Демон из прошлого

Глава 11

Джунгли. Воздух тяжел от влажности, и несмотря на то, что тропический дождь льет как из ведра, жара давит словно раскалённое одеяло. Температура за сорок, пот течёт по спине ручьём, смешиваясь с дождевой водой, стекающей по лицу. Мы заняли позиции в ста метрах от вражеского КПП — деревни, которая служила временным узлом контроля для противника. Старые хижины, сложенные из досок и пальмовых листьев, были окружены колючей проволокой, а в центре двора высилась вышка с прожектором, который пока не работал. Но я знал: стоит нам сделать хоть один неверный шаг — и они обрушат на нас ад.

— Сайракс на связи. Доложить обстановку, — шепчу я в микрофон, стараясь сдерживать дрожь в голосе. Черт, как же меня бесит эта миссия! Меня всегда бесили такие задания — ползать по грязи, когда каждая секунда кажется вечностью, а малейшая ошибка может стоить всем нам головы.

— Все спокойно, — раздаётся ровный, почти механический голос Саб-Зиро. Как он умудряется быть таким хладнокровным? Его тон всегда одинаков, будто ему плевать, жив он или мёртв. — Вижу восемь целей. Они расслаблены, атаки не ждут.

— Они даже не знают о нас, — это Кано, самоуверенный придурок. Его тон вызывает желание лично придушить его голыми руками. — Предлагаю просто зайти и всех порешить.

— Кано, заткнись! Ещё не время, — рычу я, с трудом сдерживая раздражение. Этот идиот уже успел достать меня своей бравадой. — Сектор, что у тебя?

— Движение на три часа. Приближается конвой, — безэмоционально сообщает Сектор. Голос техника холоден и точен, как всегда. — Запускаю птичку.

И тут я замечаю Кабала. Этот псих уже впереди, хотя должен был оставаться в арьергарде. Мои кулаки сжимаются так сильно, что ногти впиваются в ладони. Я вижу, как он скользит между деревьями, словно тень, его движения быстры и плавны, но безумие в глазах видно даже издалека.

— Кабал! Черт возьми, назад! Ты ставишь под угрозу всю операцию! — шиплю я в микрофон, чувствуя, как внутри закипает гнев.

— Расслабься, Сайракс, — его голос холоден, но в нём слышится предвкушение. Он наслаждается этим моментом. — Они даже не успеют понять, что их убило.

Меня передёргивает от отвращения, когда я наблюдаю за тем, как он подбирается к часовому. Кабал движется плавно, почти танцуя среди капель дождя. Его длинные ножи блестят в свете луны, проникающем сквозь тучи. Часовой даже не успевает оглянуться, как лезвие одного из клинков оказывается у него на горле. Кабал медленно перерезает его, словно получая удовольствие от каждого мгновения. На его лице застыла жуткая ухмылка, которая больше подошла бы хищному зверю, чем человеку. Кровь стекает по клинкам, смешивается с дождём, исчезает в грязи. Он даже не смотрит на труп, словно это всего лишь мусор, который нужно выбросить. Этот ублюдок получает удовольствие от каждого убийства.

— Отставить! Вернуться в… — начинаю я, но уже поздно. Кабал исчез за забором, растворился в тени деревьев. Черт, этот ублюдок опять вошёл в свой боевой раж. Он всё испортит. Снова.

— Скорпион, присмотри за ним! — командую я сквозь зубы, чувствуя, как пальцы судорожно сжимают рацию. Если кто и сможет его остановить, то только Скорпион. Он такой же безжалостный, но хотя бы выполняет приказы.

— Уже в пути, — отзывается мрачный голос. — Вижу его. Он зачищает часовых.

— Это Сайракс. Заходим с запада. Работаем тихо. Когда конвой доберётся сюда, пост должен быть нашим, — добавляю я, стараясь говорить спокойно, но внутри всё кипит. — Никакого лишнего шума. Повторяю: никакого лишнего шума!

Мы сидим за баррикадой. Трое моих бойцов переоделись в форму врагов. Они изображают охрану на КПП, пытаясь создать видимость, что всё под контролем. Конвой медленно приближается к нашей позиции. Он везёт оружие, боеприпасы и провизию для армии противника. Нельзя дать ему пройти. Машины сбрасывают скорость. Что-то заподозрили? Но как?

Тут я вижу, как один из деревенских жителей бежит к ним и машет руками. Черт, он их предупредил. В следующее мгновение голова гражданского взрывается как переспелый арбуз, упавший с высоты десятиэтажного дома. Кровь и ошмётки плоти разлетаются во все стороны.

— Чертов ублюдок, он сдал нас, — слышу хриплый голос. Я узнаю этот голос. Кабал. Опять отличился выродок.

Конвой окончательно останавливается. Из машин начинают выпрыгивать солдаты. Они направляют оружие на нас, открывают огонь. Завязывается перестрелка.

— РПГ! — кричит Сектор. Я вижу, как к первому грузовику улетает ракета. Взрыв озаряет ночь, осколки летят во все стороны.

А затем раздаётся звонкая пулемётная трель. Кабал уже встал за пулемётом и поливает врага свинцом. Его лицо искажено безумным оскалом, он буквально кайфует от того, как плотный огонь косит противников, словно газонокосилка траву. Каждая пуля попадает точно в цель, вспарывая плоть и круша кости. Он стреляет снова и снова, не обращая внимания на собственную безопасность. Его глаза горят безумием, а в уголках губ играет улыбка маньяка. Пули свистят повсюду, воздух наполнен запахом пороха и крови.

Снова взрыв. Это взорвался второй грузовик. Видимо, в нём сдетонировали боеприпасы. Огонь охватывает машину, освещая всё вокруг адским светом.

Ночь. Но вокруг светло словно днём. Округа освещается адским пламенем. Это догорают грузовики конвоя, их корпусы искрятся и плавятся, источая едкий чёрный дым. Воздух пропитан запахом горелого металла, плоти и пороха. Вокруг валяются трупы — десятки тел. Кровь течёт по земле широкими ручьями, смешиваясь с дождём, который продолжает хлестать с небес. Красные потоки стекают в канавы, образуя лужи, отражающие огненные сполохи. Всё вокруг выглядит как кошмарный пейзаж ада.

— Доложить обстановку, — приказываю я по связи, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри всё кипит от напряжения.

— Я в норме. Кано тоже. Сектор ранен, но кровотечение уже остановили, — раздаётся голос Саб-Зиро. Как всегда холодный, будто его это абсолютно не касается. Этот парень мог бы остаться безразличным даже на краю света.

— Кабал пропал. Его нет, — отзывается Скорпион. Его тон мрачен, но в нём слышится что-то большее — предчувствие беды. — Трупа его тоже нет. Значит, сам куда-то ушёл.

— Проклятье! Ну что этот псих опять удумал? — рычу я сквозь зубы. — Рассредоточиться. Ищем его. Смотреть в оба: у деревенских может быть оружие.

Я шёл молча, осматривая окрестности. Внезапно до меня долетел женский крик. Высокий, пронзительный, полный ужаса. А затем раздался детский плач. Громкий, истеричный. Ребёнок что-то кричал на своём языке — я не понимал этих слов, но интонация говорила сама за себя: страх, боль, отчаяние. Я направился в ту сторону, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

Раздался пистолетный выстрел. Плач ребёнка оборвался так же внезапно, как начался. Я перешёл на бег. Ворвался в дом, из которого донёсся звук выстрела. То, что я увидел, заставило мою кровь застыть в жилах.

Он сидел на кровати. Верхом на местной женщине. Рядом на полу лежал труп ребёнка — маленькое, безжизненное тело с простреленной головой. В руках Кабал держал нож, а его пистолет лежал рядом, на окровавленных простынях. Он методично водил лезвием по коже женщины, оставляя глубокие порезы. Брызги крови летели во все стороны, покрывая его лицо, одежду, стены. На его лице застыла жуткая ухмылка, глаза горели безумием, а голос был полон ярости и издевательства.

— Я тебе покажу, грязная сука, как перечить мне, — прошипел он, его голос был похож на змеиный, полный яда и ненависти. В этот момент его рука с ножом резко опустилась. Брызнула кровь. — Я всё равно тебя поимею, и мне похер живая ты или мёртвая.

Я замер в дверях, не в силах пошевелиться. Помочь здесь было уже некому. Кабал методично разрезал одежду на женщине, при этом задевая её плоть. Кровь сочилась по телу, стекала по кровати, капала на пол, смешиваясь с кровью ребёнка. В его глазах была ярость, безумие и удовольствие одновременно. Он наслаждался каждым моментом этого кошмара.

— Прекрати это, ублюдок! — закричал я, чувствуя, как гнев захлёстывает меня.

Кабал медленно повернулся ко мне, его лицо исказилось в безумной ухмылке. Он шипел, как змея, его глаза сверкали в свете пожара.

— Сайракс! А что ты сделаешь? Ну! Останови меня, чертов урод! — он поднялся с кровати, его тело начало меняться прямо на глазах. Грязная рваная одежда исчезла, его мускулы обрели металлический блеск. Он рос и рос, превращаясь в огромного стального монстра. Когда трансформация завершилась, его человеческое тело полностью исчезло, оставив лишь голову. Эти безумные глаза никуда не делись. Они продолжали сверлить меня, полные безумия и ненависти.

— Ты мне не ровня, — произнёс он, его голос теперь рокотал как раскаты грома.

Я стоял, парализованный ужасом и отвращением. Его тело больше не было человеческим, но его действия оставались теми же. Он шагнул ко мне, и протянул свои металлические руки, которые зловеще сверкнули в свете пожара.

— Аааааа… — я подскочил, весь мокрый от холодного пота, словно вынырнул из ледяной воды. Мой пульс зашкаливал, тело тряслось, как в лихорадке.

Этот сон… Такой реальный. Такой подробный. Каждая деталь стояла перед глазами, будто я снова находился там, в том аду. Я сжал кулаки до боли, пытаясь прогнать воспоминания, но они не уходили. Словно призраки прошлого, они продолжали преследовать меня, цепляясь за каждую мысль, каждое движение. Сейчас я действительно хотел никогда бы не вспоминать такое. Неужели всё это было на самом деле?

Я молча опустился обратно на матрас, чувствуя, как дрожь постепенно ослабевает. Голова была полна хаоса. Говорят, что сон лучше всего помнится первые две — три минуты после пробуждения. Это то время, когда ты можешь проанализировать его, попытаться понять, что же именно тебе приснилось. Но сейчас мой разум сыграл со мной злую шутку. Он соединил воспоминания о прошлом с тем, что происходит в настоящем. Вполне возможно, что это было действительно воспоминание из моей прошлой жизни. Но то, во что превратился Кабал… Именно с ним я встретился в деревне. Именно так он сейчас выглядит.

«Зачем же они напали на деревню? Отец? Из-за него?» — мысли проносились как ураган, сталкиваясь друг с другом и создавая ещё больший хаос в голове. Я посмотрел на свою левую руку и устройство на ней. «Всё ради этого? Об этом говорил отец в своей записи? Им нужна эта штука?»

Пристально вглядевшись в свой КПК, я пытался понять, что же в нем такого важного. Почему они готовы убивать ради него?

«Ну конечно, там программа для контроля мутаций. Контролируемые мутации. Выбирай то, что тебе нужно, а не превращайся в зомби. Как удобно», — мои мысли вернулись в тот кабинет, к телу мертвого отца. Его слова, полные боли и сожаления, эхом отозвались в голове. «Они точно искали это. Не нашли. Если Кабал работает на них, то он скорее всего поймет, что к чему. Он будет меня искать. Когда он меня найдет, я должен быть готов к этой встрече».

Я наконец обрел чувство реальности. Поднял голову и осмотрелся по сторонам. Подо мной старый, истёртый временем матрас, который едва скрывал жёсткость каменного пола. По полу пещеры журчал небольшой ручеек с кристально чистой водой. А в этом ручье я заметил отражение каких-то оранжевых всполохов.

«А это что? Что за звук? Треск костра?» — я повернул голову и увидел Гуля. Он сидел на камне перед небольшим костром прямо посреди пещеры. Дым от костра уходил куда-то вверх и терялся под сводами пещеры. Возможно, там была отдушина. А ещё пещеру наполнял ароматный запах жареного мяса. Над костром, на вертеле, жарился какой-то зверёк. Похоже, это был заяц-мутант — его уши были слишком длинными, а на лапах просматривались длинные когти.

Гуль заметил, что я проснулся, и бросил на меня короткий взгляд. Его зеленое лицо было освещено мягким светом догорающего костра, но в глазах читалось любопытство.

— Выспался? — спросил он с лёгкой усмешкой, но в его голосе всё же чувствовалась тревога. Он явно что-то подозревал, но не спешил давить.

— Ну… вроде того, — ответил я, потирая лицо руками. Голос звучал глухо, будто я пытался отгородиться от собственных мыслей. Я не хотел говорить об этом. Совсем.

— А чего орал, будто тебя в преисподнюю засосало? — Гуль ухмыльнулся, но в его тоне слышалась издёвка. — Даже мой заяц-мутант перестал жариться и начал нервно крутить головой. Я думал, ты сейчас либо сдохнешь, либо начнёшь пророчествовать, как пророк Мухаммед.

— Знаешь, по-моему, я там и был, — пробормотал я, стараясь избегать его взгляда. Картинки из сна всё ещё стояли перед глазами, и мне не хотелось их обсуждать. Особенно с ним.

— Ах, это… — протянул Гуль, задумчиво покачивая головой. — Тебя тоже мучают кошмары из прошлого? Похоже, ты не единственный, кто таскает за собой груз воспоминаний. Только вот некоторые предпочитают не делиться подробностями. — Он сделал паузу, словно ожидал, что я заговорю, но я лишь молча смотрел на огонь. — Ладно, герой, твои секреты — твои проблемы. Но если снова начнёшь орать, я буду вынужден заткнуть тебя носком.

— Иногда находит, — наконец произнёс я, всё ещё не отрывая взгляда от пламени и пропустив его издевку мимо ушей. — В основном во сне.

— Ну, это нормально, — фыркнул Гуль, пробуя оторвать от тушки кусок мяса и проверяя его готовность. — В конце концов, кто из нас не видел ада? Просто одни прячут его в себе, другие выпускают наружу. А ты, судя по всему, выбрал первый вариант. Хотя, знаешь, иногда лучше выпустить пар. Например, рассказать, что такого ты там увидел.

— Нет уж, спасибо, — отмахнулся я, чувствуя, как внутри всё сжимается. — Не люблю повторять свои ошибки.

Гуль хмыкнул, но больше не стал давить. Вместо этого он поднялся с камня и потянулся.

— Ты продрых целый день. Солнце садится. Через час стемнеет. Самое время, чтобы перекусить и продолжить наш путь. Если, конечно, ты готов двигаться дальше.

— Куда двинемся? — поинтересовался я, поднимаясь на ноги. Тело всё ещё казалось тяжёлым, словно я не спал, а бежал марафон.

— В город, конечно. Или ты уже передумал? — спросил он с ехидной усмешкой.

— Нет, не передумал, — ответил я, проверяя свой дробовик. Пальцы машинально скользили по холодному металлу, успокаивая.

— Ну и отлично. Если будем идти быстро и нас ничто не задержит, то к утру доберёмся до следующего убежища. Там можно будет переждать следующий день.

— Отлично, — кивнул я, оглядываясь по сторонам. Чего-то… или, точнее, кого-то не хватало. — А где Чирп?

— Шарится где-то, — пожал плечами Гуль. Затем он все-таки оторвал ногу от зайца и протянул мне. — Не знаю. Он сам нас найдёт, я думаю. Этот пушистый чудак всегда знает, где мы.

— Тоже верно, — согласился я, хоть и чувствовал лёгкую тревогу. Чирп обычно не отходил так далеко.

Мы быстро перекусили, и я проверил свои вещи. Дробовик и пистолет были снаряжены патронами, нож занял своё место на разгрузке, а граната удобно расположилась рядом. Мы собрались и отправились в путь.

Чирп возник из ниоткуда, как он обычно это делал — просто появился рядом, словно тень, которая вдруг обрела форму. Я кинул ему кость с остатками мяса от того жареного зайца-мутанта, и его глаза буквально засияли от удовольствия. Он схватил кость с такой скоростью, что я едва успел заметить движение, а затем снова исчез, растворившись в темноте. Ладно, он нас догонит. Этот крыс всегда знает, куда идти.

Мы шли по пустыне, где ночь раскинулась бескрайним черным покрывалом. Без Луны звезды горели особенно ярко, будто старались компенсировать потерю своего спутника. Их холодный свет рисовал на песке блестящие узоры, которые колыхались под легким ночным ветром. Воздух был прохладным, почти ледяным, совсем не таким, как днем, когда пустыня превращалась в раскаленную сковородку. Тишина стояла такая, что слышался каждый шаг, каждый шорох. Иногда доносились далекие звуки: вой какого-то существа, треск веток или шорох песка, будто сама пустыня жила своей таинственной жизнью.

Гуль шел впереди, его силуэт четко вырисовывался на фоне звездного неба. За спиной у него висела винтовка, готовая к бою. Я держался чуть позади, сжимая в руках дробовик. Чирп время от времени появлялся то там, то тут, словно проверяя окрестности. Его большие глаза светились в темноте, как два маленьких маяка.

Гуль не шел по прямой. Он постоянно петлял, то уходя влево, то забирая вправо. Мне казалось, что он знает эти земли как свои пять пальцев и просто обходит возможные опасности. Возможно, это были старые минные поля, топи или места, где водились особенно агрессивные мутанты. Время от времени он останавливался, всматривался в темноту, а затем продолжал движение.

Неожиданно он замер. Поднял руку, призывая меня остановиться. Я сразу же напрягся, сжимая дробовик крепче. Опасность? Медленно подошел к нему, стараясь не шуметь. Гуль указал рукой куда-то вперед.

— Видишь? Вон там. Какие-то красные всполохи. Похоже на огонь из лазерной винтовки, — прошептал он так тихо, что я едва расслышал слова.

— Нет, не вижу. У тебя похоже и бинокль в глазах установлен? — спросил я, всматриваясь в темноту, но видя лишь звезды и тени.

— Тихо, пригнись и иди за мной, — сказал он, опускаясь на корточки и начиная двигаться вперед еще медленнее.

Мы ползли вперед, словно тени, стараясь не производить ни звука. Песок скрипел под ногами, но даже этот звук казался слишком громким в тишине ночи. Через несколько минут и я начал различать вдалеке какие-то вспышки. Они были слабыми, но явно искусственными — яркие красные сполохи, которые разрывали темноту на мгновения.

— Он там один. В пилотском комбинезоне, похоже, он из чистых. Отбивается от саламандр, — прошептал Гуль, не поворачивая головы. — Мы можем добить его и прихватить его вещички, а можем помочь. Но черт его знает, во что это выльется.

— Давай подойдем ближе, там определимся, — ответил я, чувствуя, как внутри нарастает напряжение.

Мы тихо подкрались ближе, прячась за выступами камней. Теперь и я мог разглядеть незнакомца. Это был молодой парень, худощавый, с бледным лицом и напряжённым взглядом. На нём был синий пилотский комбинезон, аккуратно застёгнутый на все пуговицы, но уже покрытый пятнами грязи и копоти. В руках он сжимал странное оружие футуристического вида — длинную лазерную винтовку, которая выпускала короткие импульсы в виде красных лучей. Он стоял, прижавшись спиной к большому камню, словно пытался слиться с ним. Его окружали уже знакомые мне саламандры — крупные, красные, с горящими глазами и способностью изрыгать пламя.

Он стрелял в них из своей винтовки, но я не сказал бы, что это им сильно вредило. Видимо, их кожа была невероятно стойкой к высоким температурам, и лазерные лучи лишь раздражали их, заставляя отступать на несколько секунд, прежде чем они снова начинали наступать. Парень явно был в панике: его движения были резкими, а дыхание прерывистым. Он то и дело оглядывался, словно искал путь к отступлению, но выхода не было — стая плотно окружала его.

— Ты сказал, он из чистых? Кто это? — обратился я к Гулю шёпотом, стараясь не привлекать внимания ни ящеров, ни самого парня.

— Это тоже люди, если ты ещё не заметил, — ответил Гуль с ехидной усмешкой. — Просто они не любят мутации. Ну, то есть к мутантам они относятся нормально, но сами ими быть не хотят. Они изобрели какую-то сыворотку, которая полностью выводит селенит из организма. Это позволяет им оставаться "настоящими", оригинальными людьми. А из селенита они делают батареи. Отличный, я тебе скажу, источник питания, — просветил меня Гуль. Затем, чуть помолчав, добавил: — У них самые крутые технологии на пустошах, по крайней мере из тех, кого я знаю.

— Хорошо, он тут один, и ему несладко. Давай поможем, а потом будем действовать по ситуации, — решил я.

— Ок, действуй, — сказал Гуль, пожав плечами.

Я хорошо помнил, как эти твари реагируют на пулю в голову. Они взрываются. Поэтому я спрятал дробовик за спину, достал пистолет и прицелился.

— Стреляй им в голову. Только не рядом с ним, а то взрывом зацепит, — сказал я Гулю и нажал на спуск.

Бах. БА-БАХ.

Прогремел взрыв. Один из задних ящеров взорвался как фейерверк, раскидав свои внутренности по окрестностям. Это внесло настоящий хаос в ряды нападавших. Затем прозвучал ещё один выстрел Гуля, и следом новый взрыв. Парень с лазерной винтовкой тут же повернулся в нашу сторону и нацелил своё оружие на нас. Он медлил, явно решая, стоит ли стрелять. Убедившись, что наши стволы смотрят в сторону его врагов, а не на него, он снова повернулся к ящерам и продолжил отгонять их меткими выстрелами. Но его оружие вдруг перестало стрелять. Я видел, как он целится, жмёт на курок, но ничего не происходит. Похоже, заряд кончился.

— Ложись! — крикнул я ему. — Они взрываются от огнестрела!

По нему было видно, что он знаком с военной подготовкой. Он лег, как и положено, ногами к опасности, а головой, соответственно, в другую сторону. Мы с Гулем быстро перестреляли оставшихся животных. Затем медленно подошли к нему. Он сидел на земле, прижавшись к камню. Его глаза бегали между нами, полные страха и недоверия.

— Кто вы такие? Чего вам надо? — прокричал он, и в его голосе чувствовался страх, смешанный с отчаянием.

— Спокойно, спокойно, мы не враги, — медленно произнёс я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более убедительно. Мой дробовик всё ещё висел за спиной, а пистолет я уже убрал в кобуру. Но в этот момент встрял Гуль. Его голос прозвучал резко, словно удар хлыста.

— Вы посмотрите-ка! Мы ему тут жизнь спасаем, а он ещё и недоволен, — проскрежетал Гуль, явно наслаждаясь возможностью подколоть незнакомца. — Они бы тебя уже растащили на сувениры, если бы не мы.

Парень замер, его глаза метнулись между мной и Гулем. В них читалось смущение и лёгкая тревога, но он всё же попытался ответить. Его голос звучал неуверенно, будто он сам не был до конца уверен в своих словах.

— Ну… спасибо вам, конечно, — произнёс он, слегка запинаясь. — Но всё же… кто вы такие?

Я решил взять инициативу в свои руки. Поднял ладони в успокаивающем жесте и заговорил, стараясь придать своему голосу доброжелательный тон:

— Мы просто путники, которые увидели человека в беде и решили помочь. Или в этом мире такое больше не приветствуется?

Он на мгновение задумался, затем покачал головой.

— Нет-нет, почему же… Я бы поступил так же. Сделал бы всё, что в моих силах, — ответил он, и в его голосе наконец-то появилась лёгкая уверенность.

— Меня зовут Фрэнк, — сказал я, указывая на себя большим пальцем. Затем кивнул в сторону Гуля: — А этого страшного типа можешь звать просто Гуль. А ты кто?

Парень выпрямился, хотя его движения всё ещё оставались немного скованы. Он заговорил четко, как заправский солдат, разве что не встал по стойке «смирно»:

— Легат восьмого полка его величества Генриха третьего. Пилот БСК второго ранга Джон Коннор, — отчеканил он, гордо вскинув подбородок.

— Чего? Как ты сказал тебя зовут? — переспросил я, чувствуя, как внутри меня что-то щёлкает. В голове начали всплывать какие-то обрывки воспоминаний, смутные образы, которые пока не хотели обретать чёткую форму.

— Джон, — повторил он, но теперь в его голосе снова поубавилось уверенности. — Коннор. Джон Коннор.

Я замер на секунду, чувствуя, как губы начинают расползаться в ухмылке. Это было слишком. Просто невозможно. Вот так, прямо здесь, в этой жуткой пустоши, я встречаю человека с таким именем. Невольно вспомнилось всё, что связано с этим именем: фильмы, шутки, бесконечные отсылки. И да, я точно знал, что это будет смешно.

— Интересно. А твою мать наверняка Сара зовут? Так? — спросил я, едва сдерживая смех. Похоже, парень совершенно не понимал, что происходит.

— Да… А откуда ты знаешь? — удивление в его глазах стало почти комичным. Он явно не ожидал такого вопроса.

— Парень, ты только что сделал мой день, — выдавил я, чувствуя, как смех буквально рвётся наружу. Я не мог больше сдерживаться. Вспомнилось всё: Терминатор, судьба человечества, спасение мира. И вот передо мной стоит худощавый парень в синем комбинезоне, который явно не выглядит ни героем, ни лидером сопротивления.

— То есть как это? — Джон снова растерялся. Он явно не понимал, что тут смешного. Его лицо выражало полное недоумение.

— Видишь ли, — начал я, делая вид, что читаю умную лекцию, хотя внутри всё ещё бурлило веселье. — У меня тут произошло некоторое недоразумение с одним терминатором. И знаешь что? Ты именно тот, кто мне нужен.

Парень смотрел на меня непонимающим взором. Долго. Около минуты. Его лицо выражало полное недоумение, будто он пытался решить сложнейшую математическую задачу без калькулятора. А потом внезапно он рассмеялся. Звонко, протяжно, словно вспомнил что-то невероятно смешное. И этот смех оказался заразительным: я не выдержал и присоединился, а вслед за мной загоготал даже Гуль, который обычно держался своей фирменной серьёзности.

Наконец, отсмеявшись (и чуть отдышавшись), парень вытер слезы с глаз и произнёс:

— А… Я понял, о чём ты. Это старый фильм. Они хранились в нашем убежище. Мой дед очень любил его. А так как его фамилия была Коннор, он назвал свою дочь Сарой. А моя мама, в дань уважения к нему, назвала меня Джоном. Вы тоже видели этот фильм?

— Чувак, я на нём вырос! — ответил я, всё ещё улыбаясь. — В моём детстве этот фильм был культовым. Терминаторы, спасение человечества, судьба мира… Классика жанра.

— Но вот только я не тот Джон, который вам нужен, — продолжил он, уже более серьёзно. — Хотя я признаю, что за мной теперь должок и обязуюсь отплатить тем же. Но для этого сперва придётся вернуть мой доспех. Без него я мало что умею.

— Что за доспех? — теперь пришла моя очередь удивляться. Я поднял бровь, глядя на него.

— Ну как же, я же сказал, что я пилот БСК. Это боевой самоходный костюм. Мне бы его вернуть. Если я вернусь домой без него, меня расстреляют как дезертира. Мы не имеем права покидать свой доспех, даже перед страхом смерти.

— Не хочу прерывать ваше нежное щебетание, голубки, но скоро солнце уже встанет, а до убежища ещё часа два идти. Мы здорово задержались, — снова встрял в разговор Гуль, явно издеваясь над ситуацией. — Пойдёмте уже. По дороге расскажешь свою историю. Подумаем, можно ли тебе помочь.

— Не обращай на его слова внимания, — тихо сказал я Джону, показывая взглядом на Гуля. — Он всегда общается в таком тоне. Пошли с нами. Всё лучше, чем одному в пустыне болтаться. Вот он знает, — добавил я, указывая на Чирпа, который в этот момент ковырялся в одном из трупов саламандр.

— Да уж, крысо-дракона нам только не хватало, — пробормотал я себе под нос, качая головой. Но времени на размышления не было. Я быстро прошёлся по всем трупам саламандр, собирая с них селенит. Также получил новую мутацию — огневыделяющую железу. Судя по настройкам, её можно было установить куда угодно, а не только в рот. Например, в руку. И стоила она недорого: всего 210 грамм селенита. У меня уже было 167, согласно данных на КПК.

Теперь нас стало четверо: я, Гуль, Джон и Чирп, который всё никак не мог оторваться от своего трофея.

— Ну, в общем, вчера мы… — начал свой рассказ Джон, шагая рядом со мной. Его голос звучал немного неуверенно, будто он сам до конца не понимал, стоит ли нам доверять свою историю.