Хозяин вернулся

Глава 25

19 июня 2024.

Всю ночь лил дождь. Максим по привычке поднялся в семь утра. Первым делом поставил чашку в кофе-машину и выбрал «черный крепкий». Затем вышел на балкон. На улице лужи, асфальт мокрый. Свежо. Воздух чистый. Город уже не спит. Будний день. На улице поток машин. Вон к остановке подходит большой автобус. Что интересно, на аккумуляторах.

Вот еще местный нюанс, почти весь общественный транспорт электрифицирован. Говорят, на периферии автобусы на бензине еще дорабатывают свой век, но в европейской России и Сибири все на электричестве. Но зато электрические легковушки явление редкое. Как понял Максим, настоящие русские считают «электрички» дамскими игрушками, ненастоящими машинами.

Вчера с Мариной ездили в салон «Ярса», затем зашли в автомагазин «Рено». Разумеется, о покупке и речи нет. Прицениться, вживую посмотреть, пощупать на чем в царской России люди ездят. Заглянули на полчаса, а потратили полдня. Всю дорогу домой Максим молчал, переваривал впечатления. Марина пыталась разговорить мужа, но после второй ответной реплики невпопад, сообразила, что лучше этого не делать.

В салоне «Ярославских моторов» Максим буквально прилип к огромному, доминирующему «Егерю». Потрясающая машина. Огромный рамный внедорожник. Слово «джип» в этой России как-то не прижилось. Автомобиль выглядит как настоящий покоритель пространств, снисходя поглядывающий на обычные легковушки, как породистый мастифф на всякую повизгивающую декоративную мелочь.

Цена конечно тоже впечатляет. В зависимости от комплектации и мотора от двенадцати с половиной до двадцати тысяч рублей. Хотя, если пересчитать на федеральные рубли, самый простой «Егерь» стоит всего восемь миллионов триста тысяч. Как уже понял Максим для местных это не такие уж и большие деньги. А то, что восьмицилиндровый мотор прожорлив, то это считается нормальным. На бензине в настоящей России экономить не привыкли.

Конечно тяжелый рамный внедорожник не для всех, но вон рядом седаны и хетчбеки с ценником в четыре-пять тысяч рублей. Есть варианты еще меньше и дешевле. Из разговора с прикащиками узнали, что на вторичке можно найти достаточно приличные машины в половину цены новой.

Однако настоящее потрясение Максим получил, когда узнал, что даже самые простые модели имеют ресурс мотора в 500 тысяч верст. А на более серьезные авто ставят «миллионники». Коробки, подвеска, кузова повышенной долговечности. После этого Максим уже другими глазами смотрел на окружающий мир. Характерная черта, особое свойство этого мира, это фантастической страны и удивительных людей.

Да, надежность — ключевое слово. Не только техника, люди вокруг сильные и надежные. Уж Максим то успел это оценить.

— Доброе утро! — прозвучал за спиной голос Марины. — Какие планы на день?

— Дети проснулись? — закономерный вопрос. Каникулы.

— Витя кажется поднялся, — Марина прижалась к мужу со спины и положила голову ему на плечо. — Что делать сегодня будем?

— А ты сама что хочешь?

— Я много чего хочу, — задумчивым мурлыкающим тоном.

— Думаю прогуляться в одно интересное место.

— Меня с собой возьмешь?

— Нет, — еле сдерживаясь чтоб не улыбнуться.

— Максим.

— Знаешь, Марина, я никогда в жизни не был в одном архиинтереснейшем заведении. Никогда не опускался до такого, даже не знал, где это находится, хоть и слышал постоянно.

— Давай, колись, — в глазах Марины горел огонек. Дама попыталась тряхнуть мужа за плечи. — Не тяни.

— Я никогда в жизни не был на бирже труда, — Максим с мечтательным выражением лица закатил глаза и выпятил подбородок.

— Да ну тебя! — прыснула Марина. Интрига удалась. — А что ты хочешь найти? Может лучше через объявления в интерсете? Ты же сам говорил, что хочешь сначала подучиться, диплом восстановить. А если в присутствии узнают? Нас не снимут с пособия?

— Не все сразу, — Максим дурачась поднял руки. — Не снимут. Я узнавал. Это оказывается целевое пособие специально для таких бродяг между мирами, как мы. Работные агрегаторы я изучал. Много непонятного.

— И?

— Думаю попробовать себя на самой простой работе. Если не понравится, всегда можно уволиться. Знаешь, здесь трудовое законодательство куда либеральнее чем той России. Примерно, как в США.

— И куда ты в возрасте и без образования?

— Посмотрим.

— Не боишься конкуренции с юграбами? — резонный вопрос. Марину как любящую жену заботило моральное состояние и душевное равновесие супруга. Ради этого она могла поступиться достатком, хоть и не говорила этого.

— Скорее придется конкурировать со студентами и контингентом типа нашего Митрофаныча.

Сам Максим конечно не собирался работать вместе с понаехами из диких стран и специфичных регионов. Успокаивало то, что в этой стране о такой вещи как дискриминация и не слышали. Точнее говоря, не считали ее чем-то нехорошим. Первое время у Максима глаза на лоб вылезали.

В объявлениях на работных страничках вполне спокойно указывались желаемый пол, возраст кандидата. Иногда встречались уже прочно забытые фразы: «Только для христиан», «Инородцам не беспокоить», «Белый европеец», «Приветствуется стройная фигура, привлекательность», последнее для дам конечно. Бывало и наоборот, так в один ресторан требовался помощник повара обязательно «крещеный кавказец». Видимо, заведение специализировалось на соответствующей кухне, потому как ресторан искал еще и половых с внешностью «горских или картвельских народов».

— Папа, мама! — в комнате затопали босые пятки, и в балконную дверь просунулась заспанное личико Лены. — А мы будем собираться в лагерь?

— Всенепременно. Списки изучили? Вот и давайте пробежимся по магазинам.

— После завтрака?

— А ты завтрак приготовила? Вечером конечно, я сегодня на работу выхожу.

— Папка, ты молодец!

Максим утрировал, когда упомянул биржу труда. Было такое ощущение, что в 21-м веке даже в этой стране биржа существует как данность традиции, не более того. Работу Максим нашел по объявлению. Подсобный рабочий в сборочный цех. Квалификация конечно ниже среднего, то есть на уровне дрессированной обезьяны, зарплата аж 70 рублей в месяц, но зато неполный рабочий день. Самое то, чтоб вписаться, освоиться, понять, куда и как плыть дальше.

Сегодня на два часа дня визит в контору, оформление, а завтра уже можно выходить. Как подозревал Максим его коллегами по работе будут студенты на подработке и контингент низкой социальной ответственности, кому по природе любой труд противен, а сидеть на шее земской благотворительности еще стыдно. То есть, не совсем испорченные люди.

— Папа, ты не забыл в школу зайти, прошение на лагерь подписать? — Лена росла девочкой серьезной, все помнила из того, чему придавала значение.

— Уже подписывал. Все оформлено, не переживай, — с этими словами пригладил растрепанные кудри дочки.

С лагерем на обоих детей действительно повезло. Все благодаря отцу Матфею. Летний детский отдых в имперской России дело популярное, но платное. Однако земский Попечительский комитет оказывается поддерживает контакт с Департаментом социального призрения и приглядывает за детьми из семей с трудным положением. Если же простым языком, отец Матфей предложил посодействовать в выделении бесплатных путевок за счет Земства.

— Как мне вас отблагодарить? — искренне обрадовался Максим, когда приглашение в школу вылилось в такой вот интересный разговор.

— Его благодарите, — школьный священник поднял перст. — Я делаю свое дело.

— И вам спасибо. Очень помогли.

— Вы русские, Богу молитесь, службы не пропускаете. Остальное само приложится, — улыбнулся в бороду Матфей.

Священник не обманул. Все решилось очень быстро. Таким образом младшие Марковы нежданно-негаданно оказались пристроены на целых три недели лета. Скаутский лагерь на берегу Волхова. Не элитный, не специализированный черносотенный, туда случайному человеку не попасть. Однако, так даже лучше, меньше нагрузки, больше свободного времени.

Дождь не повод нарушать привычный распорядок. После завтрака Максим вышел из дома на прогулку и пробежку. У торца дома навстречу попался новый жилец из собратьев по несчастью. Митрофаныч о нем рассказывал, но самому вживую встретить выдалось только сегодня.

— Добрый день! — встречный рыхловатый мужчина с обвисшими землистого цвета щеками махнул рукой.

— Здравствуйте! — Максим узнал его. В Новгороде не встречались, хоть и жили в одном доме. Максим изначально построил себе плотный распорядок жизни, удовольствия в пустопорожних разговорах с соседями никогда не находил.

— Извините за беспокойство. Вы тоже политический мигрант?

— Экономический.

— Вот это по-нашему, — улыбнулся сосед.

Вот теперь точно, все сомнения исчезли. Максим видел его один раз в Турции после катаклизма. Тот самый господин в широкополой шляпе и шортах возмущавшийся тем, что «Россию захватили белодельцы». Как видно, исторический факт не помешал человеку зарегистрироваться мигрантом, и видимо получать социальное пособие в царской России.

— Кстати, забыл представиться. Борисфен Михайлович.

— Очень приятно. Максим Викторович, — Марков еле сдержал рвущийся наружу смех: уж больно оригинальное у человека имя.

— Вы уже третий наш человек в этом районе. Предлагаю не теряться, русские всегда русским помогают.

— Спасибо.

Продолжать разговор желания не было. Максим вежливо попрощался и ускорил шаг. Утренняя пробежка и тренажеры в парке куда лучше болтовни на тротуаре с видом на парковку. Как следует размявшись, уже неторопливым шагом покидая спортивную площадку Максим вновь встретил нового соседа.

Борисфен Михайлович играл в шахматы в компании пожилых господ. Сосед сосредоточенно думал над комбинацией на доске потому и не замечал ничего вокруг. Максим Викторович же предпочел не мешать, увы, шахматы не являлись его любимым развлечением. Дело хорошее, мозги развивает, но как раз особых способностей к этой игре Максим в себе и не находил.

Третий раз за день судьба свела с Борисфеном ранним вечером. Максим шел от автобусной остановки, возвращался из конторы. Трудовой контракт подписан. Завтра на работу, вводный инструктаж, знакомство с коллективом, давно забытым делом. Планов громадье. Компания Максима не разочаровала, адекватные люди, вежливые. Зарплата вся официальная, об иных вариантах, кажется, здесь не подозревают. Хотя Максим считал, что не афишируют. Уж извините, но «серый» найм низкоквалифицированной рабсилы практикуется везде, где есть налоги. Люди везде одинаковы, никто не любит отдавать государству долю честно заработанного.

Сосед был не один. Курил на скамейке с Митрофанычем. При этом оба что-то с жаром обсуждали. Митрофаныч на удивление выглядел трезвым.

— Максим Викторович, рассудите нас, — Митрофаныч развел руками. — Господин Пороженкович завел крайне любопытный разговор о народной демократии. Вот вы как считаете, кто ближе к народу, социал-демократы или черносотенцы?

Максим чуть не поперхнулся от изумления.

— Плохо ориентируюсь в политике. У меня и избирательных прав нет, имущественный ценз не прохожу.

— Вот и вопрос возникает: кого представляет Дума? Где справедливость, когда у части населения нет прав?

— Права у меня есть, Борисфен Михайлович. Подозреваю, у вас тоже. Иначе не получили бы социальное жилье, — сухо прозвучал ответ. Спорить о политике во дворе Максим не собирался. Тем более в такой специфичной компании.

Однако, вежливо отвязаться от соседей не удалось. Слово за слово втянулся в разговор. Борисфен пытался развернуть тему социальной политики и справедливости, но наткнулся на вежливое неприятие Максима и явно черносотенные взгляды Митрофаныча.

— Если так пошло, вы до Катаклизма в том мире за кого голосовали?

— Я вообще на эту дурь не ходил, — прозвучал уклончивый ответ. На самом деле Максим легко просчитал следующий вопрос Борисфена и не собирался углубляться в бесполезный спор ни о чем. — А вы кого поддерживали?

— Наших конечно. Я еще до четырнадцатого был за коммунистов.

— Странно, почему тогда поехали в Россию? Ведь еще в Румелии должны были выяснить, что от компартии здесь в Думе ровно один депутат, да и тот потомственный граф, а социал-демократов как пальцев на одной руке.

— Знаете, Максим Викторович, я всегда за Россию. Как тогда с Крымом и Севастополем вернулся в родную гавань, так и сейчас в одиночном плавании взял курс домой.

— Так вы из Севастополя? А почему тогда в Новгород поехали? Все же климат в Таврической губернии куда лучше, море, солнце.

— Был там. Не понравилось. Знаете, ничего родного не осталось. Совсем ничего. И дорого очень.

— Таврическая «Вотчина синематографа», — с этими словами Митрофаныч выдохнул в небо густую струю сигаретного дыма. — В Симферополе киностудии, куча актрисок, почитателей и режиссеров. На побережье один сплошной курорт. Бывал я там, интересные места, но слишком уж людные. Не каждому подходит.

— Тоже правильно. На пособие выжить можно. Но все не то. Все не так. Я ведь вырос в Севастополе, еще красные флаги над городом застал. Совсем немного до пионерии не дотянул. Потом пошло, сами знаете… — тяжелый вздох. — В Севастополе наших дождался, самооборону поддерживал. На референдуме час в очереди стоял чтоб проголосовать за возвращение домой.

— Так историческая часть города, говорят, с досоветских времен мало изменилась.

— Врут. Все изменилось. Советского центра нет. Даже улицы другие. Хуже всего не это. Хуже всего жить на окраине, в районе высотной застройки в пяти минутах ходьбы от проспекта адмирала Колчака.

— Командующий Черноморским флотом. Провел Босфорскую десантную операцию. Один из первых кто массово применил авианесущие суда в сражении. Поднял русский флаг над Константинополем, — подготовка к защите диплома требовала знаний по истории. Так что, Максим успел выучить основные даты и события этого мира после не случившейся катастрофы 1917.

— Вот именно. Вы сами то Максим Викторович, легко это все приняли?

— Уж лучше дома, чем эмиграция не пойми куда, — прозвучал ответ. — Ладно, это все прошлое. Не случившийся вариант истории. Лучше скажите, как дальше жить планируете? Чем заниматься собираетесь?

— Так я же лидер общественного мнения, у меня были свои информационные сетки. Немного освоюсь и займусь раскруткой своего канала и политическими обозрениями.

— Если не ошибаюсь, вы тогда за Сталина были?

— Это в другом мире было. В империи очень любят Николая Второго и Алексея Несгибаемого.

— Глас народа?

— Разумеется, — круглое лицо Борисфена расплылось в хитроватой улыбке. — Что лучше всего умею, то и буду делать. Народ наш никогда не ошибается. Лента с новостями, аналитикой, историческими подборками. Все как есть на самом деле.

— Но ведь с нуля тяжело раскрутиться.

— Не боги горшки обжигают. В той истории получилось заработать авторитет и здесь мало по малу поднимусь. Знаете, Максим Викторович, народ всегда и везде интересуется военной и политической аналитикой. Вот к примеру, — Борисфен оживился. — Я не вижу здесь особого интереса к военным дронам. Упущение армейцев. Буду раскачивать тему, поднимать интерес.

— А точно интереса нет?

— Конечно. Все наши специалисты остались там за гранью. Некому глас народа вызывать и направлять. Митрофаныч, а вы как думаете?

— Я в этих сферах темен, — улыбнулся сосед. — Вы люди новые, вам и карты в руки.