Жестянка-2

Глава 16 Определяющая информация

Вот и всё, указания получены.

Я вывернул ручку громкости рации против часовой до щелчка и выжидающе посмотрел на Кретову. Хайдаров с Пикачёвым тоже. Она группер, ей первое слово. Но Ирина решила иначе:

— Давайте работать по известному военно-морскому принципу: первым на совещании у капитана корабля высказывается самый младший офицер. Пикачёв, тебе начинать.

— Почему это мне? — сразу зароптал Спика. — Я что, самый задрот, что ли?

— Ой, всё! Началось! — недовольно скривился Хайдаров. — Давайте я свои мысли изложу?

Но Кретова успокоила его мягким жестом и терпеливо пояснила:

— Семён, просто ты самый молодой среди нас, и это единственный критерий. Мы сейчас погонами не меряемся. Понял?

— Понял… Ну, что тут сказать, камрады? Шеф приказал ехать в деревню сталкеров к Бизону, потому что они там могут что-то знать о Мёртвом городе и о дороге туда. А мы ни хрена не знаем! Нормально, да? Промысловые группы работают между Пятисоткой и Большой рекой, где у них самые угодья. На севере нашим делать нечего, сектор мимо кассы. А спасатели чистой разведкой местности почти не занимаются, им, видите ли, некогда.

— Согласен! — подхватил Мустафа. — Сталкерята народ беспокойный, непоседливый. Наверняка ходили в ту сторону. Точно знают что-то.

— Да… А вот мне кажется, что и сам Владимир Викторович что-то знает, — предположил я.

— Он всегда что-то знает. И не поймешь, кто ему докладывает, — усмехнулась Кретова.

— Если он знает, то в нужное время расскажет, — без тени сомнения вставил Хайдаров.

— Ира, может, Главный таким образом свои данные проверить хочет? — спросил я командиршу.

— Точнее, сверить, — уточнил Спика.

Ответить она не успела — через приоткрытое окно в огромный кабинет залетел какой-то подозрительный стук, что уже стандартно для всех штабных совещаний. И мы приняли стандартные же меры предосторожности — физический контроль. Примечательно, что ни сам Казанников, ни его подчинённые до сих пор не инициируют тему технических мер защиты, всё контролируется исключительно своими ушами и глазами. Словно все сговорились именно так держать друг друга в тонусе.

— Посмотрю! — быстро решил я, вставая из-за стола и расстёгивая кобуру.

Во дворе было тихо.

Ну ладно, поиграем, традиция есть традиция.

Никого у дверей, всё спокойно.

Заглянул за гаражик зелёно-ржавой окраски — всё нормально, одна крапива в рост человека. А откуда эта щель? Дёрнул ручку проржавевшей двери — вроде бы заперто…

Посмотрел в сторону низкого деревянного сарая по соседству. Внутри него завхозом накоплен всякий хлам, всё наглухо заколочено досками, но в углу возле стеночки есть насиженная скамеечка — наши немногочисленные бабушки и дедушки греют свои и перемывают чужие кости именно в этом месте. Вот эти от дурного любопытства подслушать вполне могут. Сидят тут, как совы, караулят Казанникова, чтобы вроде бы случайно подвалить к нему с высосанной из пальца просьбой или ценным советом…

Тоже никого.

Сбоку послышался еле слышный треск и какой-то шорох. Проклятье, что ты дёргаешься, это же обычный шорох! Но он отозвался дрожью в спинном мозгу, пробежав вдоль позвоночника холодными иголочками.

Во-он оно что… Какие же вы, заразы, всепроникающие и живучие! В тени между гаражом и зданием штаба по короткой пыльной траве нахально прошествовала жирнющая крыса! Нагло так, зряче и не торопясь. Вот ведь сволочь, а? Надо ж было так напугать!

Я повернулся, чтобы уйти, но тут тревожный шорох повторился. И не снизу.

Так это не крыса? Бля-а-ха… Это что? Кто-то сзади, за спиной? Вылез из гаража?! Щель!

Ёкнув, поджался желудок, сердце замерло, словно собралось остановиться. Послушать через облупившуюся железную дверь, не пытается ли кто-то поскрести её изнутри? А если этот «кто-то» именно в этот момент начнёт с размаху ломиться напролом?

— Рубин, сука, пре-кра-ти, — словно чужие губы выдали мне этот приказ.

Я себя знаю, потому и понятно, что происходит. Так уж у меня работает чуйка в преддверии чего-то особо сложного и очень опасного. Та самая интуиция, как сумма знаний, помноженная на сумму опыта. Глушить столь ценное чувство не надо, это плохая идея. Нужно лишь запомнить момент и до поры поставить чуйку в дальний угол. Она и оттуда поможет, когда настанет трудный час.

Мне отчаянно захотелось курить.

Что-то подсказывает: грядущие времена и предстоящие испытания могут поставить жирный крест на очередной попытке бросить это гнусное дело. Достал из помятой пачки сигарету и несколько раз торопливо затянулся, курить в штабе Кретова не разрешит. Дед ещё может позволить, он и сам изредка балуется…

Вкус табака во рту не понравился. Я набрал слюны и сплюнул горечь на землю.

Вернулся в зал совещаний, а там все какие-то смурные. Я тоже. Устало плюхнулся на стул. М-да, сходил, блин, проверить обстановку. Надо бы прийти в себя и подумать, что к чему. Интересно, почему в голове крутится фраза: «Ну, ты и паникёр!»?

— Что у вас случилось?

— Да вот, я просто высказал мнение, что к сталкерам ехать нужно Ирине, а она… — Мустафа пожал плечами и повёрнутыми вверх ладонями показал на Кретову.

— Ирине будет проще разговорить Руслана Плиева, чем нам, так ведь? — добавил он. — Красивая женщина, авторитетная, умная…

— Опытная, — услужливо подсказал Спика, и мне пришлось экстренно кашлянуть в кулак.

Сейчас наговорят пацаны лишнего…

— Останусь здесь! — отрезала Кретова, и было понятно, что она повторяет ответ.

Спика с Мустафой лишь молча переглянулись. Пришлось мне подхватить эстафетную палочку.

— Нет, ну действительно, Ира! Во-первых, ты у нас лучший переговорщик. Это медицинский факт. Во-вторых, сколько тебе можно париться в тесноте Пятисотки и на полигоне? Развеешься, прокатишься по красивым местам, полюбуешься просторами, с пользой для всех сменишь обстановку. Это ведь тоже важно!

— Н-нет… — не очень уверенно ответила Кретова: уж больно заманчивым была последняя часть моего предложения. — А отряд? Мне же смены контролировать надо. Меня…

— Что тебя? Что? — перебил я. — Вот мне документы здесь нужно подбить, спокойно просмотреть доклад по обучению, расписать предложения по оружию. Бери кого-нибудь из ребят и глайдер. Чё там ехать-то?

— И десять пачек «пятёрки» в качестве сувенирки! — вспыхнула наша командирша.

— Что-то больно много патронов отметаешь, — проворчал Спика.

— Так и дело важное! А с собой возьму Хайдарова! — решила она.

— Почему это не меня? — опять зароптал Спика. — Я что, недостойный, что ли?

— Ты там обязательно с кем-нибудь подерёшься! Будет грандиозный скандал, и накроется вся наша дипломатия, — спрогнозировал Мустафа вполне вероятное развитие событий.

— Семён, ты только что говорил о нехватке статуса, — напомнила Кретова. — Вот и покомандуй за меня сменами, последи, чтобы порядок был, прояви себя на новом поприще. Опыт получи. Повышай категорию, в конце концов, давно пора! А если опять купола гроздьями? Кому как не тебе всё быстро разрулить? Назначаю тебя исполняющим обязанности замначотряда, Рубин пока и без звания обойдётся.

Я кивнул.

— Легко. Обойдусь удобным креслом и пухлыми папками.

— Другое дело, — нехотя согласился Пикачёв.

Договорившись по главным вопросам, мы ещё раз подбили бабки и зафиксировали итоги, после чего коллегиально решили, что дальше заниматься планированием незачем — пока мало данных, пора приступать к делу.

В путь коллеги собрались быстро, и уже через полчаса переговорщики укатили. По прикидкам, часов за пять-шесть должны обернуться. Для Пикачёва тоже нашлась работа — запеленгован одиночный купол. А я, оставшись один, со всем усердием погрузился в канцелярщину. От бумаг оторвался только к ужину, обнаружив, что вода в гранёном графине закончилась.

Пятисотка частично расслаблялась в обычаях короткого вечернего отдыха. На волейбольной площадке заканчивался женский матч, стучали костяшки домино, поодаль тихо бренчала гитара — мальчишки показывали девчатам разученные аккорды, а те делали вид, что им это очень интересно.

Спокойно, и ладно. Вышедший из столовой народ группами болтал обо всём подряд, не торопясь расходиться по кельям. Чудный летний вечер, мне бы так… Сбоку от пищеблока стояла приехавшая из города пустая легковушка с неплотно прикрытой дверцей. Значит, пассажиры в столовой ужинают, ибо гостеприимство. Мне интересно, с кем и зачем она прикатила? Нет, неинтересно, сообщат, если нас коснётся.

От грустных размышлений об отсутствии в жизни гармонии и аппетита я отвлёкся только возле начищенной нержавейки раздаточной, вспомнив о несчастном потеряшке! Вдруг он уже очнулся и в состоянии разговаривать? Могут, конечно, в очередной раз не пустить под предлогом «больного волновать нельзя», но попробовать стоит. Даже представить трудно, что именно может сообщить этот парень.

Отставив пустой поднос, я метеором рванул в медсанчасть.

На входе рубеж опять держала Хельга.

— К кому торопишься на этот раз, неуёмный? Владимира Викторовича выписываем завтра.

— Отличные новости! С утра? — обрадовался я.

— После обхода, часов в десять. Так что потерпи.

— Да я не к нему. Я к потерпевшему. Тьфу ты, к пострадавшему!

Она нахмурилась. Потеребила завязки на картонной папке, точно такой же, которую я совсем недавно красиво завязал таким же бантиком. Вот с чем надо сюда ходить — с папкой! Деловой человек, «Мы с тобой одной крови!».

— Мы недавно его привезли, всего израненного, — зачем-то пояснил я, как будто у них тут очередь из машин скорой помощи.

Она нахмурилась ещё сильнее и сказала:

— Он в операционной.

— Что, опять?

— Опять, опять! Не задавай глупых вопросов, Рубин. И вообще, почему тебя снова трясёт от нетерпения?

Я постарался ответить максимально проникновенно и убедительно:

— Понимаешь, Хельга, этот человек может обладать крайне важной информацией. Нет, чрезвычайно важной. И если мы узнаем хотя бы часть её, то это существенно поможет в предстоящем деле.

Она задумалась, а потом сказала:

— Сиди здесь тихо, я узнаю, что смогу, и сообщу. В операционный блок не пущу, даже не мечтай! Настя! Настёна!

На зов вышла молоденькая санитарочка.

— Последи за товарищем, он хитрый. И чтобы ни шагу от стола!

— Хельга, ну я же не подконвойный…

— Был бы ты электриком, Денис, уважаемым плотником или слесарем, словом, солидным человеком, другое дело, — рассудительно пояснила старшая медсестра. — А спасателям верить никак нельзя, вы что угодно можете отчебучить!

— Хельга…

— Ни шагу от стола! — отрезала старшая медсестра и удалилась по коридору.

Ладно, подождём.

Она вернулась через двадцать минут и просто так, словно обыденно сообщила:

— Пациент умер.

Я оторопел.

Конечно, мне было понятно, что состояние у парня критическое, что ранения он получил очень серьёзные. Но мы же довезли его! Как там, стабилизировали! Спасли! И вдруг…

— Как же так?

— Жди, — ответила она. — Сейчас подойдёт Коломбина и ответит на твои вопросы.

Да какие тут могут быть вопросы. Человек умер.

И ниточка оборвалась.

— А Магдалина Оттовна?

— У неё через сорок минут ещё одна операция. Знаешь, Рубин, у нас тоже бывают авралы… Отдохнуть ей нужно, хоть чуть-чуть. Тем более, что оперировать придётся ребёнка, его из города привезли.

Делать нечего, я уселся на жёсткую лавочку для посетителей, хоть бы стулья поставили.

А потом пришла смертельно уставшая Екатерина и глухим тихим голосом сообщила нечто стандартное для таких случаев: сердце, хоть и молодое, не справилось с такой нагрузкой, отягощающее заражение, откуда-то взявшийся ожог, большая кровопотеря, шок, сделали всё, что могли…

Она говорила профессионально отрешённо, недалёкий человек может спутать с безразличием. А я всё слушал, но уже думал о другом: «Надо сообщить в Переделкино, чтобы выезжали для опознания. Если он из Переделкино, конечно. По возрасту вполне может оказаться кем-то из сталкеров. Из какой-нибудь общины, тогда как? В любом случае нужно идти в радиорубку».

— Он приходил в сознание, — услышал я прозвучавшие чуть громче слова Екатерины и поднял глаза.

— Смог что-то сказать?

— Да. Сказал, что лодка утонула. Дословно. Лодка утонула. Это всё, Денис, большего тебе никто не сообщит. Давай, иди отдыхай и дай отдохнуть нам.

Попрощавшись, я поплёлся обратно в штаб, что дома-то делать? Но по дороге вспомнил, что так и не поужинал и изменил маршрут. Хоть булку какую-нибудь возьму. С повидлом. Взял гораздо больше — кроме булок, добрые женщины вручили мне большой кусок варёного мяса на кости и пучок зелени. С этим багажом я уже бодрее пошёл к штабу, говоря себе, что повидло с мясом вполне стыкуется. И только за столом осознал, что наши из поездки к Бизону до сих пор не вернулись.

Поднялся в радиорубку.

— А что, Никитос тебе не сообщил? — удивился радист Некрасов.

Никита это ученик Левши. Хороший пацан, но тот ещё шалопай. Ветер в голове, член поперёк мозгов. Просто нужно пороть периодически… Я вздохнул. Нет, этого огольца в текущем дурном возрасте репрессиями не исправишь, даже если пороть каждый день с утра до вечера.

— О чём? — вообще-то, передачу любой информации от главного радиста задерживать не принято.

— Наши остались в деревне у сталкеров, в ночь не пошли. У них всё нормально, утром прилетят. Шёл бы и ты спать, Денис, на тебе лица нет.

— Да-да…

Закрыв штаб на ключ, я наконец-то отправился домой, но по дороге решил заглянуть к Спике. Голова гудела от сомнений и противоречивых мыслей, хотелось с кем-то поделиться.

— Ты охренел, Рубин? Спит уже твой Пикачёв, ещё и храпит в три дырки! — поведал мне крайне недовольный ночным визитом его сосед по комнате.

Вот так.

Все нормальные люди уже спят, отдыхают перед очередным трудовым днём, один я болтаюсь, как шакал, по притихшему гарнизону. Скоро часовые с вышек начнут останавливать. Ненормальный, наверное.

— Лодка утонула, — вслед за мной повторил Казанников.

— Так точно, только эти слова, если говорить о сказанном в больнице, — подтвердил я. — Это значит, что дело либо в самой реке, либо в том, что находится за ней, на другом берегу.

— А если он вообще не собирался переправляться на левый берег? — предположил Мустафа.

— Ага, он там чисто рыбу ловил, чтобы потом на позвонках тащить весь улов в город, — ехидно хмыкнул Спика. — Кстати, вот и ещё вопросик на тысячу рублей: что это была за лодка? На Клязьме делают тяжёлые таёжные, у нас таких нет. Да и как её можно переправить на Большую? Дураку понятно, что никак, так ведь, Владимир Викторович?

— Пикачёв, ты всё-таки следи за словами, будь добр, — недовольно поморщился Дед.

— Не, это чисто для связи слов…

Я взял из пачки лист писчей бумаги и карандаш.

Так, что мы имеем, какие вопросы? Иосиф Самуилович как-то учил, что не обязательно даже что-то писать, если ещё нет конкретики, можно просто рисовать, обозначая кружочками, квадратиками, линиями и какими-нибудь рисунками всякие проблемы, объекты, связи, события и прочее… Говорил, помогает в анализе.

Начну. Так, что у нас будет назначено главной проблемой? Нарисовал первый прямоугольник и замер, не решив, что написать внутри. Что-то не то, в сериалах и фильмах у героев получалось гораздо лучше, решительней. Ещё и фотографии кнопками пришпиливали.

Почувствовав на себе взгляд, я увидел, как заметивший мои графические упражнения Казанников улыбнулся, но как-то без особого веселья… Дернувшийся уголок рта обнажил старую золотую коронку, отчего улыбка шефа получилась ещё и зловещей.

Молодец Дед, даже после больницы хорошо держится. Гладко выбрит, пахнет хорошим парфюмом, уверен в себе, одет в отличную по здешним меркам летнюю пару.

— Долблёнка! — громко предложил свой вариант Хайдаров.

Я одобрительно показал ему большой палец.

— Дятлы работали, — не выдержал Пикачёв.

— Семён, выгоню, — сухо предупредил его Казанников.

— А если это была небольшая резиновая лодка, ну, в смысле надувная с подвесным мотором? — вставила своё слово Кретова. — Под одними вёслами на «резинке» долго не прошлёпаешь.

— Штучный товар, Ирина, толковые надувные лодки в баррелях крайне редко попадаются, это же не про «Нырок» для самоубийц, — напомнил я, коряво рисуя на бумаге уродливую лодку. — Мы за всё время всего лишь пару таких нашли, и то одну подрали при извлечении. А если покупать с рук… Даже не знаю, сколько такая надувнушка с подвесником может стоить.

— Дикие деньги, простому пацанчику не по карману! — поддакнул Спика. — Да никто и не продаст, такую шнягу Волков бы из рук не выпустил.

— Парус рассматривать будем? — поинтересовался Владимир Викторович.

Все начали переглядываться, отыскивая на лицах товарищей ранее скрытые признаки знакомства с яхтенным делом и парусами вообще.

— Да, уж… — молвил Дед. — У нас явно сухопутный анклав.

— Могли тренироваться. Заранее, — подсказал Пикачёв. — Вот только сколько времени это займёт? На Клязьме сразу бы заметили такую бодягу.

— Для тренировок управления парусами нужна нормальная база на берегу, а это задача не для велосипедистов-потеряшек, — резонно заметила Ирина.

— А вот долблёночку можно настучать без особой базы, хватит и шалаша на берегу! — логично продолжил я её рассуждения.

— Ещё можно берестяную сшить! — выпалил Хайдаров. — За несколько визитов.

Все посмотрели на него, как на опытного индейца-ирокеза с Великих озёр или на писателя-фантаста средней полосы. «Берестяную, говоришь? Сшить? Это ты круто загнул, Мустафа!».

— Есть ещё вариант неожиданной находки, — задумчиво произнёс Дед. — Этот парень… Евгений, да?

Я кивнул.

— Допустим, что этот Женя случайно наткнулся на бесхозную резиновую лодку, причём на нашем берегу, — продолжил он. — И это послужило триггером к началу весьма опасного предприятия. Мы же достоверно не знаем, один он был на борту или нет. В паре не так страшно.

— Точно, с кентами! — выкрикнул Спика. — Они тоже ласты сложили!

Добрый у нас Семён.

— Про напарников он ничего не говорил, — качнув головой, напомнил я.

— Да он почти ничего не говорил, чего уж там! — досадливо махнул рукой Казанников. — Выдал лишь ключевое, то, что крепко засело в голове.

— Тем не менее, вопрос происхождения лодки никуда не делся, — сказала Ирина. — Приплыть она могла только сверху, по течению…

— И кто же тогда её построил? — спросил Хайдаров.

Возникла пауза.

— Хороший вопрос, Мустафа… — наконец промолвил Дед, чуть понизив голос. — Очень хороший. Важный. И вот ещё один момент: если он шел исключительно на вёслах, то стартовал гораздо выше по течению. Под углом туда, под углом обратно. А Большая — действительно широкая река.

— Сколько? — жадно поинтересовался я.

— Возле нас метров пятьсот-шестьсот, а севернее и южнее и того шире.

Работа шла слаженно. Когда люди тесной группой годами профессионально копаются в одном и том же, в золоте или в дерьме, их руки то и дело соприкасаются, а то и больно сталкиваются. И тогда нужно быстро выяснить друг у друга, уточнить — чьи это пальцы, что они держат, долго ли выдержат. А это значит, что без взаимопонимания и взаимодействия не обойтись.

Кретова тихо присвистнула и выдала крайне интересное:

— Карта! Он стартовал в том самом месте, где переправа указана на нашей карте. Потом его сносило течением, затем шёл пешком, понимая, что наш район ниже.

— Далековато, трудозатратно, маловероятно. Но допустить можно! — нехотя согласился Казанников, выделив вторую часть фразы.

Тёмная история…

Причём какие-то её стороны откровенно пахнут смертью. Но ведь недаром же столько людей проявили к ней интерес! А теперь таинственная карта заставляет и нас окунуться в эту муть с головой.

— Ладно, — тяжело вздохнул Владимир Викторович, подливая в стакан воду из графина и доставая из жестяной коробочки пару таблеток. — Принимаем за факт, что Евгений, так или иначе, в компании или без, минимум два раза форсировал Большую реку, и на той стороне увидел нечто настолько страшное…

— Что после этого частично или полностью потерял способность к разумным действиям! — почти с восторгом продолжил Хайдаров.

Мустафа вообще что-то больно азартен сегодня, мне это не нравится. Видел я вчера одного такого азартного в горнице у Андрея Зацепина.

— Вот это уже лишнее, Мустафа, мы не доктора, — решительно возразил Дед.

— Подождите, подождите! — подняла руку Кретова, привставая со стула. — Я не согласна!

— С чем? — удивился Дед.

— Почему мы уже решили, что опасность кроется на противоположном берегу, а? — горячо спросила наша боевая командирша. — Что если дело в самой реке, в Большой?

— Что ты хочешь этим сказать, Ира? — спросил я в недоумении.

— Представьте, что в реке водится какой-то… Монстр водяной или амфибия! — она звонко шлепнула рукой по столу, и все вздрогнули. — Или монстры! Чудовища!

— Твою ж мать… — в зловещей тишине прошептал явно потрясённый Пикачёв.

Остальные, ушибленные столь жутким предположением ничуть не меньше, молчали. Лично я уловил, что вляпались мы по самые уши. И операцию отменять нельзя, прозеваем то самое страшное.

— Лодка утонула, да-да… — наконец так же тихо произнёс Казанников.

— Да не… — выдавил я.

— Чё да не-то, Денис? Чё да не? Реальная же тема, в рот мне ноги! Ты напомни-ка, какие слова этот Евгений говорил Зацепину и позже? — спросил Пикачёв.

Я щёлкнул в воздухе пальцами, стараясь припомнить как можно точнее.

— Сначала он сказал так: «Бегите». Я лично этого не слышал, он Андрею сказал, при эвакуации от реки на заимку. Затем уже в машине, мы только тронулись. Э-э… «Река! Не ходите туда! Никогда! Там ужас! Вы не представляете!»… И чуть позже добавил: «Там ад! Гнев божий, как мне бабушка рассказывала! Бабушка, помоги мне!».

— Действительно ужас! — чуть ли не простонала Ирина, — Бедный мальчишка.

— Ну и что теперь прикажете делать? — с неожиданной злостью и растерянностью вопросил Казанников. — Мы договорились до того, что в соседней реке водятся какие-то монстры, которые топят лодки и жрут людей? Может, они ещё и на берег выползают, а? Мне что, нужно колья по всему периметру вкапывать, рвы копать, электрический ток к «егозе» подводить?

— Может быть и так, — пробормотала Кретова.

— Замечательно, просто замечательно! — крикнул Казанников, вытаскивая из ящика под столом пачку сигарет. — Спика, пепельницу мне дай, она это… На подоконнике, чёрт! Рубин, зажигалку!

— Владимир Викторович, вам бы не надо курить табак после больницы, — торопливо запричитала Ира. — Врачи не одобрят.

— К лешему врачей!

— Товарищи, спокойно, не нужно страх нагнетать раньше времени! — я тоже разозлился. — На Большой реке люди хоть изредка, но всё-таки бывали и бывают, они давно бы заметили этих гадов! Между прочим, Андрей Зацепин ни о каких таких монстрячьих следах близ берега не докладывал!

— Что? Следы? Так! Кретова, завтра же аккуратно, чтобы без паники и огласки, опроси на соответствующие разведпризнаки все промысловые бригады, станцию Дивное, а заодно и Зубкову. Придумай что-нибудь. Благообразное! — рявкнул Дед, снимая тяжёлую трубку проводного телефона.

— Алло! С пищеблоком соедините. Да. Казанников говорит. Девочки, соберите-ка там чего-нибудь на пять человек. Нет, первого не нужно, только перекус.

И обернулся к нам.

— Такие дела. Всё пока, нужно прийти в себя, делаем перерыв на сорок минут, затем продолжим работу.

Голос его звучал глухо и неуверенно. Это было непривычно, но истолковать можно было по-разному.

— Пикачёв, сходи в столовую за снедью.

— Понял, — после короткой паузы ответил Семён.

— Я с ним! Больше принесём, — вызвался Мустафа.

— Мы с Ириной на улицу.

— Валяйте, ребятки, а я полежу чуть-чуть…

К вечеру с неба начал срываться мелкий дождик.

Вечера уже стали прохладней, чувствовалось приближение сезона дождей. Я поднял воротник и, прикрывая сигарету от капель, набросил на голову капюшон. Боевая подруга молча стояла под козырьком нахохлившейся вороной, а места там еле-еле для одного. Мне тоже разговаривать не хотелось. Скоро опять наговоримся до одурения.

За ужином согласно чуть ли не приказной инициативе Деда мы недолго поговорили на общие темы: о сравнительной стоимости жизни в Пятисотке, об интеграционных и экономических перспективах, о криминальной обстановке в Переделкино.

После перерыва слово получила Кретова, доложившая о результатах рейда в Северок — деревню сталкеров.

— В целом набег прошёл нормально, продуктивно. Поэтому для экономии времени я доложу только о том, что существенно и непосредственно касается целей поездки.

Все вздохнули с облегчением.

— Если чего-то упущу из вида, Мустафа дополнит.

Она перевернула страницу записной книжки и продолжила:

— Практически сразу стало понятно, что сталкеры действительно знают о Мёртвом городе гораздо больше нас. Для них эта тема не в новинку, большого секрета не делают. Бизон удивился только одному: почему мы так долго не интересовались этой областью?

Казанников хмыкнул.

— Больше всех знает Шкода, он у Плиева начальник разведки. Из своего опыта знает.

— Помню его, Шкода присутствовал с Бизоном на переговорах, — сказал Дед. — Он лично побывал на объекте?

Кретова кивнула.

— Да. Шкода со своей группой побывал в Мёртвом городе почти два года назад, и пока что, насколько я поняла, желания наведаться туда ещё раз не проявляет… Там живут люди. Или не люди. Или не совсем люди, полудикие или частично одичавшие.

— Сколько? — спросил я.

— Сложно сказать, но не менее четырёх десятков. Не менее. Скорее всего, больше. Шкода прикидывал численность мертвяков, исходя из того, что они увидели… Повторюсь, информация двухлетней давности.

— Мертвяков? — переспросил Казанников, — Прямо так и назвали?

— А как ещё, мёртвогородцы, что ли? Я бы тоже самое простое погоняло прилепил, — сообщил Спика.

— При подъезде к городу возле обочины старой грунтовой дороги стоит брошенная техника. Древний гусеничный бульдозер с отвалом, красный от ржавчины, а на другой стороне — пригодная к восстановлению ульяновская «буханка» на дисках без резины, сидений и с тремя огромными пробоинами на крыше в форме треугольника. Перед первой линией домов под углом к дороге — большой сгоревший грузовик, марку сталкеры определить не смогли.

— Лохи потому что, — не преминул вставить Пикачёв.

— Возле этого грузовика Шкода оставил двойку для прикрытия.

— Получается, они знали, что там есть население?

— Знали, но не точно, Денис, слухи-то давно ходили. И это была не первая попытка разведки, туда по своей воле отправлялись одиночки. Оба не вернулись, пропали.

— Ирина, подожди, — вмешался Владимир Викторович, — Люди Шкоды пешим ходом передвигались или на транспорте?

— На велосипедах. Шкода сказал, что правильно сделали, на мопедах выдали бы себя с головой… Теперь о самом городе, — Кретова достала из своего планшета сложенный вдвое лист бумаги и пояснила:

— Это Мустафа чертил, со слов Шкоды… Там четыре по-настоящему высоких здания из железобетона, пятнадцатиэтажки. Одно в состоянии «ждём приезда приемо-сдаточной комиссии», один дом без отделки, лифтов и сантехники и два здания после полного выселения жильцов, причём осуществлялось оно не аврально, а с лагом по времени. Люди успевали вывезти большую часть имущества, хотя многое осталось.

— Сталкеры успели осмотреть здания? — уточнил я.

— Они там расположились, — ответила Ирина.

— Бывшие жилые дома и расположены на первой линии, — Хайдаров, дополнив рассказ начальницы, указал карандашом точное место на схеме.

Спика пока сидел молча, от удивления и общего избытка впечатлений приоткрыв рот. Себя я в зеркало не видел, хотя предполагал, что выгляжу примерно так же. Группер с Хайдаровым прошли стадию изумления ещё в Северке.

А вот Казанников явно не удивлялся.

«Верно я предположил, — подумалось мне, — Дед что-то знал задолго до этого доклада».

— Я продолжу. Кроме этих строений есть и меньшие, их тоже четыре. Двухэтажки, похожие на небольшие торговые центры, школы или офисные здания. В высотках мертвяки не живут, а вот двухэтажки освоены, по крайней мере, частично. Между домами растут высокие деревья, а сразу за городом речка и густой лес, как рядом с Озером Дивным. Шкода считает, что какие-то небольшие строения находятся и там. Потому что удобно.

— Ира, недострой… — подсказал Мустафа.

— Да! Чуть в стороне стоит недостроенная кирпичная высотка, всего пять этажей, а рядом полуразобранный башенный кран.

— Короче, ресурса там просто до хренища, надо бы отжать хотя бы часть, мертвякам оно ни к чему, — наконец со всей своей характерностью проявился Спика.

— Да подожди ты! — махнула рукой Кретова. — Все разведчики были с оптикой, наблюдали. Вечером меж домами местные, они же мертвяки, зажгли костры, кое-где в двухэтажках был виден слабый свет… Вот так. А потом их вскрыли, хотя работали они предельно осторожно.

— Похоже, у них там есть что-то вроде ночного обхода сторожами по определённому маршруту и графику, вот и засекли сталков на мелочах, тут всё не предусмотришь, — сказал Хайдаров.

— Сразу начался бой, быстрый и странный, — продолжила Кретова. — Огнестрела у мертвяков очень мало, и только гладкие стволы. Зато есть длинные луки, которыми горожане владеют хорошо, в том числе и женщины. Бойцы они быстрые, напористые, достаточно смелые. Шкода в самом начале стычки дал команду не валить аборигенов наглухо, лучше отпугивать. Он опасался, что при больших потерях мертвяки озвереют, и целыми уйти не удастся. Прикрывающее при отходе звено помогло, отвалили по грунтовке. Преследовать на открытой местности мертвяки не стали. Да сталки и не дали бы. Вроде бы все… Что я упустила из вида, Мустафа?

— Антенн на крышах они не обнаружили, раций не слышали. Одеты горожане примитивно, грубо. Уровень жизни очень низкий. Зато сталкеры пару раз увидели что-то вроде небольших палаток из зелёной ткани, очень похожей на парашютный шёлк… — сообщив это, Мустафа и значительно предложил:

— Делайте выводы сами, товарищи…

— Тут от выводов рехнуться можно, — первым пробормотал Пикачёв. — Не знаю, как вы, а я за год не получал столько отшибающей башку инфы, сколько во время доклада Ирины. Можно я не буду делать выводов, а просто послушаю вас, умных людей?

— Ого! шёлк? Мустафа, ты хочешь сказать, что это были какие-то особые купола? — не сразу поверил я.

— Живут же они как-то без обмена, торговли. Ружей мало, но патроны к ним попадают, стреляли, — ответил Хайдаров.

— Зелёных куполов в нашем секторе никто ещё не видел. Что у них там, особое боевое поле? С чего бы вдруг каким-то неудачникам такая честь? — возразил я. — Не, коллеги, не стыкуется, не может такого быть.

— Может! — неожиданно бросил Казанников.

Группа напряглась.

— Знаю, все вы хотите узнать, что о Мёртвом городе известно мне, так ведь? Отвечать не надо. В общем, тут такое дело. Принято считать, что первым на Жестянке появился русский анклав, и лишь потом на единую магистраль южнее начали нанизываться другие анклавы. Это правда, но есть нюанс… Первые руководители Пятисотки придерживались мнения, что ещё раньше Смотрящими, или ЦУП-ом, как сейчас принято говорить, был проведён изначальный эксперимент, закончившийся провалом. Я всегда считал, что провал закончился физическим исчезновением подопытных, и в обитаемость Мёртвого города не верил. Ну что ж, ошибался.

Он помедлил, собираясь с мыслями.

— Дополнительная информация: примерно два месяца назад в ту сторону проследовала немецкая разведгруппа. Точный маршрут движения, численность и транспорт неизвестны, у нас есть только два коротких радиоперехвата, спасибо радисту Некрасову. Они связывались с Берлином, после подписания бумаг вы послушаете запись, но существенного там мизер.

Зал, что называется, возмущённо загудел, начал переглядываться и вставать с мест.

— Владимир Викторович! Ну как так-то?! — громче всех простонала Кретова.

— Спокойно, Отставить скулёж! — строго скомандовал Дед, призывая к порядку. — Узнали ведь, когда время пришло! На деле всё и всегда обстоит несколько сложнее, чем представляется лихим гусарам… При такой нехватке кадров я не имею возможности постоянно отвлекать вас непрофильными задачами и ненужными рефлексиями. Радиомониторинг ведётся, кое-кто привлечён. Заканчиваю. Это всё, что я могу сказать о мертвяках, ну и словечко… Увы, ваш начальник тогда был ещё молод, и к теме его особо близко не подпускали… Вопросы мне задавать не надо, это я вам послезавтра задам вопросы.

Пару раз нервно мигнула лампочка на потолке, словно подтверждая напряженность момента.

— Кстати! — Казанников обвёл присутствующих долгим взглядом. — Сразу же после совещания все вы подпишите ознакомление с приказом о допуске к гостайне и личные подписки о неразглашении. Со строгой ответственностью, осознайте это.

Мы кивнули.

— И последнее, два организационных вопроса. Первый: группа отправится на гравилёте. «Уазик» не способен решить вопрос переправы. Что у вас за лодка, напомните?

— Надувная, из ПВХ, с транцем и подвесным «двухтактником», — ответил Спика.

— Троих потянет?

— Легко! По Дуромою ходили.

— Но прицеп для её буксировки всё равно понадобится, так? Это повышенный расход топлива, демаскировка и возрастающая вероятность отказов.

— А если сразу на моторке? — предложил Мустафа,

— Стоит ли с самого начала разрушать чужой план и отклоняться от настоятельно предложенного маршрута? — вопросом на вопрос ответил Дед, пожимая плечами. — А в свете отчасти обоснованных предположений, что в реке водятся рогатые монстры… Кроме того, как и в автомобильном варианте, в этом случае на той стороне вы останетесь без транспорта, это неприемлемо. Поэтому глайдер.

— Принято, — за всех ответил я.

— Второе, и самое неприятное, товарищи спасатели… Кретова в разведрейд не идёт.

В этот момент я подумал, что Кретову придётся откачивать нашатырём. Даже бросил взгляд в сторону шкафа-аптечки в дальнем углу. Ирина сидела с ошарашенным лицом, руки плетьми.

— Как же? — в отчаянии прохрипела она.

— Сейчас объясню. Операция вам поручена сложная, рискованная, всякое может случиться. Нельзя при таких рисках позволить пропасть сразу всем ведущим специалистам. Нет у меня права так подставлять гарнизон и всё его дело, я за всю Пятисотку отвечаю! Кроме того, все эти больничные приключения не случайность… Вдруг что-то случится со мной? Подумайте! В этом случае управление должна перехватить опытная и авторитетная, прежде всего среди служивых, личность. Знакомая со всеми аспектами нашего существования, от мирного строительства до боёвки. Такой человек должен иметь многочисленные связи как внутри гарнизона, так и вовне, во всех поселениях, прекрасно ориентироваться в политической обстановке, владеть оперативной ситуацией. И это только Кретова… Не интендант и не завхоз. Ну, и текучка. Первая группа будет практически выключена, в других группах спасателей с таким опытом нет. Мало того, тебе, Ира, нужно будет сформировать оперативную маневренную группу, способную в случае необходимости прийти на помощь разведчикам, и мониторить обстановку. Вот почему я так решил. Поняли?

— Так точно, — вразнобой откликнулась группа, и только Кретова промолчала.

— Хорошо. Теперь изучите допуски, — он достал тонкую кожаную папку, — Подписывайте, и на этом всё. Послезавтра жду вас с отработанным до мелочей планом. Ирина, представишь для утверждения. Старшим разведгруппы назначается Рубин.