Эволюционер из трущоб. Том 16

Глава 3

Император исчез с того места, где стоял. Мелькнул фиолетовой вспышкой, направляясь к Артёму, но путь ему преградил успевший восстановиться Хазаров.

— С дороги, — усмехнулся демон.

Рука молниеносно взметнулась вверх. Пальцы вонзились в горло Хазарова, пробив балахон и плоть под ним. Император схватил его за шею мёртвой хваткой и резко, с нечеловеческой силой дёрнул на себя.

Голова оторвалась от тела с мерзким хрустом разорванных позвонков и мышц. Из шеи хлынул фонтан чёрной крови, заливая пол и грудь Императора. Тело Хазарова качнулось и рухнуло, дёргаясь в конвульсиях.

Император небрежно держал в руке голову некроманта, словно трофей или спортивный приз. Капюшон упал, обнажив лицо Хазарова, измождённое, покрытое шрамами от ожогов, с ввалившимися глазами и иссохшей кожей. Его губы беззвучно шевелились, пытаясь произнести последние слова.

— У тебя мерзкая душонка, но и её я съем, — произнёс Император, поднося голову к своему лицу.

Рот демона снова открылся неестественно широко. Из глаз Хазарова начал сочиться светящийся дым. Душа потянулась тонкими струйками тумана и исчезал в этой бездонной глотке.

Глаза Хазарова в последний раз вспыхнули тусклым зелёным светом и погасли. Голова в руке Императора превратилась в иссохший череп, обтянутый серой кожей. Демон небрежно бросил череп на пол и ударил по нему ногой, расколов на части. Он облизнулся, словно ребёнок, наевшийся конфет.

— Знаете, а на вкус не так уж и плохо, — довольно пробормотал он. — Души некромантов обладают такими изысканными оттенками вкусов. Смерть, тлен, вечность. Просто восхитительно.

Он медленно повернулся к нам с Артёмом, вращая шеей и похрустывая позвонками, словно разминался перед тренировкой. На его лице играла предвкушающая улыбка хищника, загнавшего жертву в угол.

— Посмотрим, как тебе придутся по вкусу руки проклятых, — усмехнулся я, тяжело дыша.

Тело дрожало от усталости и перенапряжения, но я как раз закончил изменять руническую формулу пентаграммы, начерченной на полу. Император собирался что-то сказать, но не успел. Руки, торчащие из трещин в полу, резко рванули в его сторону и стали цепляться за его одежду, ноги, даже схватили самодержца за глотку.

— Ха-ха-ха! Обратил моё же оружие против меня? — расхохотался демон. — Смышлёное дитя, однако ты всё равно подо…

Слушать эту чушь я не собирался, поэтому с радостью активировал доминанту «Жнец». Кровь, которой Император был облит с ног до головы, моментально превратилась в мою собственную, то есть токсичную. Кислота стала разъедать плоть Императора, заставив его орать от чудовищной боли. Кожа, мышцы, даже кости тлели на глазах. Однако, эта тварь даже не думала подыхать.

— Вам меня не убить, мальчишки! Я всё ещё Владыка Проклятых! — взревел демон.

Его глаза полыхнули фиолетовым пламенем, а тело стало с невероятной скоростью восстанавливаться. При этом кожа в районе сердца начала просвечивать, будто под рёбрами бушевал неукротимый поток энергии.

— Так вот, где ты прячешь свою батарейку, — расплылся я в довольной улыбке.

— Сдохни! — послышался многоголосый рёв Императора.

Из его пасти вырвался поток фиолетового пламени, заставив меня отпрянуть в сторону. Отпрянуть-то я отпрянул, вот только правую руку он сумел задеть. За жалкое мгновение плоть сгорела, оставив лишь обугленные кости. О-о-о! Это была просто дикая боль. Боль, от которой хотелось орать. И я заорал:

— Тёма! Сейчас!

Над моей головой ярко полыхнула пентаграмма, созданная Артёмом. Рунические символы по её контуру задрожали, пожирая остатки маны брата, а в следующее мгновение с потолка обрушился чудовищный поток пламени.

Я использовал конгломерат «Пламярождённый», чтобы не поджариться заживо, а после рванул в сторону Тёмы и подхватил его в последнюю секунду перед падением. Он потратил слишком много сил и потерял сознание. Пламя ревело, слизывало со стен позолоту, поджигало ковры, а ещё нещадно грызло нашего Императора.

Резкий порыв ветра сдул не только пламя, но и сбил меня с ног. Пепел поднялся в воздух, создав подобие дымовой завесы, через которую я увидел Императора. Его самодовольную улыбку. Фиолетовые глаза, пылающие голодом и предвкушением пиршества.

А ещё появившиеся демонические перепончатые крылья, раскинутые в стороны. Его раны затягивались прямо на глазах, а сгоревшая кожа отваливалась кусками, уступая место новой, всё такой же чёрной от рун.

Положив Артёма на пол, я понял, что мы проигрываем. Медленно, но верно. Каждая наша атака бесполезна против регенерации демона. Каждая его атака смертельна для нас. Это лишь вопрос времени, когда он убьёт нас обоих и сожрёт наши души. Но сдаваться я не собирался. Тем более перед лицом неминуемой смерти.

— Чего уставился, падаль крылатая? Слабо схлестнуться врукопашную? — выкрикнул я, хрустнув костяшками пальцев.

Артём приоткрыл глаза и хрипло произнёс:

— Это самый идиотский план из всех, что я слышал. Мне нравится, — его глаза снова закатились, и он отключился.

— Ха-ха-ха! Врукопашную? Со мной? Дитя, ты, похоже, страдаешь слабоумием или слеповат. Ты не видел, как я оторвал голову твоему некроманту? — издевательски спросил он.

— Некроманту оторвать голову может и пятилетка. Делов-то, — усмехнулся я. — А ты попробуй провернуть тот же самый трюк со мной.

— Воистину, людская глупость не знает границ, — иронично произнёс Император, покачав головой, и тут же набросился на меня.

Маргарита Львовна бежала по длинному дворцовому коридору на пределе своих возможностей, не обращая внимания на боль в лёгких и усталость в мышцах. Впереди, метрах в двадцати, мелькнула фигура в тёмно-синем платье. Её родная сестра Роза Львовна, которая удирала со скоростью испуганной крысы, почуявшей кота.

Роза обернулась на бегу, не сбавляя скорости. В руке блеснул пистолет. Маленький, изящный, женский — но от этого не менее смертоносный. Она выстрелила три раза подряд, целясь сестре в голову и грудь.

Пули просвистели в воздухе, но Маргарита была готова. Перед ней мгновенно материализовался водяной щит. Плотная стена из воды толщиной в ладонь. Пули влетели в воду, резко потеряли скорость и застряли в толще жидкости. Они неподвижно повисли, словно застыли во времени.

— Ты от меня не убежишь, тварь! — яростно завопила Маргарита Львовна, не сбавляя скорости. — Я тебя из-под земли достану!

Роза не ответила, экономя дыхание. Выстрелила ещё раз, потом ещё. Щит отражал пули одну за другой. Магазин опустел. Роза с проклятием отбросила бесполезный пистолет в сторону и продолжила бежать.

Но Маргарита Львовна решила из защиты перейти в нападение. Резким движением она выбросила вперёд правую руку. Вода из щита трансформировалась, сжалась и вытянулась в длинную стрелу, острую как игла. Она со свистом полетела вперёд.

Водяная стрела преодолела расстояние в двадцать метров за долю секунды и со свистом насквозь пронзила правую ногу Розы под коленом, войдя сзади и выйдя спереди. Кровь брызнула на ковровую дорожку, заставив мать Императора кубарем полететь на пол.

Роза пронзительно взвыла от боли, как раненое животное. Тяжело дыша, она попыталась подняться, оттолкнуться руками от пола, но раненая нога не слушалась, дёргалась без толку, ещё и скользила по пролитой крови.

— Помогите! Гвардейцы! Ко мне, немедленно! — отчаянно завизжала она, уползая по коридору на руках и волоча за собой раненую ногу.

Из-за поворота выбежали пятеро Имперских гвардейцев в алых мундирах. Мечи обнажены, щиты подняты. Они увидели Розу Львовну, которая ползла, истекая кровью, а после посмотрели на бегущую следом Маргариту Львовну.

— Немедленно убейте эту суку! — истерично завизжала Роза, тыча пальцем в сестру. — Убейте её сейчас же, или вас казнят за неповиновение!

Гвардейцы не стали задавать вопросов. Они автоматически подчинились приказу, как их учили годами муштры. Бойцы выстроились стеной, полностью перекрыв коридор. Мечи были направлены на Маргариту, щиты сомкнуты.

— Стоять! — рявкнул командир. — Сдавайтесь без сопротивления, или…

Договорить он не успел. Маргарита не сбавила скорости. Руки взметнулись над головой, призывая всю оставшуюся ману. Вода материализовалась в воздухе, сформировав огромный серп с лезвием длиной в три метра. Он закрутился, неистово набирая скорость и плотность, а после метнулся вперёд, опережая гвардейцев. Он пролетел по горизонтальной дуге на уровне шей бойцов.

Пять голов одновременно отделились от тел. Срезаны чисто, как коса срезает траву. Кровь фонтаном хлынула из обрубков шей, заливая стены, потолок, пол. Головы с глухим стуком покатились в разные стороны. Тела на мгновение застыли, ещё не понимая, что мертвы, а затем безвольно рухнули на пол.

Маргарита Львовна тут же потянулась к воде, из которой частично состояла кровь убитых гвардейцев, и направила её в сторону сестрёнки. Сделать это было не просто, ведь маны фактически не осталось, по этому старушке пришлось пожертвовать часть жизненной силы, во имя мести конечно же.

Волна крови покатилась по коридору и настигла ползущую Розу. Алая жидкость залила Розу с головы до ног, окрасив синее платье в мокрый багрянец. Кровь пропитала волосы, залила лицо, попала в рот и нос.

Роза закричала, захлёбываясь кровью. Она попыталась вытереть лицо рукавом, но только размазала кровь ещё сильнее. Её глаза широко раскрылись от ужаса, когда она повернула голову и увидела сестру, идущую к ней сквозь багряное море.

Маргарита шла медленно, размеренно, не торопясь. Её лицо было искажено такой яростью, что Роза впервые за много лет почувствовала настоящий первобытный страх смерти.

— Нет… нет, подожди… — отчаянно прохрипела Роза, пытаясь отползти подальше. — Мы же сёстры… родная кровь… Я могу объяснить… я могу всё исправить…

Маргарита не слушала. Она пробежала последние метры. Схватила сестру за горло обеими руками, сжала пальцы до побеления костяшек. И начала душить с силой, которой не должно было быть у пожилой женщины.

— Ты предала свой род! — заорала она прямо в лицо Розе, брызжа слюной. — Предала меня! Усадила на трон своего щенка! Помогала ему убивать, пытать, истреблять невинных! Ради чего? Ради власти⁈ Ради денег⁈ Почему ты предала нас, тварь⁈

Роза хрипела, хватаясь за руки сестры и пытаясь оторвать пальцы от своего горла. Лицо её побагровело, глаза налились кровью. Воздух не поступал в лёгкие, начиналось кислородное голодание.

— Ещё… и… сына… — прохрипела она едва слышно, с трудом сглотнув.

Маргарита на мгновение замерла, не понимая, а после закричала, срывая глотку:

— Да! Ты предала моего сына!

Она продолжала душить сестру, не ослабляя хватку. Что бы Роза ни пыталась сказать, это уже не имело значения. Приговор был вынесен давно. Месть свершится сегодня. Роза пыталась что-то прохрипеть, её губы беззвучно шевелились. Глаза медленно закатились, обнажив белки с лопнувшими капиллярами. Тело забилось в конвульсиях.

Маргарита Львовна резко рванула руки в разные стороны, сворачивая сестре шею. Позвонки с противным хрустом ломались один за другим. Голова повернулась под неестественным углом. Тело Розы Львовны мгновенно обмякло. Руки Маргариты Львовны безвольно опустились. Она наблюдала, как всё ещё открытые глаза сестры продолжают смотреть в пустоту.

Маргарита Львовна медленно поднялась на ноги, тяжело дыша. Слёзы текли по щекам.

— Игорёк, теперь ты отомщён, — тихо прошептала она, глядя в потолок. — За моего любимого мужа. За отца моего сына, которого эта тварь помогла убить руками Императора. — Всхлипнув, она добавила. — Покойся с миром, любимый.

В следующее мгновение мир перевернулся. Взрыв невероятной силы разорвал коридор позади Маргариты. Ударная волна подхватила её и швырнула вперёд, как щепку в урагане. Она беспомощно пролетела по воздуху добрых двадцать метров. Окно перед ней разлетелось вдребезги, и Маргариту Львовну выбросило наружу. Осколки стекла впились в кожу, оставив десятки порезов.

Но это было не самое худшее. Старушке предстояло рухнуть с третьего этажа на мостовую. В ушах свистел ветер. Земля стремительно приближалась.

«Скоро мы встретимся, Игорёк», — мелькнула отстранённая мысль в её мозгу за секунду до неминуемой гибели.

Как-то раз мне пришлось участвовать в кулачных боях на аренах Дреморы. Должен отметить, это весьма жестокое развлечение. Выбитые зубы, сломанные кости и судьбы. Частенько бойцов выносили с арены вперёд ногами и закапывали у её стен. А что ещё делать с бездомными? Не тратить же на сжигание их тел дрова, верно?

Одним из таких бойцов был и я. Из меня выбивали дурь десятки раз, а я всё вставал и вставал, продолжая драться. Не скажу, что я стал лучшим рукопашником Дреморы, но определённо в десятку сильнейших входил. И вот теперь передо мной крылатая пакость, жаждущая проломить мне голову собственными руками. Разве я могу проиграть?

Император обрушился на меня, как лавина из фиолетового пламени и демонической ярости, не оставляя времени даже на вдох. Его кулак врезался мне в челюсть с такой силой, что я отчётливо услышал хруст собственных зубов и ощутил металлический привкус крови, заполнившей рот. Мир перед глазами взорвался россыпью белых искр, а тело отбросило назад на добрых пять метров, заставив проехаться спиной по растрескавшемуся мраморному полу.

Я попытался подняться, опираясь на левую руку, но демон не дал мне передышки. Он материализовался надо мной, схватил за горло когтистой лапой и швырнул в ближайшую колонну. Позвоночник встретился с мрамором, издав отвратительный треск ломающихся костей. Боль пронзила всё тело разом, от затылка до копчика, заставив на мгновение забыть даже о дыхании.

Я с трудом поднялся на ноги, пошатываясь и придерживаясь за треснувшую колонну здоровой левой рукой, потому что правая всё ещё представляла собой обугленный скелет, обтянутый лоскутами обожжённой кожи. Регенерация работала из последних сил, но её явно не хватало, чтобы восстановить конечность полностью. Ещё бы, с учётом того, что мана почти на нуле, а организм уже который час балансирует между жизнью и смертью.

— Ну и чего ты растерялся? Сам же предлагал устроить рукопашную! — развеселился Император, расхаживая передо мной и театрально разводя руками.

Он исчез с того места, где стоял, и возник справа от меня, его кулак впечатался в рёбра с такой мощью, что меня отшвырнуло в сторону. Я кувыркнулся по полу, оставляя за собой кровавый след, и врезался в стену затылком. Череп едва не треснул от удара, а в глазах поплыли разноцветные круги.

— Вставай, вставай! — весело скомандовал демон, хлопая в ладоши, как ребёнок на представлении в цирке. — Или ты уже помер? Если честно, я разочарован. Надеялся, что великий абсолют Архаров сможет меня развлечь.

Я заставил себя подняться, опираясь на стену и размазывая по ней кровь ладонью. Каждый вдох отзывался острой болью в грудной клетке, словно кто-то вонзал туда раскалённые спицы. Левая нога подгибалась, явно что-то было не так с коленом. А ещё из носа хлестала кровь, заливая подбородок и стекая на изодранную рубаху.

— Знаешь, я когда-то дрался с парнем по кличке Костолом, — прохрипел я, сплёвывая очередную порцию крови. — Ублюдок выбил мне семь зубов, сломал нос, челюсть и четыре ребра. Как думаешь, чем закончилось дело?

— Удиви меня, — с интересом предложил Император, наклонив голову набок.

— Я проломил ему голову об край арены, — усмехнулся я, вытирая кровь с лица. — И ты скоро окажешься на его месте.

— А-ха-ха-ха! Слова, слова. Всё что ты можешь, так это трепаться!

Император рассмеялся так искренне и громко, что его голос эхом разнёсся по разрушенному залу. Он даже согнулся пополам от смеха, придерживаясь за живот, словно я только что рассказал самый смешной анекдот в его жизни.

Сломанные рёбра хрустели при каждом движении, отправляя в мозг сигналы, что я законченный идиот, и пора уже остановиться. Кровь продолжала течь из носа, рта, из десятков ран по всему телу. «Миша, дружище, ты в курсе, что мы сейчас подохнем?» — спросил внутренний голос, который обычно отвечал за здравый смысл и инстинкт самосохранения.

Тело на пределе. Мана на нуле. Регенерация не справляется. Тёма без сознания. Ситуация, мягко говоря, паршивая, а значит, стоит умереть с достоинством. Я рванул к Императору, несмотря на боль, несмотря на то, что тело отказывалось слушаться. Я должен был атаковать первым, пока он давал мне такую возможность.

Мой левый кулак врезался ему в челюсть с такой силой, что я услышал хруст собственных костяшек, которые треснули от удара. Император отшатнулся, но не упал, лишь покачнулся на месте и облизнул разбитую губу.

— О! Дитя ещё может драться! — усмехнулся он, сплюнув кровь. — Восхитительно!

Он исчез с того места, где стоял, и материализовался за моей спиной, его кулак врезался между моих лопаток с такой мощью что я почувствовал, как треснул ещё один позвонок. Меня швырнуло вперёд, я пролетел метра три и ударился лицом о трон. Как он вообще на нём сидит? Это же твёрдый кусок. Скривившись от боли, я сплюнул собственные зубы и с трудом поднялся на ноги.

Император был уже рядом. Он нанёс свой удар, а я свой. Так уж вышло, что мы попали кость в кость. Кулак правой руки вместе с костями предплечья превратились в труху. Кости пробили плоть, показавшись снаружи; скрипя зубами, я ударил левой. Кулак впечатался демону в солнечное сплетение, заставив того согнуться пополам и закашляться. Но оказалось, что он просто издевался.

— Кха-ха-ха-ха-ха! Ты думал, что я почувствую такой удар? Ничтожество. Какие же вы все ничтожества! — громогласно заорал Императоро.

Я тут же провёл апперкот левой рукой, попав ему точно в подбородок и запрокинув голову назад. Кровь брызнула из разбитых губ Императора, а следом я провёл любимый приём Лешего.

— Сила ног!

Гаркнул я, пробив в пах так, словно пыром ударил по футбольному мячу.

— А вот это было больно. И подло, — прорычал он, с неистовой яростью ударив меня в живот.

Я ощутил, как желчь хлынула в горло. Я согнулся пополам, задыхаясь и пытаясь не блевануть прямо на пол. Но демон не дал мне передышки. Его колено врезалось в моё лицо, расплющив нос в кровавую лепёшку и отправив в нокдаун.

Я рухнул на спину, мир вокруг закружился в безумной карусели боли и крови. Потолок плясал перед глазами, раздваивался, утраивался. Уши закладывало, в них звенело так громко, что я не слышал собственных мыслей, только где-то на заднем фоне безумно громко стучало сердце.

Я перевернулся на живот, упёрся руками в пол и начал подниматься. Медленно, мучительно, каждое движение отдавалось адской болью во всём теле. Кровь капала с лица на пол, формируя лужи, а я всё поднимался и поднимался.

— Поразительная воля к жизни, — протянул Император и со всего размаха пнул меня по рёбрам.

Хыкнув, я пролетел через весь зал и врезался в стену. Кости сломаны, органы повреждены, кровопотеря критическая. Но я всё ещё жив. А значит…

— Не понимаю, почему ты всё равно встаёшь. Что движет тобой, дитя? Месть? Долг? Страх смерти?

— Упрямство, — прохрипел я, наконец-то встав на ноги и пошатываясь как пьяный. — Я просто упёртый ублюдок, который не умеет сдаваться. Даже когда стоило бы.

Я рванул к нему, сделал пару шагов, оступился и упал лицом вниз. Всё, силы закончились. Я больше не боец. Всё, что я мог, так это тяжело дышать, пытаясь подняться. Император лениво подошел ко мне и схватил за запястье, сжав его. Кости в моей руке хрустнули как сухие ветки, запястье сложилось под невозможным углом. Я заорал от боли, а Император ударил меня пяткой по затылку — и снова хруст.

Хруст ломающихся костей черепа. Вспышка ослепительной боли. Кровь с новой силой хлынула из носа, изо рта, из ушей. Я отключился на мгновение, а когда пришёл в себя, обнаружил, что лежу на полу и не помню как туда попал.

Император стоял надо мной, его раны уже затянулись, разбитые мной губы заросли. Он выглядел свежим, полным сил, готовым драться ещё сутки напролёт. А я выглядел как кусок перемолотого мяса.

— Смотри, как интересно получается, — задумчиво протянул демон, приподнимая меня над полом за шею и разглядывая, как диковинную зверушку. — Ты бьёшь меня изо всех сил, используешь кислоту, огонь, даже руки проклятых против меня обратил. А я… я даже не чувствую боли. Мои раны затягиваются быстрее, чем ты успеваешь их нанести. Разве это не забавно?

Я попытался что-то прохрипеть в ответ, но пальцы сжались ещё сильнее, перекрывая дыхание полностью. Воздух перестал поступать в лёгкие, перед глазами начали плясать чёрные пятна. Мир медленно погружался во тьму, а я чувствовал, как силы покидают тело, утекая, словно вода сквозь пальцы.

«Вот так вот просто и глупо я сдохну», — пронеслось в затуманенной голове. «После всего, что пережил? Меня просто задушат как котёнка?».

Император поднёс меня к своему лицу, его фиолетовые глаза светились предвкушением пиршества. Рот приоткрылся, обнажая ряды острых зубов, между которыми плясали языки фиолетового пламени.

— Отбивная готова, — с удовольствием произнёс он, облизывая губы. — Приятного мне аппетита.