Эвис: Неоднозначный выбор

Глава 18

Девятый день пятой десятины первого месяца лета.

Сразу после завтрака Стеша и десяток вассалов, взяв карету, отправились потрошить тайники. Проводив из со двора, я поинтересовался у девочек, кто составит мне компанию во время поездки к Наставнику и к мэтру Колину. Желание изъявила одна лишь Майра: Дайна заявила, что посещать место своей гибели пока не готова, а остальные ар Эвис решили заняться подготовкой к вечернему приему.

Первые километра полтора проехали, не обменявшись и парой фраз — получали удовольствие от хорошей погоды и от ощущения единения душ. Потом я вспомнил об одном из предложений, озвученном бывшей советницей во время массажа, и прервал затянувшееся молчание:

— Дайна считает, что книжицу [1] надо передать Стеше. Что скажешь?

— То, что у нашего тактика светлая голова, понял даже Зейн! — с улыбкой заявила жена. — Так что такое решение никого не удивит. Однако Стеша должна получить книжицу не от тебя, а от самой Дайны. И только после того, как ты переговоришь с Ланой, иначе между последними двумя возникнет ненужное напряжение.

— Согласен! — кивнул я.

— А чтобы юная бездельница не заскучала, надо снова поручить ее заботам лавку мэтра Колина… — подумав, заявила Майра. — Естественно, после того, как воспоминания о смерти станут не такими острыми. Говоря иными словами, пусть покопается в архивах Амси, решает, чем еще можно торговать, и постепенно расширяет маллорцам границы привычного. Кстати, старую лавку надо бы снести и построить на ее месте что-нибудь полезное.

— Он знает ее манеру общения, рисования, счета… — напомнил я.

— Я ей помогу… — подала голос хозяйка пляжного домика. — И с общением, и с рисованием, и со всем остальным.

— Ладно, я ей предложу. Согласится — будет здорово… — кивнул я. И продолжил: — Далее, надо что-то делать с нашим манором — Террейл сказал, что Лейрам ар Биер относится к простолюдинам, как лучник к стрелам, то есть, нужные бережет, а ненужные выбрасывает. А такой подход к людям мне не нравится.

— О маноре можешь не беспокоиться: я видела тот разговор, а после того, как дроны Сарджа облетели все наши деревни, изучила записи. В итоге, разобравшись в ситуации, отправила Скряге две сотни золотых и письмо с перечислением тех недочетов, которые он должен устранить до начала осени. И настоятельно попросила тебя не расстраивать, ибо твое плохое настроение всегда заканчивается большой кровью. Он, видимо, проникся, так как работы уже идут.

Представив себе количество недочетов, которое могла обнаружить такая въедливая и добросовестная особа, как Майра, я искренне посочувствовал ар Биеру. А в душу старшей жены плеснул благодарностью и любовью:

— Спасибо, искорка! А я собирался туда ехать…

— Лучше слетать! — лукаво посмотрев на меня, предложила девушка. — Завтра. И не туда, а за гельдским серебром — чего ему лежать в земле без дела? Заодно можно заглянуть на наше озеро и исполнить прошлогоднюю мечту…

Я помрачнел. Чем вызвал насмешливую улыбку:

— За Альку можешь не беспокоиться: во-первых, ее уже ничем не испугаешь, а во-вторых, идею наведаться на то озеро предложила именно она. Поэтому прими решение и сообщи нам. Желательно пораньше, чтобы мы успели подготовиться.

— Можете начинать готовиться сразу после приезда от Элмара… — облегченно выдохнул я и, поздоровавшись со знакомым охранником, въехал в предупредительно распахнутые ворота…

…Наставник явно шел на поправку — его лицо приобрело нормальный цвет, из глаз пропала нездоровая желтизна, некогда впалые щеки заметно округлились, а к предплечьям и плечам вернулась часть прежнего объема. Изменилось и настроение — вместо унылой обреченности, чувствовавшейся в нем сразу после ранения, в этот раз он встретил нас радостной улыбкой, вспышкой любопытства и сварливым бурчанием. А после того, как высказал свои соболезнования, замучил расспросами.

Его интересовало буквально все, от причин, заставивших меня отправиться в Торрен и погоды в дороге до принципов поиска верхушки гильдии убийц и мнения о сроках, которые потребуются ночному миру столицы, чтобы восстановить потери. При этом общих фраз он слышать не хотел, так как жаждал разобраться и понять, поэтому вытрясал из нас подробность за подробностью и не обращал внимания на недовольство Тиомы.

Общаться с Наставником было интересно, и я без особого внутреннего сопротивления ответил почти на все его вопросы. А еще описал манеру ведения боя всех тех торренцев, с которыми дрался в Торр-ан-Тиле, рассказал о том, как тренируют инеевых кобылиц в Ламме, изобразил некоторые моменты боя Магнуса и Власты, и даже упомянул о том, что выиграл поединок у своей новой меньшицы удушением. И был вынужден пообещать ему учебный бой с Дайной. Естественно, после полного выздоровления.

— А со мной поработать не хотите? — «обижено» поинтересовалась Майра. И получила сногсшибательный ответ:

— Нет, не хочу! Ибо знаю, что в учебном поединке вы не покажете и половины своих истинных возможностей, а настоящего боя с вами я бы не пережил и до ранения!

А когда она непонимающе нахмурилась, развел руками:

— Девочка моя, ваш муж вырос на моих глазах! Я помню каждый шаг, сделанный им на Пути Меча, и знаю, что самый невероятный рывок вперед он сделал только потому, что встретил и объездил вас и ваших подруг! Причина этого рывка предельно проста — ежедневные бои с очень сильными и, главное, талантливыми противницами. Именно постоянная работа на пределе возможностей позволила вам научиться тому, что дал Нейлу его отец, а ему взять у вас навыки торренской школы меча. И то, что в итоге получилось, куда более эффективно, чем каждая из школ по-отдельности…

— Отличная версия! — подал голос Сардж. — Она объясняет все. Так что берите на вооружение.

— Нейл дал нам куда больше, чем мы ему… — видимо, пытаясь убедить арра Элмара в его правоте, буркнула Майра.

— Какая разница, кто, кому и сколько дал? — отмахнулся он и едва заметно поморщился от боли в ране. — Главное, что вы идете по Пути Меча, постоянно подталкивая друг друга, и ни на мгновение не останавливаетесь.

— Идем, потому что интересно! — «призналась» девушка. — Нейл вечно придумывает что-то новое и объясняет тонкости движений куда доходчивее, чем наши первые наставницы!

— Это он может! — гордо подтвердил ар Элмар. И задал следующий вопрос…

…От Сиерсов мы вырвались с большим трудом и лишь после того, как позволили Тиоме нас накормить. Выехав за ворота, повернули в сторону Ореховой аллеи и уже минут через двадцать добрались до лавки мэтра Колина. Первым делом поднялись на крышу, поздоровались с посетителями кафе, дошли до нашего столика и на несколько мгновений потеряли дар речи — мало того, что он оказался завален свежими цветами, так еще и стул, на котором в день покушения сидела Тина, был обтянут ярко-красной тканью и намертво прибит к полу!

Когда я снова обрел способность говорить, из-за спины раздался тихий, но наполненный грустью голос портного:

— Аресса Тинатин была потрясающей личностью. И я решил, что в моем доме память о ней будет жить вечно…

— Спасибо, Колин… — с трудом справившись со своими эмоциями, выдохнул я, прикоснулся к букету, лежащему сверху, и заставил себя повернуться к хозяину лавки. — Пойдем к тебе. У меня короткий, но важный разговор…

Мужчина тут же пропустил меня вперед и пошел следом. А когда мы спустились в его кабинет, вытащил из ящика стола мешок приличного размера и пододвинул его ко мне:

— Тут все, что мы заработали с начала лета. Если вас не затруднит, то заберите его с собой, пожалуйста. А то, откровенно говоря, я побаиваюсь хранить дома такие безумные деньги!

— Отсчитай свою долю и брось в мешок бумажку с указанием суммы, которую забрал… — распорядился я. — А через несколько дней я познакомлю тебя с меньшицей, которая будет тебе помогать, и ты сможешь отчитываться так, как привык.

Колин тут же ослабил узел, растянул горловину, вытащил наружу мешок поменьше и убрал его в стол:

— Все, арр! А записка уже внутри.

— Отлично! — кивнул я. А потом перешел к делу: — Я хочу, чтобы ты обдумал, как можно использовать место, на котором стоит твой старый дом. Отталкиваться надо как от нынешних потребностей, так и от тех, которые возникнут, когда к тебе начнут приезжать покупатели из других королевств.

— Уже начали, арр! — не без гордости в голосе сообщил он. — В конце прошлой десятины ко мне обратились родственники посла Реймса, а на этой хейзеррцы — глава рода ар Мелек с женой и двумя меньшицами.

— В ближайшее время появятся еще и торренцы… — усмехнулась Майра. — Во время пребывания Нейла в Торр-ан-Тиле Найта и Стеша сходили на парочку балов и свели с ума твоими нарядами весь их высший свет!

— В лучшем случае «нашими»! — уточнил портной. — Большая часть того, что я шью, была придумана арессами Тинатин, Вэйлиоттой, Алиенной и вами…

— Это мелочи! — отмахнулся я. — Главное, чтобы к приезду Стеши и Дайны ты определился со своими потребностями и мечтами.

— Понял, арр! Определюсь! — пообещал он, а потом ответил на мой вопрос о текущих проблемах. Вернее, сказал, что таковых нет: — Королева Маниша приезжает ко мне не реже двух раз в десятину, поэтому Читтар ар Лоус взял лавку под негласную охрану. Теперь среди посетителей кафе и швейной мастерской постоянно крутятся его люди, а каждые два-три кольца по аллее проезжает усиленный патруль Королевской стражи. И если первых никто не видит, то появление второго так далеко от дворца знающим людям говорит о многом.

— Хорошая новость! — обрадовался я, встал, взял со стола мешок с золотом и распрощался…

…Выехав с Ореховой аллеи, я связался со Стешей, убедился в том, что потрошение тайников идет без каких-либо проблем, и продолжил обсуждать с Майрой семейные дела. Точнее, задал вопросов пятнадцать-двадцать и убедился в том, что моя старшая жена — чудо. Ибо никогда ничего не забывает, ведет хозяйство лучше любого управляющего и не позволяет ни слугам, ни вассалам, ни остальным супругам пребывать в праздности и лени. Мало того, когда я захотел определить границы ее въедливости и начал задавать каверзные вопросы, касающиеся самых разных граней жизни рода, то понял, что она знает вообще все! Сколько стоит телега дров и как часто нам их привозят; сколько братьев и сестер у Селии и в каких она отношениях со своей семьей, кто из наших вассалов добивается благосклонности Ксаны и когда у этой горничной закончились женские недомогания!

Жена отвечала на мои вопросы настолько легко, быстро и подробно, что в какой-то момент я сдался и спросил, происходит ли в нашем доме хоть что-то, о чем она не знает. Девушка отрицательно помотала головой:

— Думаю, что нет. Так что можешь сосредоточиться на внешних проблемах, а внутренние оставить нам.

— Я счастлив, что Пресветлая свела наши пути! — выдохнул я, постаравшись добавить к словам выплеск эмоций. А через пару секунд понял, что и слов, и эмоций слишком мало, поэтому подключился к личному каналу Амси и написал: — Мне нужна твоя помощь!

— В чем именно? — тут же отозвалась призрачная хозяйка.

— Хочу сделать девочкам подарки, но ума не приложу, что именно их может порадовать! Понимаешь, все, что им требуется, начиная с одежды и заканчивая сладостями, они синтезируют себе сами. То, что я могу найти и купить в лавках Лайвена, никогда не сравнится с тем, что они получают у тебя на острове. А дарить ерунду не хочу, ибо они заслуживают самого лучшего!

— Ты совершаешь системную ошибку! — усмехнулся искин. — Женщины ценят, прежде всего, внимание. То есть, обрадуются чему угодно, лишь бы оно дарилось с душой и давало понять, что ты думаешь о них даже тогда, когда занят чем-то очень серьезным…

Следующие несколько минут Амси читала мне лекцию по психологии, а когда закончила, ехидно поинтересовалась:

— Вопросы есть?

Вопросов было предостаточно, но я их отложил на потом — залез в базу данных призрачной хозяйки в поисках того, что наверняка понравится девочкам. А когда, наконец, нашел, то страшно обрадовался и заявил, что зайду за подарками в ближайшие полчаса. Амси рассмеялась и пообещала синтезировать все заказанное к моему приходу, после чего отключилась.

К этому времени мы въехали на территорию Служивой слободы, на улицах которой, как обычно, было немноголюдно, поэтому я подмигнул жене и поднял Черныша в галоп. А уже минуты через три осадил его перед нашими воротами. И, с трудом дождавшись, пока Оден распахнет створки, влетел во двор и спешился.

Майра, почувствовавшая мое нетерпение, слетела с кобылки чуть ли не раньше меня. И, изнывая от любопытства, повисла на локте:

— А о чем ты сейчас думаешь⁈

— О тебе и о девочках! — честно признался я.

— А точнее?

— О том, какие вы у меня замечательные!

— А еще точнее? — вломившись в дом вместе со мной, заныла она.

— О том, как сильно я вас люблю!

— Хорошо, задам вопрос по-другому: что ты предвкушаешь?

— Вспышку любви в ваших душах! — улыбнулся я, повернул девушку лицом к лестнице и легонько шлепнул по упругой и на редкость аппетитной заднице: — Собери, пожалуйста, девочек в спальне, а я скоро приду…

Майра послушно двинулась вверх по ступенькам, провокационно покачивая бедрами. А шаге на пятом возмущенно взвыла:

— Ну, и как это называется⁈

— Разумная предосторожность! — ответил я уже на пути к бане. И продолжил в общий канал: — Или защита от любопытства: доступ к камерам вы получите только после того, как я приду в спальню…

Чего у Майры было не отнять, так это обстоятельности: несмотря на то, что распоряжение собрать девочек в спальне было шуточным, она не позволила подругам встречать меня ни в коридоре, ни в гостиной — загнала их на кровать и сказала, что самые непоседливые обойдутся без сюрприза.

Алька, пытавшаяся спустить ногу на пол, торопливо вернулась на место и изобразила самую послушную девочку на свете. Правда, при этом усиленно уговаривала Амси позволить ей посмотреть на меня «хотя бы одним глазком». Но, к ее искреннему возмущению, хозяйка пляжного домика была неумолима и игнорировала любые аргументы.

Звук шагов по полу гостиной заставил семью встрепенуться и подобраться. Открывание створки наружу — приготовиться к броску навстречу. А вид огромного и совершенно бесформенного баула — растеряться и непонимающе переглянуться.

Пока они пытались сообразить, что такого может быть в него понапихано, я закрыл за собой дверь, донес груз до середины комнаты и заговорил. Предварительно раскидав по их сознаниям свои петельки:

— Вы — самое потрясающее, что было, есть и будет в моей жизни. И вы прекрасно знаете, насколько сильно я вас ценю, уважаю и люблю. А еще знаете о том, что мне постоянно не хватает вашего смеха, радости и счастливых улыбок. Поэтому минут через двадцать пять, когда я закончу говорить…

Услышав цифру «двадцать пять», дамы, успевшие растаять, полыхнули возмущением. Пришлось выставить перед собой открытые ладони и улыбнуться:

— Это была шутка! На самом деле я ограничусь двадцатью… десятью… двумя…

А когда понял, что они готовы ждать в лучшем случае секунд пять, перестал валять дурака:

— Девочки, я по-настоящему счастлив, что вы у меня есть. И хочу вас чуточку порадовать. Майра, это тебе. Зверь, который страшен для врагов, но ласков и заботлив к тем, кто ему дорог…

Увидев перед собой игрушечную рысь, мягкую и пушистую даже на вид, девушка потрясенно выдохнула:

— Ух-ты, какая красивая!!!

— Тебе, Вэйлька, я хочу подарить вот этого тигренка…

Договорить окончание фразы не получилось, ибо первая меньшица выстрелила собою вперед, обожгла мои губы жарким поцелуем и, вырвав из рук подарок, утащила его на кровать. Я улыбнулся, засунул руку в баул и вытащил оттуда рыжего лисенка с ужасно ехидной мордочкой.

Объяснять, кому предназначен этот зверь, не потребовалось — в него тут же вцепилась Алька и под веселый смех подруг запустила пальцы в густую «шерсть». А когда игрушка смешно задвигала носиком и засопела, восторженно заверещала:

— Ой, какой он милый!!!

С каждым новым зверем, появлявшимся из баула, эмоциональная буря, бушевавшая в душах девушек, становилась все сильнее и сильнее, и когда в бауле остался только медвежонок Стеши, начала сводить с ума. Кстати, не одного меня — как только последняя девушка прижала к груди зверька и сказала «спасибо», я оказался сбит на пол хозяйками мягких игрушек и зацелован до полусмерти.

Слава Пресветлой, что девочки помнили о скором приезде Магнуса и сдерживали эмоции. Ибо, полыхни Вэйлька желанием и поддержи ее все остальные, я бы потерял способность связно мыслить и не заметил бы даже появления Древнего Зла прямо в центре моей спальни. А так, можно сказать, прошел по самой грани — успел убрать петельки и приглушить свои ощущения перед первой и самой «опасной» вспышкой, умудрился не потерять головы тогда, когда почти захлебнулся нежностью и лаской, и смог вовремя прервать пьянящий и сводящий с ума поцелуй младшей Дарующей. Действительно вовремя — не прошло и пары минут, как в общем канале раздался ехидный голос Амси:

— Со всем прискорбием сообщаю, что семья ар Койрен только что выехала из дома. Верхом. Так что отлипать от Нейла надо прямо сейчас…

— Стеш, а как дела у вас? — стараясь побыстрее остыть, спросил я.

— Все, закончили. Будем через полчаса. Может, чуть быстрее. О-о-о, а что это там у вас за зверье⁈

Пока мы умывались, одевались и приводили себя в порядок, девочки пришли к выводу, что если такие игрушки появятся в лавке мэтра Колина, то сразу же пропадут. Поэтому попросили Амси подготовить выкройки, разработать технологию пошива пары-тройки моделей, и подобрать подходящие «местные» материалы. А когда призрачная хозяйка сообщила, что у нее все давно готово, хором признались ей в любви.

Последние три-четыре минуты перед приездом Магнуса и его супруг дамы носились по спальне, пытаясь найти то единственное место, где их подарки будут смотреться лучше всего. Но так и не нашли, поэтому рассадили игрушки на кровати и, довольные до безобразия, вышли в гостиную.

— Единственный минус мягких игрушек — они занимают слишком много места! — заметила Амси в личном канале. — Особенно такие большие!

— Зато девочки порадовались! — улыбнулся я. А через несколько мгновений услышал перестук каблучков Селии и сделал вид, что болтаю с Алькой…

…Увидев на моих женщинах легкие домашние сарафанчики с подолом по середину бедра, Власта с Риной… восхитились! И сразу же после обмена приветствиями подошли к Найте, чтобы посмотреть их поближе, пощупать материал и выяснить, где можно пошить «такую прелесть».

— Эвисы, что вы сделали с моими супругами⁈ — притворно возмутился Магнус. — Сегодня утром они заказали самые «развратные» платья из всех тех, которые нарисовал мэтр Колин!

— Развратными могут быть только мысли! — фыркнула Ивица. — А платья этого портного лишь подчеркивают женскую красоту!

— Вот, слышали⁈

— Ага! — кивнула Майра. — И полностью с нею согласны.

— Сговорились! — подняв глаза к потолку, страдальчески вздохнул мужчина. И, обняв старшую жену, довольно рассмеялся.

В этот момент ожил мой личный канал:

— Нейл, мы дома. Куда девать деньги и драгоценности?

— Там много? — «спросил» я.

— Карета и телега. Последнюю наняли, когда поняли, что первая вот-вот развалится от перегруза.

— Тогда к нам, в обеденный зал… — распорядился я. — И сообщи Одену, что нас ни для кого нет.

— Поняла! — отозвалась девушка и отключилась. А буквально через пару минут дверь в коридор распахнулась, и на пороге возник Дитт с увесистым мешком на плече:

— Добрый день, арры и арессы! Куда складывать трофеи?

— К дальней стене! — буркнул я, и ответил на недоумевающий взгляд ар Койрена: — Стеша проехалась по тайникам и собрала бесхозное добро. Сейчас пересчитаем и поделим.

— Нейл, я просто помогал!

— Не спорь, это бесполезно… — отмахнулся я, подошел к мешку, размотал ремни, раскрыл горловину и начал вытаскивать из него мешочки поменьше: — Ну, что стоим? Высыпаем их содержимое на стол и сортируем.

— Ах, вот, зачем ты нас пригласил! — хихикнула Ивица. — Чтобы было кому считать деньги!

— Именно! — подтвердил я. — Не одним же нам мучиться с этим неблагодарным делом?

Дело оказалось действительно неблагодарным. Ведь кроме монет разной чеканки и разного достоинства в мешках оказались украшения из золота и серебра, драгоценные камни, кубки, кувшины, части сервизов и даже подсвечники. А еще золото и серебро в слитках, проволоке и заготовках. Где-то пятая часть драгоценностей была очень дорогой. А десятая-двенадцатая явно передавалась из рук в руки не одну сотню лет. И если деньги и относительно дешевые украшения еще можно было куда-то пристроить, то, что делать с этой частью добычи, я просто не представлял.

Единственное, что меня действительно порадовало в процессе сортировки и пересчета монет, так это реакция ар Койренов — несмотря на то, что добра, разложенного на столе и на полу, было не на один десяток тысяч золотых, в их эмоциях не было ни жадности, ни зависти: Магнус относился к тому, что мы делаем, как у неприятной, но нужной работе; Ивица, изредка примерявшая некоторые украшения, возвращала их на место без какого-либо сожаления, а их инеевые кобылицы тихо дурели от количества добычи. Но делали это спокойно. То есть, гордились мужем, принимавшим участие в деле, принесшем такие трофеи, и искренне восхищались нами, Эвисами. Поэтому, дождавшись, когда Стеша закончит подсчеты, я без всякого внутреннего сопротивления озвучил свое решение:

— Итак, здесь сорок шесть тысяч триста пятьдесят шесть золотых, то есть, по двадцать три тысячи сто семьдесят восемь монет на семью. А все остальное будем делить так — брать похожие пре— …

— Нейл, это слишком много! — перебил меня Магнус. — Ты нашел, захватил и разговорил первого пленника, ты продумал процесс захвата всех остальных, ты и твои жены командовали боевыми группами, и вы же составили список вопросов, которые задавались этим тварям. А я и мои воины всего-навсего помогали!

— Если бы не ваша помощь, мы не успели бы поймать всех, кого хотели. И тогда эта война тянулась бы еще долго.

— Ты мог обратиться к Шандору, Диргу, Сиерсу или Маггорам и получить столько воинов, сколько требовалось. Поэтому дели по справедливости — десятую часть нам, а остальное — вам…

Спорили минуты три, и, в конце концов, договорились — Койрены забрали десять тысяч золотых и пятую часть остальной добычи. А когда Магнус оттащил свои мешки к двери, Ивица не удержалась от шутки:

— Никогда не думала, что воевать с убийцами и ворьем настолько выгодно! Дорогой, делай выводы…

…Сразу после ужина Койрены, одолжив телегу и пяток воинов, увезли свою долю трофеев домой, а я, оставив в зале шестьсот монет, которые собирался раздать вассалам и слугам, перенес все остальное в баню и спустил в тайник. Когда закончил таскать тяжести, перешел на остров, ополоснулся и, вернувшись домой, отдался в цепкие руки супруг. В смысле, забрал костюм, который, по их мнению, должен был одеть на прием, и вытерпел все их издевательства.

Замучив меня, они оделись сами, вышли в гостиную и в очередной раз заставили застыть в восхищении. Ибо все до единой нарядились в траурные платья, в которых выглядели живыми воплощениями Скорби, то есть, были невероятно далеки от обычных человеческих страстей и желаний. Да что там желаний — их красота отдавала ледяным холодом даже без стужи во взглядах!

— Спасибо за эмоции, любимый! — прикоснувшись губами к моей щеке, прошептала Майра. — Ты себе не представляешь, как нам приятно тебя слышать…

Приблизительно так же на их наряды отреагировали Селия, Оден и четверка воинов, которых я брал с собой в качестве сопровождения — потрясенно охнув, мужчины сложились в поклоне, а старшая горничная присела в реверансе. А после того, как выпрямились — развернули плечи и полыхнули гордостью! Увы, нормальным эмоциям я радовался недолго — только по дороге во дворец. А после того, как мои женщины выбрались из кареты и оказались в перекрестии взглядов гостей, прибывающих на прием, мне захотелось погасить оба Дара и перестать слышать. Ибо то, что чувствовалось в окружающих, смердело похуже выгребной ямы!

Естественно, гасить Дары я не стал. Поэтому, отвечая на велеречивые приветствия и изысканные комплименты, старался быть предельно кратким, дабы как можно быстрее добраться до Уголка Вечной Стужи и отгородиться от фальшивых доброжелателей холодом демонстрируемых чувств. Тем более что приехали мы одними из первых, а значит, обязательный круг должен был стать очень коротким. К сожалению, стоило нам обойти зал для приемов и занять свое место рядом с троном, как к нам подошла Дора и принялась терзать вопросами о закончившейся войне, страдать из-за того, что ничем нам не помогла, и пересказывать последние слухи о нашем роде. Потом к нам присоединились ар Дирги, вернее, старшая жена дяди Витта, две его меньшицы и Софа. А когда зал наполнился где-то наполовину, примчались и Койрены.

Сразу же после появления Магнуса Дора куда-то ушла, и я смог слегка расслабиться, поэтому общаясь с ним и со своими супругами, поглядывал по сторонам и замечал много интересного. Скажем, отметил, что дочка дяди Витта с интересом посматривает на моих вассалов. Что торренки, переставшие бояться высшего света Маллора сразу после того, как увидели Зейна у меня дома, чувствуют себя свободно и ни капельки не напрягаются. Что Рина болтает не с Найтой, а с Алькой и Софой, и обсуждает с ними последнюю лайвенскую моду. Что Власта старается держаться как можно ближе к Стеше, поэтому прислушивается к ее разговору с Алситой. А Ивица наслаждается беседой с Майрой и Вэйлькой.

Чуть позже до меня дошло, что обе меньшицы Магнуса старательно копируют поведение не Ивицы, а моих женщин: когда к нам подходят здороваться вновь прибывшие, показывают ровно столько уважения, сколько демонстрируют ар Эвис. Если смотрят по сторонам, то с холодным равнодушием. А расцветают только тогда, когда устремляют взгляды на мужа.

Порадовался. За ар Койрена. Похвалил в общем чате Тень и тактика семьи за правильное воспитание торренок. А потом был вынужден отвлечься от наблюдения за окружающими, так как почувствовал приближение Зейна, Маниши и Террейла, и привычно прислушался к их эмоциям.

Король пребывал в прекраснейшем настроении и что-то предвкушал. Маниша откровенно веселилась, вероятнее всего, над мужем. А принц был на удивление задумчив. Нет, не хмур, а доволен. Но словно никак не мог уложить в голове что-то важное.

Когда герольд объявил о выходе Шандоров, и в зале настала мертвая тишина, меня кольнуло волнением, появившимся в эмоциях инеевых кобылиц Магнуса. Но девушки взяли себя в руки достаточно быстро, и я снова сосредоточился на самодержце, который успел добраться до трона и величественно опуститься на сидение. Его супруга, усевшись на свое место, привычно нашла взглядом нашу компанию и приветливо улыбнулась. Причем совершенно открыто, словно стараясь показать всем и каждому, что благоволит к тем, кто собрался в Уголке Вечной Стужи.

Мы, Эвисы, улыбнулись в ответ. Алсита и обе меньшицы Лайвенского Пса откровенно растерялись и на всякий случай присели в реверансе. А торренки и Софа полыхнули щенячьим восторгом. Тем временем Шандор возложил длани на подлокотники, выждал приличную паузу и заговорил:

— Добрый вечер, арры и арессы! Я собрал вас для того чтобы отметить завершение Второго Летнего Ненастья — непогоды, внезапно разразившейся над Лайвеном и всей своей мощью обрушившейся на гильдии воров и убийц. Результат буйства неумолимой стихии — семьдесят восемь трупов тех, кто грабил и убивал таких же маллорцев, как я или вы, и чистый город, жители которого в кои веки могут не бояться оставлять дома без присмотра или совершенно спокойно прогуляться по самым темным подворотням. Две ночи и день понадобились Эвисам и Койренам для того, чтобы выйти на верхушку обеих гильдий, переловить всех тех, кто привык считать себя выше любого закона, доставить их на Лобное место и передать в руки палачей…

После этих слов король тяжелым взглядом оглядел зал и продолжил:

— Повторю еще раз: на все это им понадобились всего две ночи и день, хотя в поисках и охоте на воров и убийц участвовало менее тридцати человек! А Разбойный приказ, в котором служат тысячи, борется с этой швалью столетиями, и безрезультатно. Нет, конечно же, начинающие воришки в их руки иногда попадают. Если не сбегают по пути в Псарню. А вот пойманных и казненных глав гильдий я что-то не припоминаю. В связи с этим возникает вопрос — а ради чего, собственно, существует этот приказ? Для того чтобы его сотрудники ходили по улицам, бряцая железом, и надували щеки? Чтобы было кому брать мзду с торговцев и подвыпивших горожан? Или было, кому получать деньги за безделье?

В зале послышались смешки.

— Самое грустное другое: когда я сообщил главе Разбойного приказа, что отловлена вся верхушка гильдий воров и убийц, он рассмеялся и сказал, что это невозможно! Я обдумал то, что услышал, и понял, что Овьен в чем-то прав…

Гости полыхнули непониманием. А король, явно рассчитывавший именно на такую реакцию, «грустно» усмехнулся:

— Нейл Повелитель Ненастья не знал, что это невозможно, поэтому переловил всех, кого хотел. А глава Разбойного приказа был уверен, поэтому не тратил время впустую и занимался чем-то неизмеримо более важным. А жаль, ведь если бы он тоже не догадывался, то мы давно жили бы в королевстве, в котором не воруют и не убивают…

После этих слов король оправдал свое прозвище — гневно сжал кулаки и… с большим трудом заставил себя успокоиться:

— Ладно, Бездна с ним, с Овьеном: я пригласил вас в гости для того, чтобы вместе с вами воздать должное вернейшим вассалам королей Маллора — ар Эвисам и ар Койренам!

Король встал с трона и склонил голову в знак благодарности:

— Арры и арессы, спасибо вам от имени всех Шандоров — вы совершили невозможное, и мы этого никогда не забудем! А чтобы не страдали забывчивостью и наши потомки, с этого дня почетный знак «Верность, Доблесть и Честь» будет добавлен в ваши родовые гербы, а те из вас, кто принял участие во Втором Летнем Ненастье, получат отличительный знак у моего сына. Далее, Магнуса ар Койрена по прозвищу Тишайший и супруг Нейла ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья я жалую правом сидеть в моем присутствии и правом свободного доступа в мой кабинет. А главу рода Эвис объявляю Карающей Десницей Шандоров, то есть, человеком, который имеет право наказывать и миловать от имени правящего короля.

Толпа потрясенно ахнула и «порадовала» нас вспышками черной зависти. А Зейн поднял кубок, протянутый кравчим, и торжественно провозгласил:

— Я поднимаю этот кубок за Эвисов и Койренов, вернейших вассалов рода Шандоров…

…После возвращения в особняк я переоделся в домашнее, переложил пару самых больших игрушек в кресла, уселся на край кровати и пригласил Лану устраиваться рядом. А когда девушка опустилась на покрывало, отправил остальных куда подальше. В смысле, на остров — развлекаться и ждать нас. А как только дверь спальни захлопнулась, повернулся к меньшице и вздохнул:

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что будет с нами, если о тайнах нашего рода узнают посторонние?

— Нас выпотрошат и уничтожат. А тебя заставят изменять тех, кто жаждет обрести вторую молодость… — не задумавшись ни на мгновение, ответила она.

— Верно… — кивнул я. И, включив систему визуализации, начал воспроизведение первого ролика. Вернее, нарезку из записей, сделанных во время визитов Доры: — Смотри внимательно — не так давно мы прошли по самой грани такого будущего…

Лана прикипела взглядом к картинке, не сразу, но разобралась с тем, что и как пыталась выяснить мать моей бывшей советницы, и побледнела, как полотно:

— Она догадалась, что Тина прячет под накладками молодое тело?

— Угу. И пришла к выводу, что во мне пробудилась Древняя Кровь, что я пользуюсь их наследием, спрятанным в этом доме, и собралась рассказать об этом мужу. Слава Пресветлой, что Стеша вовремя обратила внимание на странности в ее поведении, а я с помощью Амси убрал из памяти Доры эти догадки и нацелил ее неуемное любопытство в другую сторону.

Девушка облегченно перевела дух:

— Здорово, что у тебя есть такая возможность!

— Здорово! — согласился я. — Но она появилась совсем недавно, а еще несколько месяцев назад мы противостояли окружающему миру вшестером.

— И противостояли очень достойно! — заметила она.

— Да. Однако в какой-то момент начали терять вассалов, не виноватых в том, что во мне что-то там пробудилось. И тогда мы решили, что надо ставить не только меня, но и весь род. Причем так, чтобы нас боялись больше, чем Торр-ан-Тильского Мясника. После чего начали добиваться поставленной цели…

— Так вот почему Первое Весеннее Ненастье было таким кошмарным! — вытаращив глаза, выдохнула Лана.

— Кошмарным было не только оно… — вздохнул я и потрепал ее по волосам. — Мы старались использовать любую возможность для того, чтобы внушить всему миру простую мысль: «Тронешь Эвиса — умрешь».

— И вам это удалось! — злобно ощерилась она.

— Уда-ва-лось! — уточнил я. — До тех пор, пока того же не захотел Зейн, и не дал прозвища Тине и Альке.

После этих слов я показал нарезку из записей памятного разговора, реплик Террейла и его поединка с мелкой. А когда девушка прониклась и помрачнела, продолжил:

— В тот день наследник престола и наш будущий сюзерен сначала чуть не умер от зависти, а после проигрыша в дуэли с Алькой затаил на нас зло. Поэтому натравил на нас Занозу и Задиру с Забиякой. И на всякий случай вложил в уста последних слух о том, что все заслуги нашего рода — результат былых заслуг Тины перед Шандором…

— Каких заслуг? — не поняла Лана.

— Ее покойный муж жаждал власти. Поэтому много лет назад вынудил Тину какое-то время побыть фавориткой Зейна… — объяснил я.

Эмоции Ланы полыхнули ненавистью:

— Твари! Оба!! Ненавижу!!!

— Занозу мы заткнули, Задиру с Забиякой зарубили, но слух разошелся по всему Маллору. И стараниями наших недоброжелателей начал меняться и обрастать подробностями. Как ты, наверное, понимаешь, не очень приятными. И вот результат… — сказал я, и показал анализ изменения отношения высшего света Маллора к роду Эвис с момента появления этого слуха и до «гибели» Тины.

Лана разобралась и с ним. И сделала правильный вывод:

— То есть, вместо уважения и страха мы начали вызывать пренебрежение и презрение?

Я утвердительно кивнул. И тут же добавил:

— Как ты, наверное, понимаешь, слухи нельзя заткнуть, покалечить или убить — до тех пор, пока есть те, кому выгодно их распространять, они будут жить…

— … а значит, любые наши достижения будут приписываться тем самым «былым заслугам»?

— Да. Поэтому мы решили, что Тина нам мешает, а значит, должна умереть. Для всех, кроме нас. То есть, обзавестись новым лицом, новым телом и новым прошлым.

Пока я озвучивал эти предложения, в душе Ланы вспыхивали эмоция за эмоцией — непонимание, ненависть, недоверие, надежда и безумная, умопомрачительная радость:

— То есть, Тина стала Дайной⁈

— Ага!

— Ты ведь меня не обманываешь, правда⁈ — посмотрев на меня взглядом затравленного волчонка, жалобно выдохнула она.

— Не обманываю! — улыбнулся я. — Это она и есть…

— Кто, кроме тебя, об этом знал?

— Все… — виновато вздохнул я. — Не сказали только тебе, так как сомневались, что ты сможешь сыграть горе достаточно правдоподобно и невольно перечеркнешь все, что мы сделали.

Девушка полыхнула обидой, закрыла глаза и замолчала. А через какое-то время глухо спросила:

— Твоя поездка в Торр-ан-Тиль и война с ворами и убийцами — звенья все той же цепи?

— Да. Дайна должна была появиться на свет в присутствии свидетелей, чье слово имеет вес, и как можно дальше от места смерти Тины. А саму ее смерть мы решили использовать, как предлог для мести и возвращения почти утерянного уважения.

— А за что вы выкрали и казнили Генора ар Ниера?

— За решение убить Майру.

Лана до смерти перепугалась:

— Майру⁈

Вместо ответа я показал запись разговора главы рода Ниер с послом Торрена в Маллоре.

— Кошмар… — выдохнула она и уставилась мне в глаза взглядом, в котором полыхала Ненависть: — Когда умрет Талвар ар Аннер?

— Он пока не согласился. Поэтому будет жить. Но если решится на такую глупость, я его убью.

— Но он же обсуждал такую возможность!!! — взвыла Лана.

— Открою страшную тайну: возможность нашего убийства обсуждалась в десятках родов и в каждом из посольств не одну сотню раз. Но мы убиваем не тех, кто мечтает, а тех, кто решил или попробовал это сделать!

— Я поняла… — через некоторое время сказала она. А потом вскочила на ноги: — Где сейчас Дайна?

— На острове. Сидит на лавочке и ждет, когда мы договорим.

— Я хочу ее увидеть!

— Идем…

От спальни до бани Лана шла, как на эшафот. Полыхала то надеждой, то неверием, то страхом. А еще чуть ли не на каждом шаге прислушивалась к моим эмоциям, чтобы найти в них хоть какие-нибудь признаки обмана. Пока открывали тайник и спускались к телепорту, она тряслась, как листок на ветру. А когда оказалась в подвале под пляжным домиком и почувствовала знакомые эмоции, сорвалась с места, взбежала вверх по лестнице и, влипнув в объятия метнувшейся навстречу Дайны, заревела от счастья…

[1] Золотая книжка на поясе — символ советника главы рода.