Гасконец. Том 2. Париж

Глава 20

Я сделал шаг к нему на встречу. Поскольку человек передо мной не был вооружен, я также убрал шпагу в ножны. Вторую осторожно приставил к стене. Младший брат Короля едва заметно улыбнулся. Его взгляд оставался совершенно пустым, словно Безымянный Принц находился в совершенно другом месте.

— Боюсь, шевалье, эту шпагу вы вскоре предложите мне, — с какой-то мрачной уверенностью сказал он.

— Не посмею драться с особой королевской крови, — солгал я. Стоящий передо мной человек сразу это понял.

— Вы пришли меня убить, шевалье, — сказал он. — Вас остановило лишь то, что я сам безоружен.

— Я пришёл вас пленить и отдать на милость вашего старшего брата, — ответил я, делая ещё один шаг по направлению к Генриху V. Тот улыбнулся. Я услышал, что кто-то вышагивает по каменному полу общего зала. Не толпящиеся там гугеноты, а кто-то новый пришел в церковь Сен-Жермен-л'Осеруа.

Я не хотел поворачиваться спиной к Принцу без имени, не хотел и подставлять спину неизвестным. Так что мне пришлось за собой дверь и на ощупь запереть её с помощью старой медной щеколды. Не Бог весть какая безопасность, но если неизвестный начнет ломиться, я буду в курсе.

— А если я не собираюсь сдаваться в плен мертвецу? — улыбнулся Генрих V.

— Людовик жив, — ответил я, и тогда в дверь кто-то ударил. Она не слетела с петель сразу, но затрещала. Я рефлекторно развернулся на звук, и Безымянный принц бросился наутек. Я побежал за ним, но мятежник захлопнул дверь прямо у меня перед носом. Я успел ударить в неё плечом, в то же мгновение неизвестный ударил в ту дверь, из которой я вошёл.

Щелкнул ключ в замочной скважине — Генрих V запер меня в небольшой бедной комнатушке. Затем послышался удаляющийся топот. Я уже разбегался, что вышибить запертую дверь, но меня опередили. Неизвестный, пришедший со стороны главного входа и молельного зала, наконец-то показался. Дверь с грохотом упала на каменный пол. Я развернулся, выхватывая шпагу.

— Вы⁈ — изумился я.

Ларошфуко уже направлял на меня взведенный пистолет.

— С такого расстояния не увернуться, — тихо сказал он.

У меня не было времени проверять. Я бросился вперед, прямо в ноги Ларошфуко. Тот успел выстрелить, и грохот оглушил нас обоих. И всё же, я сбил его с ног и моя шпага вошла ему точно в грудь. Секунду я просто лежал на умирающем человеке, слыша его последнее хриплое дыхание.

— Но почему⁈ Вы же верны Королеве, — зарычал я.

Ларошфуко только улыбнулся. Его взгляд уже стекленел. Я попытался подняться на ноги, но стоило мне только шевельнуть многострадальной левой рукой, как меня обожгла чудовищная боль. Я едва смог встать на колени и оглядеть себя. Моё левое плечо уже было ранено арбалетным болтом, ещё при Бапоме. Сейчас же пуля Ларошфуко вошла куда-то в плечо, но как раз в тот момент, когда я наклонился для броска. То есть сверху, и хорошо, если она не вышла из подмышки.

Левая рука уже не могла пошевелиться. Я осмотрел рану. Крови было немного, артерии остались цены. Я должен был выжить, но не мог с уверенностью сказать, насколько долгой будет моя жизнь. Я поднялся на ноги. Выдернул из живота Ларошфуко свою шпагу. Удивительно, но эта боль привела бедолагу в чувство. Он повернулся ко мне.

— Уже уходите? — спросил истекающий кровью герцог.

— Зачем? — переспросил я. — Вы клялись в верности Анне Австрийской, сукин вы сын, вы же её любили!

— Анне, но не Мазарини, — ответил Ларошфуко. — Генрих позаботится о регентше.

Я ещё раз глянул на герцога. Нас нерешительно обступали гугеноты. Они всё ещё были вооружены, но не нападали.

— Если кто-то сможет ему помочь, — сказал я толпе. — То помогите. Слишком много убийств для одной недели.

Я вернулся в помещение, из которого сбежал Принц без имени. Вложил свою шпагу в ножны, взял ту, что была у стены. Вернулся обратно в молельный зал. Несколько гугенотов уже разодрали одежду на Ларошфуко и пытались обработать его рану. Я не был уверен, что с дыркой в животе можно выжить, но, если можно — Бог с ним.

— Куда он побежал? — спросил я у толпы.

— Зачем нам выдавать того, кто обещал нам месть? — спросил крепкий немолодой мужчина, с которым нам уже довелось скрестить шпаги.

— Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию, — не скрою, мне пришлось напрячь память, чтобы процитировать то, о чём накануне говорила Миледи. — Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь.

— С каких пор мушкетёры стали богословами? — ответил один из гугенотов.

— С тех пор, как в королевские мушкетёры приняли достойнейшего из вас, по имени Анри д'Арамитц. Где, тысяча чертей, Генрих⁈

— Он побежал наверх, — всё-таки признался крепкий старик. Я поклонился, но от малейшего движения в плечевом корпусе, вся моя левая часть взорвалась болью.

Зашипев, я отвернулся и направился в сторону лестницы. Она была крутой, каменной и лишенной перил. Мне не за что было держаться, и опереться на стену я не мог — стена как раз располагалась по левую руку от меня. С трудом поднимая ноги, я упрямо шёл вперёд. На улице уже начался настоящий бой.

Непрерывно грохотали аркебузы и пистолеты, временами в эти звуки вплетался звон стали. Значит толпа и мушкетёры каким-то образом добирались до ближнего боя. Как только мятежники закрепились на баррикадах с огнестрельным оружием, расклад сразу же поменялся. Де Порто предупреждал нас об этом, когда предлагал первыми атаковать баррикады, но мы все надеялись на то, что до этого не дойдёт. Мы ошиблись.

Я добрался до второго этажа. Первым дело выглянул в окно. Де Порто уже стоял на баррикадах. Мушкетёры перешли в атаку, как только толпа перестала скандировать лозунги, а перешла к боевым действиям. Увы, мертвецов и с той и с другой стороны было предостаточно. Но мятежники организованно отступали вглубь парижских улиц.

— Шевалье, а вы чертовски упрямы, — услышал я смех Генриха V.

На втором этаже было два типа окон. Первые, узкие и лишенные стекол, практически бойницы, располагались у лестниц. В такое я и оглядывал площадь перед Лувром. Второй типа окон — это здоровенные стрельчатые окна с фресками. Солнце окрашивало пол перед нами всеми цветами радуги. Между мной и Принцем без имени было несколько десятков ящиков и тюков. Вторая этаж был хозяйственным.

Генрих стоял метрах в пяти от меня, если не больше. Конечно же, в его руках уже был пистолет.

— Вы могли бы с этого начать, — сказал я.

— Вы застали меня врасплох, — пожал плечами Безымянный Принц и выстрелил. Я успел броситься за один из ящиков, но не смог нормально упасть. Шпага вылетела у меня из рук, и я въехал левым плечом в ещё один ящик. Принц из имени рассмеялся, слыша мой крик боли. И все же, я нашел в себе силы подняться на ноги.

— Вы упрямец, — улыбнулся Генрих V.

Я бросил взгляд на окна. На нас смотрели Иисус и Мария, и свет проходил сквозь, словно пытаясь донести какую-то мысль. Которую двум вооруженным мужчинам всё равно не суждено понять. Я пнул в сторону Принца без имени шпагу.

— Вы были правы, Ваша Светлость, я предложу эту шпагу вам.

Генрих поднял оружие, я вытащил из ножен своё.

— Вы всё ещё надеетесь меня пленить, шевалье? — усмехнулся Безымянный принц. Я хотел было пожать плечами, но вовремя вспомнил о ранении. Левую руку нужно было беречь.

— Уже нет, Ваша Светлость, но это в ваших интересах.

Генрих сделал шаг, я свой. Мы сблизились на расстоянии выпада, но не спешили атаковать друг друга. Спаситель с фрески смотрел на нас без осуждения. Луч алого света упал на грудь Безымянного Принца, и я уколол шпагой ровно в это место. Генрих сделал шаг назад и в сторону, принимая мой выпад и отводя его в сторону.

Со стороны улицы снова донеслись выстрелы. Принц атаковал, но это пока были первые осторожные выпады. Противник прощупывал меня, пытался понять насколько быстрым и сосредоточенным я остаюсь, несмотря на рану. Генрих прекрасно понимал, что моя слабая точка теперь это левое плечо. Так что он начал атаковать меня справа, снова и снова, заставляя отступать в другую сторону. Его расчёт был простым — чем надеяться на то, что я подставлю раненную часть, проще было загнать меня в угол. Достаточно будет разок налететь на что-то, чтобы я потерял концентрацию.

Наверное, на его месте, я бы поступил наоборот — атаковал бы исключительно раненную сторону. Вот только я бился с каким-то неизвестным принцем, прятавшимся у мамки в Кёльне, а он дрался с шевалье д'Артаньяном.

Разгадав тактику Генриха, я начал чаще подставлять левую сторону. Обычно я дерусь стоя в пол оборота, минимизирую уязвимую площадь. Но сейчас, отступая, я заманивал противника попробовать достать моё раненное плечо. Дважды разворачивался к нему прямо грудью. На третий раз, принц крови всё-таки клюнул. Он ударил ровно в плечо, я подхватил его шпагу своей и подбросил её выше. Инерция увела руку Генриха, и я успел сделать шаг к нему.

Рукоять моей шпаги опустилась на голову Его Светлости, и я был уверен, что этого достаточно. Но в следующую секунду тот, кого я надеялся оглушить, схватился свободной рукой за моё левое плечо. Я взревел, когда пальцы Принца без имени вошли в рану. Следующим движением, он направил удар своей шпаги мне в шею.

Меня спасло мгновение, в которую противник поворачивал кисть для неудобного удара сверху. Учитывая то, что мы стояли очень близко друг к другу, Генриху и прям пришлось изловчиться. Я разорвал дистанцию, стараясь не обращать внимания на адскую боль. Принял укол на свою шпагу, провернул её в воздухе и отбросил вниз.

От боли у меня выступили слёзы на глазах, и я не смог воспользоваться моментом. Если бы не рана, успел бы уколоть врага в грудь. Но мне удалось лишь неумело распороть Принцу без имени одежду. Генрих с улыбкой ощупал голову. На его руке была кровь — но было уже не ясно, моя или его.

— Хороший манёвр, — похвалил меня принц крови. — Но вам не взять меня живым. Вы или умрете, или склоните колени перед королём.

— Людовик был так рад узнать, что вы живы, — сказал я. Тень пробежала по лицу Генриха, но тут же исчезла.

— Я почти не помню старшего брата, — пожал плечами Генрих и снова набросился на меня. Отражать его атаки становилось всё сложнее. Я заметил, что оставляю на полу кровавые пятна. Мне едва удавалось защищаться и отступать, но в контратаку я перейти уже не мог. Должен признать, передо мной был весьма умелый фехтовальщик, с которым мы дрались бы почти на равных, если бы не моё ранение.

Сейчас же, я явно проигрывал и помочь мне могли либо удача, либо хитрость. Я отступал к окну, стараясь не дать противнику загнать себя в угол. Генрих прекрасно понимал, что преимущество на его стороне, но не старался играть. Медленно и методично он давил меня, пока наконец, не сделал своё первое и последнее предложение:

— Сдавайтесь, шевалье! Мы подавим мятеж, я стану регентом при малыше Людовике, а вы маршалом Франции.

— Слишком большая часть для одного гасконца, — ответил я.

— Мой брат мёртв, но, если мы провернём всё чисто, останутся в живых его жена и наследники, — улыбнулся Генрих, делая очередной выпад. До окна оставалось хорошо, если пара метров.

— Почему я не верю, что вы оставите трон молодому Людовику?

Генрих рассмеялся и атаковал снова. Я отвел его выпад в сторону, только для того, чтобы противник ударил снова. У меня просто не было окна для контратаки, но я заметил, что Генрих начинает выдыхаться. Может быть дело было в ране на голове, может быть он просто слишком много сил вложил в этот яростный натиск. Но дышал враг уже тяжелее чем я, со своей раной.

В третий раз за несколько коротких мгновений, я принял вражескую шпагу на лезвие своей. Знакомый скрежет стали почти скрыл множество криков с улицы. Затем кто-то выстрелил и видимо промахнулся. Лицо Спасителя над нами разлетелось на части, нас с Его Светлости посыпался дождь из цветных стекол. Я понял, что это мой шанс.

Надавил на свою шпагу, сделал шаг вперёд. Теперь мы оба почти касались грудью лезвий наших шпаг. Его Светлость зарычал, тоже начал давить и сделал шаг. Это был странный танец, но я всё-таки отступил. Принц крови рассмеялся, и тогда я ударил его ногой в пах.

Генрих взвыл и упал на колени. Я выбил шпагу из его рук.

— Голова у вас чугунная, Ваша Светлость, так что пришлось работать грязно.

— Вы бесчестный ублюдок, — прохрипел Генрих. Я снова ударил его эфесом по затылку и со второго раза, Его Светлость всё-таки потеряли сознание.

— Зато мы оба живы, — пожал плечами я.

К сожалению, я ещё не научился связывать людей одной рукой. Пришлось выглянуть в разбитое окно. Бой на площади уже заканчивался. Я громко закричал, размахивая здоровой рукой:

— Де Порто! Д'Атос! Поднимайтесь, вы мне тут нужны!

Мушкетёры меня заметили. Исаак вышел чуть вперёд и закричал:

— Ты что там делаешь⁈

— Выполняю поручение Короля! — крикнул я, а потом услышал странный шум за своей спиной. Обернувшись, я обнаружил, что Его Светлость снова стоит на ногах.

— Да как ты этого делаешь⁈ — взревел я, а потом заметил в руках Генриха пистолет. Принц крови уже зарядил его и сейчас взводил колосковый замок.

— Думаете успеете? — хрипло спросил он, но у меня не было времени думать. Я бросился вперёд, и моя шпага ударила точно по дулу пистолета. Прогремел выстрел, но я успел сбить прицел, и пуля разнесла в щепки одну из досок под моей ногой. Тогда я приставил шпаге к шее Его Светлости.

— Вам не пленить короля, — с гордостью заявил Генрих и попытался насадить себя на лезвие. К счастью, я сперва бросил оружие на пол, а потом удивился.

Принц крови сообразил, что случилось почти сразу же. Он потянулся к моей шпаге, и я ударил его локтем по затылку. Потом ещё раз и только после этого мужчина наконец-то успокоился.

— Ну что за упрямство, — пробормотал я, перекладывая несчастного на спину. Он действительно потерял сознание, что меня бесконечно радовало.

В этот момент, на второй этаж вбежали де Порто и д'Атос. Исаак выглядел изрядно помятым, и даже его форма была подрана в нескольких местах. Но зато не было крови. Арман, напротив, сохранил некоторую свежесть, если не считать порезанной щеки. Кровь заливала его лицо и шею, но казалось, что молодой мушкетёр вовсе не обращает на это внимание.

— Там внизу лежит тканевая маска, — сказал я, прикрывая спиной Генриха. — Пожалуйста, принесите её сюда. Я поклялся Конде, что как можно меньше людей узнает о личности этого человека.

— Это тот, кого мы искали? — только и спросил Исаак де Порто. Я кивнул. Тогда д'Атос побежал вниз.

— Как твоя рука? — через минуту спросил Исаак. Я осторожно оглядел её.

— Очень плохо.

— Вижу.

Мы снова замолчали, дожидаясь Армана. Наконец, он вернулся с маской. Я взял её и аккуратно повязал на лице Принца без имени. Только после этого я позволил де Порто взять оглушенного, а д'Атосу помочь мне спуститься.

Мы спустились вниз. Ни гугенотов, ни Ларошфуко уже не было. Меня это скорее радовало. Чем меньше протестанты давали поводов для Мазарини закрутить гайки, тем меньше Мазарини давал протестантам поводов утопить Францию в крови. Уже в дверях церкви Сен-Жермен-л'Осеруа, я спросил:

— Удалось подавить мятеж?

— Народец стал сдавать оружие, как только кортеж Его Величества въехал в Париж, — устало ответил де Порто.

Я не поверил своим ушам.

— Что⁈ Какого чёрта, ещё рано! Ему нужно не меньше месяца провести в Гаскони.

Изначально путешествие в Гасконь и вовсе было нужно исключительно для того, чтобы поправить здоровье Его Величества. Несколько дней диеты никак бы не решило его проблемы. Уже потом мы разработали план, согласно которому, отсутствие Короля в Париже поможет выманить на свет божий всех заговорщиков.

— Я боюсь представить, сколько лошадей они загнали, — вдруг сказал Арман. Я непонимающе посмотрел на него.

— Но зачем? Мы же разобрались с мятежом и без него. Это противоречит нашему плану, я не понимаю.

Мы вышли из церкви. В лицо ударил яркий дневной свет. Улица была телегами, оружием и остатками баррикад. К счастью, трупов было не так уж и много. Конечно же, нельзя было обойтись вообще без убитых, но площадь перед Лувром точно не напоминала поле боя.

— А ты же не знаешь, — вздохнул де Порто.

— Де Тревиль рассказал только нам, — кивнул Арман.

— Чего я не знаю?

Мушкетёры переглянулись. Наконец, де Порто сказал:

— Когда начались волнения, Испанцы перешли границу на севере.

— Так быстро⁈

— Они знали, Шарль, — грустно произнёс Исаак. — Они знали и были готовы. Кем бы ни был человек, которого ты пленил, он на стороне Испанской короны.