Эволюционер из трущоб. Том 10

Глава 7

Ноги утопали в снежной каше, а я нёсся через лес. Нёсся туда, откуда лился едва ощутимый поток божественной энергии. Ману тело воспринимает как прохладный поток, который мог быть яростным или спокойным — в зависимости от желаний хозяина. Здесь же было нечто иное. Тёплое, светлое, наполненное умиротворением.

— Михаил! Ты куда⁈ Стой! — орал за моей спиной Егорыч, но я его не слушал.

Со всех сторон мелькали стволы и ветви вековых елей. Я перепрыгивал через поваленные деревья, проваливался в сугробы, но продолжал бежать до тех пор, пока не заметил на одном из деревьев странные символы. Остановившись, я приблизился к дереву и увидел, что кора на высоте человеческого роста и ниже вкруг исписана рунами. Весьма знакомыми рунами.

Символы без конца повторялись, будто играли в считалочку с заснеженным лесом: «Раз-два — червь в траве. Три-четыре — у тебя в голове. Пять-шесть — их не счесть. Семь-восемь — оковы сбросим. Мелкими шажочками от девяти к десяти — мы едины, я и ты».

Руны были вырезаны весьма грубо. То ли ножом, то ли острым камнем. Дочитав строчки до конца, я только сейчас заметил, что это далеко не единственное дерево, исчерченное рунами. Они были повсюду. Сотни, если не тысячи елей с иссечённой корой. По коже невольно пробежали мурашки.

— Михаил Константиныч! Ты куда рванул⁈ — выкрикнул подбежавший Егорыч. — Ох, мать моя медведица… Это кому заняться нечем? — охнул майор, уставившись на рунный лес.

— Очень хороший вопрос, Егор Егорович… — прошептал я, пытаясь осмыслить прочитанное.

Вдалеке раздался странный звук. Будто животное царапает кору. Не теряя времени, я рванул по направлению звука. И снова ели, бесконечные ели, исписанные рунами. Пробежав две сотни метров, я вырвался из рунического леса и очутился в самом обыкновенном. Звук доносился слева.

Присмотревшись, я заметил грязное, покрытое мхом существо. Тварь что-то бормотала, пытаясь выцарапать на дереве уже знакомые мне руны. Это Шепчущий? Нет. Вряд ли. От него не исходит совершенно никакой угрозы, да и маны в его теле нет. Только тёплый светлый поток энергии, наполненный умиротворением…

Подойдя ближе, я смог разобрать, что эта пакость бормочет:

— Те, кто чешутся без причины, избраны телом, но не разумом. — Голос существа звучал весьма по-человечески, правда в нём были отчётливые нотки безумия.

Полтора метра ростом, на плечи наброшена волчья шкура, покрытая грязью и мхом. Правая кисть кровоточила, судя по всему, получил рану, когда занимался резьбой по дереву. Остановившись в паре метров от него, я спросил:

— Парень. Ты чем тут занимаешься?

Он обернулся. Совершенно невменяемый взгляд, устремленный в пустоту. От парня остались кожа да кости, как он умудрялся держать нож в руках — оставалось загадкой. Кривая улыбка, пожелтевшие зубы, лопнувшие капилляры в глазах — просто кричали о том, что парень не спал целую вечность. Глядя сквозь меня, он стал напевать песенку:

— Раз-два, червь в траве, три-четыре — у тебя в голове…

— Ау! Родной. Тебя как зовут? — спросил я, помахав перед его лицом рукой.

— Имена не важны. Скоро мы все станем одним. Хи-хи-хи! — расхохотался безумец и вернулся к своему занятию.

Позади послышался топот шагов Егорыча. Он остановился рядом со мной и произнёс:

— А вот и резчик по дереву… Ты его искал?

— Выходит, что так, — кивнул я, не понимая, что делать дальше. Может ли быть так, что парнишка обладает божественным даром? Если честно, то выглядит он весьма заурядно. Это, конечно, если не брать в расчёт его безумие.

— Малец. Ты тут один? — спросил Егорыч, схватил парня за плечо и повернул его к нам лицом.

— Там, где молчат дети, а мёртвые улыбаются — он уже в костях их отцов ковыряется, — словно скороговорку, выпалил парень, заставив Егорыча напрячься.

— Похоже, у него совсем крыша протекла… — задумчиво протянул Егорыч и почесал седой затылок.

— То, что он из ума выжил, и так понятно. Непонятно, как он смог выжить в лесу: зимой, в одиночку? Тут полно чудовищ, да и еды совсем нет.

Я вытащил из хранилища шоколадный батончик, на котором тут же сфокусировался взгляд безумца. Он громко сглотнул и замолчал. Казалось, что весь мир парня уменьшился до размеров батончика.

— Знаешь, что это?

— Радость… — прошептал он, протягивая тощие руки к батончику.

— Если пойдёшь с нами, я дам тебе очень много таких, — пообещал я, протягивая ему батончик.

Безумец вырвал угощение и запихнул его в рот, не удосужившись снять обёртку. Желтые зубы с невероятной скоростью принялись перемалывать батончик. Я заволновался, когда он стал проглатывать всю эту кашу и обёртка встала поперёк горла. Закашлявшись, он схватил с земли горсть снега, запихнул в рот и проглотил, тем самым протолкнув обёртку.

Голодным взглядом он уставился на меня и требовательно протянул руку.

— Э-э-э нет, дружок. Сначала представься. А уже потом получишь новую шоколадку, — улыбнулся я.

— Феофан, — коротко бросил он. В этот момент глаза парня прояснились, но лишь на мгновение. — Великий червь пожрёт всё живое, точно так же как я сожрал батончик. Пожрёт страх, обиды, боль, стремления. Останется лишь воля. Единая воля, что властна над всеми. Король Червей грядёт. Хи-хи-хи.

Безумная улыбка стала ещё безумнее. Мерзко захихикав, он отвернулся и продолжил вырезать руны на деревьях. Я подошел ближе, перехватил руку, в которой Феофан держал нож, и забрал у него опасный инструмент.

— Отдай мне железяку. Лучше возьми батончик. Нет, сразу два. По одному в каждую руку, — миролюбиво произнёс я, передав ему шоколадки.

— Вкусняшка, — с теплотой в голосе проговорил парень, сфокусировав взгляд на шоколадках.

— Идём. Мы отвезём тебя в прекрасное далёко, — сказал я, приобняв парня за плечи

От него жутко воняло. Если дать мясу протухнуть, а после облить его помоями, то он будет пахнуть примерно так же, как этот парнишка. Мерзость та ещё, но не могу ведь я бросить его в лесу. Тем более, что парнишка-то весьма непростой. Рукоять ножа была окровавлена, как только я его забрал, услышал голос Ут:

'Образец содержит доминанту:

«Оракул».

И всё. Представляете? Всего одна доминанта. Ни болезней, ни полезных навыков. Только «Оракул». Вдруг стало интересно, какие образы будущего мне покажет эта доминанта? Мысленно обратился к Ут: «Поглоти доминанту» и услышал довольно удивительный ответ:

«Внимание! Поглощение через образец крови невозможно. Чтобы поглотить доминанту, необходимо убить её носителя».

Твою за ногу… Это что же получается? Если я чувствую от Феофана лёгкий фон божественной энергии, то от меня исходит такой же фон? Так-так-так. Выходит, что доминанты божественного ранга передаются через убийство их носителя. Но! Важнее всего другое. Выходит, Феофан точно такой же попаданец, как и я? Если так, то за какие заслуги его наградили доминантой «Оракула»?

Да уж… Вопросов больше, чем ответов. А ещё какой-то Король Червей. Кого он там пожрёт? И в чём вообще проблема? Ха-ха. Как известно, если на вас напал Король Червей, бейте его червовым тузом. Был король — и нет короля. Ладно, всё это лирика. Надо забрать вместе с собой болезного. Глядишь, ещё что предскажет.

— А ты по ладони, случайно, не гадаешь? — улыбаясь, спросил я, волоча за собой Феофана.

— Коволь Челфей глядёт… — прочавкал парень, уминая батончики за обе щеки.

— Так и запишем, — кивнул я и посмотрел на майора. — Не против, если мы возьмём попутчика?

— А чего я буду против-то? Не бросать же парня в лесу.

— Вот и я так думаю.

Как только мы сели в вездеход, начался цирк с конями.

— Фу, кто это? — с отвращением спросил Илья, рядом с которым я заботливо усадил Феофана. — Чего от него так разит?

— Не оскорбляй нашего нового друга. А разит от него точно так же, как из твоей пасти. Так что заткнись, пока мы тут все не задохнулись, — усмехнулся я, сев на переднее сиденье.

В этот момент я физически ощутил, как Илья прожигает меня взглядом. Ну ничего, скоро он потеряет сознание от нашего ароматного друга. Главное, чтобы Егорыч не отключился. Во, уже окошко открывает. Терпения майора хватило аж на наносекунду. Могу его понять. Феофан и правда очень пахуч. Хорошо, что с нами нет Серого. Он бы помер от такой вонищи. Пригревшись, Феофан моментально вырубился и стал вонять ещё сильнее.

— Твою мать. Он что обгадился? — сдерживая подступающую тошноту, пробасил Илья.

— Это его натуральный аромат. Тебя в толпе забулдыг хрен отыщешь. Алкаш, как алкаш. А этого — куда не закинь, по аромату найдёшь, — продолжил я издеваться над Ильёй, меланхолично глядя в окно.

— Сам ты алкаш, — обижннно буркнул Илья.

— Эх, Илюха, Илюха. В Кунгуре, смотри, не ляпни такое. А то нос в третий раз сломают, — вздохнул я.

— Не сломают, — вмешался в разговор Максик.

— Эт ещё почему? — спросил я.

— Так у него нюх уже раз пять, как сломан, — усмехнулся парнишка, которого вонь, судя по всему, не особо-то и заботила.

— Ха-ха. Ну, значит, сломают в шестой, — засмеялся я и дальше поехали молча.

Дорога длинная, лес извилистый, а течёт, как смола. Я погрузился в собственные мысли и стал думать о том, как бы сложилась судьба Империи, если бы меня ещё в пансионате убили? Имперский гвардеец обрёл бы способность поглощать доминанты. А ещё у такого, как он, имелся бы безграничный доступ к трупам, которые Империя с радостью оставляет после себя.

Думаю, такой боец очень быстро превратился бы в чудовище, которое невозможно остановить. А потом он определённо задался бы вопросом: «Почему я прислуживаю Императору? Ведь я сильнее, чем он и все абсолюты вместе взятые!». А дальше кровь, разрушения, гражданская война и смена власти. Безусловно, текущий Император тот ещё тиран, но был бы новый владыка лучше? Ответа на этот вопрос я не знаю.

Очевидно только то, что на захвате власти в Империи он бы не остановился и принялся воевать со всем миром. Знаете, что забавно? Да то, что я планирую сделать примерно то же самое. Да, чтобы остановить войны, мне нужна сила. Власть. Однако, пути достижения цели будут сильно различаться. Я не собираюсь развязывать войны ради присоединения куска земли. Есть более изящные способы. Один из которых я весьма скоро опробую в деле.

Через пять часов наш вездеход с горем пополам добрался до села Плеханово. При виде дорожного знака, у меня на лице тут же возникла улыбка. Помнится, в прошлой жизни была группа с подобным названием. Песни исключительно матерного характера, но было забавно. А ещё забавно то, что в Плеханово дорогу разворотили снаряды, а раскисший снег превратился в такую грязищу, что вездеход засел намертво.

— Ну же! Давай, падла! — крикнул Егорыч, ударив по рулю кулаком.

Вездеход ревел, но вылезать из грязищи не собирался.

— На меня не смотри. Я сразу сказал, что выталкивать колымагу не стану, — открестился я, видя, как майор бесится.

— Червь! Нас пожрал Червь⁈ — заорал, проснувшись, Феофан.

Безумные глаза бегали по салону вездехода, пытаясь отыскать крупицы кошмара, пожиравшего его разум.

— Батончик? — спросил я, протянув парню пару шоколадок.

— Не откажусь, — сказал Илья, подставив массивную лапищу.

— Куда⁈ Сладости только для детей. Для таких амбалов, как ты, припасены только сломанные носы, — рыкнул я и Илья тут же сложил руки на груди, обиженно пялясь в окно.

О боги, как же мне нравится его доставать.

— Чё сели? Пошли выталкивать, — буркнул Евсей сидящий рядом с Максимкой, взявшись за дверную ручку.

— Да погоди ты, — остановил его я. — Сейчас разберёмся. Я призвал из хранилища рацию и нажал кнопку. — Приём. Михаил Константинович вызывает Кунгур. Приём.

Рация зашипела и через мгновение в ней послышался голос Барбоскина:

«Ш-ш-ш. Михаил Константинович! Рад слышать. Как всё прошло?»

— Восхитительно. Сидим в луже и возмущаемся, что вы дороги не чистите, — усмехнулся я, идя на волне общения с Ильёй. — Тьфу. В смысле, пришли в село Плеханово пару вездеходов с сопровождением. Я с гостями из Верхнечусовского поселения. Нужно, чтобы вы нас вытащили.

«Ш-ш-ш. Вас понял. Через пятнадцать минут будем на месте. До связи, ваше благородие», — попрощался Барбоскин и в рации воцарилась тишина.

— Ваше благородие, — передразнил меня Егорыч. — Не соврал, видать, — майор потёр бровь, весело глядя на меня.

— Выходит, что так, — хмыкнул я.

Как и обещал, Барбоскин прибыл ровно через пятнадцать минут. Без лишних приветствий подцепили наш вездеход и потащили в Кунгур. На въезде в город нас встретили воронки от снарядов.

«Ш-ш-ш. Пока вас не было, на город напали. Ничего серьёзного. Около двух сотен наземных тварей. Покрошили их без проблем», — сообщил Барбоскин, поняв, что эта картина вызовет вопросы.

— Ни хрена себе. Две сотни тварей — это «ничего серьёзного»? — присвистнул Евсей. — Мы бы при таком раскладе без потерь бы не обошлись.

— Поэтому я и предлагаю вам перебраться в Кунгур. Вместе жить веселее, сытнее, а главное — безопаснее, — сказал я, подмигнув старику.

Вездеходы проехали по улице Блюхера, пересекли Преображенский мост и двинули в сторону центра Кунгура. Мы миновали своеобразный забор, сделанный с помощью магии Земли, а также сгоревшей техники. Маги создали каменный барьер, а сгоревшую технику порезали на куски, создав из них острые шипы, вмонтированные в стену. На стене стояли дозорные, вооруженные пулемётами и снайперскими винтовками.

Единственное, чего не хватало, так это ворот. Но и их в ближайшее время должны доделать. Сейчас же вместо ворот красовался проём, в который мы и въехали. По сути, этот проход давал тварям лишь один путь для наступления, чем они с радостью пользовались. Огромной толпой ломились в трёхметровую дыру, где их угощали свинцом.

Кстати, асфальт был залит свежепролитой кровью, а значит, твари вполне могли прорваться в город и натворить бед, если бы их оказалось больше. Не вовремя затеяли строительство стены. Да и можно ведь было на ночь поставить каменную заглушку, перекрыв проход. Так. Думаю не о том. Уверен, Барбоскин знает, что делает, и ворота отсутствуют неспроста.

Вездеходы остановились на улице Просвещения, где нас встретил Гаврилов вместе с Юрием. Юра, как всегда, улыбался, а Станислав Карлович с подозрением посматривал на наших гостей. Подойдя ближе, Гав тихонько спросил так, чтобы слышал только я:

— Пленные?

— Скорее, гости. Нужно всё им показать, рассказать. Провести по каждому закоулку, а после они уже решат. Будут нашими добрыми соседями или же вступят в наш род? — пояснил я.

Из вездехода выпрыгнул Барбоскин и тут же попал в захват Егорыча. Старый майор неуловимым движением сблизился со старшим лейтенантом и выкрутил тому руку за спину. Гаврилов дёрнулася, чтобы утихомирить деда, но я его остановил, так как Егорыч далеко не дурак, да и на его лице сияла улыбка. Правда, Барбоскин скорчился от боли и уже потянулся к оружию.

— Рядовой Барбоскин! Почему щёлкаете клювом⁈ Враг повсюду! Соберитесь наконец! — рявкнул майор, а после отпустил руку лейтенанта и сдавил его в крепких объятиях. — Ха-ха-ха! А ты, смотрю, выжил! Чертяка! Рад тебя видеть, Тимофей Евстафьевич.

Увидев Егорыча, Барбоскин замер с разинутым ртом. Но майор тут же ударил пальцем по подбородку бойца, от чего зубы того щёлкнули, когда рот закрылся.

— Смотри, ворона залетит, — усмехнулся Егорыч.

— Егор Егорович… — прошептал Барбоскин, расплываясь в улыбке. — Как вы…? Я думал…

— Что я тебе говорил? Солдат должен быть уставшим и сытым. А думы следует оставить начальству, — нравоучительным тоном произнёс Егорыч, засмеялся и похлопал по плечу Барбоскина.

— Вообще-то, Тимофей Евстафьевич уже не рядовой. Он начальник моей гвардии, — вклинился я в беседу.

— Вот как! Начальник, значит. Ха-ха! Молодец! Растёшь над собой. А клювом всё так же щёлкаешь, — весело подколол Егорыч Барбоскина.

— Егор Егорыч, ну вы чего? Не при подчинённых же, — укорил его Тимофей Евстафьевич.

— И то верно. Извини, — утихомирился старик. — А кормить нас будут?

— Само собой, — весело произнёс Юрий, протягивая руку майору. — Меня зовут Юрий Константинович. В столовой как раз начался обед.

— Приятно познакомиться, — Егорыч пожал руку и добавил. — Столовая — это хорошо, но заводить дружбу лучше под водочку.

— Ха-ха. И водочка найдётся. Следуйте за мной, — рассмеялся Юра и повёл наших гостей в столовую.

Рядом со мной остался лишь Барбоскин, Гаврилов и Феофан, зыркающий по сторонам.

— Как я понимаю, поселение не представляет угрозы? — спросил Гаврилов.

— Да, весьма приятные люди. Пару раз пришлось подраться, а в остальном — всё отлично, — кивнул я, а после посмотрел на Барбоскина. — Тимофей Евстафьевич, выделите, пожалуйста, парню свободную комнату. Его зовут Феофан и он очень любит шоколад. Позаботьтесь, чтобы сладости у него всегда были в наличии, а также чтобы дверь в его комнату была заперта, — приблизившись к командиру, я добавил. — Парень не в себе, поэтому ключ от комнаты ему не давайте.

— Вас понял, Михаил Константинович. Будет сделано. — Барбоскин развернулся на пятках и подошел к Феофану. — Каракум любишь?

— Ка-ра-кум, — дрожащим голосом по слогам произнёс Феофан.

— Ага. Он самый. Очень вкусные конфеты. Идём. У меня целый килограмм есть. — Было заметно, как Барбоскин старается не морщиться от жуткой вони, чтобы не обидеть парня. Молодец, Тимофей Евстафьевич. Весьма тактичный боец.

Проводив его взглядом, я посмотрел на Гаврилова.

— Ну что, Станислав Карлович? Пойдём, поиздеваемся над Илюшей.

— Это кто такой? — нахмурился Гав.

— Сейчас узнаешь, — ответил я, подмигнув отцу.