Эвис: Неоднозначный выбор

Глава 16

Шестой день пятой десятины первого месяца лета.

Городские стены и Полуночные ворота Лайвена мы увидели еще ранним утром, в конце второй стражи, и невольно подстегнули лошадей. Магнус и мои парни пребывали в прекраснейшем настроении, ибо возвращались домой после долгого отсутствия, заранее радовались возможности увидеть близких и вернуться к нормальной жизни. Инеевые кобылицы ар Койрена волновались, не зная, чем их встретит новый город и старшая жена недавно обретенного мужа. А мы с девочками настраивались на безумный день, и поэтому пребывали в омерзительном настроении.

Нет, внешне это, конечно же, не показывали — «предвкушали» встречу с соскучившимися домочадцами, подшучивали над Властой и Риной, страдали из-за того, что на въезде в город собралась приличная очередь. И параллельно болтали с Майрой, Вэйлькой и Алькой, которые так же, как и мы, морально готовились к тяжелой встрече. Становиться в очередь, слава Пресветлой и королю Зейну, не пришлось. Как только мы подъехали достаточно близко, чтобы стоявший рядом с мытарем подчиненный дяди Витта разобрал мои родовые цвета, как все проблемы с проездом были решены: служащий Ночного двора скользнул к десятнику и шепнул ему на ухо пару фраз, а тот очень шустро и умело организовал свободный коридор. На воротах между Нижним и Верхним городом повторилась та же история, поэтому мы, беспрепятственно проехав между створками, добрались до середины предвратной площади и разделились — ар Койрены пожелали нам хорошего дня и свернули направо, в сторону дома. А мы поехали прямо, к торговым рядам. Ибо я не забыл обещание, данное самому себе, соответственно, собирался купить Лане брачный браслет и кинжал меньшицы.

Мотаться по Лайвену в первой половине дня, вдесятером, да еще и одвуконь, было не очень весело, в результате чего на не такой уж большой крюк и общение с ювелиром мы убили больше полутора часов. И порядком озверели от безумного количества прохожих, всадников, телег и карет, попадавшихся нам на пути. Но все плохое когда-нибудь заканчивается, поэтому ближе к полудню мы, наконец, въехали в Служивую слободу и почувствовали себя дома. Правда, по-разному — мои вассалы горячили лошадей и с трудом сдерживали нетерпение, а я пребывал в сильнейшем напряжении. И вскоре дождался ожидаемой боли — когда подхватил Дар Вэйльки и почувствовал эмоциональную яму в душе Ирланы.

Тем не менее, лицо я удержал. Поэтому, добравшись до наших ворот, весело рявкнул:

— Оден, открывай — мы вернулись!

И даже улыбался. Все время, которое понадобилась парню, чтобы вынестись из караулки, пробежать полтора десятка метров по двору и сдвинуть в сторону тяжеленный брус. Зато, как только увидел выражение его лица, выпустил наружу все свои страхи:

— Что случилось⁈

— Беда, арр… — глядя мне в глаза мертвым от затаенной боли взглядом, еле слышно выдохнул он. — Арессу Тину убили!

— Кто⁈ — одновременно выдохнули мы все. А я смотрел на слезы, которые катились по щекам Одена, и чувствовал себя подлецом.

— Неизвестно. Парни арра Витсира роют землю уже который день, но пока ничего не выяснили!

— Понятно… — глухо бросил я, въехал во двор, спешился и утонул в том эмоциональном безумии, в котором пребывали мои домашние.

Нет, часть этой боли я уже чувствовал, когда прилетал по ночам. Но тогда большая часть домочадцев спала. А вот так, собранная воедино, она показалась мне невыносимой. Увы, это были еще цветочки: когда из дома выбежали девочки, влипли в мои объятия, и я ощутил, как содрогается от рыданий Лана, сердце просто разорвалось на части. И я напрочь перестал соображать.

Кажется, что-то говорил. И вассалам, и слугам. Потом, вроде бы, пообещал найти убийц и отомстить. А когда слова закончились, не думая, прихватил с собой переметные сумки и, еле переставляя ноги, зашел в дом. Сколько времени я просидел в гостиной, слушая рассказ девочек и перебирая волосы тихо плачущей Ланы, не скажу даже под страхом смерти. Помню лишь, что в какой-то момент почувствовал себя настолько плохо, что испугал Вэйльку с Найтой, и они насильно утащили меня на остров, затолкали в первую попавшуюся комнату, где принялись лечить. Увы, всего лишь тело. А когда поняли, что в этом случае их Дары не помогают, разозлились.

— Перестань пропускать их боль через свою душу, слышишь⁈ — требовательно рявкнула младшая, встряхнув меня несколько раз.

— Ты только начал делать то, что нужно всему роду! — поддержала ее Тень. — Поэтому соберись и закончи начатое!

Там, на острове, эмоционального давления не было, поэтому я заставил себя загнать чувство вины в оковы воли и решительно сел:

— Все, я в порядке!

— Еще нет… — проворчала Майра, прибежавшая на остров с небольшим запозданием, и поэтому ожидавшая результатов «лечения», прислонившись к входной двери: — Ты пыльный, грязный и пахнешь лошадиным потом. А должен выглядеть безупречно.

Я угрюмо кивнул. А уже через минуту оказался в ванной, под струями душа. В окружении трех женщин, от всей души пытавшихся согреть меня жаром своих сердец. И вскоре растворился в их сознаниях…

…Домой вернулся минут через сорок. В траурном костюме и морально готовый ко всему. Первым делом вышел во двор, кликнул Одена и приказал ему через три кольца собрать всех домашних в обеденном зале первого этажа. Затем поднялся в свои покои, достал из переметных сумок, так и валявшихся в середине гостиной, кинжал с брачным браслетом, вошел в спальню и присел на кровать рядом с лилией:

— Лан, это тебе. Извини, я хотел свозить тебя в храм Пресветлой сразу после возвращения с Окраины, но почти сразу же уехал в Торр-ан-Тиль…

Девушка равнодушно мазнула взглядом по знакам нового статуса и криво усмехнулась:

— Нейл, я — твоя. Остальное неважно…

— Важно. Я считаю тебя своей меньшицей, и хочу, чтобы ты узнала об этом сейчас, а остальные — после завершения траура.

— Я знаю. Давно… — грустно улыбнулась она. — Но все равно спасибо.

— Пожалуйста… — ласково потрепав ее по волосам, сказал я, жестом подозвал к себе бывшую советницу, с самого приезда скромно сидевшую на подоконнике, и вздохнул:

— Лана, Аля, это Дайна, моя новая меньшица…

— Стеша ее уже представила! — обняв меня за талию, сообщила Алька, потерлась щечкой о мое плечо и добавила: — И не рви себе душу: раз Пресветлая свела ваши пути именно сейчас, значит, так было нужно. А мы с ней уживемся.

— Уживемся… — еле слышно подтвердила лилия, и из ее глаз сами собой полились слезы.

— Тогда вам первое задание: через полтора кольца я собираюсь представить ее вассалам и слугам, значит, через кольцо вы должны быть соответствующим образом одеты…

Дальше можно было не продолжать — девочки тут же повели Дайну в баню, а я вытащил из переметной сумки мешок с золотом и унес его в кабинет. Пока дамы приводили себя в порядок, с помощью Амси посчитал, кому из вассалов какая сумма полагается, и разложил деньги в синтезированные мешочки. А когда закончил, поинтересовался последними новостями. И получил сногсшибательный ответ:

— Самая последняя новость — Зейну доложили о твоем приезде, и он вот-вот выедет из дворца в сопровождении Маниши, Террейла и ар Дирга. Предпоследняя — из дома, опять же в твою сторону, уже выехал Магнус со всеми тремя супругами.

— А Дора? — зачем-то спросил я

— До нее новость о твоем приезде пока не дошла…

…Ар Койрены прибыли к нам в гости буквально через пару минут после того, как я закончил раздавать заработанное и отпустил вассалов и домочадцев по своим делам. Спрыгнув с лошадей, они вбежали в дом, следом за Селией влетели в обеденный зал и рванули ко мне. Магнус, мрачный, как грозовая туча, стиснул меня в объятиях, скрипнул зубами, высказал соболезнования и тут же поинтересовался, что известно об убийцах. Заплаканная Ивица, облаченная в траурное платье, присела в глубоком реверансе, потом плюнула на хорошие манеры, обняла Найту и заревела. А Рина с Властой, шмыгая носами, сказали по паре теплых слов и прибились к Стеше.

Пока Селия с Лиирой и Ксаной накрывали на стол, я представил инеевым кобылицам свою семью, а старшую жену Магнуса познакомил с Дайной. Потом мы расселись вокруг стола и помянули Тину. К этому времени я более-менее свыкся с необходимостью говорить о ней, как об усопшей, и, кроме того, настроился на игру, поэтому почти без особого внутреннего сопротивления рассказывал какие-то истории из нашего с ней общего прошлого и со щемящей грустью слушал воспоминания остальных девчонок.

Минут через сорок в зал тихонько просочилась Селия и шепнула на ухо, что приехал король. Я, естественно, вышел его встретить. А когда поздоровался и проводил в зал, то невольно опешил — Зейн, высказав соболезнования моим женщинам, запретил Магнусу пересаживаться, и сел в следующее кресло с мужской стороны. Террейл последовал примеру отца. А Маниша обняла Найту со Стешей, втиснулась между ними и горько заплакала!

Вспоминали Тину долго и от души, а принц даже высказал сожаление, что знал ее недостаточно хорошо. Причем сказал это искренне, и не кривя душой! Что особенно приятно, никто никуда не торопился. И даже король с королевой вели себя так, как будто приехали в гости к очень близким друзьям, причем равным по статусу. Единственным человеком, который не находил себе места, был дядя Витт — он ел себя поедом за то, что за целую десятину, которая прошла со дня убийства, не нашел даже кончика ниточки, ведущей к заказчикам убийства, поэтому то скрипел зубами, то порывался что-то сказать, то невидящим взглядом пялился в стены.

Часа через два после их приезда, когда я, как хозяин дома, встал из-за стола, чтобы гости, при желании, могли сходить справить нужду или немного расслабиться, он подошел ко мне и развел руками:

— Мои люди перевернули вверх дном весь Лайвен, но ничего не нашли. Мы знаем, откуда стреляли, нашли арбалет, два неиспользованных болта и… больше ничего: убийца словно испарился!

— И никаких догадок? — угрюмо спросил я.

— Никаких… — вздохнул он. А потом стиснул мое предплечье: — Единственное, к чему можно прицепиться — это сам арбалет: он совершенно точно сделан под заказ и рассчитан на скрытое ношение. Знаешь, я не поленился, разобрал его на части и сравнил отдельные детали с деталями арбалетов лучей хейзеррских боевых звезд и тех, которые мы вывезли из их посольства. И не нашел ничего общего — этот отличается даже деревом, которое пошло на ложе.

— А с торренскими сравнивал? — спросил я.

Лайвенский Пес кивнул:

— Да. С тем же результатом. Но почти уверен, что сделали его где-то тут, в Маллоре.

— Вывод?

— Я думаю, что работал кто-то из верхушки гильдии убийц. За очень большие деньги. Но доказательств у меня, увы, нет…

— Что ж, спасибо и на этом… — после длинной паузы зло ощерился я. Потом невидящим взглядом уставился в окно и скрипнул зубами: — Я поищу. Сам. И найду…

Через некоторое время пообщаться захотел и Зейн. Этот еще раз высказал свои соболезнования и тоже повинился:

— Я отправил письмо в торренское посольство сразу же, как только узнал о том, что в Тину стреляли, но Веллит отписал, что голубь долетел до Торр-ан-Тиля чуть ли не через стражу после вашего отъезда. Он послал вдогонку кого-то из своих помощников, но те вас то ли не догнали, то ли не нашли.

— Да, мы заезжали в Ламм. Это деревенька неподалеку от столицы… — «вспомнил» я. — Незадолго до этого ар Койрен объездил двух инеевых кобылиц, и мы праздновали это событие с его новыми родственниками.

— Этих? — кинув взгляд на Власту с Риной, негромко спросил он.

Я кивнул:

— Да. Кстати, особы, достойные уважения.

— А что за новая девушка в цветах твоего рода?

— Подруга детства моих торренок. Мы случайно столкнулись с ней по дороге домой, и Найта посоветовала ее объездить.

— Сама? Зачем⁈ — удивился самодержец.

— Сказала, что таких, как она, отпускать нельзя.

— И?

— Я верю Найте, как самой себе. Поэтому бросил Дайне вызов. И смог победить только тогда, когда взял ее на удушающий захват и додавил до беспамятства… — угрюмо, но с уважением в голосе сообщил я. — А ведь девочка влюбилась еще прошлым летом и весь год мечтала стать моей!

— Эх, разогнать бы в Бездну весь курятник Террейла и найти ему хотя бы одну такую! — посмотрев на сына, негромко воскликнул Зейн. — А то у него что ни супруга, то пустышка!

— В эту поездку брать его с собой не стоило, ибо ехали не просто так. А через годик можем и свозить. Благо тропинку в Ламм мы уже натоптали…

Король обрадовался. Потом вытряс из меня все причины, заставившие отправиться в Торр-ан-Тиль и подробности «общения» с представителями торренского высшего света. И заставил пересказать беседу с Беордом на том знаменательном балу, так как в докладе посла говорилось лишь то, что она была. Я рассказал, достаточно подробно. А когда закончил, Шандор задумчиво подергал себя за ус:

— Вот оно что! А я-то думал, чего это Полуденная тысяча Беорда сначала готовилась к войне, а потом вдруг резко перестала! И даже решил, что осведомитель просто набивает себе цену.

— Колвер не дождался подходящей причины… — криво усмехнулся я. — Вот и пришлось спешно менять планы.

— … из-за вас с ар Койреном! — дополнил мое предложение самодержец. И задумчиво подергал себя ус: — Что ж, теперь все понятно. И… я придумаю, чем вас отблагодарить…

…Шандоры и дядя Витт уехали от нас после заката. Проводив их до ворот и дождавшись, пока Оден закроет створки, я вернулся к крыльцу, поднялся в дом и наткнулся взглядом на Магнуса, сидящего на ступеньках лестницы и явно жаждущего поговорить.

Я подошел к нему, уселся на ту же ступеньку и предложил:

— Рассказывай…

— Хочу поблагодарить за отношение твоих девочек к Ивице: пока нас не было, она, оказывается, ночевала у вас чуть ли не каждую ночь. А они не только не давали ей скучать и грустить, но и приохотили к тренировкам. И теперь она хочет идти по Пути Меча вместе со мной.

— А я-то тут причем? Благодари девочек!

— Их — уже. А теперь благодарю тебя. Ибо прекрасно знаю, что в этом доме вопреки твоей воле не делается ничего.

Утверждение было верным, поэтому я промолчал. А через пару мгновений услышал следующий вопрос:

— С чего начнешь?

— С небольшой прогулки в город… — буркнул я. И, предвосхищая напрашивающуюся просьбу, отрицательно мотнул головой: — Нет, сегодня тебя с собой не возьму — там потребуются навыки, которых у тебя пока нет.

— Что ж, тебе виднее. Но…

— Я знаю. И позову. Позже.

Говорить что-либо еще не было необходимости, поэтому Магнус решительно встал и вернулся в обеденный зал. А минут через пятнадцать собрал своих супруг, попрощался и уехал…

…Перед тем, как выехать в город на ту самую небольшую прогулку, я больше двух часов проторчал в кабинете, изучая базу данных системы наблюдения и контроля. То есть, сначала ознакомился со всей значимой частью собранной информации и запомнил самое необходимое, а затем с помощью Стеши и Сарджа еще раз пробежался по основным пунктам операции, спланированной ими еще до нашего отъезда в Торр-ан-Тиль. Естественно, не обошлось без правок, но они были несущественными, поэтому уложив в голове все то, что требовалось знать и помнить этой ночью, я свернул окно СНК, вызвал к себе Вэйльку, Сангора с Фиддином, Лоннера и Дэйва.

В принципе, особой необходимости брать с собой вассалов я не видел — этот этап операции был простым, и провести его можно было десятком способов попроще. Но Стеша заявила, что участие вассалов позволит еще сильнее сплотить род, и настояла на своей правоте.

Когда парни поняли, куда и зачем мы собираемся, их души полыхнули мстительной радостью. Но внешне это никак не проявилось — они предельно внимательно выслушали объяснения, а когда я закончил, унеслись собираться. Мы Дарующей последовали их примеру. Только отправились не к себе, а на остров.

Обратно вернулись закутанными в плащи, в сопровождении Стеши вышли во двор и забрались в карету. А через пару минут к нам присоединились и четыре «оживших кошмара» — воины в маскхалатах черно-серой расцветки, украшенных обрывками «грязных тряпок», «картофельной кожурой» и так далее. Оден, проинструктированный тактиком семьи, тут же тронул карету с места, выехал со двора и направил ее в сторону Торговой слободы…

…Постоялый двор «Костер в ночи», как обычно, не спал. Подвыпившая молодежь из Младших родов или побочных ветвей Старших накачивалась дешевым вином, горланила песни, цеплялась к подавальщицам, чужим лилиям и так далее — в общем, демонстрировала удаль, как могла. Во дворе перед входом тоже царила отнюдь не тишина. Пара упившихся в хлам парней чуть старше меня усиленно изображала поединщиков, совершенно бестолково размахивая мечами. Их не менее пьяные товарищи встречали восторженными воплями каждый намек на удар. А зрители потрезвее истерически ржали после каждого промаха, потери равновесия или падения.

Нас с Вэйлькой не заметили. Вернее, отдельные личности мазнули взглядами по нашим лицам, но сочли, что угрюмый парень с жутким шрамом от правой брови до подбородка и его страшная, как смерть, подружка им не интересны, и тут же о нас забыли. Пара вышибал, встретившая нас за входной дверью, оказалась чуть более любопытной — спросила, хватит ли нам денег для отдыха «в настолько дорогом» заведении. А как только увидела плотно набитый кошель, разошлась в стороны, тем самым, предлагая проходить внутрь.

Вот мы и прошли — огляделись по сторонам, заметили «практически свободный» стол в левом дальнем углу трапезной и направились в его сторону. А когда добрались, бесцеремонно уселись спиной к стене и равнодушно оглядели сидевшего напротив молодого и чуть полноватого мужчину в цветах ар Витзеров.

— Это Коготь… — хриплым и на редкость неприятным голосом представила меня Вэйлька. — Он не в настроении, а ты занял его стол. Найдешь другое место — останешься в живых. Нет — умрешь.

О том, что в «Костре» собираются самые наглые, опасные и удачливые представители городского дна, ар Витзер явно слышал. И, скорее всего, не один раз. А также привык, что к нему, как к представителю опального рода, относятся с пренебрежением чуть ли не все подряд. Поэтому без каких-либо возражений забрал тарелку с недоеденным куском мяса и кубок с вином, встал и ушел в другую половину зала.

— А как же гордость благородного и все такое? — проводив его насмешливым взглядом, негромко поинтересовалась Дарующая.

— Нейл умница, выбрал не кого-нибудь, а ар Витзера… — тут же отозвалась Стеша, наблюдавшая за ходом операции через наши камеры. — А они боятся даже собственной тени…

Тем временем я подозвал к себе ближайшую подавальщицу, потребовал принести кувшин лучшего вина, два кубка и две тарелки свиных ребрышек. А так как выходить из образа не собирался, то шлепнул девицу по необъятной заднице и довольно ощерился.

— Так вот что Нейлу нравится в женщинах! — написала Вэйлька в оперативный канал. И деловито поинтересовалась: — Слышь, Стеш, ты готова к такому изменению?

— Не-не-не!!! — заверещала меньшица. — Я буду радовать Нейла большой грудью, а большой задницей пусть радует кто-нибудь еще…

Мешать девочкам скрашивать шуточной грызней два, а то и три часа бестолкового ожидания я не собирался, поэтому «лениво» огляделся. Минут пять-семь наблюдал за поваренком, поочередно крутившим два мощных вертела со свиными тушами, подвешенными в здоровенном очаге. Оценил стати каждой подавальщицы, и прикипел взглядом к самой грудастой, «к сожалению», крутившейся в середине зала. «Насмотревшись» на воистину невероятные полушария, каждое из которых было больше моей головы, я попытался, каково круглые сутки таскать такую тяжесть. Потом заинтересовался вспыхнувшей потасовкой, презрительно скривился, увидев, что удар одного из противников даже не пошатнул второго, и демонстративно отвернулся. В процессе мазнул взглядом по двери черного хода, расположенной в пяти метрах справа, и сосредоточился на своей спутнице. Хотя на самом деле подключился к камерам дронов, висящих снаружи, и убедился, что все четыре вассала не только заняли предписанные места, но и очень неплохо замаскировались.

Когда подавальщица принесла заказанное — поел, хотя вкус еды и оставлял желать лучшего. Насытившись, сосредоточился на вине. В смысле, послушал лекцию Амси о строении вещества, не без труда уложил в голове услышанное и, наконец, дождался — из боковой ниши, расположенной метрах в пятнадцати от нас, выглянули два мордоворота с лицами, знакомыми по архиву СНК. Цепко оглядев каждого из пьянствующих за ближайшими столиками, они что-то коротко бросили в полумрак за спиной и двинулись по направлению к двери черного хода.

Жерк по прозвищу Скользкий, Голос главы гильдии воров в Верхнем городе Маллора, тут же вышел на свет и в сопровождении еще двух телохранителей зашагал следом за первой парочкой. Выглядел он… хм… своеобразно — поверх дорогого и очень хорошего костюма свисала массивная, но на редкость аляповатая золотая цепь. Ухоженные и причесанные седые волосы зачем-то стягивала широкая лента, более уместная в качестве украшения для мужчины. На широком и «невероятно роскошном» поясе висело аж два тесака, ножны которых были украшены драгоценными камнями сверх всякой меры, а пальцы обеих рук оказались унизаны перстнями. Двигался Скользкий соответственно наряду — величественно «плыл» между столами, не замечая как ремесленников, так и благородных. И всем своим видом демонстрировал непоколебимую уверенность в себе. Что интересно, большинство окружающих признавало его «статус» — старательно отводило взгляды, убиралось с пути или прерывало разговоры при его приближении!

Мы с Вэйлькой сочли это невместным даже в тех образах, в которых пребывали. Поэтому я презрительно оглядел Жерка с головы до ног, поморщился и высказал Дарующей все, что думал о его наряде. А она «угодливо» хихикнула.

Обращать внимание на нахального юнца Голос главы гильдии воров посчитал ниже своего достоинства, поэтому равнодушно прошел мимо и замер перед дверью. А вот телохранители подобрались. Особенно последняя пара. И все время, пока первые двое громил, выскользнувшие на задний двор, убеждались в том, что там их хозяину ничего не угрожает, не сводили с меня внимательных взглядов. И при этом пребывали в постоянной готовности к атаке. А петелек, наброшенных на них, не чувствовали. Поэтому, услышав фразу «Пусто, можно идти», втолкнули Скользкого в дверной проем. И, продолжая смотреть мне в глаза, качнулись, чтобы идти следом, но застыли, примороженные к месту приказом «Стоять!». А затем, не в силах сопротивляться воле потомка Наказующих, подошли к нашему столу и уселись рядом, чтобы упереться спинами в стену, привалиться друг к другу плечами и умереть. От остановок сердца, организованных им сильнейшей Дарующей этого мира.

Убедившись, что они не рухнут лицом в стол и не сползут с лавки, мы с Вэйлькой встали, никуда не торопясь, добрались до двери и вышли во двор. Затем так же спокойно дошли до калитки, выскользнули на улицу и нырнули в темноту безымянного переулка, пробежали по подворотням, вышли на улицу Ночных Гроз и забрались в карету…

…Когда мы подъехали к воротам моего владения, в особняке спала одна лишь Лана. Да и та из-за «коварства» Найты, усыпившей подругу еще до нашего отъезда. Пока Рогер открывал створки, во двор высыпали все домочадцы и, сбившись в плотную толпу, с мстительным злорадством наблюдали, как парни вытаскивают пленника, связанного по-шартски, наружу, как волокут его в большую баню и заносят внутрь. Не разошлись и потом — принесли несколько лавок, расселись поудобнее и приготовились ждать то ли воплей пытаемого, то ли результатов допроса.

Чувствовать их единодушие было приятно, поэтому я не без внутреннего сопротивления заставил себя отвлечься от их эмоций и вместе с Вэйлькой ушел на остров, дабы вернуть лицам нормальный вид — в смысле, снять с них очередные подарки искинов — морф-пленки. Зато, когда вернулся, сразу же сосредоточиться на пленнике, который к этому времени успел не только прийти в себя, но и набраться достаточно смелости, чтобы начать хамить!

— Парни, вы, кажется, не поняли, с кем имеете дело! — снисходительно посмотрев на нас «сверху вниз», сообщил он сразу после того, как Фиддин вытащил из его рта «узду» и усадил на табурет. — Если вам дорога жизнь…

— Я — Нейл ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья, сюзерен Тинатин Грозы, убитой десятину назад в кафе мэтра Колина…

Как только Жерк услышал мое имя, его чувства полыхнули воистину безумным ужасом, а от уверенности в себе не осталось и следа. Мало того, мужчина побледнел, как полотно, вспотел и нервно облизал пересохшие губы:

— Арр, я не имею к этому никакого отношения, клянусь Пресветлой, своей кровью и жизнью! Поверьте, я вор, а не убийца!!!

Я накинул на его сознание петельку, добавил голосу «черноты» и бесстрастно продолжил:

— Ты голос главы гильдии воров Маллора. А еще являешься связующим звеном между вашей гильдией и гильдией убийц…

— Так и есть, арр! — заверещал он. — Но я не принимал такого заказа! Да и не стал бы!! Ни за какие деньги, ибо знаю, чем заканчиваются любые попытки объявить вам войну!!!

— Война уже объявлена! — равнодушно буркнул я. — Поэтому сейчас ты расскажешь мне все, что знаешь о гильдии убийц, начиная с условных знаков, которыми обмениваются между собой ее члены, и заканчивая описанием всех мест, в которых собираются эти твари.

Воли в моем голосе было предостаточно, поэтому мужчина немедленно заговорил. И начал вываливать на нас столько информации, что мне пришлось послать Дэйва за пером и бумагой. Само собой, лишь для видимости, ибо к моим услугам был комм, потолочная камера и память сразу двух искинов…

…«Пел» Скользкий до конца первой стражи, не замолкая ни на мгновение. А когда иссяк, я вышел из бани, оглядел домочадцев, так и сидящих перед входом, и хмуро поинтересовался:

— Может кто-нибудь нарисовать лицо человека по имеющемуся описанию?

Дайна огляделась по сторонам, «поколебалась», а затем решительно встала:

— Если больше некому, то попробую я…

Талант Тины к рисованию, о котором мне говорила Амси еще зимой, реальные изображения из базы данных СНК, появляющиеся в окне ТК бывшей советницы, и «подсказки» Скользкого Жерка дали результат — из-под пера Дайны выходили портрет за портретом. Пусть грубых и примитивных, но вполне узнаваемых. А оборотная сторона листков тут же покрывалась перечислением особых примет, привычек, любимых мест и так далее.

Этой частью работы занималась Стеша. Конечно же, не просто так — единственная из моих женщин, имевшая доступ к базе данных СНК, она добавляла к информации, озвученной Голосом главы гильдии воров, ту, которую ранее собрали дроны Сарджа. При этом исправляла ошибки, неточности и так далее.

Знал Жерк многое и многих, противиться моей воле не мог, поэтому закончив с рассказами о гильдии убийц, перешел к гильдии воров. И стал рассказывать не только про ее членов, места их сборов и проживания, но и об известных ему ограблениях. С указанием заказчиков, если таковые были, а также исполнителей и жертв. В процессе рассказа наговорил себе четвертований на десять, а когда выболтал и это, не замолк, а принялся терзать свою память, выискивая в ней хоть что-то не озвученное.

Такое, воистину безумное, желание сотрудничать никого не удивляло: мои женщины не раз и не два пробовали действие воли на себе, и знали, как она работает. А вассалы были искренне уверены, что Скользкого до смерти напугало слово «Эвис», и страшно гордились тем, что являются членами моего рода! Что очень радовало, ибо корректировать их сознания мне, откровенно говоря, не хотелось.

Ближе к концу третьей стражи пришлось переложить бремя допроса на плечи Сангора и Стеши, так как к нам в гости приехала Дора. Как ни странно, то, что эта женщина «моими стараниями» постарела лет на десять, никак не задело. Вероятнее всего потому, что я точно знал, что со здоровьем у нее все в полном порядке.

Я пообщался с ней часа полтора, заодно и позавтракав, потом сообщил, что уже занимаюсь поисками виновных, сослался на отсутствие свободного времени и вернулся к Жерку, проигнорировав вопросы излишне любопытной родственницы и оставив ее под присмотром Майры и Альки.

Во второй половине дня пришлось отрываться от вора еще дважды. Сначала для того, чтобы пообщаться с приехавшим в гости Магнусом и пообедать, а затем — на короткую, но достаточно тяжелую беседу с Ларкой, внезапно подключившуюся к личному каналу и попросившую уделить ей немного времени.

— Нейл, вы перестали мне доверять? — спросила девушка, когда я поднялся на второй этаж и пригласил ее в кабинет.

— Нет… — усевшись в кресло, ответил я. — Мы тебе доверяем так же, как раньше.

— Тогда почему вы меня постоянно усыпляете и блокируете доступ к оперативному каналу?

— Потому, что любим.

— Прости? — опешила она.

— Мы тебя бережем от лишней крови, чужой или своей боли и грязных подробностей настоящей жизни!

— Зачем⁈

— Я не хочу, чтобы ты пропускала через свою душу всю ту грязь, в которой мне приходится копаться. Я берегу твою подростковую наивность, умение радоваться мелочам, веру в счастливое будущее и восторженный взгляд на мир, то есть, все то, что так приятно слышать в твоей душе!

— Я хочу делить с вами абсолютно все! И радость, и боль, и сча— …

— Лан, если у тебя появится возможность оградить меня от какой-либо своей боли, ты это сделаешь или дашь мне возможность ею упиться?

Девушка отрицательно помотала головой:

— Ты говоришь не о том. Вот посмотри, сейчас я полностью открыта, то есть, ты читаешь мельчайшие оттенки моих чувств. Зато я тебя не слышу, хотя, вроде бы, должна. И точно так же глохну почти всегда, когда заговариваю о Тине, ее смерти или темах, имеющих к этому хоть какое-то отношение!

— Вывод ты сделала правильный… — вздохнул я. — Все именно так, как ты сказала. И твоя «глухота» — следствие моего прямого приказа. Так надо, Лан. Очень надо! И когда я тебе все расскажу, ты убедишься, что я был прав. Поэтому потерпи еще немножечко, хорошо?

Лилия сглотнула подступивший к горлу комок и тихо спросила:

— То есть, вы закрываетесь не потому, что перестали мне доверять?

— Нет. Мы вынуждены. И очень из-за этого переживаем…

Девушка очень хотела верить моим словам, но все равно сомневалась. Поэтому я набросил на ее сознание петельку и дал возможность услышать свои эмоции:

— Мы любим и уважаем тебя даже больше, чем раньше. И, если бы не настоятельная необходимость, не закрывались бы. Слышишь?

Почувствовав, что я говорю именно то, что думаю, Лана чуть не заплакала от облегчения, но сдержала всплеск эмоций и виновато вздохнула:

— Спасибо. И… извини, что я оторвала тебя от важных дел…

…Возиться с портретами и надписями на их обороте Дайна со Стешей закончили ближе к закату. Скользкого Жерка сразу же удавили, вынесли на Пепельную Пустошь и прикопали, а я, зачем-то пересчитав рисунки, задумчиво потер многострадальную переносицу и вышел из бани во двор, к вассалам и домочадцам:

— Нам объявили войну. Кто — не знаю. Глава Ночного приказа, хорошо известный вам арр Витсир утверждает, что арбалет, из которого была застрелена Тина, был изготовлен здесь, в Лайвене. И что, скорее всего, в нее стрелял кто-то из верхушки гильдии убийц. На этих листках… — я продемонстрировал рисунки Дайны, — … портреты тех, кто мог взять такой заказ, и кто выбился в верхушку гильдии, лишая жизни наших с вами соотечественников. Я собираюсь взять с них кровью за кровь и болью за боль. И мне нужна ваша помощь.

Все, кто находился во дворе, включая горничных и кухарок, в едином порыве подались вперед и полыхнули злой радостью:

— Мы готовы, арр!

— Что надо сделать?

— Приказывайте!

Я выдержал небольшую паузу и заговорил:

— Для начала Фиддин, Сангор, Дитт и Дэйв возьмут с собой по одному человеку и поедут к Койренам, Сиерсам, Диргам и Маггорам. За каретами…

…К тому моменту, как в наш двор въехала последняя, шестая, одолженная карета, вооруженные до зубов «боевые четверки» получили все нужные указания и были готовы к любым неожиданностям, поэтому сразу же выехали за ворота и двинулись туда, куда потребовали старшие. То есть, я и все мои женщины, за исключением Дайны и Стеши — первую я оставил дома для того чтобы никто не удивлялся, откуда берутся новые портреты, а вторую для координации групп, работы с СНК и синтезатором, а также проведения допросов будущих пленников.

Каждому старшему выделил по два своих вассала и по одному воину из десятка, который привезли с собой ар Койрены. Всех «лишних», а с ними и Власту с Риной, передал под начало тактика операции, сообщив, что информация от тех пленников, которых мы будем привозить, намного важнее, чем процесс их поимки.

Выкорчевывать шваль, зарабатывавшую деньги на убийствах, начали с верхушки гильдии. Моя «четверка» поехала в гости к ее главе, Вэйлька и Найта отправились за обоими Голосами, а Майра, Алька и Лана — за их помощниками. Да, я рисковал. Но не так уж и сильно, ибо трое последних жили жизнью «обычных ремесленников», и в их фальшивых семьях были только «жены». А три телохранителя Голосов имели не так уж и много шансов остановить Дарующих, да еще и облаченных в парадно-боевые костюмы, синтезированные Амси из материала, способного остановить выстрел из самого мощного арбалета. Сам рисковал чуть больше, ибо главу охраняло шестеро не самых худших бойцов гильдии, а в его доме было целых два подземных хода. Но для уменьшения риска я взял с собой еще и Магнуса.

Стараниями Стеши и Сарджа все шесть боевых групп подъехали к домам будущих пленников почти одновременно. Сбавили ход на подъезде, дождались чуть запаздывавшей «четверки» Альки и, используя кареты, как подобие лестниц, перебрались через заборы. Роли распределили еще по дороге, поэтому никто не тупил — один человек из каждой группы оставался на дворе и смещался к правому ближнему углу здания, чтобы контролировать передние окна и боковую стену. Второй — к левому дальнему. А «старший» с напарником влетали в дверь или в окно и, вырезая все, что шевелится, устремлялись туда, куда показывали метки на экранах ТК.

Телохранители Чоха по прозвищу Паскуда отреагировали на звон разбивающихся стекол похвально быстро и, разбившись на пары, рванули, кто куда. Первая — к окну в боковой стене дома, через которое влетели я и Дэйв, вторая — к комнате, в которую забрались Магнус и Ларри, а третья унеслась на второй этаж, чтобы взять под охрану своего работодателя. Рваться в бой первые две не спешили, разумно рассудив, что незваных гостей лучше расстреливать из наручных стрелометов. Причем прячась за предметами обстановки и отлавливая в момент прохода дверных проемов. Только такая предусмотрительность им не помогла: я, видевший силуэты своих противников в тепловизоре, сходу рванул на сближение, сместился в сторону в момент, когда они вытянули в мою сторону левые руки, и, увернувшись от болтов, выпущенных практически в упор, отправил обоих за Грань. После чего отправил Дэйва на помощь Магнусу и Ларри, а сам взлетел вверх по лестнице и вкатился в спальню, в которой меня с нетерпением ждали. Там прямо с переката влип в душу правому телохранителю и тут же ушел ему за спину. А когда почувствовал глухой удар, с которым арбалетный болт, выпущенный его товарищем, пробил кожаный нагрудник моего живого щита, метнулся к стрелку. Не забыв чиркнуть ножом по горлу его случайной жертвы.

Среагировать на атаку на полной скорости убийца не успел. Поэтому, выхватив из ножен оба тесака, просто отмахнулся, защищаясь от возможной атаки с той стороны, с которой мелькнула смазанная тень. Воспользовавшись подаренной возможностью, я вбил нож ему в печень, затем перечеркнул горло «Второй Улыбкой», накинул петельку воли на сознание Паскуды и в буквальном смысле выжег в его душе несколько приказов. А когда почувствовал, что сделал все, как надо, сбил мужчину с ног, перевернул на живот, вынес обе руки из плечевых суставов и быстренько связал. Потом спохватился, вытащил из перевязи два стилета с гербом рода на рукояти и всадил в правую глазницу каждому трупу…

…По городу мотались почти до середины ночи. Сначала отловили всех самых значимых членов гильдии убийц и верхушку гильдии воров, а потом занимались швалью помельче. Увы, не обошлось без ряда не очень приятных неожиданностей. Некоторые будущие пленники шарахались по городу, поэтому брать их приходилось только после «уточняющих допросов» Стеши и после возвращения какой-нибудь кареты с очередной «добычей» в наш особняк. Одного убийцу, оказавшегося слишком прытким, гоняли по всей Кожевенной слободе, а еще двоих — по трущобам Нижнего города. Кроме того, трое вассалов Магнуса из боевых четверок Майры, Альки и Ланы получили легкие ранения; Тамор, на пару с братом носившийся по Кожевенной слободе, умудрился упасть в какую-то яму и сломать руку, а Ларри нарвался на злющего цепного пса и заработал два укуса. Впрочем, никто особо не расстраивался, ибо наш «улов» говорил сам за себя — за вечер и половину ночи мы умудрились приволочь домой пятьдесят два пленника и оставить в городе двадцать шесть трупов со стилетами в глазницах! Поэтому пострадавшие, подшучивая друг над другом, отправились лечиться к Хельге с Хильдой, большая часть вассалов после помывки в моей бане была накормлена и отправлена отдыхать, а я, Магнус, мой сенешаль и десятники, наскоро перекусив, занялись самым неприятным — допросами…