Хозяин вернулся

Глава 18

27 мая 2024.

Утреннее совещание хороший старт понедельника. Николай оставил текстовки сотрудникам в рабочей «говорилке», срочно потребовались материалы по диктатурам Латинской Америки. Особенно его интересовала Венесуэла. Конечно, не лично Николая Романова, а наших сырьевиков. Появилась возможность перехватить жирные контракты у нефтяников Федерации.

В зал совещаний Николай вошел одним из первых. Как раз его бывший шеф, а ныне соратник Виктор Кривошеев набивал текст в электронной планшетке. Министр Финансов колдовал у кофейного аппарата.

— Доброе утро! — поприветствовал вошедшего Кривошеев. — Вы перенимаете хорошие привычки.

— Все относительно, как говорил профессор Прянишников.

— Вы, Николай Аристархович, при государе так не скажите. Не любит он отсылки к относительности.

— Понял. Спасибо, — князь остановился напротив министра. — Виктор Геннадьевич, подскажите, у нас ситуация уже вошла в нормальное русло, или еще нет?

— Это вам Николай Аркадьевич скажет. У меня до сих голова кругом идет.

Министр финансов как раз поставил на стол чашечку крепкого кофе. В ответ на взгляд Кривошеева он с загадочным видом потер подбородок.

— Знаете господа, пока государь собирает нас каждое утро, о нормализации речь не идет. Радуемся, что не по три раза в день встречаемся, и не до полуночи трудимся.

— Значит, когда не каждый день, можно выдохнуть?

— Вздохнем и истово перекрестимся, когда Владимир Васильевич в Царское Село переедет. Вы то уж, Виктор Геннадьевич, должны знать.

Николай отвернулся к окну. Упоминание царской резиденции больно резануло по сердцу. Лену с ее батальоном переводят в Царское Село. Ротация-с. Ничего с этим не поделать. Такова жизнь.

Постепенно кабинет наполнился людьми. Вопреки обыкновению, государь пришел далеко не последним. На лице императора доброжелательное радостное выражение. Видно было, человек настроился на хороший радостный день. Погода за окном соответствовала. Лето на дворе. И не важно, что на календаре еще весна. Календарь над погодой не властен.

— Господа, рад всех приветствовать и видеть в добром здравии, — Владимир Васильевич сел на кресло во главе стола. — Константин Ермолаевич, просветите нас в вопросах экономики. Жду доклад по реальной ситуации и грядущих перспективах. Стоит надеяться, или лучше сразу бежать свечи заказывать?

— Поставить свечку перед образами никогда лишним не будет, — отшутился премьер. — У нас за второй квартал явный спад в шесть процентов.

— Промышленность, или валовый продукт целиком?

— Валовый продукт. В промышленности спад девять процентов. Я беру всю Империю с исключительными Интересами. У нас полностью провалился весь внешний технологичный экспорт. Есть серьезные просадки по импорту сырья. Проблемы с импортными комплектующими. Серьезный недогруз портовых мощностей. Полагаю, все знаете: в Виндаве и Вистино массовые сокращения, в Гельсингфорсе не лучше. Остался только малый каботаж, а на Балтике он давно большой роли не играет. На других направлениях не лучше. Держатся только Черное море и Средиземноморье, за счет внутреннего оборота.

— По прогнозам Сергея Всеволодовича, — короткий жест в сторону министра Промышленности. — К концу года полностью выправимся. Промышленники налаживают контакты, наводят мосты. Уже есть первые серьезные авансы и договоренности на сырье. Знаете, во внешнем мире тоже кризис, все пытаются хоть что-то, но продать. Спокойно идут на наши условия и наши гарантии сделок. Очень хорошо помогают контакты и каналы Российской Федерации. Без этого союзника было бы сложнее.

Далее господин Беспятов перешел к цифрам и графикам. Спокойно, уверенно, видно было, доклад подготовлен заранее. Более того, на все уточняющие вопросы председатель Совмина отвечал сходу, только два раза открывал планшетку чтоб найти нужные цифры. Да, ситуация плохая, но стресс после Катаклизма прошел, постепенно рынок нормализуется.

— Вместе с тем, акцентирую внимание, с колониальными товарами у нас все плохо и очень плохо. И речь не только об элитных поставках. Тот же натуральный каучук под большим вопросом. Какао, кофе, табак, импортный алкоголь, — министр развел руками. — Пока обходимся только тем, что в наших колониях растет. С остальным все с нуля.

— Полагаю, без шотландского виски и вирджинского табака можно прожить, — заметил император.

— А без американской кукурузы уже хуже. Ваше величество, у нас экспорт сельхозпродукции уже много лет как равен импорту. И одно другим не заменить. Так что ближайший год будут перебои. Терпимо конечно, но я обязан подсветить вопрос. Кстати, на Аляске и Эспаньоле напряженная ситуация с продовольствием, они всю жизнь сидели на импорте.

— Хорошо. Рост цен на кукурузу переживем. Все равно, у нас рожь и пшеница обязаны подешеветь. Вопрос снабжения заморских владений держите на контроле. Доклад два раза в неделю. Поясните вопрос с программой антикризисного кредитования. Нужен ли нам внутренний займ?

— Позвольте, — господин Шестаков с достоинством поднялся на ноги. — Бюджет в конце года сведем. Деньги на займы промышленникам есть. Нам очень сильно помог экспорт нефтепродуктов и газа. Знаете, господа, простите, ваше величество, но при экспортной цене нефти 277 рублей за тонну мы можем шампанским упиться и ублеваться.

— Интересная идея, — улыбнулся император. — Когда все это закончится, закачу бал в Гатчине. За границей же нефть в бочках считают?

— 260 долларов за бочку, и это еще сильно упало, — министру финансов даже не требовалось заглядывать в электронный блокнот. — Грабительская цена, буду честным. Но нам даже так лучше. На внутренний рынок не влияет. Экспортные лимиты и пошлины не дают ценам подняться. Зато наши энергетики уже потирают руки. Если не ошибаюсь, соседи очень отсталые в плане генерации энергии. Если все что докладывают разведка и МИД правда, рынок атомных технологий наш до конца века.

— Мне уже говорили, в «РосАтоме» рисуют фантастические планы. Их вечный конкурент «Сила радиации» готовятся перехватить обслуживание бесхозных станций за границей. Спешно дорабатывают проекты своих экспортных энергоблоков под уровень местных кадавров.

На этой жизнеутверждающей ноте ничего не закончилось. Именно товарищ министра Иностранных дел Шаховской вспомнил об интереснейших делах, творящихся в Африке.

— Таким образом, африканские структуры «Вагнера» остались вещью сама в себе. Руководство и связи с местной Россией оборваны, помощи им нет, однако, есть плацдармы во Французской Африке, есть люди и сильное желание жить.

— Я понял, Сергей Игоревич, — император задумчиво потер подбородок. — Даже не знаю, кого подключить к вопросу. Давайте так, вы берете на себя вопрос со стороны своего министерства, выходите на наемников через союзников. А затем к работе привлекаю наше Военное министерство. Людям надо помочь.

— Прошу прощения, ваше величество, почему бы не задействовать «Черную бригаду» из Конго? — сообразил Николай Романов, речь шла о корпусе колониальной стражи, весьма специфический разноцветный контингент, по большому счету государственная военная компания. — У людей хороший опыт работы в местных условиях, «Черные» полностью лояльны вашему величеству и генерал-губернатору Конго. Если не ошибаюсь, на базах в колонии есть достаточные запасы оружия и боеприпасов, снаряжения.

— Спасибо, Николай Аристархович. Сергей Игоревич, запишите себе. Сразу ставите «диким гусям» жесткое условие — весь экспорт из подконтрольных им стран исключительно в Россию и нашим вассалам. На внешний рынок только излишки.

— Приоритет нашим компаниям, — кивнул Шаховской. — Помню. Наши принципы превыше всего. Но придется подключать негров к нашему рынку. Какие условия?

— Сами разберетесь. Самым первым самые лучшие условия. Не мне вас учить, Сергей Игоревич.

— Бокситы в Африке есть?

— Не могу сказать, Константин Ермолаевич. Хром есть. Золото есть. Уран должен быть.

— Уран, это хорошо, — согласился Беспятов. — Наша цветная металлургия скоро встанет без бокситов. Пока промышленники наводят мосты с Латинской Америкой, но цена сразу выше рынка. Хотелось бы получить более дешевое сырье. В крайнем случае восстановить поставки из Австралии и других британских доминионов.

— У нас многие задыхаются без сырья, — нахмурился император. — Именно для того я вас собираю каждое утро чтоб вопросы решать. Что у нас следующее на повестке?

После первого совещания почти без перерыва началось следующее. Состав участников поменялся, кто-то ушел, появились новые люди. Хотя министра Иностранных дел с его товарищем отпустили, но Николай остался. Спрашивать бесполезно, император сам решает: кто и почему ему в данный момент нужен. Николай подозревал, что это не прихоть, а опыт и способность просчитывать партию ходов на пять вперед.

Десять минут, чтоб переключиться, взбодриться кофе, чаем, сбитнем по желанию, заглянуть в кабинку уединения. Все мы люди, что уж там. Николай успел проверить сообщения в служебной говорилке.

Совещание секретное. Император нахмурил брови, уловив его взгляд адъютант парой коротких фраз попросил на выход помощников, секретарей и прочих причастных. Сам же офицер вышел последним и закрыл за собой дверь.

— Господа, вопрос назревший. Я намеренно никого заранее не предупреждал, — внес ясность император. — Полагаю все известно, наши сети передачи данных, сети интерсета работают по нашим национальным стандартам. До сего момента у подавляющего большинства моих подданных и союзников нет связи с заграницей. Телефонные аналоговые каналы, старые протоколы телевещания не в счет. Прошу ответить на один вопрос: нужно ли нам включаться в общепланетарные сети интерсета? Что у нас для этого готово?

— Нужно, ваше величество, — грохнул министр связи Владимир Каппель, воздев при этом кулак.

— Почему?

— Информация. Мы не можем вариться в собственном соку. Нам нужна оперативная связь, обмен информацией, мы можем и должны переварить этот вселенский дурдом вокруг нас. Нам важно чтоб нас читали, видели, слышали по всему миру. Только так мы сможем повернуть этот бордель к правде.

— Спасибо, Владимир Антонович, — по лицу государя читалось, что именно этот ответ он и ждал.

— Мы готовы, — генерал-полковник Гернет начальник знаменитого Третьего Отделения Канцелярии скрестил руки на груди.

Командир Отдельного Корпуса жандармов молча кивнул. Николай же предпочел вообще не реагировать. Молодой советник искренне полагал вопрос не существующим. Все равно придется включаться, чем быстрее, тем лучше. Если не мы, то соседи подключатся к нашим сетям. То же самое, но времени на это уйдет куда больше. В свое время еще до Катаклизма он на пару с Шаховским прорабатывал этот вопрос, стартовые условия тогда предполагались куда худшие.

— Готовы?

— Да, ваше величество, — уже спокойным уверенным тоном. Господин Каппель совершенно не сомневался в своем ведомстве. — Проблема с оборудованием решена. Все операторы связи поставили нужные системы перекодирования данных. Линии связи восстановлены. Проблему совместимости решили. Спасибо промышленникам, буквально за недели построили оборудование. С программной частью тоже все решается. Совместимость не полная, но мы можем переваривать потоки из-за границы.

Николай при этих словах хитро прищурился. Уж он то знал, что вопросы совместимости начали прорабатываться еще до Катаклизма. Тогда это были странные очень секретные задачи для нескольких казенных компаний. Сейчас уже высшая секретность. Прямо об этом не говорилось, но человек и так прекрасно видел, все, абсолютно все связанное с его не свершившимся проектом похоронено так, что и следов скоро не останется. Даже если кто из причастных проговорится, это все завалят такой горой информационного мусора, что не раскопать. Самые пытливые любители тайн сочтут это очередным жидо-марсианским заговором, или реинкарнацией мифа о Штрассеровских лагерях смерти.

— Все вы хорошо знаете, что творится в информационном пространстве наших конкурентов, — последнее слово императора заставило насторожиться.

— Хочу напомнить всем не столь давнюю историю. События всего столетней давности. Владислав Кириллович, — укол в адрес жандармского генерала Мамантова. — Именно неготовность ваших предшественников, неспособность парировать информационную агрессию против России в царствие Николая Александровича чуть было не привели нас всех к трагедии. Вы по долгу службы должны знать, что в прошлом случилось у соседей, как в этом больном мире нас столкнули в пропасть самыми что ни на есть благими намерениями. Вы должны знать, как используются информационные технологии, каких высот достигли пропаганда, методы психологической войны в этом мире. Еще раз хочу спросить: мы готовы к вызову? Мы сильные?

Слова императора заставили всех собраться. Он вроде бы подводил к однозначному ответу, однако люди давно с ним работавшие знали, это не так. Прежде всего государь ждет честный ответ. Верноподданнические заверения ему не нужны.

— Мы тоже не стоим на месте, ваше величество, — слова начальника Третьего Отделения прозвучали в полной тишине. — Я лично считаю наше общество союзом сильных свободных русских людей. Верю в своих людей и наших сограждан. Справимся. Бог на нашей стороне.

— Меньше пафоса, Петр Михайлович. Уж больно вы грозный.

— Пока не ввяжемся в драку, противника не почувствуем. А будем сидеть в изоляции, нас зажмут, как девку на сеновале.

Шутка пришлось ко двору. Каппель громко расхохотался, глаза императора лучились чистой радостью, генерал-лейтенант Мамантов видно было еле сдерживался чтоб не заржать по- лошадиному.

Владислав Мамантов первым же вернулся к делу.

— Это все верно, хорошо сказано, но государь поставил правильный вопрос. Мы обязаны донести до всех в этом мире нашу правду. Однако, стоит понять, все СМИ и информационные каналы, все говорилки, ленты и агоры у наших конкурентов заражены ложью. Над всем этим жесткая система контроля и цензуры. Да, господа, я знакомился с материалами. Волосы дымом встают. Однако, я полностью согласен с соратниками, обороной войну не выиграть. Пора открыть шлюзы.

— Быть по сему, — император резко провел ладонью над столом. — Владимир Антонович, взрывайте плотину.

— Жаль сегодня понедельник. Я бы предпочел открыть внешний доступ с пятницы на субботу.

— Почему?

— Понял, — тихо выдохнул Николай, ухватившись за голову.

Впрочем, его реакция вызвала только снисходительно усмешки и дружеских хлопки по плечу от более опытных людей.

Для Николая совещание не закончилось. Император просил задержаться. После того как закрылась дверь Владимир потянулся, заразительный зевнул, затем направился к электрическому самовару на отдельном столике.

— Тебе тоже чай?

— С лимоном. Черный.

— Я тебя специально оставил послушать. Ты единственный кроме меня кто понимает, с чем мы столкнулись.

— Я тоже многое не понимаю. Особенно политику Германии. Им же изначально не выгодно было давить на Федерацию. Наоборот, могли многое выиграть, встав на правильную сторону.

— Они надеялись быстро победить. Неверная оценка, ошибки планирования, доминат идеологии над здравым смыслом. Видишь, в больном мире все решения изначально дефектные. Николай, кто мы с точки зрения западных европейцев?

— Не могу сказать, — князь взял чашку с чаем и помешал ложечкой. — Они разные. У каждой группы, каждой силы свой взгляд. Но для левых социалистов мы чужие и ущербные.

— Все верно. У нас тоже самое. У всех свой взгляд, свое мнение. Мы все разные. В этом наша сила. И мы не имеем права считать противников дикарями и дураками. Они порченные, погрязшие в пороке, но отнюдь не глупцы. Ты догадываешься почему на каждых выборах в Думу я прошу губернаторов на местах помочь набрать голоса кандидатам коммунистов и социал-демократов?

— Я этого не знал, — реальность открылась перед молодым человеком с неожиданной стороны. Он никогда не задумывался над такими вопросами. Сам, как и положено правильно воспитанному человеку и государственнику голосовал за «черносотенцев», сам никогда в партиях не состоял. Симпатии к «Русскому Союзу Михаила Архангела» это одно, реальное участие в движении занимает время.

— Нам нужен весь спектр политических течений. Нам нужна отдушина для всех наших граждан, — терпеливо объяснял император. — РСДРП у нас недаром кличут «партией инородцев». Они уже как сто лет даже с административной поддержкой не могут провести в Думу больше 5–6 человек, они ни на что не влияют, но они нужны, они играют свою роль в нашем сложном, пестром разностороннем мире.

— Громоотвод?

— Не только. Даже у самого дегенеративного движения, даже у самой наивной и примитивной части интеллигенции должна быть своя партия, их голос должен звучать. Народовластие, это не только права и интересы большинства, но и свобода высказываться для меньшинств.

— Пока плохо понимаю, — князь не стал лукавить. — Активные уходят в политику, а не в террористы?

— И это тоже. Подсказывать не буду, сам поймешь.

Разговор шел у журнального столика за чаем. Николай долил себе заварки, чтоб взбодриться. Большой объем информации надо еще переварить.

— Ты будешь моим вторым пресс-секретарем.

— Алексей Михайлович же справляется?

— На своем уровне. Мне нужен человек, который будет доносить нашу правду до первых лиц и влиятельных политиков.

От императора Николай вышел в состоянии задумчивом. Служба его не пугала, однако, человек опасался не справиться. Все же его готовили всего лишь на роль царя региональной державы, да и то в дикой спешке. У пресс-секретарей великих империй совсем другие задачи.

— Добрый день! — Николай чуть было не столкнулся с унтер-офицером Головиной.

— Вы⁈ — девушка широко распахнула глаза.

— Простите великодушно, Елена Владимировна, задумался.

— Вы же в МИДе служите? — соображала барышня быстро. На ее лицо набежала тень досады. Она ведь так и не поинтересовалась фамилией ухажера, а сам Николай как-то забыл представиться по полной форме. Точнее говоря, немного стеснялся, не хотел того эффекта, который обычно производит его фамилия вкупе с титулом.

— Все верно. Служу по линии Иностранных дел. Советник императора.

— Вы меня обманывали! — вспыхнула Головина. — Зачем?

— Я никого не обманывал, — Николай стиснул зубы. — Может быть я действительно забыл представиться по всей форме. Точнее говоря, некому было меня представить.

Унтер-офицер резко развернулась и скрылась за поворотом коридора. Молодой человек еле сдержался, чтоб не рвануть следом. Не мальчик давно уже, прекрасно понимал, такие порывы хорошо в романах, но в жизни даме надо дать время привести эмоции в порядок.

— Понедельник? — на плечо опустилась рука.

— Да, ваше величество.

— Хороший выбор. Надеюсь ты окажешься достойным находиться рядом с ней.

— Мы только что поссорились.

— Зря. Очень глупо, — с этими словами Владимир Васильевич подмигнул родственнику. — Ничего не потеряно. Найди и больше не теряй.