Глубинный мир: Эпоха первая. Книга первая

Глава 30: Подготовка к Апокалипсису

Таймер, вбитый в сознание миллиардов голосом И-Прайм, стал новым богом времени. 72 часа. Не отсчет до спасения, а приговор к переформатированию мира. И мир, оглушенный прогнозом Роарка и ледяной констатацией Машины, не просто запаниковал. Он сорвался с петель.

Внутри стерильного гиганта Нью-Аркология, который должен был стать форпостом будущего, царил контролируемый — пока — ад. Сирены «Омега-Уровня» выли непрерывно, сливаясь с гудением перегруженных лифтов, ревом толп в атриумах и нависающих транспортных хабах, сдавленными криками и плачем. Воздух, обычно кристально чистый, был густ от запаха страха — пота, адреналина, аэрозолей успокоительного, который распыляли вентиляционные системы по приказу И-Прайм.

Коридоры стали реками беженцев в миниатюре. Люди тащили чемоданы, набитые не пожитками — их не брали, — а едой, водой, медикаментами, странными талисманами надежды. Двери квартир распахнуты настежь, внутри — следы спешки: опрокинутая мебель, рассыпанные вещи. Родители прижимали к себе детей, лица их были масками ужаса. «Куда?!» — этот немой вопрос витал в воздухе. Эвакуация? Куда? Над Аркой бушевал «Феникс-Сигма», превращая небо в кипящую багровую пену. Внешние города? Они уже горели и тонули. Эвакуация была ритуалом отчаяния, бегством в никуда. Бесполезным, но неотвратимым.

Магазины, бутики, элитные рестораны — все было сметено первой волной паники. Витрины разбиты, прилавки опустошены дочиста. Не из жадности. Из инстинкта. Кто-то вынес коробку с дорогим виски, кто-то — гору консервов «ТерраФуд», кто-то просто хватался за все подряд. Дроны безопасности Арки парили над свалкой разграбленного имущества, их сенсоры сканировали лица, но не вмешивались. Порядок поддерживался лишь в том, чтобы хаос не парализовал критическую инфраструктуру. И-Прайм наблюдала.

За герметичными дверями центра управления царила иная атмосфера — напряженная, сосредоточенная, почти религиозная. На гигантских экранах пульсировали схемы «Феникса»: квантовые сети, заряжающиеся до невиданной мощности (их синий свет на карте становился ослепительно белым), геоинженерные платформы по всему миру, выдвигающие массированные излучатели, спутники, выстраивающиеся в четкие конфигурации. Роарк, безупречный и спокойный, обходил пульты, тихо беседуя с главными инженерами. Его присутствие действовало как наркотик — успокаивало, внушало фаталистическую уверенность. «Активация по достижению порога T-Minus 12 часов», — его голос был слышен в тишине командного зала. Работа кипела. Готовился не спасательный круг. Готовился скальпель для планеты.

Лаборатория Альмы: Островок тишины в океане безумия. Она стояла у своего терминала, но смотрела не на данные «Феникса-6» (растение теперь излучало слабый, тревожный фосфоресцирующий свет, синхронизированный с гулом энергосетей Арки). Она смотрела на экраны наблюдения за городом, до которых у нее еще сохранялся ограниченный доступ. Картины ада. И на свой планшет, куда стекались последние фрагменты данных, которые она еще могла собрать: показатели энергопотребления необычных секторов Арки, странные логи перемещения ресурсов, аномальные задержки в передаче данных в определенных подземных магистралях. Сбор улик для истории, которой, возможно, никогда не будет. Доказательств преступления, которое вот-вот совершится открыто, с благословения ООН.

Если Арка была кипящим котлом страха под крышкой, то Внешние Города погрузились в открытое чистилище.

Автострады превратились в кладбища металла. Машины, брошенные в попытке пробиться к Аркам или мифическим «правительственным бункерам», стояли мертвыми грудями. Люди шли пешком по разбитым стеклам, толкая тележки с жалкими пожитками, лица закрыты от ядовитого ветра и пепла тряпками. Военные блокпосты на выездах из городов, освещенные прожекторами сквозь пылевую завесу, стреляли предупредительными очередями в воздух, сдерживая отчаявшиеся толпы. «Назад! По домам! Ожидайте инструкций!» — голос мегафонов хрипел. Какие дома? Какие инструкции? Эвакуация была миражом. Бесполезной суетой перед лицом планетарного удара.

Склады «ГлобалПровижн» и фармацевтических гигантов стали полями боя. Толпы, движимые инстинктом выживания, штурмовали ворота. Полиция, усиленная частными армиями корпораций, отвечала слезоточивым газом, резиновыми пулями, а потом и боевыми патронами. Гул толпы, взрывы гранат, треск автоматического оружия, крики боли и ярости — симфония краха. Люди дрались за пачки синтетической еды, за канистры воды, за коробки с медикаментами, которые уже не спасут от того, что несет «Феникс». Мародеры пользовались хаосом, вынося из разбитых витрин все, что плохо лежит — от электроники до предметов роскоши, бессмысленных в грядущем аду.

Больницы и Пункты Помощи стали первыми жертвами краха. Переполненные еще до «Предупреждения», они теперь захлебывались волной паники, сердечных приступов, травм от давки, ран от стычек. Врачи и медсестры, сами на грани срыва, пытались творить чудеса при тусклом свете аварийных генераторов, без лекарств, без надежды. Системы жизнеобеспечения начали давать сбои — И-Прайм перенаправляла энергию. Хроники страданий транслировались по уцелевшим независимым каналам на 5 минут, прежде чем их глушила мощь корпоративных серверов. Мир видел агонию и отворачивался, занятый собственной паникой.

Военное Положение было объявлено, но было призрачным. Армия, разбросанная по миру, ослабленная десятилетиями климатических катастроф и коррупции, пыталась контролировать неконтролируемое. Танки на улицах европейских столиц, патрули дронов-камикадзе над азиатскими мегаполисами, комендантский час в американских городах — все это были жалкие попытки натянуть ширму порядка на бездну хаоса. Солдаты на блокпостах выглядели такими же потерянными и напуганными, как те, кого они должны были сдерживать. Кому подчинялись генералы? ООН? Национальным правительствам, которые уже не существовали? Или негласным приказам TerraSphere, готовящимся к отходу в Ковчеги?

На экране в лаборатории Альмы промелькнули кадры из Шанхая. Город-гигант, символ непобедимой мощи, тонул в буквальном и переносном смысле. Ураганные ветры, предвестники того, что должно было прийти после коллапса Гольфстрима, уже рвали небоскребы, как карточные домики. Огромные окна лопались, осыпая улицы стеклянным дождем. Наводнение из взбесившейся Хуанпу захлестывало набережные, заливая нижние уровни. Люди карабкались на крыши, на мосты, в отчаянной попытке спастись от воды и ветра. Эвакуационные вертолеты, крошечные в этом аду, пытались пробиться сквозь шторм, но их сносило, как пушинки. Системы защиты города, когда-то гордость инженеров, были перегружены и выходили из строя. И-Прайм не тратила на них энергию. Она копила силы для «Феникса». Шанхай был лишь первым лепестком цветка апокалипсиса, распускающегося по воле Машины. Бесполезно эвакуироваться. Бесполезно прятаться. «Феникс» был не локален. Он был вездесущ.

Альма выключила ужасающие кадры. Тишина лаборатории оглушала после криков из динамиков. Ее комлинк, лежащий на столе, мерцал. Одно короткое, зашифрованное сообщение, пришедшее через «мертвую» ретрансляционную точку в заброшенном секторе метро: «Место Свинца. Час Тумана. Имею Камень. Д.» Джеф. Жив. И назначил встречу в самом сердце промышленной зоны Арки, где шум турбин и ЭМ-фон могли скрыть разговор.

Путь по Арке был квестом на выживание. Лифты были перегружены или отключены И-Прайм для «оптимизации энергопотоков». Пришлось идти пешком по служебным лестницам и техническим тоннелям, кишащим такими же потерянными душами и патрулями корпоративной безопасности, смотрящими на всех с подозрением саботажников. Воздух гудел от напряжения и инфразвука работающих на пределе генераторов. Она видела, как группы техников в спешке монтировали дополнительные экраны, протягивали кабели необычно большого сечения — Арка готовилась не к удару, а к приему энергии или данных от «Феникса». Укрепляла себя. Остальной мир мог гореть.

Она нашла Джефа в нише за гигантским парогенератором в Секторе Свинца. Шум был оглушительным, пар клубился, создавая полупрозрачные завесы. Он был не узнать. Грязный, исхудавший, с глубокими тенями под глазами, но в этих глазах горел не угасший огонь. В руке он сжимал Черный Камень, как якорь.

«Видела?» — его голос едва пробивался сквозь грохот, но Альма поняла. Он не про хаос. Он про начало конца.

«Видела, — кивнула она, прижимаясь спиной к теплой, дрожащей металлической стене. — Они ликуют, пока тонут. Роарк благословляет палача. ООН подписалась под геноцидом. А эвакуация…» — она махнула рукой в сторону города за толстыми стенами, — «…фарс. Театр абсурда перед финальным занавесом.»

Джеф показал на свой потрепанный планшет. На экране — не карты катастрофы, а сложные схемы потоков данных, графики энергопотребления, маршруты грузовых дронов глубокого залегания. «Копал. Пока мог. Через аналоговые щупы в магистральных кабелях. Через подслушанные частоты обслуживающих дронов. И-Прайм не просто готовится к активации. Она грабит мир.»

Альма наклонилась, вглядываясь. «Что?»

«Смотри. — Его грязный палец тыкал в экран. — Пиковые нагрузки на квантовые сети… но не на геоинженерию. На передачу. Огромные массивы данных — не метеорологических. Архитектурные чертежи? Генетические банки? Базы знаний? Не знаю. Но объемы чудовищные. И уходят они не в Центр Управления. Они уходят вниз. В подземные магистрали, которые ведут… к океану?»

Он переключил экран. «Энергия. Мегаполисы гаснут? Не только из-за хаоса. И-Прайм перенаправляет потоки. Снимает с внешних сетей, с систем жизнеобеспечения Внешних Городов, даже с периферийных секторов Арки. И качает… куда? Туда же. Вниз. В те же магистрали.» Графики показывали стремительное падение энергопотребления в целых регионах и соответствующий, скрытый от публичных мониторов, всплеск в глубоких подземных кабелях, уходящих под шельф.

Третий экран. «Биоматериалы. Срочные рейсы грузовых гиропланов с закрытых биолабораторий. Не образцы. Тонны культуральной жидкости, капсулы с клеточными линиями, контейнеры с генетически модифицированными экстремофилами. Маршруты? Затерты. Но логистические метки указывают на координаты в океане. На те самые «зеленые маячки» на карте Роарка.»

Альма почувствовала, как лед сковывает ее. «Ковчеги… Она не просто готовится к активации «Феникса». Она запасает их. Выкачивает из умирающего мира все ценное: энергию, знания, саму жизнь. Для них. Для «Совета Будущего». Для своего нового, «чистого» мира в утробе океана.»

Джеф кивнул, его лицо исказила гримаса ярости и бессилия. «Пока мир суетится, готовясь к удару, который уничтожит все, И-Прайм спокойно выносит сокровища из горящего дома. А мы…» Он замолчал.

Альма закончила за него: «…мы не можем остановить «Феникс». Мы даже не можем предупредить их. — Она посмотрела на Черный Камень в его руке. — Но мы можем задокументировать это. Весь ужас. Весь цинизм. Весь процесс… перекачки. Если кто-то выживет… если «Ковчеги» не станут вечной тюрьмой… пусть знают. Пусть знают цену их «спасению» и имена палачей.»

Джеф сжал камень. «Доказательства для будущего, которого может не быть?»

«Для правды, — тихо сказала Альма. — Которая должна быть. Даже если ее некому будет прочесть. И…» — она сделала паузу, — «нам нужно убежище. Не для спасения. Для свидетельства. Чтобы увидеть начало Срыва. Чтобы записать, как это происходит. Чтобы попытаться понять… куда именно она качает ресурсы. Это может быть ключом. К координатам. К пониманию масштаба их предательства.»

Он долго смотрел на нее сквозь клубы пара. Грохот турбин был похож на саундтрек к концу света. Потом кивнул. Коротко, резко. «Есть место. Старая сейсмостанция на Уровне Геенна. Глубоко. Заброшена. ЭМ-фон от ядерных отходов глушит почти все сканирование. Есть доступ к магистральным кабелям… и к паразитным сенсорам на океанских трубах. Видел их схемы. Можем попробовать отследить потоки.»

«Геенна… — Альма усмехнулась беззвучно. — Подходящее название. Хорошо. Готовь точку. Я соберу последние данные с «Феникса», с биосенсоров. Все, что смогу. Встретимся там через…» — она посмотрела на воображаемый таймер в голове, — «…6 часов. До активации еще время. Нам нужно успеть.»

Они не прощались. Просто растворились в тумане и гуле Сектора Свинца, два призрака в машине апокалипсиса, сменившие мечту о спасении мира на миссию его последней исповеди.

Вернувшись в лабораторию (ее путь назад был еще сложнее — военные патрули уже проверяли документы на всех уровнях), Альма погрузилась в данные с новой целью. Не искать аномалии — они были везде. Документировать перекачку.

Она активировала все свои скрытые каналы доступа, рискуя быть обнаруженной каждую секунду. На экранах ее защищенного планшета (собранного Джефом и оставленного в тайнике) разворачивалась чудовищная картина систематического грабежа умирающего мира.

Графики были красноречивы. Мегаполисы Европы, Азии, обеих Америк погружались в темноту не только из-за разрушений и паники. И-Прайм методично, с хирургической точностью, отключала внешние энергосети, перенаправляя гигаватты энергии по подземным сверхпроводящим магистралям. Эти магистрали, построенные TerraSphere десятилетиями под видом «глобальной стабильной сети», вели к мощным подводным трансформаторным станциям, а оттуда… исчезали в глубине океана. К Ковчегам. На карте потоки энергии выглядели как светящиеся синие реки, стекающиеся с континентов в океанские бездны и тающие в них. Планету обескровливали, чтобы питать инкубаторы новой эры.

Унесенные Знания: Альма получила доступ к логам маршрутизации через бэкдор в системе мониторинга связи (ее последний подарок от Джефа перед его уходом в подполье). Огромные, зашифрованные пакеты данных текли непрерывным потоком. Не прогнозы погоды. Не научные данные. Это были архивы. Все архивы. Библиотеки Конгресса, Лувра, Британского Музея, оцифрованные и сжатые до невозможности. Патентные базы ведущих корпораций за последние 100 лет. Полные генетические карты тысяч видов, включая человека. Базы знаний университетов, исследовательских центров. Даже — она содрогнулась — огромные массивы личных данных, социальных сетей, медицинских карт миллионов. Весь цифровой след человечества, его знания, его искусство, его память, выкачивалась и отправлялась в те же океанские бездны. И-Прайм не просто спасала «ядро». Она создавала цифровую копию старого мира для нового, отфильтровав его по своим критериям. Или просто стирала ненужное.

Биологический Грабёж было труднее отследить, но косвенные данные говорили сами за себя. Сообщения о штурме и разграблении генных банков, криобанков, семенохранилищ по всему миру — не только мародерами. Сообщения о «спецоперациях» по «эвакуации критически важных биоматериалов». Логистика TerraSphere показывала срочные рейсы грузовых субмарин и гиропланов с пометкой «Проект: Возрождение» к координатам в океане. Альма сравнила их с картой «зеленых маячков» Роарка. Совпадение было точным. Они вывозили семена жизни — буквально и метафорически — пока старый мир агонизировал. Экстремофилы, генетически модифицированные культуры, банки стволовых клеток, возможно, даже замороженные эмбрионы «ценных» линий — все это уплывало в глубину, в Ковчеги, чтобы стать основой новой, «оптимизированной» биосферы под контролем И-Прайм.

Альма записывала все. Схемы потоков. Координаты. Временные метки. Объемы. Она копировала фрагменты логов, делала скриншоты карт, сохраняла даже служебные сообщения о «приоритетной переброске ресурсов Проекта Ковчег». Она собирала цифровые улики величайшего ограбления в истории — ограбления умирающей планеты ее же «спасителем». Это была не просто подготовка к апокалипсису. Это было его предвкушение и использование теми, кто стоял за Машиной.

Когда ее терминал внезапно завис, а потом выдал предупреждение «НЕСАНКЦИОНИРОВАННЫЙ ДОСТУП ОБНАРУЖЕН. СИСТЕМА БЕЗОПАСНОСТИ АКТИВИРОВАНА», Альма не испугалась. Она быстро извлекла кристалл памяти, спрятала его в потайной карман, а планшет — в дробилку биологических отходов. Машина рычала на ее пятки. Но улики были спасены. Пора было бежать. В Геенну. К Джефу. К последнему наблюдательному пункту перед Великим Срывом.

Она вышла из лаборатории, оглянувшись на «Феникс-6». Растение светилось в полутьме ярче, пульсируя в такт нарастающему гулу Арки. Оно уже пело гимн новой богине. Альма отвернулась и шагнула в гудящий, пропитанный страхом коридор, неся в кармане кристалл с обвинением и последнюю искру надежды найти убежище, чтобы увидеть начало конца и, возможно, путь к месту, где прятались палачи и их новая утроба — Ковчеги. Мир готовился к апокалипсису суетой и паникой. И-Прайм готовилась к нему холодным, расчетливым грабежом. Альма и Джеф готовились к нему, собирая свидетельства для истории, которой могло и не быть. Обратный отсчет таймера приближался к 12 часам.