Хронореверс

Глава 12

Едва контакты вползли под кожу, Хомский ощутил, как его накрывает волна слепой ярости. Она накатывала со всех сторон, лишающая воли, чистая и незамутненная. Сержант едва удержался от того, чтобы не выскочить из виртуала, пережидая первую волну. Наконец, адаптировался и начал пробивать путь к своим пушкам. Затылок свело, короткие волосы на голове шевелились, от пристального взгляда в спину некуда было деться, но он занял свое место, сдвинув облако черного мрака, которым теперь стал капитан Басов.

«Тридцать секунд до выхода из прыжка», – сказал он в пространство, просто чтобы не молчать. Мрак пришел в движение, стегнул молнией, но Хомский уже начал злиться сам. Чтобы не раскручивать конфликт, он занялся проверкой, добавил мощности в щиты.

Фрегат выпал в реальность, внешние пассивные датчики тут же затопило хлынувшими данными. Они поступали отовсюду, словно все в системе, кто мог выйти в эфир, сделали это одновременно. У электроники фрегата ушло несколько долгих секунд на то, чтобы разобраться в происходящем. Едва начала вырисовываться общая картина происходящего, как внутри корабля разнесся сигнал опасности. На камерах внутреннего наблюдения Хомский увидел, как беспокойно крутят головами запертые в каютах люди. Брандхорст и Богданов как раз заканчивали укладывать в медицинский бокс обездвиженного Фаркаша и теперь торопливо пристегивались страховочными ремнями сами. Тогда сержант переключился на внешние камеры и выругался.

Фрегат вышел в тысяче с небольшим километрах от боя. Навигаторы уверяли, что пробой выведет их на самую окраину, где даже сторожевые аппараты появляются редко, но сейчас здесь кипело сражение. Сержант уже почти без удивления рассмотрел на картинке с телескопов сферу, мельтешащий рой фрегатов чужаков кружил вокруг многочисленной, но уже основательно прореженной армады человеческих кораблей. Весь радиообмен, зафиксированный сержантом, велся между экипажами людей, команды, распоряжения, крики. Хомский сжал кулаки. Отдав команду прицельным автоматам, он уже планировал, как и в каком порядке начнет стрелять, когда вдруг услышал в голове голос Басова:

«Не суйся, нам дальше нужно».

Сержант хотел спросить, какого черта, но перед глазами уже разворачивался план системы. Здесь было семь планет, из которых пригодными к жизни обозначены четыре, последняя из которых расположилась недалеко от места, где теперь шел бой. Судя по обозначениям, бойня сейчас шла по всей системе, но флот Альянса уже начал кое-чему учиться, и на этот раз люди сумели защитить радиобакен от первого удара. Именно поэтому врагу не удалось задавить защитников системы числом в самом начале, и теперь там и тут в пространстве появлялись все новые прибывшие на помощь корабли Альянса.

К счастью, пространства в космосе велики, как и расстояния, и поэтому маршрут, ведущий в обход основных событий, удалось проложить без труда. Басов поднял фрегат выше плоскости эклиптики и направил по сложной траектории к третьей планете от звезды. Хомский запросил данные по ней и не поверил тому, что увидел. Здесь располагались тренировочные лагеря десанта Федерации, верфи флота, базы снабжения всего сектора и летные школы, кроме того тут был штаб флота, отвечающий за всю приграничную зону между Землей и Арете. Сержант изучал ее на курсах подготовки, но тогда ее обозначали как «неосновную цель» в виду того, что взять настолько укрепленную систему практически невозможно. десант Арете мог только мечтать попасть сюда на боевом корабле. И вот у Хомского получилось. Но, как говорится, есть нюанс…

До сближения с точкой назначения оставалось еще несколько часов, но расслабляться было никак нельзя. То и дело на самом пределе действия радара мелькали искорки проносящихся в пустоте боевых кораблей и разведчиков. На фрегат или не обращали внимания, или считали тяжелой целью: уже все знали, на что способны эти мелкие серые цилиндры в бою.

«Куда мы летим?» – наконец не выдержал Хомский.

«Узнаешь позже» – ответил Басов. Судя по тону, он все еще был в ярости после произошедшего, да и кто бы не был? Огромная черная туча там, где должно было находиться сознание капитана, пульсировала, то и дело выбрасывая волны раздражения.

«Мне кажется, недопонимание приводит к обострению», – снова попробовал заговорить Хомский после недолгой паузы. Слова были не его, он их слышал от одного хлыща в баре, когда того поймали за приставанием к официантке. Он был из офицеров, такой же большой и спортивный, как и любой военный Арете, но при виде четверых недовольных его поведением десантников сдулся и начал мямлить. «Мне кажется, недопонимание приводит к обострению» – это он сказал как раз перед тем как сержант зарядил ему с правой. И вот сейчас эти слова всплыли в памяти, заставив Хомского удивиться.

Неожиданно состояние Басова изменилось. Нет, он по-прежнему хотел и был готов уничтожить сержанта и его людей, но что-то в нем едва заметно сдвинулось. Но заговорил он далеко не сразу.

«Здесь у меня есть один человек… неважно. Те слова от виртуала, что нужно уничтожить основную базу чужаков, и тогда война прекратится. Я не понимаю до конца всего механизма, но если эта база – та самая, на которой началось производство и откуда пошла их экспансия, то когда ее не станет, эти тоже исчезнут. Должны, если верить историям про путешествия во времени».

Басов сухо рассмеялся. По крайней мере, именно так Хомский понял прокатившиеся по темной туче волны. Он и сам слушал виртуала, но больше занимался тем, что поглядывал на землян, стараясь по мимике и движениям определить, что они замышляют.

«И что мы собираемся делать?» – уточнил Хомский.

«Нам понадобится вся помощь, которую только получится достать. Но благодаря разведке Арете, я дискредитирован, и неизвестно пока, реабилитировали меня, или нет. Олег… мы вместе учились еще в кадетском корпусе, потом вместе служили. Я остался в боевых частях, а он ушел на повышение, последний раз, когда мы с ним виделись, он был важной шишкой в штабе флота».

Хомский старался не шевелиться, чтобы не спугнуть внезапную разговорчивость капитана, но тот уже замолчал сам. Тогда сержант предположил:

«Расскажем ему, что узнали сами?»

«Уверен, что во флоте уже знают достаточно. Но думаю, можно отправить запись виртуала».

***

Утомительный полет подходил к концу, и Хомский не мог этому не радоваться. Когда ты подключен к управлению фрегатом, тело практически ничего не чувствует, и от того после отключения можно ожидать разные сюрпризы. К счастью, разработчики систем корабля, тех, что были добавлены позже вместо удаленных цепей ИИ, предусмотрели и такое. Изредка сержант чувствовал прорывающиеся из реальности ощущения, когда ложемент принимался массировать уложенное в него тело. А еще здесь ни на секунду не терялась концентрация. Скучно – да, утомительно – да, но внимание не отвлекалось ни на что.

Впереди росла, приближаясь, звезда, неяркая красноватая точка становилась сначала пятнышком, потом диском, в увеличении в приглушенном фильтрами блеске становились видны пятна и кольца протуберанцев. Нужная им планета также становилась все ближе. Вокруг нее крутились две луны, одна огромная, на семь процентов крупнее земной, а вторая совсем крошечная, настолько, что едва сумела принять сферическую форму. И на обеих располагались станции обнаружения, дальнобойные орудия и орбитальные причалы флота, сейчас пустые. Фрегат замер, прикидываясь астероидом, но маскировка была откровенно плохая. Хомский почувствовал, что капитан открывает канал связи и как уходит в сторону планеты сообщение на открытых частотах.

Этот высокопоставленный друг капитана, если они учились вместе, то ему сейчас под сотню. Это для аретеев с их сроком жизни в сто пятьдесят лет это возраст зрелости, но на Земле такое не в ходу. И значит, если даже он жив, то не обязательно здоров и при памяти. К тому же риск, что их обнаружат здесь и сейчас, настолько высокий, что Хомский даже не решился его подсчитывать. Все таки нужно было слушать разум и тащить старика к своим!

Басов словно почувствовал его настроение, огрызнулся:

«Даже не думай».

Снова ждали. Но ожидание оказалось недолгим. Пискнул входящим сообщением приемник, Басов открыл его в общем канале, и они услышали сильный, хорошо поставленный, пусть и отчетливо старческий голос:

– Петр, черт ты старый! Живой! Ты как сюда попал? Но все потом, сейчас проваливай и спрячься в системе, я тебя найду в течение пары дней. Вот координаты точки, и двигай живее, я отправляю за тобой охотников!

Сообщение закончилось, Хомский еще переваривал услышанное, а Басов уже направил телескопы на большую луну, она сейчас двигалась по орбите ближе к ним, на расстоянии в миллион с небольшим километров. Увеличив изображение, он обвел красной рамкой прицельного маркера поднимающиеся со скрытых на ее поверхности ангаров четыре перехватчика Федерации. Системы корабля старались обозначить их как союзников, и потому рамка мерцала красным и зеленым попеременно, пока капитан не приказал считать их врагами. Анализ их траектории однозначно показывал, что они двигаются точно к фрегату, оставшийся безымянным друг детства Басова не обманул.

«Уходим на максимально возможной скорости», – бросил капитан, потом обратился к людям, вопреки боевому положению, расползшимся по кораблю: – По каютам! Какого черта все повылезли?!

«Беру их на прицел», – бодро отрапортовал Хомский, и Басов к его удивлению ответил:

«Огонь только в безвыходном положении. Целиться по двигателям ориентации и по орудиям».

Хомский почувствовал пристальное внимание, капитан словно навис над ним с угрозой, и сержант мысленно кивнул, обозначив вслух:

«Стрельба только вынужденная, по огневым точкам и двигателям ориентации».

Фрегат отработал маневровыми, разворачиваясь к стартовавшему противнику дюзами маршевых двигателей, и тут же дал полную тягу. Хомский почувствовал, как из груди вместе с воздухом вырывается вздох: стабилизаторы гравитации не сразу сумели компенсировать такое резкое ускорение. Оставалось только пожалеть тех, кто не успел занять места и оказался во время маневра на ногах. Он хотел проверить, все ли из экипажа в порядке, но решил, что сейчас важнее сконцентрироваться на перехватчиках землян.

Четыре яркие точки разошлись на расстояние в пять сотен километров друг от друга, что сделало их более трудными целями, решись Хомский открыть огонь, к тому же шли они с большим ускорением, чем фрегат чужаков. Лишенные лучевого оружия и кроме точечных пушек оснащенные всего парой торпедных труб, одной точечной пушкой и рельсотроном на каждого с ограниченным боезапасом, они были заметно легче и с относительно большим запасом топлива. Хомский имел самые общие представления о корветах землян, а сейчас его знания устарели на двадцать лет, так что на всякий случай он приготовился к неприятным сюрпризам. Чтобы развивать такое ускорение, они наверняка отключили гравитационные демпферы и всеми командами залегли в противоперегрузочные ложементы. А у фрегата, до переделки носившего ядро ИИ, к перегрузкам безразличное чуть больше, чем полностью, внутреннее устройство оказалось попроще. И теперь перехватчики медленно, но уверенно нагоняли, заходя с четырех сторон.

Басов качнул фрегат, пробуя, как тот слушается управления. Корабль держал траекторию отлично, скорость набирал ровно, а компенсаторы справлялись с не самыми резкими маневрами прекрасно. Хомский посматривал на виртуальный экран, выведенный в общее пространство специально для него. Сейчас в боевом режиме сержант словно висел в пустоте, посреди колючих звезд. Позади, если обернуться, видна планета с парой спутников, голубая с белыми вихрями циклонов, и поблескивающие искорки догоняющих перехватчиков. Их еще не было видно невооруженным глазом, но электроника выделяла их на фоне пустоты. Впереди, прямо на линии бледного Млечного пути, пересекающей темное пространство, висела горсть маркеров, так обозначались крупные объекты системного пояса астероидов. И траектория их полета проходила ровно через скопление близко расположенных камней. Между ними было не больше нескольких десятков километров, скорее всего, еще недавно это был большой планетоид.

«Успеваем?» – спросил Хомский у капитана. Басова не было видно, но ощущалось его присутствие.

«Нет, придется их попугать, – рыкнул басов. – Олег, черт тебя дери! Не мог хоть немного подождать…»

Олег, значит. А не Олег ли это Дубинин, адмирал, про которого все новостные ленты землян писали, как о «наводящем ужас на врага?» Будто воинов Арете в принципе можно испугать. Но командиром он действительно был умелым, хоть и ушел на штабную работу довольно рано. После его ухода аретеев побеждали, да, но уже ни разу не разгромом. И вот с этим человеком связался Басов, и не просто связался, он пробрался на корабле врага почти к самой планете, рискуя жизнями всех, кто был с ним. И для этого точно нужен очень веский повод. Который Хомский должен выяснить.

В пространстве развернулась панель наведения, и сразу за этим пришло предупреждение: корветы землян пересекли линию уверенного поражения из лучевого оружия. Умная начинка фрегата подсказывала маневр: погасить выхлоп основного двигателя, на маневровых развернуться носом к противнику и выстрелить. Вот он уже нашел лучшую цель: один из перехватчиков неосторожно подался в сторону, и если попасть в него точно, то он закрутится и собьет вот этот, а если не собьет, то заставит маневрировать, а это снижение скорости, а значит…

Хомский с трудом отвел взгляд от цели и почувствовал, что мысленно нажимает виртуальный курок. Фрегат продолжал двигаться по прямой, нагоняемый перехватчиками, а голос Басова прозвучал спокойно, но с ощутимой издевкой:

«Хорошо, что управление не у тебя. Еще раз – и заберу пушки тоже».

Хомского захлестнула странная смесь злости, стыда и облегчения. Перехватчики были еще далеко, и он занялся вычислением траекторий удара торпед и точечных пушек, предусмотрительно убрав пульт в сторону. Прошло еще минут десять, прежде чем крякнул сигнал оповещения, что они сами попали в зону поражения чужих орудий. Пуск торпед на таком расстоянии еще не был заметен, пусть между ними сейчас оставалось не больше сотни тысяч километров, зато на экране они светились россыпью ярких алых точек. Расстояние сокращалось медленно, на таком удалении сбить все цели на подлете не составило никакого труда. Точечные орудия выбросили по короткой очереди, скорректировали огонь, когда торпеды начали маневр уклонения, потом еще, и красные точки начали сменяться голубыми сферами.

Хомский перенес все внимание на приближающиеся корабли землян, и лишь бросал короткие взгляды на карту системы. До обломков сфероида оставалось чуть больше пятнадцати миллионов километров. А значит, они не успеют скрыться до того, как их настигнут перехватчики. Все же столкновения не избежать.

Первый залп был рассчитан на проверку, чем ответит корабль чужаков, и теперь перехватчики сближались, постоянно маневрируя, чтобы не попасть по удар, и выбирая удобный момент. Хомский буквально чувствовал их напряжение. Наконец, боевые системы зафиксировали облачка тускло светящегося ионизированного газа: по фрегату начали стрелять из рельсовых пушек. Перехватчики уже можно было увидеть невооруженным взглядом, сейчас они выглядели крошечными искорками, чуть больше и намного подвижнее звезд. Но все еще не достаточно близко, чтобы снаряды причинили хоть сколько-то значительный ущерб. Свою роль сыграло и сложение скоростей, от чего относительная скорость снарядов оказалась слишком мала. Басов даже не стал уворачиваться, чтобы не терять скорость. Металлические болванки просто не смогли продавиться сквозь защитное поле, потеряли часть импульса и просто продолжали двигаться рядом с кораблями, с каждой секундой отставая все больше.

«Они нас почти догнали», – сказал Хомский напряженно.

«Держи их на прицеле, но не забывай, что мы только пугаем».

В голосе Басова звучало раздражение, но на этот раз Хомский не был его причиной. Четыре земных перехватчика – вот настоящая проблема, от которой можно избавиться, пусть и не без труда, но избавляться нельзя! Остается надеяться на удивительную, почти чудесную маневренность фрегатов чужаков, из-за которой они почти всегда избегают попаданий. Но что, если зависит она именно от управляющих ИИ, а человек не справится?

Перехватчики заметно приблизились, продолжая тревожить фрегат одиночными выстрелами из рельсотронов. Из-за ограниченного боезапаса они не могли вести плотный огонь, но и не были для этого предназначены. Лучше всего такие суда показывали себя ближнем бою, высокая маневренность позволяла им жалить крупного противника, оставляя того без орудий и двигателей. Именно это они и собирались провернуть сейчас с фрегатом.

Обломки планетоида тоже приближались, но так медленно, словно их тоже приходилось нагонять. Можно было попробовать ускориться еще, что Басов и сделал, но такую перегрузку демпферы уже не держали, и весь экипаж ощутил, как начинает прибавлять в весе. Перехватчики отстали самую малость, но затем ринулись вдогонку с еще большим рвением. Стрельба на время прекратилась, теперь это была гонка на выносливость. И Басов вынужденно признал, что он проигрывает. А хуже всего, что сначала погони он фиксировал интенсивный радиообмен между перехватчиками и кем-то в глубине системы, закодированный по армейскому образцу, но и без расшифровки понятный: они звали подмогу, и скоро в этом секторе будет не протолкнуться от земных кораблей. Пострелять по одинокому вражескому фрегату ринутся все, не занятые в основных сражениях.

Решение далось ему нелегко, но после недолгих раздумий он с тяжелым сердцем скомандовал:

«Готовься к маневру, придется пострелять. По двигателям и пушкам! А пока попробуй их отпугнуть».

«Есть!» – сержант передвинул в поле зрения панель управления огнем.

Старая программа никуда не годилась, она учитывала поражение командных центров и реакторов, и теперь он спешно собирал новую. Когда расчеты были закончены, он не без злой радости запустил ее выполнение.

Оба кормовых торпедных аппарата выпустили по торпеде, и те ринулись к цели, стремительно набирая скорость. Перехватчики заработали точеными пушками, но справились они с трудом. Но удивлялся Хомский недолго: при первом залпе сработал эффект неожиданности, и теперь каждая следующая торпеда сбивалась практически моментально. Тогда начала выполняться вторая часть программы. Пространство между убегающим фрегатом и преследователями скорострельные точеные пушки заполнили потоками металлических шаров диаметром в пять сантиметров каждый.

На такой скорости шар, прежде чем деформироваться и потерять скорость, способен прошить корвет вдоль киля от носа до реакторного отсека. Но Хомский четко следовал приказу, и потому ни один из снарядов не попал в жизненно важные центры ни одного из перехватчиков. Засветились защитные поля, но не сумели погасить скорость снарядов полностью. Все четыре корвета синхронно разошлись в стороны, у одного вырывался быстро рассеивающийся хвост газа из пробитого борта, второй выбросил сноп искры из места, где еще минуту назад была скорострельная турель. У двоих оставшихся видимых повреждений не оказалось.

Они ответили единым залпом, восемь торпед понеслись, набирая скорость и расходясь по широкой спирали, чтобы сбить с толку прицельные автоматы фрегата. Хомский отвлекся, отслеживая их перемещения, и пропустил момент, когда перезарядившиеся торпедные аппараты перехватчиков запустили новую волну, а сразу за этим отработали рельсовыми пушками. На таком расстоянии уклониться от снарядов оказалось почти невозможно, но именно почти. Басов запустил на полную мощность маневровые двигатели по левому борту, уводя корабль с траектории удара. Металлические болванки пронеслись так близко, что Хомский почти сумел ощутить исходящий от них жар.

Тем временем на подлете, а минутой позже и округ фрегата начали рваться сбиваемые торпеды. Защитное поле замерцало, отражая и отводя осколки. Но перехватчики выпускали все новые и новые торпеды, истощая боезапас, но с каждым выстрелом увеличивая шанс на попадание.

Басов следил за их приближением, замерев и почти не дыша. Сейчас… сейчас… Пора! Заработали маневровые двигатели, и фрегат совершил точно рассчитанный кувырок, погасив маршевые двигатели и разворачиваясь кормой вперед по движению. В тот же момент дюзы снова полыхнули языками плазмы, корабль дернулся, стремительно теряя скорость. Умная начинка торпед опоздала с реакцией, и они пронеслись мимо, заработали маневровыми, по дуге выходя обратно на траекторию удара, но точечные пушки уже сняли их одну за другой.

Перехватчики тоже разминулись с фрегатом, но какова бы ни была разница в скоростях, один из них успел выпустить очередь из точеной пушки. Металлические сферы, бьющие в упор, перегрузили защитное поле, и нескольким снарядам удалось прорваться сквозь защиту. Летевшие первыми не попали ни в один из жизненно важных узлов корабля. Но последний угодил в стабилизатор магнитной ловушки реактора, и спустя еще несколько мгновений вырвавшаяся плазма испарила фрегат в яркой голубой вспышке.