Хозяин вернулся

Глава 21

28 мая 2024.

Аэропорт Храброво задыхался. С первого взгляда ясно, он не справляется со свалившимся на голову потоком людей и самолетов. В небольшом здании слишком тесно. Зато на таможне все оформление прошло быстро.

— Вы уже были в России? — чиновник обратил внимание на штампы в паспорте. — Добро пожаловать!

— Мистер Карлсон! — приветственно махнул рукой коротко стриженный мужчина в форме.

— Иес!

— Штабс-капитан Третьего Отделения Канцелярии Его Величества Серов Владислав Станиславович, — представился офицер.

— Очень рад.

Штабс-капитан вежливо коротко кивнул и протянул руку.

— Долетели без проблем?

— Все хорошо. Спасибо за билет в первом салоне. Самолет незнакомой фирмы. «Суперджет» или новый МС-21? — журналист попытался продемонстрировать осведомленность.

— Признаться не интересовался. Скорее всего «Туполев» или «Аэробалт». Если хотите можем посмотреть.

— Нет. Спасибо. У нас есть время осмотреться?

— К сожалению, нет. Через полтора часа посадка. У федералов идиотские требования безопасности и куча контролей для пассажиров. Если что-то нужно купить или оформить, говорите сейчас. В «чистой зоне» все очень дорого.

— У вас не так?

— На внутренних линиях все гораздо проще. В России принято доверять людям и не зевать.

Такер вовремя вспомнил о своем желании зайти в местный банк.

— Хорошо. Вам обязательно наш, или подойдет местный?

Поняв, что человеку нужно оформить карту для расчетов в империи, положить деньги, Серов решительно потянул за собой гостя.

— Только наш банк. Ваши карты и карты банков Федерации нас не работают. Точнее говоря, только в центральных конторах.

— Перевести с «Американ экспресс»?

— Только здесь. В России долго будете искать банк с подключенными внешними сетями.

Если в Стокгольмском аэропорту русские банкиры дублировали вывески на английском, то здесь люди из Империи до такого не опускались. Разительный контраст с комфортной дружелюбной средой европейского аэропорта. Отделение «Промышленного банка» приткнулось между кафе и сувенирным магазинчиком. Такер уже в прошлый визит обзавёлся полным набором из ушанок, деревянного медведя, звездочек, бескозырки, сувенирной водки.

В банке все окошки заняты, но русский агент сразу вызвал менеджера и попросил помочь. Такера пригласили к первому освободившемуся оператору. Оформление карты заняло считанные минуты. Правда договор и прочие документы только на русском. Такер молча расписался где галочки, про себя надеясь, что не завещает все свои счета неизвестной тетушке и не обязуется служить всемогущему КГБ.

— Сколько вы хотите перевести? Счет открываем обычный расчетный. При желании в любом нашем отделении можете оформить накопительный депозит. Обслуживание три месяца бесплатное, затем десять копеек в месяц.

— Окей! Две с половиной тысячи долларов. Сразу конвертируйте в рубли империи, пожалуйста.

— К сожалению, карта не именная. Для этого нужны три дня в России и неделя в Федерации. Если хотите, оставьте заявку, укажите в каком отделении и в каком городе хотите получить.

— Нет, спасибо, — Такер уже увлеченно разглядывал пластиковый прямоугольник с цифрами, полосками, контактом чипа.

Две карты двух разных миров легли на стойку рядом. Сразу видно русская уже и толще. Нет магнитной полоски, вместо неё залитая пластиком дорожка из структуры мелких неровностей. Вроде шрифта Брайля, но для электронных считывателей.

— Поздравляю, — улыбнулся Серов затем повернулся к оператору и менеджеру: — Большое спасибо!

— С-па-си-бо! — проговорил Такер.

Это слово он помнил с прошлого визита.

Нет смысла описывать регистрацию и посадку в самолет. Такер Карлсон проходил через это бесчисленное количество раз. В Храброво базируются по большей части русские перевозчики, но на поле журналист заметил «Эйрбас» с символикой «Скандинавия эйрлайн».

— Они вернулись буквально на днях, — кивнул спутник. — Сообразили, если не успеют, стоимость входа только вырастет. Наши компании и так понесли большие потери, чужих с международных линии выдавят как пить дать.

Самолет обычный среднемагистральный лайнер с двумя турбореактивными двигателями в хвосте. По словам господина Серова, заурядный «Туполев — 144» Казанского завода. Билеты в первый класс. Персонал вежливый предупредительный, но все говорят только на русском. Такер глядел на пассажиров, пытался выделить имперских русских, но ни в коей мере не преуспел.

Полет нормальный. Летчики несколько раз делали объявления. Увы, спутник оказался молчаливым, видимо в его обязанности не входило развлечение гостя беседой. С другими пассажирами тоже контакт не налаживался. Скорее всего никто банально не знал языка.

Вот крылатая машина пошла на снижение. Заложило уши. Такер прильнул к иллюминатору, смотрел на большой город внизу. Машина шла над пригородами. Уютные поселки, аккуратные домики. Взгляд выхватил из пейзажа несколько церквей. Речки, леса, прямые линии дорог. Самолет прошел над большой рекой. Хорошо видны суда, треугольники парусов яхт и лодок, дальше на границе высотной застройки над водой парит ажурное плетение пролетов моста.

— Наша столица, — Серов легонько толкнул журналиста. — Вон мост императора Николая, через него проходит кольцевая автодорога.

— Мы увидим царскую резиденцию?

— Над Царским Селом мы уже прошли. Оно южнее города.

— Село? Я правильно понял слово? Деревня?

— Все верно. Это историческое название. Поселение известно с 15-го века. Изначально называлось Сарское село или мыза, усадьба на ижорском диалекте. Затем в разговорном имя трансформировалось в Царское село.

— Там всегда жили цари? — Такер мог бы найти все что нужно в интернете, но куда интереснее было услышать живой рассказ.

— Не всегда. Изначально здешние места были несколько диковаты. Царской резиденцией место стало при Елизавете Петровне. Только Николай Второй фактически превратил Александровский дворец в свою ставку. С тех пор у нас этакое разделение: правительство работает в городе, а император правит из села.

— Интересно.

В отличие от провинциального Храброво, аэропорт Колтуши поражал воображение масштабом. Четыре терминала, на летном поле десятки разнотипных самолетов. Постоянно кто-то взлетает и садится. Кругом люди, все спешат, чувствуется биение жизни.

— Раньше было хуже, — заметил Серов. — После Катаклизма почти все внешние рейсы отменили. Видите, целый ряды самолетов вон там на краю поля?

Получив багаж оба вышли в зал прибытия. Таможни не было. Карлсон понял тонкую шутку русских консулов, штамп Империи в паспорте он не получит.

Многие пассажиры сворачивали к порталу метро. Но путь наших героев лежал к площади перед аэровокзалом. На улице Такер остановился и огляделся по сторонам. Вспомнил про телефон, записал панорамный ролик. Увы, отправить запись в стрим не получилось. Связи нет.

Впрочем, журналист не огорчился, у русских империи свои стандарты связи, свои сети. Пока локальные. Ну как локальные, Танкеру уже объяснили, что местная связь работает на всем пространстве империи вместе с вассалами и колониями. Последнее интересно. Непривычное слово, особенно небрежно брошенное официальным лицом.

Одна из наземных парковок. Гостей ждала машина. Большое бежевое авто выглядело солидно. За рулем водитель в джинсах и футболке.

— Предлагаю сначала в гостиницу. Разместитесь, отдохнете, затем этот день и весь завтрашний я в вашем распоряжении.

— А куда мы можем поехать?

— Куда хотите, — развёл руками сопровождающий. — Могу провести обзорную экскурсию.

— Тогда не будем терять время. Извините, забыл спросить, когда и с кем у меня встреча?

— Князь Вяземский не рассказал? Думаю, он хотел преподнести сюрприз. Можно понять, человеку с этим Катаклизмом пришлось многое пережить. Слышал, на него сильно повлияло, во что превратилась ваша страна.

— А вы скажете? Или это сюрприз? — про себя Такер надеялся на аудиенцию с самим Владимиром.

— Николай Аристархович. Личный советник и агент государя.

— Какая у него должность?

— Официально министр без портфеля, — Серов не сразу подобрал английский аналог термина. — Родственник государя. Курирует вопросы контактов с дальней заграницей и выполняет личные поручения императора. Вне табели о рангах, сами понимаете.

— Он князь?

— Да, князь Романов. Обращаться «ваше высочество».

Машина тем временем вырулила с парковки и влилась в стальной поток. Широкое шоссе, вдоль дороги много зелени, попадаются поселки, пригороды. Водитель ехал уверенно, вовремя перестраивался, заранее выбирал нужную полосу.

Такер с заднего сиденья во все глаза смотрел на проносящийся за окном город. Большой красивый обустроенный, много машин, много зелени. Над магистралями везде где можно надземные переходы. Часть пути проделали по набережной. Вид конечно захватывающий.

— Гостиницу подбирал я сам. Думаю, вам будет интересно пожить в историческом центре, ближе к достопримечательностям, а не в фешенебельных апартаментах Корпусного участка. Там близко к правительству, официозу, но скучновато, стекло, сталь, бетон. Вся застройка не моложе 20-х годов прошлого века.

— Премного благодарен.

— Где у меня встреча с его высочеством?

— Пока не знаю. Князь обещал связаться и предупредить заблаговременно.

День пролетел как одно мгновенье. Гостиница «Европа» на Михайловской в самом историческом центре. Такер попрощался с Серовым в вестибюле, когда на стойке подтвердили все договоренности.

— Спасибо. Я лучше сегодня отдохну, вечером погуляю по окрестностям.

— Удачи. Кстати, — штабс-капитан протянул гостю телефон. — Держите. Подарок от князя Николая, он просил передать. Телефон подключен, адресную чеку в любой момент переоформите на свое имя. Управление простое, разберетесь.

— Спасибо, не стоило бы.

— Увы, такой пришлось бы заказывать. Экспортная серия. Отличается меню на английском и привычными для янки настройками.

— В какую страну он должен был экспортироваться?

— В США. Но в связи с недавними событиями, возникла проблема: стандарты связи уже не ваши.

— Российское изделие? — Такер включил телефон, пошла заставка приветствия. Но первым делом журналист обратил внимание на надпись: «Нокия».

— Конечно. Мой номер в памяти. Звоните.

С аппаратом действительно не сложно разобраться. Вместе с телефоном Серов передал коробочку с зарядником и инструкциями. Немного подумав Такер у себя в номере выключил телефон, отсоединил батарею и положил в разные карманы. По сотовому телефону действительно можно определить местонахождение человека. Это не шутка и не пугалка. Помогать людям императора следить за собой журналист не хотел. Но и намеренно рвать хвосты не собирался. Не в том положении.

В гостинице Карлсон не задержался. Бросил чемодан, сменил костюм на легкую ветровку и с головой нырнул в омут приключений. Да, город удивительный. Очень помогли купленные в гостинице туристическая карта и путеводитель. Первое время мешало незнание языка, а затем Такер освоился. Вдруг выяснилось, что даже заблудившись можно попросить людей о помощи, развернуть карту чтоб пальцем показали куда его занесло. Впрочем, на центральных улицах попадались стенды со схемами района. Иногда даже с пометками на немецком и английском.

Катаклизм избавил столицу от наплыва иностранных туристов, но внимательный человек замечал множество приезжих из провинции. Есть моменты, нюансы поведения. Очень сильно выделялись люди из южных и восточных губерний. Выглядели они экзотично и чуждо. Совершенно не вписывались в окружающую действительность.

Метро вынесло человека на поверхность. Станция «Комендантская». Район на северном берегу Невы. Уже не центр, но и не кварталы однотипной застройки на периферии. Как всегда, Такер перепутал выходы, но на поверхности быстро восстановил ориентацию. Это не сложно. Пройти по улице и перед тобой открывается большая площадь, за ней парк, кованная решетка с бронзовым декором. Будний день, людей мало, с шумным центром не сравнить. Журналист прошел мимо скамеек, неторопливо беседующих пожилых матрон в шляпках и платьях по моде середины прошлого века. Мимо прокатила группа велосипедистов. Молодые люди скрылись за воротами парка.

Вездесущие городские наглые голуби с недовольным курлыканьем нехотя освобождали дорогу. Перед воротами парка на гранитном возвышении бронзовая фигура. Подросток в офицерской шинели, ладонь прислонена к фуражке. Взгляд молодого человека устремлен поверх людей, домов, машин. Глаза чуть прищурены, вокруг морщинки. Человек вглядывается в даль, его губы тронула легкая улыбка. На шинели бронзового царя ордена в виде крестов. Перед памятником букеты свежих цветов. В путеводителе так и написано «к этому монументу всегда несут цветы».

Карлсону приходилось иметь дело с самыми разными людьми, он брал интервью, вытаскивал на разговор уникальнейших персонажей, при этом всегда сохранял чувство такта, уважения. Именно это и помогло продвинуться в профессии. При этом он всегда оставался патриотом своей страны, искренним националистом, любил свою великую свободную и многогранную Америку.

— Так вот каким вас запомнили, ваше величество.

Сам того не желая Такер склонил голову перед бронзовым монументом. На пьедестале русская надпись. Все точно, как на фото в путеводителе: «Алексей II. 12. VIII. 1905 — 14. VI. 1948».

Да, Карлсон специально приехал на Комендантскую площадь взглянуть на памятник человеку, сумевшему сломить мощь Америки, собравшему Европу в бронированный латный кулак, навязавшего свою стальную волю свободным нациям.

Пока Такер стоял погруженный в свои мысли, мимо него прошла юная девушка в форме скаута. Девушка подошла к памятнику, опустилась на одно колено, две красные розы легли на гранит.

— Миссис, простите пожалуйста, кто этот человек?

Девушка наклонила голову вслушиваясь, пытаясь понять, что-то спросила по-русски.

— Не понимаю. Вы говорите по-английски?

— Нет, — прозвучало в ответ.

Девушка дружелюбно улыбнулась и ушла.

Когда-то на месте парка расстилался большой аэродром. В злосчастном 48-м именно над этим полем обрезало мотор взлетающего лайнера. Банальная авиакатастрофа унесла жизнь одного из величайших людей эпохи.

Такер не чувствовал к русскому какой-либо симпатии, но испытывал явное уважение, а о злобе или обиде говорить смешно. Это другой мир, это другая история, это другие люди. Как он заметил какой-либо враждебности к Америке русские тоже не показывали. Интерес, прощупывание, да.

Тянуло прогуляться по парку, но ноги уже гудели. Слишком много сегодня прошёл на своих двоих. Вечер вступил в свои права. Вон горит вывеска ресторана, намекает, дескать пора ужинать.

Уже ночью перед телевизором в номере Такер прокручивал в голове события этого насыщенного дня. Заново переживал впечатления. Неплохо. Журналист быстро накидывал в телефоне тезисы, впечатления, комментарии к фото и видео. Многое за день прояснились, появились новые вопросы. Многое казавшееся простым и понятным вдруг показало тайные глубинные слои и смыслы.

Так Карлсон вдруг понял, что огромная страна весьма неплохо себя чувствует вообще без внешней торговли. Катаклизм, это ведь не просто «ужасные санкции» под которыми жила Федерация, у Империи полностью оборваны все внешние связи, порушены все цепочки импорта, уничтожена внешняя торговля. И что?

Такер за сегодня зашел в три магазина, какого-либо ажиотажа нет. В отделах «колониальные товары»: кофе, какао, пряности десятков сортов. На прилавках лежат фрукты. Этикетки все на русском. Такер специально смотрел самые разные упаковки, иногда встречалась арабская вязь, какие-то экзотические шрифты, явно происходившие от кириллицы. Цены в пересчёте на доллары весьма демократичны. Да еще у русских нет местных налогов, о которых узнаешь только на кассе.

На, экране телевизора мелькали кадры, сельские и индустриальные пейзажи, люди с красивыми лицами что-то уверенно говорили. Новости, сплошные новости. Речь Такер не понимал, но и видеоряд может о многом рассказать профессионалу. Один момент его заинтересовал. Переключил на следующий канал, затем еще нашел игровое кино. Исторический фильм, средневековье. Доблестные герои выраженной европейской внешности в хаубергах и с щитами рубят рыцарскими мечами и колют копьями яростно визжащих и размахивающих саблями азиатов в характерных халатах.

Фильм можно смотреть без перевода. Старое доброе кино эпохи расцвета Голливуда. Такер протер глаза, затем принялся щелкать каналы. Только сейчас до него дошло, он увидел то, что сразу должно было броситься в глаза. Никакой мультикультурности, никакого расового многообразия. Толерантность в ее худших чертах и рядом не проходила.

На улицах подавляющее число местных белые европейцы. Немногочисленные туристы с южных регионов сразу выделялись своей инаковостью. В новостных лентах все ведущие белые. Были кадры с азиатами, поселок, смуглые лица, халаты, характерные женские костюмы по мусульманской моде и здесь же ровный асфальт, машины не со свалки, из-за глухих заборов выглядывают крыши коттеджей. О кино и говорить нечего, наши от не наших отличаются цветом и чертами лица.

Такер схватил телефон и попытался набрать номер. Горько усмехнулся: «Надо было брать с собой Старлинк». Но не факт, что он работает в России. У русских свой спутниковый интернет, видел в посольстве, дипломаты связывались с министерством.

Такер достал и включил русский телефон. Пришло время разобраться с этой игрушкой. Да, настройки англоязычные, интерфейс непривычный, но дружественный. Порадовал встроенный переводчик. Доступ в интернет тоже есть. Вспомнилась старая издевательская шутка об национальном изолированном интернете. Да, у русских он есть, совершенно другой мир. Сначала сложно было ориентироваться вне известных всемирных платформ, однако постепенно разобрался. Из-за переводчика страницы притормаживают, но это не страшно. Перевод машинный с чудными перлами вроде «бегущий по шлангам кондуктор», не страшно, на понятийном уровне все доступно.

Такер попытался найти информацию о князе Николае. Небогато. Очень молод, не женат, дальний родственник императора Владимира. Да и Сам Владимир Васильевич недавно разменял сорок лет, но правит лет тринадцать.

— Невозможно понять, хорошо это или плохо, — пробормотал журналист.

Молодой управленец может быть тираном и возомнившим о себе самодуром, а может оказаться энергичным умником, собравшим вокруг себя сплоченную когорту сильный соратников.

Выводы делать рано. Вдруг вспомнилось — в самых первых переговорах с Блинкеном участвовали зам министра Инодел и некий князь Николай. Не этот ли самый?

В справке пишут, работает в МИД. О последних назначениях одной строчкой. Есть упоминания о светских скандалах. Нет уверенности в точности перевода, но год назад застрелил кого-то в турне по Африке и оказался в своем праве.