Демон Жадности. Книга 5

Глава 9

Границы пригорода мы покинули через специально для нас созданное окошко во внешнем энергетическом барьере. Позади мерцало гигантское энергетическое поле, куполом закрывавшее город от внешних угроз.

Перед нами открылась бездна диких территорий.

Под ногами оставался пестрый ковер лесов, разрезаемый серебряными нитками рек и темными пятнами озер. Под нами мелькали стада незнакомых животных, а где-то вдали сверкало под солнцем настоящее море, но я не давал батальону ни секунды передышки.

Мой новый слух был натянут как струна, улавливая малейшие шорохи этого дикого мира. Я вел их зигзагами, огибая зоны, откуда доносились взрыкивания крупных хищников или раздражающий гул многотысячных гнезд.

Одновременно я постоянно прислушивался к пространству за нами, выискивая ритмичный звук чужих «Прогулок» или ровный гул корабельных двигателей. Ничего. Казалось, мы одни в этом бескрайнем небе.

Озвученный мной вчера план по боевой подготовке был фикцией, предназначенной для потенциальных нежеланных слушателей. На деле же мне нужно было уединенное место — глухая долина, скрытая бухта, что-то, что можно было бы легко защитить и где нас бы никто не нашел.

Однако мы летели уже довольно долго, небо начало темнеть, а ничего подходящего так и не показывалось.

Я уже начал прикидывать, не разбить ли лагерь на одном из островков во внезапно раскинувшемся под нами море, как вдруг в ушах возник странный, едва уловимый звон.

Он был тонким, высоким, словно вибрация хрустального бокала, и будто исходил не извне, а рождался прямо в моей голове.

Никто из батальона не реагировал, летя с обычными сосредоточенными лицами. Значит, слышал это только я. И это не было похоже на природное явление — в звуке чувствовалась странная, упорядоченная и утонченная магия.

Причину звона долго искать было не нужно. Измененные «особым золотом» уши. А вот источник звука — уже другой вопрос.

Я махнул рукой, давая сигнал следовать за мной, и свернул с курса, ведя их к густому лесу у подножия невысокой горной гряды. Звон нарастал, ведя меня словно невидимая нить.

Среди скал и вековых деревьев я нашел то, что искал — черный провал пещеры, почти полностью скрытый свисающими лианами и причудливыми корнями.

Я замер у входа, отдав жест рукой «Стоять» всему батальону. Закрыв глаза, я погрузился в звук. Мой слух проник внутрь пещеры, выискивая признаки угрозы: тяжелое дыхание спящего зверя, шелест чешуи о камень, щелканье клешней.

Ничего. Только густой, безжизненный каменный холод и этот навязчивый, зовущий звон, который теперь отдавался в костях. Он был явно магического происхождения, и его источник находился где-то в глубине.

Лезть туда всем батальоном без проверки было бессмысленно и опасно. Неизвестность всегда таила в себе ловушки.

— Ярана, Бардо, — мои слова прозвучали тихо, но с железной интонацией, не терпящей возражений. — Батальон остается здесь. Выстраивайте периметровую оборону. Никого не подпускайте и будьте готовы к любым сценариям. Если мы не вернемся через два часа, или если услышите сигнал тревоги, немедленно возвращайтесь на базу и докладывайте комдиву.

Ярана кивнула, ее взгляд был серьезен, а рука уже лежала на рукояти меча. Бардо, не говоря ни слова, принялся отдавать тихие распоряжения, и бойцы начали бесшумно рассредоточиваться среди деревьев, занимая ключевые позиции.

— Силар, Хамрон, со мной, — я повернулся к черному провалу пещеры. — Осторожность превыше всего. Силар, ты прикрываешь тыл. Никакого геройства. Входим, оцениваем ситуацию и либо немедленно отступаем, либо действуем по обстановке.

Сделав последний глубокий вдох свежего воздуха, я переступил границу, где свет дня сменялся могильной темнотой, и шагнул внутрь пещеры, чувствуя, как странный звон в ушах нарастает, превращаясь в навязчивый, зовущий гул.

Несколько сотен метров мы двигались вглубь по узкому, сырому проходу. Над головами с противным писком проносились стаи мелких летучих мышей, задевая крыльями за каменные своды. Воздух становился все тяжелее и гуще, а тот самый звон, теперь больше похожий на низкочастотный гул, нарастал, давя на барабанные перепонки.

Наконец туннель вывел нас к краю обрыва. Вниз уходило черное, бездонное на вид ущелье, и именно оттуда, из самой глубины, исходил этот зовущий звук.

— Вниз, — коротко бросил я, активируя татуировки «Прогулок». Силар и Хамрон последовали моему примеру, и мы плавно погрузились в темноту.

Мы летели вниз примерно минуту, как вдруг я почувствовал странную пустоту в ногах. Энергия, питавшая полет, просто исчезла, растворилась в воздухе. Татуировки на голенях погасли, словно их и не было.

— Что за… — не успел я договорить, как сила тяжести грубо вцепилась в меня и потащила вниз.

Проклятие!

Падение было стремительным и беспорядочным, пару раз я ударился о стены ущелья. Рядом слышались сдавленные возгласы Хамрона и Силара — с ними произошло то же самое.

Я мог бы, наверное, использовать другие татуировки, чтобы сгруппироваться или вцепиться в скалы. Но потеря способности, ставшая за последние десять лет максимально естественной, совершенно выбила меня из колеи. И Силара с Хамроном, похоже, тоже.

Мы кубарем полетели в непроглядную тьму, ударяясь о выступы скалы, пока не рухнули на что-то твердое и неровное.

Несколько секунд я просто лежал, глядя в черноту. Благо, мое тело было слишком прочным, чтобы получить от такого падения хотя бы синями, но сам момент падения был довольно унизителен. Рядом застонал Хамрон, а Силар уже поднимался на ноги с типичным для него ворчанием.

— Все живы? — спросил я, поднимаясь.

— Живы, черт бы побрал это место, — ответил Хамрон, потирая плечо. В его ладони вспыхнула шарообразная мана-сфера, освещая пространство вокруг.

Силар лишь мрачно кивнул, осматриваясь. Мы оказались в обширной, но очень низкой пещере. Потолок был не выше двух метров, а то и около полутора, и я невольно сгорбился.

Свет сферы Хамрона выхватывал из тьмы где-то метров тридцать. Но мои золотые глаза видели в совершенной ясности всю пещеру. И сразу же мой взгляд уловил движение в дальнем углу.

Нет, не движение — свечение. Тусклое, но невероятно концентрированное, оно исходило от груды тряпья и костей, лежавших у стены.

— Вон там, — указал я, и мы двинулись вперед.

По мере приближения контуры стали четче. Это был скелет, облаченный в истлевшие лохмотья когда-то дорогой одежды.

Поза была неестественной, а из грудины, прямо в области сердца, торчала рукоять простого, ничем не примечательного меча. Не артефакта, а самого обычного клинка.

Но свечение исходило не от него. Его источником было что-то, зажатое в костлявых пальцах скелета.

Остановившись в паре шагов, я скомандовал:

— Стой.

Старые пиратские суеверия были сильнее любого артефакта. Я тщательно, с чувством, трижды плюнул на свой правый ботинок, отгоняя возможных духов, мстящих за осквернение могил. Только после этого подошел вплотную.

Аккуратно, стараясь не задеть кости, я разжал пальцы скелета. Из них выпал предмет, похожий на короткую, толстую дубинку, выточенную из темного дерева и увенчанную набалдашником из полированного камня. Он был тяжелым и холодным на ощупь.

Я поднес его к глазам, и мысленно активировал «Юдифь». Хамрон и Силар светились ровным белым светом Хроники. Мое тело — алым сиянием Предания. А предмет в моих руках… он пылал. Глубоким, густым, почти огненным бронзовым сиянием, от которого слезились глаза.

— Эпос… — выдохнул я, с трудом веря собственному восприятию. Артефакт уровня Эпоса.

— Кажется, я понял, почему мы упали, — медленно проговорил я, сжимая в руке дубинку, от которой исходила аура невероятной ценности и еще более невероятной опасности. — Это он. Он забрал у нас возможность летать.

Держа в руках артефакт Эпоса, я ощущал его холодную, почти живую тяжесть. Мысленно я послал четкий импульс Маске Золотого Демона: «Не трогать. Это не еда». Последнее, что мне было нужно, — чтобы этот ненасытный симбиот решил перекусить реликвией, пока я держу ее в руках. Последствия могли быть непредсказуемыми.

— Попробую дезактивировать, — пробормотал я, больше для себя, глядя на дубинку.

Логика подсказывала, что артефакт, создающий зону подавления маны, должен как-то питаться ей же. Если влить в него немного энергии, возможно, удастся перенастроить или хотя бы понять механизм его работы.

Я сконцентрировался, направляя тончайшую, точно выверенную струйку маны из своей сети прямо в холодное дерево набалдашника.

Это была ошибка.

В тот же миг артефакт в моих руках взорвался. Из него вырвалась сокрушительная волна чистой, неструктурированной маны, которая разрывала все на своем пути.

Меня отбросило через всю пещеру, как щепку. Я пролетел все расстояние и с глухим стуком вмял спиной в каменную стену, оставив в ней паутину трещин.

Благо, после прорыва на Предание и возвращения возможности усилять тело маной прошло уже достаточно времени, чтобы энергия естественным образом напитала ткани и физическое укрепление перестало зависеть от моего прямого желания. Иначе, если бы я не успел активировать усиление, то скорее всего получил бы пару переломов.

По телу пронеслась волна огненной боли, но кости, усиленные до предела и пронизанные золотыми нитями Маски, выдержали. Секунда — и я уже оттолкнулся от стены, приземлившись на ноги в боевой стойке, глаза выискивали новую угрозу, а по рукам уже бежала энергия, готовая активировать «Золотой Храм» или «Энго».

Но угрозы не было.

Дубинка лежала безжизненно, ее бронзовое сияние в моем восприятии потухло. А главное — я снова чувствовал свои «Прогулки».

— Вот это экстренная посадка, — раздался голос Хамрона, который с дурацкой ухмылкой смотрел на меня. — Капитан, в следующий раз, если захочешь полетать, предупреждай. Мы бы тебя поймали.

Я с облегчением выдохнул, распрямляя спину и с удовлетворением отмечая, что все функционирует как надо.

— Спасибо за предложение, но в твоих объятиях я как-нибудь в другой раз, — парировал я, отряхивая пыль с мундира. — Дуй наверх, к Яране. Передай, что пещера безопасна, запрет снят. Пусть батальон заходит и разбивает лагерь здесь. И скажи Бардо, чтобы организовал периметр на входе в тоннель. Место отличное, нас здесь никто не найдет.

Хамрон кивнул и, активировав «Прогулки», рванул вверх, к узкому проходу, ведущему на поверхность.

Вскоре пещера начала заполняться людьми. Бойцы батальона спускались по одному и группами, озираясь при свете своих мана-сфер. Низкие потолки заставляли всех пригибаться, создавая некоторую суматоху.

— Так, тихо и организованно! — скомандовал я, когда последний боец сошел вниз. — Все рассесться полукругами вокруг меня! Стоять по стойке смирно с такими потолками вы все равно не сможете. Устраивайтесь поудобнее, у нас много работы!

Когда последний боец, сгорбившись под низким сводом, устроился на каменном полу, воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким покашливанием и скрежетом доспехов. Сотни глаз, подсвеченных отблесками мана-сфер, были устремлены на меня. Я стоял в центре полукруга, чувствуя тяжесть их ожидания.

— То, что я скажу дальше, — начал я, и мой голос, усиленный акустикой пещеры, прозвучал громко и четко. — Многие из вас уже слышали, но для некоторых это будет новостью. Мы пришли сюда не для охоты на странников. Не для обычных тренировок. Мы здесь ради одного — ради прорыва. Есть вещь, о которой я вынужден молчать, скрывая от начальства. Всем вам наверняка известно, что я — владелец особого артефакта, Маски Золотого Демона, но не все знают, что благодаря нему я могу делиться маной. Насильно, вопреки всем законам, поднимать ваши стадии. В тридцать пятой дивизии я делал это со многими вашими товарищами, теми, кого посчитал заслуживающими доверия. Но теперь, когда мы оказались на чужой территории, под пристальными и недружелюбными взглядами тех, кто считает, что нам тут не место, больше нет смысла разделять вас на достойных и недостойных. Потому что мы все в одной лодке и либо все вместе выплывем, либо все вместе утонем.

По рядам прошел сдержанный гул.

— Те, кто слышит об этом впервые, теперь не имеют выбора. Вы либо принимаете это и становитесь сильнее, либо… что же, выбора и правда нет. Потому что тот, кто уже последовал за мной в самое сердце Роделиона, тот, кто прошел через все это, тот уже принял решение. Сожалений быть не может. Отказа — тоже.

Я поднял руку, и золотой узор на груди под мундиром слабо пульсировал.

— Сейчас я наложу на каждого из вас, у кого ее еще нет, метку. Магический запрет на разглашение. Это не цепь. Это страховка. Для меня. Для вас. Для всех нас.

Я медленно прошелся взглядом по первому ряду, встречая глаза — решительные, напуганные, полные надежды.

— А после… после я дам вам силу. Ту самую силу, что позволит нам выжить в этой аристократической мясорубке под названием четвертый корпус. Официально, для любопытных ушей, ваш стремительный рост будет объясняться плотной маной Роделиона и горой стимуляторов, которые я закупил. Неофициально… увидите.

Процесс занял время, но в пещере царила почти священная тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием и шепотом маны.

Когда последняя метка была наложена, я вернулся в центр. Вздох, которого я сам не осознавал, вырвался из моей груди.

— Теперь о силе. — Я потянулся к одному из ящиков со стимуляторами, но это был лишь театральный жест. — Мы начнем с самых слабых. С тех, кто лишь недавно пробился на Сказание. Подходите по одному.

###

Следующие недели слились в одно непрерывное, изматывающее усилие. Воздух в пещере гудел от концентрации маны, смешанной с запахом пота, металла и едкой пыли от раскупоренных флаконов.

Я стоял в центре этого энергетического вихря, чувствуя, как с каждым прорывом очередного бойца тает мой собственный запас жизни.

Я вычислил все до мелочей: три месяца. Ровно столько я оставил себе в запасе, рубеж, за которым начиналась необратимая деградация. Все остальное — каждая неделя, каждый день — уходило на то, чтобы вдохнуть силу в моих людей.

Оставалось рассчитывать на миссию от Шароны или на щедрость Гильома — любой источник золота и маны должен был появиться, иначе эта жертва станет бессмысленной.

Однако истлевала не только моя оставшаяся жизнь, но и наши запасы стимуляторов. Как минимум потому, что по моему приказу использовались они максимально расточительно.

Как только эффект от одной порции препаратов начинал идти на спад, в ход шла следующая. При этом, так как у этих препаратов не было накопительного эффекта, от пятидесяти до семидесяти процентов содержавшейся в них маны, которую можно было бы плавно по затухающей усваивать еще пару недель, просто вылетали в трубу.

Но скорость роста была пугающей. Это был осознанный, тактический перерасход, ставка на количество, а не на качество, потому что времени на качество у нас не было.

Перед отбытием в Роделион батальон насчитывал пятьсот шестьдесят пять Сказаний, шестьдесят семь Хроник разной силы и троих на Предании. К концу месяца, когда энергетический гул в пещере сменился тишиной и звенящей, сконцентрированной мощью, картина стала совсем иной.

Не осталось ни одного бойца ниже Завязки Хроники. Двести сорок человек твердо стояли на Развитии. Сорок восемь на Кульминации. Двадцать четыре на Кризисе. Двенадцать на Развязке. Шестеро на Эпилоге. А ряды Преданий, помимо меня, Ралота и Силиана — его бывшего зама, пополнились еще тремя фигурами: Силаром, Хамроном и Яраной.

По меркам четвертого корпуса мы все равно не были элитой. Но мы уже перестали быть стаей шавок. Мы стали крепким, закаленным кулаком, способным нанести удар, который услышат.

И этот прогресс оставил меня банкротом. Все сбережения, все ресурсы из Жемчужного Грота обратились в прах и в эту новообретенную силу. Денег на артефакты для сотен бойцов, внезапно обнаруживших, что их старый инвентарь не соответствует рангу, не осталось. Но лучше уж так, чем с артефактами, но без возможности одолеть противника с их помощью.

— Батальон, построение! — мой голос прозвучал эхом, разрезая густой воздух. — Выходим.

Мы вернулись на базу как раз к закату, и у нас оставалось всего лишь несколько часов до наступления нового дня — того самого, когда Шарона должна была выдать нам наше первое задание.

Воздух на плацу был прохладным и свежим после спертой атмосферы пещеры, но внутри меня все клокотало от нетерпения и осознания сжимающихся сроков.

— Слушайте все! — мой голос прозвучал резко, заставляя замерть выстраивающийся батальон. — Сегодня вечером — вторая увольнительная в нижний город. Но это не отдых. Это продолжение тренировки.

Я прошелся взглядом по их лицам, видя в них усталость, но и новую, стальную твердость.

— Если кто-то решит, что может вас задеть, оскорбить или спровоцировать — ваш ответ должен быть мгновенным и максимально жестоким. Неважно, один он или их десять. Неважно, сильнее они или нет. Вы ломаете им кости. Вы сносите их с ног. Вы оставляете их калеками до прибытия стражи. Понятно?

По рядам прошел одобрительный гул. В их глазах вспыхнул тот самый огонь, который я и надеялся увидеть — не злоба, а холодная решимость.

— Мы должны одним вечером отбить охоту смотреть на нас свысока. Чтобы завтра, к началу миссии, у нас за спинами не было угрозы в виде местных задир. Они должны бояться нас, это ясно⁈

Могучий гул одобрения был мне ответом.

Сам я, как и в прошлый раз, собрал довольно большую компанию из двадцати четырех старших офицеров батальона, находящихся на Развязке и Эпилоге Хроники, либо же на Предании. И мы направились в тот самый бар, где произошла предыдущая стычка.

Расчет был прост: наше месячное отсутствие и внезапное возвращение, да еще и с таким резко возросшим уровнем силы, которое нельзя было полностью скрыть, обязательно привлечет внимание. И вызовет реакцию.

Мы заняли тот же большой стол в углу. Заказали выпивку. Смеялись, рассказывали истории, вели себя шумно и в меру развязно. Но под этой маской веселья каждый из нас был натянутой струной.

Ярана то и дело бросала быстрые взгляды на вход, Силар неосознанно проводил пальцем по рукоятям своих мечей Хамрон постукивал пальцами по столу, отсчитывая ритм.

Прошло несколько часов. Шум в баре нарастал и спадал, но к нашему столу никто не подходил. Я уже начал подумывать, что план провалился, как вдруг общий гул резко пошел на убыль.

Со стороны входа, рассекая толпу, двигалась группа человек. Тридцать с лишним.

Они шли плотным строем, без лишней спешки, но их позы, их взгляды, устремленные прямо на нас, не оставляли сомнений в их намерениях. Они были в форме Коалиции, но без опознавательных знаков дивизий.

Их лидер, широкоплечий мужчина с кустистыми бровями и носом картошкой, остановился в паре шагов от нашего стола. Его люди полукругом встали за ним, отрезая нам пути к отступлению и блокируя нас от остальных посетителей.

В баре воцарилась гнетущая тишина. Слышно было только потрескивание мана-светильников и тяжелое дыхание. Лидер скосил глаза на наш стол, его взгляд скользнул по каждому из нас, оценивая, а затем остановился на мне.

— Слышал, крысы вернулись на корабль, — его голос был низким и хриплым. — Думали, спрячетесь?