Эвис: Неоднозначный выбор

Глава 20

Первый день первой десятины второго месяца лета.

Очередная безумная ночка с мотаниями по городу, поисками, захватами, допросами и новыми поисками закончилась только к середине второй стражи следующего дня. Основательно уставшие от крови, истошных криков и грязи признаний, мы, тем не менее, были очень довольны собой, ибо прошли по всем звеньям тех двух цепочек, которые нам любезно предоставил «разведчик», и уничтожили еще тринадцать членов гильдии убийц, собиравшихся наведаться к нам в гости в случае неудачи первой шестерки.

Въехав во двор, передали лошадей Одену, побросали переметные сумки с головами на телегу с трупами, стоящую у забора, и отправились мыться. Дитт и его парни сразу же пошли к большой бане, а я, Дарующие и Стеша поднялись в дом, чтобы рвануть в свою, маленькую. Вернее, через нее и на остров, чтобы не мучиться с шайками, ведрами и мыльным корнем, а воспользоваться нормальным душем. И, увы, не смогли, ибо уже в коридоре первого этажа были перехвачены теми девочками, которых не стали будить ночью.

Вместо того чтобы поблагодарить за заботу, они начали нас всячески стыдить. Правда, при этом ни на миг не забывали о том, что мы порядком вымотались, поэтому пока старшая жена и две ее добровольных помощницы конвоировали нас в ванную, Дайна сбегала за соком и легкими закусками и помогла этой троице превратить обычное мытье в необыкновенное. В смысле, в мытье, приправленное лаской. С таким подходом к привычной процедуре до большого обеденного зала мы добрались только через час с лишним, чистыми, разомлевшими и весьма довольными. Поэтому, умяв все, что ставила передо мной Селия с Ксаной, я вызвал к себе вассалов и выдал каждому по пять золотых, после чего отправил тех, кто еще не получал знак «Верность, Доблесть и Честь», готовиться к поездке во дворец.

Как и следовало ожидать, одного меня с ними не отпустили. Не отпустили и вдвоем с Дайной. В результате из дому мы выбрались всей семьей и сразу же направились в сторону Разбойного приказа. Ехали шагом, чтобы не оторваться от телеги с телами ночных «гостей», любовно обложенных отрубленными головами. Поэтому прекрасно слышали ответы Одена на вопросы, которые ему задавали встречные, и с большим трудом удерживались от смеха, ибо большинство разговоров звучало приблизительно так:

— Кто такие? — спрашивал любопытный.

— Да, очередные недоумки, сдуру решившие объявить войну нам, Эвисам! — презрительно фыркал Оден, выделяя интонацией слова «сдуру» и «нам».

— И? — требовал подробностей его собеседник.

— Что «и»? Пришли под утро. Отвлекли арра Нейла от любимых супруг, а он этого страсть как не любит!

— И⁈

— Говорю же — отвлекли! От ЛЮБИМЫХ супруг! Он недоумков и тогось… Напрочь… Вон, одни головы остались…

— А вассалы?

— Повеселились. Те, которые несли стражу, и успели хоть раз взмахнуть мечами или выстрелить из арбалета. Видишь — тела их жертв почти целые…

— А супруги арра Нейла⁈

— Они выходить поленились. Что там этих дурней было-то — одна телега…

Самое смешное, что все это говорилось с совершенно серьезным лицом и так близко к нам, что Одену верили. И не только те, кто слышал первый и относительно нормальный вариант истории, но и те, которым скормили последний, успевший обрасти жутким количеством леденящих душу подробностей. Мои парни тоже прислушивались и тоже веселились. И иногда подкидывали парню какую-нибудь «важную» подробность, делавшую рассказ еще кошмарнее. В итоге к зданию Разбойного приказа мы подъехали в прекраснейшем настроении и решили, что снаружи, под лучами Ати, находиться куда приятнее, чем шарахаться по душному зданию, пропахшему всякой дрянью. В общем, спешиваться не стали, а послали первого попавшегося на глаза волкодава за начальством.

Начальство в лице Чумной Крысы с радостью вынеслось на улицу в сопровождении сразу четверых сотников. Вернее, без особой радости, но все-таки вышло, и довольно быстро. А, увидев телегу со страшным грузом, схватилось за сердце. Ибо заранее ужаснулось возможным тратам.

Я поздоровался, сообщил о визите незваных гостей, приказал Одену покрутить тела и показать татуировки, свидетельствующие о принадлежности визитеров к гильдии убийц, после чего поинтересовался, сколько времени потребуется сотрудникам Псарни для того, чтобы всего за одно кольцо сличить лица убитых с розыскными листками.

Арр Овьен шутки не понял, но каким-то образом догадался, что я куда-то тороплюсь, и ослепительно улыбнулся:

— Сколько их тут, арр?

— Если целиком, то шестеро. То есть, все, наведавшиеся ко мне домой сегодня ночью… — ответил я. — Тела тех, которые собирались примчаться в гости в случае неудачи первой группы, разбросаны по городу. Но их головы — тринадцать штук — тоже здесь.

— Значит, всего девятнадцать! — «радостно» заключил глава Разбойного приказа. — Что ж, давайте сделаем так: чтобы вы не тратили время на пустое ожидание, я сейчас вынесу вам двадцать золотых, а как-нибудь потом сообщу, чем закончилось сличение лиц и розыскных листков. Что касается лишних денег, то с ними мы разберемся, когда вы привезете мне головы очередных душегубов.

Конечно же, я согласился. Поэтому высказал пожелание, чтобы телегу разгрузили как можно быстрее, ибо Оден нужен мне дома. Потом дождался денег и, мысленно посмеиваясь, поехал во дворец…

Эту часть пути проехали значительно быстрее, так как при любой возможности подавали лошадей в рысь, а по территории дворца вообще неслись галопом. Поэтому, спешившись на Серебряном Дворе и добравшись до королевских покоев, обнаружили, что благородных, жаждущих встретиться и пообщаться с наследником престола, не так уж и много — всего человек пятнадцать-семнадцать. В отличие от тех, кто приехал раньше нас, мы нисколько не расстроились, ибо почему-то верили, что ожидание будет совсем недолгим. И не ошиблись — не прошло и десяти минут, как в большую гостиную быстрым шагом вышел Террейл и радостно поздоровался. После чего пригласил нас следовать за ним. И, как только мы вышли из гостиной, отправил своего телохранителя известить Зейна и Манишу о нашем прибытии.

К моему искреннему удивлению, церемонию награждения знаком «Верность, Доблесть и Честь» принц провел на удивление достойно и с душой. А когда закончил, то не только сердечно поблагодарил моих вассалов за верность мне, Шандорам и королевству, но и произнес что-то вроде речи. Сначала посетовал на то, что хорошо знает лишь тех Эвисов, с которыми ездил на Полуденную Окраину, а потом заявил, что это не мешает ему быть уверенным и в остальных, ибо воины нашего рода — надежда и опора всего Маллора.

Когда он высказал все, что хотел, и полыхнул нетерпением, я отправил парней домой, сказав, что прекрасно обойдусь без сопровождения. И они, попрощавшись с будущим верховным сюзереном, покинули кабинет. А принц, расслабившись, начал жаловаться на жизнь, ничуть не смущаясь, что кроме нас с ним, в помещении присутствуют и все мои женщины:

— Ты себе не представляешь, как я жалею, что вы с отцом не вправили мне мозги лет эдак на десять раньше! Теперь, чтобы наверстать упущенное, приходится просыпаться в конце первой стражи, целый день копаться в бумагах, перекусывать чем попало, где попало и когда попало, и засыпать за полночь! Но я все равно постоянно чувствую, что безнадежно опоздал…

— Лишнего веса пока не появилось! — оглядев его с головы до ног, хмыкнул я.

— Ты не поверишь, но я бегаю. Пешим по конному. Каждое утро. А еще стараюсь тренироваться хотя бы половину стражи, но каждый день!

— Дамы из кустов пока не выпрыгивают? — ехидно поинтересовалась Найта.

— Слава Пресветлой, еще нет! — хохотнул принц. — И еще не додумались бегать теми же аллеями. Но, боюсь, что начнут. И совсем скоро…

— Почему вы так решили?

— На меня уже устраивают засады: скажем, вчера утром на одной из полянок, мимо которых я обычно пробегаю, обнаружился роскошный широченный гамак, в котором возлежала какая-то ар Весс в сарафане с безумным вырезом и подолом, задранным до середины голени. Сегодня утром гамаков оказалось два, а подолы сарафанов задрались до колена. С ужасом думаю, что меня будет ждать завтра.

— А что, эта ар Весс и ее последовательница настолько кривоноги? — захлопала ресницами Стеша.

— Да вроде бы нет.

— Тогда проявите легкую заинтересованность, и тогда сможете каждое утро любоваться на красивейших женщин королевства… во всем их великолепии!

— Может, и мне начать бегать по утрам? — хохотнул Зейн, входя в кабинет через дверь, ведущую на его половину Королевского крыла.

Маниша уже стояла за соседней и внимательно прислушивалась к разговору, поэтому я пошутил так, чтобы сделать ей приятное:

— Конечно, стоит. В покои к старшей жене, если с вечера по какой-то причине туда не добрался!

— А ты сам-то к своей бегаешь?

— Нет, не бегает… — вздохнула хозяйка рода Эвис. — Хотя я об этом мечтаю уже целый год!

— Как это? — не понял король.

— Если Нейл в городе, то Майра всегда спит слева от него… — объяснила Стеша. — А зачем бежать к той, которая и так рядом?

В этот момент в кабинет вплыла королева:

— Зейн, бери пример с побратима! Он плохому не научит!

— Только не во всем, ладно? — притворно ужаснулась Вэйлька. — А то сегодня ночью, например, Нейла сдуру оторвали от нас какие-то недоумки. И он смертельно обиделся…

То, что рассказывала Дарующая о ночном происшествии, отличалось от Оденовской версии, как полотно мастера от рисунка трехлетнего малыша: ее история изобиловала мелкими деталями, придающими повествованию «объем» и правдоподобие; своевременными паузами, усиливающими трагичность или опасность отдельных моментов; описаниями обстановки, времени и внешности участников того или иного события. А еще она бесподобно играла интонациями, жестами и взглядами, поэтому держала зрителей в напряжении с первой и до последней фразы, которая Шандоров просто убила:

— В общем, в городе будут рассказывать что-то в этом духе. А на самом деле все было куда проще: шестеро членов гильдии убийц решили отомстить за смерть товарищей и перелезли через наш забор. Наши воины оглушили и связали самого умелого, а остальных зарубили. Пленного, конечно же, допросили. И Нейл навестил еще тринадцать человек…

Зейн расхохотался. В голос. Вместе с женой и сыном. А когда закончил веселиться, заявил:

— Аресса Вэйлиотта, пожалуйста, не упрощайте рассказ — первый вариант намного эффектнее!

— Увы, не могу, ибо первый вариант придумала не я, а наш возница. Пока вез телегу с трупами на Псарню и отвечал на вопросы любопытных.

— Вы что, уже успели довести Овьена до обморока, требуя денег с раннего утра? — хохотнул Зейн.

— Нет, он остался в сознании. Видимо, потому что страшно болен! — вздохнул я.

— Болен? Чем⁈ — встревожено воскликнула королева, которой Овьен приходился близким родственником.

— Не знаю. Но он добровольно и без какого-либо намека с моей стороны предложил двадцать золотых еще до того, как головы начали сличать с розыскными листками!

Террейл захохотал первым. За ним — его отец. А Маниша, сообразив, что я пошутил, сначала обиженно надулась, а потом не выдержала и присоединилась к общему веселью…

…От Шандоров ушли почти через два часа, основательно испортив настроение всем тем, кто хотел с ними пообщаться. Покинув Королевское крыло, заглянули к старшему герольду королевства, у которого забрали рисунок нового герба. А затем наведались в Башню Теней, где я пересказал дяде Витту несколько интересных фактов о деятельности посольства Гельда, рассказанные «разведчиком» и теми его соратниками, с которыми мы беседовали в городе.

Кушать еще и с ним отказались, так как с трудом дышали после завтрака с Зейном и его семьей, поэтому спустились на Серебряный Двор, добрались до своих лошадей и поехали в сторону дома. Правда, на полпути, решив, что день отдыха все равное не получился, повернули к Койренам. И вскоре добрались до знакомых ворот.

То, что мой единственный друг находится дома, я убедился еще тогда, когда раздумывал, навещать его или нет. Поэтому, не задумываясь, проехал между предупредительно распахнутыми створками, через некоторое время спешился у парадного крыльца особняка и в сопровождении своих дам уверенно поднялся по лестнице. Где и остановился, чтобы дать возможность наследнику главы рода встретить нас так, как полагается.

Магнус, вылетевший на крыльцо буквально через пару минут, радостно шваркнул меня по плечу, одарил каждую из ар Эвис отдельным комплиментом и притворно вздохнул:

— Нейл, если ты приведешь в семью еще пару-тройку таких же красавиц, я начну повторяться. А так, как женщины этого не любят, меня быстренько от тебя отвадят, и нашей дружбе придет конец.

— Можешь приветствовать нас одним общим комплиментом! — улыбнулась Майра. — Главное, чтобы он шел от сердца!

— Ах, да — у вас ведь одна душа на семь прелестных тел? — «вспомнил» он, переступив через порог дома и пригласив нас внутрь.

— Именно! — подтвердила Вэйлька. — Кстати, а где три твоих прелестных тела?

— Ждут этажом выше! — весело заявил он и заторопился к широченной парадной лестнице.

Мы пошли следом, а когда одолели первый пролет и развернулись, то поняли, почему в эмоциях ар Койрена было столько предвкушения: все три его женщины были наряжены в совершенно развратные, по меркам Лайвена, домашние сарафанчики. Зато, на мой взгляд, сарафанчики были пошиты правильно: те, в которые нарядились инеевые кобылицы, подчеркивали красоту фигур молодых и хорошо сложенных девушек. А тот, который Колин пошил для Ивицы, скрадывал ее излишнюю худобу и привлекал внимание к самой красивой части тела этой женщины — к голеням.

— Вы великолепны! — искренне сказал я. А когда почувствовал, что дамам этого мало, сделал комплимент, который не должен был никого обидеть: — И, что мне нравится больше всего, вы выглядите, как неотъемлемые части одного целого!

Старшая жена Магнуса, немного стеснявшаяся «бесстыдно обнаженных ног» — а подол ее платья открывал их почти до коленей — приободрилась. Зато Власта с Риной как-то уж очень гордо заулыбались.

— Они и заказывали комплектами… — довольно объяснил хозяин дома, увлекая нас в гостиную своих покоев. — Вернее, сначала долго доказывали мне и Ивице, что правильно одеваться именно так, а потом сказали, что ты первым делом заметишь именно это. И, как видишь, не ошиблись!

— А еще они утверждают, что ты видишь всё не так, как все… — на что-то решившись, добавила его старшая жена. — Что ты скажешь о моем сарафане? Только честно!

— Самый удачный наряд, который я на тебе когда-либо видел! — мысленно вздохнув, признался я. А когда почувствовал, что эта фраза пришлась ей по душе, осторожно продолжил: — В нем ты выглядишь куда более женственной, гибкой и легкой, чем в тяжеленных платьях с кринолином.

Женщина почувствовала нешуточное облегчение, но успокаиваться не пожелала:

— А по поводу его длины?

— На мой взгляд, она идеальна: у тебя очень красивые голени, поэтому прятать их под подолом или кучей нижних юбок просто жалко! — сказал я. Потом огляделся по сторонам, нашел подходящее зеркало и подошел к нему: — Но к этому наряду я бы кое-что добавил. Встань сюда так, как стою я. Потом приподнимись на носочки и посмотри на свое отражение и представь, как будут выглядеть твои икры, если ты будешь в туфельках на высоком каблуке…

Главный ценитель ножек Ивицы тут же оказался рядом с женой, зачем-то заглянул в зеркало, и подергал себя за ус:

— Нейл прав — голени великолепны, но с туфельками на каблучке будут выглядеть еще лучше!

После этих слов старшую ар Койрен окончательно отпустило, и она, оставив меня в покое, начала шушукаться с моими девочками. Мы с Магнусом, поняв, что дамам стало не до нас, ненадолго «отпросились», тут же выскользнули в коридор и отправились во двор осматривать полосу препятствий. А по дороге обсуждали всякую всячину. Вернее, говорил, в основном, хозяин дома, а я его слушал:

— То, что за время нашего отсутствия сотворили с моей женой твои супруги иначе, как чудом, не назовешь. Во-первых, она приняла Ринку с Властой, как сестер, и изо всех сил пытается найти с ними общий язык. Во-вторых, вместо того чтобы ревновать и устраивать истерики, когда я уделяю им «слишком много времени», или доказывать, что без них жилось лучше, Ивица старается лучше понять меня! Поэтому тренируется вместе с нами, пока в состоянии держаться на ногах, а потом с удовольствием смотрит за тем, как мы деремся! В-третьих, она стала видеть мир совсем по-другому. Скажем, когда я рассказывал, как учился плавать, она захотела попробовать. Ивица, которая с детства боится даже мышей! Да что там мыши — еще месяц назад она не одела бы такой сарафан даже под страхом смерти, а сегодня не только вышла в коридор и показалась постороннему мужчине, но и решилась спросить твоего мнения, чтобы понять, как выглядит со стороны! А знаешь, о чем она теперь мечтает?

— О чем?

— Ивица всю жизнь страдала, что у нее слишком худые бедра. Твои супруги сказали ей, что это исправимо. И не только объяснили, какими упражнениями можно увеличить их объем, но и посоветовали, что надо для этого есть! Так вот, она хочет довести их до идеала, а затем заказать у мэтра Колина какие-то «шорты», «платьица» и что-то там еще!

— Эту «болезнь» уже не вылечить! — виновато пробормотал я. — Насмотрелась и напримерялась, пока ночевала у нас дома…

Магнус аж подпрыгнул:

— Не надо ничего лечить: Ивица становится именно такой, какой я бы хотел ее видеть!

— Не надо — так не надо! — пошутил я, подошел к месту, откуда ар Койрены начинали пробежки, и кивнул головой в сторону тропинки: — Ну, показывай…

…Полосу я пробежал трижды. Первый раз в среднем темпе, чтобы оценить ее возможности, второй раз чуть побыстрее, чтобы понять, что именно мне в ней не нравится. А третий — с постоянными остановками, во время которых объяснял хозяину дома, что стоило бы добавить, убрать или передвинуть. Он внимательно слушал и запоминал. А когда счел, что уложил в голове все озвученное, повел меня обратно в дом. По дороге туда говорил уже я: описал визит незваных гостей так, как он происходил на самом деле, и ответил на десяток вопросов. Потом сказал, что возил своих парней к Террейлу за знаками и узнал, что Магнус сделал то же самое, но на сутки раньше. А когда захотел его немного посмешить и заговорил о визите к Чумной Крысе, вдруг услышал звуки дайры и винарры.

— Ага, купил. Еще вчера! — поймав мой недоуменный взгляд, хохотнул он. — Знаешь, у меня такое ощущение, что со дня возвращения из Торр-ан-Тиля я большую часть времени провожу, катаясь по лавкам и что-то покупая. Ты только представь — только у твоего портного я был семь раз!

— Зачем⁈

— А я знаю? Первый раз с супруг снимали мерки, и девочки выбирали те наряды, которые им нужны. Потом Ивица заявила, что не позволит нашимменьшицам ходить непонятно в чем целую десятину, и потребовала отвезти ее к мэтру Колину, чтобы укоротить срок ожидания. Не знаю, о чем она с ним говорила, но возить их на примерки пришлось два раза в день. А сегодня с утра мы забрали заказанное.

— Зато на твоих супруг стало приятно посмотреть!

— Это да! — заулыбался он. — Правда, пришлось, по твоему примеру, ограничить доступ на второй этаж для всех тех, кто там не нужен.

Я пожал плечами:

— Ничего страшного, пусть слоняются по первому. Или по двору.

Магнус утвердительно кивнул, остановился и как-то уж очень серьезно посмотрел мне в глаза:

— Знаешь, Нейл, я очень боюсь, что жар, который появился в Ивице, может стать слабее или вообще пропасть. Сейчас она цветет, наслаждается жизнью и жаждет идти по Пути Меча вместе со мной, но если у нее что-то не получится, то она может отчаяться и окончательно сломаться…

Я понимающе кивнул.

— Поэтому у меня к тебе две просьбы. Да, утомительные, но…

Он действительно по-настоящему переживал за Ивицу и пытался заставить себя перешагнуть через гордость, поэтому никак не мог подобрать слова. Пришлось подтолкнуть:

— Помогу, чем смогу. Ты, главное, озвучь эти самые просьбы!

Он вздохнул и криво усмехнулся:

— Я неплохо владею мечом, но наставник из меня, как из веревки арбалетный болт. А ты способен дать ей в разы больше, даже если будешь уделять всего по паре колец раз в десятину! Поэтому, пожалуйста, возьми Ивицу в ученицы. Хотя бы до тех пор, пока она не освоит базовые движения и не обретет хоть какую-то уверенность в себе!

— Через день, с рассвета и до конца общей тренировки устроит?

— Целую стражу? Еще бы! — обрадовался он. — Спасибо!!!

— Тогда буду ждать всех вас послезавтра утром… — решил я. И сразу же объяснил, почему не завтра: — Последние дни выдались уж слишком насыщенными, и я никак не могу нормально отдохнуть. Поэтому завтра собираюсь усиленно лениться…

— Ты сказал «всех»?

— А что, тебя, Власту и Рину тренировать не надо? — ехидно поинтересовался я.

— Надо, конечно!

— Тогда будем считать, что с этой просьбой мы разобрались. И я готов выслушать вторую.

На этот раз Магнус подобрал слова куда быстрее:

— Хочу дать возможность Ивице перебороть страх перед водой.

— Свози ее к Келлатским холмам… — поняв, куда он клонит, посоветовал я. — Места там глухие, озер предостаточно.

— Один не рискну! — расстроено вздохнул он. — Плавать я еще толком не научился, объяснить, как держаться на воде, не сумею. И не спасу, если что-то пойдет не так. Поэтому хотел бы напроситься с вами. Тогда, когда ты повезешь плавать своих супруг.

Я потер переносицу и… мысленно махнул рукой на свои планы:

— Что ж, если завтра мы все равно будем лениться, почему бы не делать это на каком-нибудь озере?

Уже через полчаса мы неслись к лавке мэтра Колина. Ибо, как авторитетно заявили мои дамы, «ехать плавать и загорать без соответствующих нарядов невместно». Ивица, первый раз в жизни выбравшаяся из дому не в платье, а в костюме торренской наемницы, ехала в самой середине строя. Правда, несмотря на жуткое стеснение, очень неплохо держала лицо и почти не краснела.

«Самый страшный» участок пути — последнюю сотню метров до лавки — она пережила с большим трудом. Зато, сообразив, что мы, Эвисы, спешиваемся не на улице, а во внутреннем дворе, перестала трястись. А когда мы оказались на черной лестнице, на которой посетители никогда не появлялись, несмело заулыбалась.

Оставлять в одной несчастной мастерской сразу десять очень деятельных женщин означало остановить всю работу Колина, его меньшиц и помощниц, поэтому я выделил троице ар Койренов только Майру, Вэйльку и Дайну, а Магнуса и остальных дам забрал на крышу. Где и проторчал два часа сорок минут, общаясь с посетителями лавки.

Как ни странно, пообщался в удовольствие, так как в этот раз среди тех, кто подходил к нашему столу, не было ни одной неприятной личности, а «приятные» вели себя очень предупредительно и учтиво. Тем не менее, когда к нам подошла одна из манекенщиц и сообщила, что все, что заказанное уже пошито, по-настоящему обрадовался, раскланялся с окружающими и спустился в мастерскую…

…По дороге от лавки и до моего дома Магнус не сводил изумленного взгляда с жены, не понимая, почему она не прячется в середине кавалькады, не обращает никакого внимания на встречных благородных и выглядит так, как будто перебрала крепкого вина. На Рину с Властой тоже поглядывал, но значительно реже, ибо поведение этой парочки отличалось от привычного не так уж и сильно. И совершенно зря: все три его супруги совершенно одинаково отказывались понимать, как согласились на уговоры моих девочек, потрясенно вспоминали примерки и, одновременно с этим, гордились собственной храбростью. А еще предвкушали реакцию мужа на обновки.

Когда подъехали к нашему дому, к их предвкушению добавился страх — «А вдруг ему не понравится?». Поэтому я, выделив Койренам те покои, в которых Ивица ночевала, оставаясь у нас, отправил их «приводить себя в порядок», а сам сходил на кухню, на конюшню и к своим десятникам, отдал все нужные распоряжения в связи с завтрашним отъездом и поднялся к себе, чтобы переодеться в домашнее.

К эмоциям гостей старался не прислушиваться, но все равно выхватывал краем сознания то вспышку изумления, то восторг, то желание. Поэтому, спускаясь в обеденный зал, решил, что тороплюсь. Ибо в ближайший час Магнуса и его супруг мы не дождемся. Как оказалось, ошибся — не прошло и пяти минут, как дверь в коридор отворилась, и в помещение ввалился основательно ошалевший, но все-таки довольный ар Койрен. И, не обнаружив в зале никого, кроме меня, задумчиво пробормотал:

— Мэтр Колин действительно поэт. Но я никак не могу понять его логику!

Я жестом показал ему на соседнее кресло:

— На самом деле все предельно просто. Для чего изначально придумана одежда? Для того чтобы защищать нас от жары, холода, непогоды, грязи, пыли, царапин и так далее. Делаем вывод: ее основное предназначение — это защита. Латы защищают тело лучше, чем костюм, но мы не ходим в них по дому, верно? Значит, выбор одежды зависит от тех условий, в каких мы планируем оказаться. Согласен?

— Конечно.

— Что тебе может угрожать в воде?

Мужчина ненадолго задумался, а потом уверенно ответил:

— Неумение, усталость и страх!

— Правильно. Значит, чем тяжелее и неудобнее одежда, тем сложнее плавать, тем быстрее накапливается усталость и тем больше шансов утонуть.

— Ну да, пожалуй, ты прав и в этом! Только окружающие этого почему-то не понимают.

— Они не понимают многого! — усмехнулся я. — Скажем, того, что второе предназначение одежды — подчеркивать достоинства и скрывать недостатки. Фигуры у всех разные, поэтому нормальные портные должны шить одежду, учитывая, в первую очередь, особенности сложения, а не требования моды.

— Так и есть! — обрадовался Магнус. — Сарафаны, которые пошил моим супругам Колин, только выглядят похожими, но привлекают внимание именно к достоинствам и скрадывают недостатки, причем совершенно по-разному!

— Колин — поэт. Поэтому, видя его творение в первый раз, ты можешь не понять замысла или даже ужаснуться. Но если не будешь упираться в привычку или правила приличий, то рано или поздно придешь к выводу, что ты был слеп, а он действительно видел. И сделал именно то, что требовалось.

Мой собеседник дернул себя за ус и невидящим взглядом уставился в окно. А я повернулся к двери, к которой как раз подходила «стайка» из десяти женщин, дождался, пока они войдут в обеденный зал, сделал супругам Магнуса по комплименту и, оставив гостей под присмотром Майры, перешел на базу, к Сарджу. А минут через пять, забрав заказ, сделанный еще в гостях у Койренов, вернулся обратно. И, подключившись к общему каналу, попросил у девочек тишины.

Они мгновенно замолкли и дали мне возможность высказаться:

— Ивица, Власта и Рина! О том, что из всех цветов, существующих на свете, ваш супруг больше всего уважает розы со стальными шипами, вы знаете куда лучше меня. Поэтому и стараетесь с каждым днем становиться все красивее и смертоноснее. Я, как ваш будущий наставник, полностью поддерживаю это стремление, ибо считаю, что красивые женщины не должны быть беззащитными. А чтобы не быть голословным, дарю вам еще по три стальных шипа!

Ар Койрены вопросительно посмотрели на мужа, убедились, что он позволяет им принять подарки от постороннего мужчины, и взяли свертки. А когда развернули и увидели сбруи с ножами, то засияли, как Ати в летний полдень, и принялись благодарить. Ивица — радуясь, как ребенок, а инеевые кобылицы — заметно сдержаннее.

Пришлось объяснять:

— Власта, Рина, то, что на вас сейчас, никуда не годится. Поэтому выбросьте этот мусор куда подальше и начинайте привыкать к моим подаркам.

После этих слов настроение торренок резко изменилось. Поэтому через пару минут они «незаметно» выскользнули в коридор и в сопровождении Стеши унеслись затягиваться в ремни. А когда вернулись — замерли на пороге и ошалело уставились на меня:

— Нейл, каждый из этих клинков дороже хорошей лошади!!!

Я пожал плечами:

— У меня не так много друзей, чтобы дарить им всякий хлам.

Потом подошел к Альке, протянул ей коробку с самым красивым ожерельем, которое нашел в архивах Амси, и улыбнулся:

— С днем рождения, чудо!

И тут же отправил ей в личный канал текст, набранный заранее:

— Надеюсь, ты подаришь мне эту ночь?