно опустили глаза, я понял, что попал в точку. И в этот момент в моей голове щелкнуло. Зачем просто отбиваться, когда можно извлечь выгоду?

— Ралот, — сказал я, и в моем голосе снова зазвучали привычные мне нотки азарта. — Ты обвиняешь меня во лжи, я отрицаю это. Мы можем стоять здесь и препираться до утра. Но я предпочитаю более наглядные доказательства. Предлагаю пари.

Он насторожился.

— Какое еще пари?

— Мы сразимся. Ты на Развитии Предания, я на Завязке. Если я побеждаю, это доказывает, что я как минимум способен на то, о чем заявляю и, следовательно, моя история о победе над четверкой из «Ока» не так уж невероятна. В этом случае… я заберу к себе в батальон десятерых твоих лучших бойцов из «Черных Акул». Если же я проиграю… я публично признаю, что обманул судей, и моя дивизия добровольно снимется с состязания.

Предложение повисло в воздухе. Сотни бойцов в столовой замерли, затаив дыхание. Ралот сжал кулаки, его взгляд выжигал меня насквозь. Риск был колоссальным с обеих сторон. Для него — потеря десяти лучших бойцов. Для меня — полное унижение и крах всех амбиций.

— Договорились, — прошипел он наконец. — Идем на арену. Сейчас же.

— О, нет, — я покачал головой, с наслаждением отхлебывая воду из стакана. — Сейчас уже слишком поздно, все уставшие. Давай сделаем все по-человечески. Завтра. В обед. У вас будет время морально подготовиться к потере десяти бойцов. Кстати, ты обязательно будешь одним из этих десяти.

Ралот, побагровев от ярости, резко кивнул.

— Ладно! Завтра в обед! На третьей арене! Не опоздай!

Этого было достаточно. Прежде чем он успел развернуться, я вскочил на наш стол, заставив тарелки и стаканы весело зазвенеть. Все взгляды в столовой, и так прикованные к нашей перепалке, устремились на меня.

— Слушайте все! — мой голос, усиленный маной, легко перекрыл гул голосов и грохот посуды. — Завтра в обед на третьей тренировочной арене комбат Ралот Пайкарион из «Черных Акул» третьей дивизии и я, Мак Марион из тридцать пятой дивизии, выясним, кто лжец и трус! А заодно и то, чья дивизия заслужила первое место в состязании! Приглашаются все желающие посмотреть на это зрелище!

По залу прокатилась волна скептического гула. Из одного угла донесся громкий, пренебрежительный голос:

— Очередные провинциалы, решившие повыпендриваться друг перед другом. Собачий бой, не более.

Ему тут же ответили:

— А мне интересно. Говорят, этот Марион с четырьмя Преданиями в одиночку справился. Хоть и вранье, наверное, но посмотреть любопытно.

Я лишь усмехнулся, спрыгнув со стола. А вот Ралот, чье и без того воспаленное самолюбие, видимо, ужалила фраза про «провинциалов», сжал кулаки так, что кости затрещали.

Он бросил на меня последний ядовитый взгляд и, не сказав больше ни слова, грубо расталкивая своих же бойцов, направился к выходу. Его «Акулы» понеслись за ним, словно испуганный косяк.