Хронореверс

Глава 17

Когда фрегат запустил маневровые, разворачиваясь носом к атмосфере, система оповещения тут же сообщила, что корабль взяли на прицел. Басов предупреждение проигнорировал: брать их постараются живыми, а значит, есть фора. Но когда сопла основного выбросили плазменный хвост, вдруг ожила связь. В голосе адмирала звучало плохо скрываемое раздражение:

– Петр, ты чего творишь? Гаси движки и жди моих ребят!

– Плановая коррекция орбиты, – ответил капитан обыденным тоном. – Пусть пока поболтаются, я быстро.

– Не время показывать характер, давай отключай…

Но капитан уже бросил корабль в атмосферу. Плотный ионизированный газовый вихрь обозначил траекторию его входа, но уже под облаками Басов скорректировал кривую входа и повел фрегат в сторону кружащей на глубине метановой бури. Из приемника неслись проклятья вперемежку с уговорами, но капитан их уже не слушал. Быстрее, быстрее, пока не вступили в бой перехватчики! Они не приспособлены к сверхвысокому давлению, их сила – в скорости и маневренности, но и линкору сюда не спуститься с такой же легкостью, как это получится у корветов. Расчет только на их медлительность…

Завизжал сигнал тревоги, и почти сразу же небо в семи километрах от фрегата окрасилось фиолетовым. По ним ударили рентгеновским лазером! Басов рывком увел корабль в сторону, теперь есть немного времени до следующего залпа. В приемнике неистовствовал адмирал Дубинин:

– Петр, это было предупреждение! Следующим залпом я сожгу тебя!

– Ты меня только так и остановишь, Олег, – устало ответил капитан. – Лучше отпусти и дай это дело до конца довести!

– Ты рехнулся совсем, старый дурак?! Я тебе приказываю…

– Ты получишь сообщение с координатами, как только я доберусь до места. Я сейчас связь отключу, скажи своим, чтобы целились тщательнее, и мне время дашь, и перед начальством потом будет чем оправдаться. До связи, Олег.

Басов оборвал связь и пустил фрегат еще ниже в атмосферу. В идеале нужно уйти за горизонт, чтобы не дать им стрелять, а потом уже прятаться, но он решил довериться старому другу. Здесь, на глубине, от внешнего давления уже начала потрескивать обшивка. Защитную створку в ангаре он предусмотрительно опустил, мембрана для таких нагрузок не годилась. Где-то в стороне снова ударила фиолетовая молния, но уже дальше. Можно уходить.

– Прыжок, – скомандовал он.

***

Сначала они в облаке быстро рассеивающегося газа вышли из подпространства возле дрейфующей по орбите верфи: она основа плана. На этот раз высаживаться пришлось Хомскому в сопровождении стрелков. Дворжак вызвался сторожить запертых в собственных скафандрах землян. Была опасность, что старый адмирал не потерпит такой выходки, и Басов напряженно ждал, что вот прямо сейчас изнанка выбросит рядом с ними линкор, и тогда все закончится, даже не успев начаться. Но все оставалось спокойно.

Несколько часов понадобилось, чтобы разобраться в системе и найти способ отстыковки одного из мертвых фрегатов. Специалисты бы справились быстрее, но таких не было. Хомский закрепился за торчащие из стен конструкции, совершенно не приспособленные для человека, и смотрел, как фрегат неторопливо уходит от причальных захватов. Долгого ожидания они себе позволить не могли, и Басов после тщательного прицеливания выпустил по корме фрегата короткую очередь из точечных пушек. Мертвый корабль дернулся, получив импульс, и начал удаляться быстрее, забирая при этом в сторону. Теперь место оказалось свободным.

Специальными программами на такой случай люди из будущего не озаботились, и Басову пришлось швартоваться вручную. Он не рассчитал совсем немного, ударом людей на причале едва не разметало по стенам, но захваты сработали четко, соединяя верфь и фрегат.

Приказав людям возвращаться обратно, капитан попробовал соединиться с внутренней сетью верфи, но та молчала, сигнал уходил, но не мог найти приемник. Но возможно, это и к лучшему: неизвестно, что бы вышло, если бы ИИ верфи очнулся.

Хомский с людьми Басова вернулся через двадцать минут. Скафандры они скинули еще в ангаре, но все же принесли на себе аммиачную вонь, оставленную рассеявшейся атмосферой газового гиганта. Ее Басов почувствовал даже сквозь кокон. Сержант быстро заскочил в свой, тут же оказался в виртуале, спросил:

«Куда теперь?»

Басов толкнул к нему карту, и Хомский присвистнул. А через несколько минут они снова прыгнули, унося с собой вражескую верфь.

***

Бой здесь уже заканчивался. Перевес, как и почти везде в человеческих системах, оказался на стороне врага, все небо над планетой, крупным сельскохозяйственным центром в этой части космоса, было заполнено погибшими кораблями и разрушенными орбитальными платформами. Поверхность планеты покрывал толстая непрозрачная завеса из гари и пепла. Сфера висела в полутора тысячах километров от планеты, и к ней стягивались закончившие инспекцию системы фрегаты. Кое-где еще тлели локальные сражения, но все уже было кончено.

Басов постарался отгородиться от того, что открывало изображение с телескопов, но ярость старалась прорваться, не найдя выхода, отдавалась тупой болью в груди. Капитан почувствовал, как его рука в коконе дернулась к грудине, заставил себя дышать ровно и глубоко. Скоро все это закончится. Так или иначе. Рядом вибрировал от злости и напряжения Хомский.

«Что дальше, капитан?» – спросил он, и голос его звенел.

А дальше верфь полетела по четко рассчитанной траектории, которая проходила совсем близко от сфероида чужаков. Расчет был на то, что ИИ не станет бросать такой лакомый кусок. А также на то, что он не станет задаваться вопросом, откуда здесь могла взяться верфь. Все системы были отключены, капитан и сержант покинули коконы, теперь они заняли места навигаторов, изучая происходящее на экранах. Погасили даже освещение, полностью заглушили прыжковый двигатель, систему хронореверса – все, кроме жизнеобеспечения, чтобы можно было вывести реактор на минимальную активность и не выделяться фоне мертвых кораблей.

Им повезло. Сфера перехватила их, когда Басов уже готовился признать поражение. Это была одна из самых слабых частей плана, и он вызывал больше всего возражений у Хомского, хоть против этой части плана он ничего не имел. Верфь медленно ползла к сфере, притягиваемая чем-то вроде причального луча. Обзор снова шел только с пассивных датчиков, но их хватало вполне, чтобы рассмотреть происходящее. Поверхности на сфере все еще не было, и Басов теперь видел, как ее заполняют прибывающие корабли. Они занимали места, повисая в магнитом поле, удерживаемые только им, многие сотни, но когда поток фрегатов иссяк, они с Хомским не без злорадства увидели, что в сфере осталось слишком много свободного места. Люди все же учились справляться даже с таким врагом.

Верфь приближалась неторопливо, и заняла место внутри точно в тот момент, когда все фрегаты чужаков уже приготовились к переносу. Ее разместили в пустом пространстве, подвесив на магнитных полях. Сейчас все решится. Сейчас… Оболочка сферы снова стала непрозрачной, отсекая не только свет, но и прочее излучение. Фрегат оглох и ослеп, Басову оставалось только смотреть в потемневшие экраны. Хомский из соседнего кресла бросил мрачно:

– Кажется, началось.

Ушел ли сфероид в прыжок? Через час они договорились считать, что да.

***

– Капитан, мы на месте! – в голосе дежурившего в рубке юнца звучали страх и возбуждение.

Как раз в это время Басов сидел на камбузе, но уже через полминуты прильнул к экранам. На первый взгляд ничего не изменилось, но он тут же понял: звезды! Над той частью сферы, в которой находилась верфь, оболочка растворилась, открывая темный провал космоса, их снова потянул магнитный луч, на этот раз наружу.

Басов смотрел на экраны, переключаясь между камерами, наконец, сел в кресло, не отводя взгляда от изображения. Они оказались на орбите планетоида, точный размер которого трудно было определить невооруженным взглядом. Не меньше пятисот километров в диаметре, сейчас он был освещен только с одной стороны, и на темной стороне царила непроглядная тьма. А с освещенной…

Металл, сплошной металл, башни, уходящие на километры вверх, темные ущелья, равнины. Если и была у этого каменная основа, теперь она похоронена под слоями металла, блестящего под светом звезды. По орбитам на разных высотах двигались сотни, если не тысячи конструкций. Часть из тех, что сейчас оказались ближе всего, Басов опознать сумел, все те же автофабрики, верфи, по большей части пустые, множество – совершенно непонятного предназначения. И сферы. Очень много сфер. Только в той части пространства, что успел окинуть взглядом капитан, их были десятки. И прямо у него на глазах из прыжка выходили новые.

– Что-то их здесь слишком много, – сказал неслышно подошедший и вставший за плечом Хомский.

– Похоже, мы попали к ним в гнездо, – кивнул Басов. – Пора связаться с адмиралом.

Сообщение с координатами и кратким описанием ситуации отправилось адресату, и, похоже, осталось незамеченным в той неразберихе, что устроили постоянно выходящие в обычное пространство транспортные корабли чужаков. Теперь оставалось только ждать. это на самом деле последнее дело.

Басов сходил к доктору, под пристальным осуждающим взглядом выдержал двойную дозу лекарств и тонизирующего. Кровь закипела, но этого все равно было мало. Раненым стало лучше. Богданов стабилизировался, то есть был стабильно плох, и Дворжак не отходил от него ни на минуту. Обернувшись в дверях, капитан повернулся к доктору:

– Когда я тебе скажу, переводи их в челнок, Саша.

– Богданов не перенесет, его нужно держать на аппарате, – Волков покачал головой.

– Так забирай вместе с аппаратом! – рыкнул Басов. – У нас их два, все поместитесь!

Он прошел по всем каютам, заглянул на камбуз и в разгромленную кают-компанию. Люди смотрели на него с надеждой и пониманием, даже смурной Дворжак, сидящий с карабином прямо на полу у каюты, в которой были заперты бойцы адмирала, кивнул ему. Басов велел ему взять в помощь людей, перенести пленников на борт челнока и готовиться по команде собрать там весь экипаж. По глазам десантника он видел, что того перспектива отсиживаться в челноках не радует, не перечить он не стал.

Появившись в рубке, он уже собирался выгнать дежурных и занять его место, но тут со своего поста взволнованно заголосил связист:

– Есть ответ от адмирала, товарищ капитан! Он уже собрал всех, кого смог, и теперь двигаются к нам! Ориентировочное время – примерно…

Немедленно никто не прилетел, да и не мог бы. Сначала там наверняка проводили расчеты отправки, чтобы прибыть одновременно, потом пробирались изнанкой, что тоже дело не быстрое. За это время верфь с пристыкованным к ней фрегатом оттащили на высокую орбиту. Басов опасался, что будет запущен ИИ, ведь тогда всей маскировке придет конец, но их просто бегло осмотрели и оставили кружить вокруг стального планетоида.

Была смена Хомского – он от скуки взялся дежурить, – когда на экране начало появляться множество сигналов, десятки, сотни! Эхо от массированного выхода кораблей из подпространства прокатилось по системе. К тому моменту, когда в рубку вбежал Басов в распахнутом мундире и криво застегнутой рубашке, первые ряды уже вступили в бой. пространство заполнили лучи рентгеновских лазеров и разогнанное до немыслимых скоростей железо. На экранах было отлично видно, как после десятка вспышек от попаданий засветился, детонируя, сфероид, крейсеры Альянса обтекали его со всех сторон, вот потянулись тонкие искорки торпед, начали взрываться на поверхности вражеских транспортных кораблей. человеческий флот победным валом катился к планетоиду, разметав стоящего на пути противника!

– Наши… Наши! – заорал Хомский, вскидывая кулаки. Он смотрел на экране, не отводя взгляда, дергался всем телом, словно там, в гуще боя, находился он сам.

– Хорошо, – Басов опустился в соседнее кресло. – Я боялся, что…

Он не стал договаривать, просто замолчал, только скрипела материя брюк под пальцами, которые снова принялись непроизвольно мять колено. Капитан уже видел, что силы не равны. Не мог этого не понимать и Олег, когда собирал флот. Этого может хватить, но впритык, так, что одно неверное решение – и все кончено. Не понимали этого капитаны пришедших кораблей, но надолго ли? А пока – да, люди уверенно гнали врага по его же территории. Вот только сами при этом лезли в мешок, ослепленные успехом. Слишком много уже было потеряно, они ослепли от жажды крови и мести. Басов и сам едва удерживался от того, чтобы раньше времени не раскрыть их позицию, такой силы оказался душевный подъем. Вот только еще рано.

Басов включил трансляцию, и теперь по всему кораблю раздавались одобрительные крики, но ему просто было нужно, чтобы люди знали о происходящем. Корабли землян уже почти добрались до высокой орбиты планетоида, но весь их огонь был сосредоточен на кораблях противника, но тот не проявлял никакой активности. Если бы в самом начале боя капитан своими глазами не видел, как удирают в противоположном направлении грузовозы, как уходят все выше по орбите платформы и заводы, он бы подумал, что в этой системе тоже не осталось действующего врага. Но стоило флоту втянуться в бой полностью, как ловушка сработала.

К этому моменту чужаки потеряли процентов десять несущих кораблей, но теперь, когда люди попали в окружение, сферы начали раскрываться, и Альянс наконец встретил отпор. Вот вспыхнули и начали рассыпаться первые крейсеры, неосмотрительно сунувшиеся дальше всех, светились, отмечая попадания, силовые поля. Издалека казалось, что все пространство, в котором теперь разворачивалась битва, начинает затягивать серой пеленой, но пелена эта была плотными рядами фрегатов чужаков.

Позади всех двигались линкоры землян и аретейские дредноуты. Они медленнее набирали разбег, и потому отстали, и сейчас прямо за ними стягивалась горловина мешка. Басову не было видно всего плана боя, он мог только через внешние камеры наблюдать за происходящим, но и без этого он мог предполагать, как там обстоят дела. Неповоротливые гиганты отстреливались из дальнобойных орудий, разбрасывали стаи торпед, но зашедшие им за спину сферы врага выпускали одну серую стаю за другой, с каждой секундой угрожая затопить, завалить обломками, задавить числом. Капитан не смог разглядеть использование врагом хронореверса, но был уверен, что в четвертом измерении поле боя тоже лихорадит.

В какой-то момент телескопы перестали справляться, они просто не успевали фокусироваться. Басов застывшим взглядом смотрел на картинку, периодически рассыпающуюся на цветные пятна, а в голове крутилась одна мысль: теперь точно все. Изначально неблагоприятная ситуация становилась катастрофической, пусть до полного разгрома было еще далеко, но капитан видел это совершенно отчетливо.

– Боец, хватай всех и бегом на челноки, – сказал он мертвым голосом.

– Что? – Хомский повернулся к Басову.

– Дворжак твой в курсе, пойдете к доктору, вытащите своих, доктор обещал вместе с аппаратом. Там уже адмиральские бойцы, посмотри, чтобы долетели живыми… куда вас там унесет. Соберешь всех – и улетайте. Постарайтесь добраться до кого-то побольше.

– Хорошо, я распоряжусь, а потом сразу обратно, – кивнул сержант. – Куда без стрелка?

– Ты не понял, боец, – Басов покрасневшими глазами посмотрел ему прямо в глаза, – не нужен боец, я не туда лечу.

Он дернул головой, имея в виду сражение. Хомский поднялся из кресла, но замер, не решаясь сдвинуться с места. Басов сказал, повысив голос:

– Чем медленнее ты шевелишься, боец, тем больше людей там погибнет! Бегом!!!

Как только Хомский скрылся из виду, капитан поднялся сам и медленно полез в ложемент. Силы кончались, он не говорил Волкову, что уже некоторое время ему не хватает даже двойной дозы стимуляторов, к тому же все чаще немеет левая рука. Он все равно ничего сделать не сможет, тут наверняка не обойтись без операции, а выбывать из строя он не имеет права. Подключившись, капитан оказался в полной темноте. Повозившись, он вернул себе зрение, потянулся, чувствуя габариты и пустоту там, где всегда находился Хомский. Пришлось повозиться, но контроль над вооружениями в полной мере так ему и не дался: это было все равно, что смотреть одновременно в две стороны. На камерах из внутренних помещений он видел, как спешно покидает уже обжитые каюты его экипаж, бежит к челнокам, прогревает двигатели… Затем сам начал активировать все системы, выводя их к рабочим показателям.

– Капитан, – раздался голос Хомского. Басов посмотрел на экраны и увидел сержанта, стоящего у аппарели челнока. Камера фиксировала его полностью, а звук шел через нее же. – Было честью летать с тобой, капитан.

Хомский отдал честь, вытянувшись во весь свой немалый рост, затем стремительно взбежал на борт, а Басов открыл створку посадочного люка. Челноки оторвались от пола и один за другим протолкнулись сквозь мембрану и исчезли. Все, теперь пора начинать.

Для начала капитан отключил освещение, герметично запер все двери в переборках и откачал воздух, оставив только в рубке. Затем обесточил и разрядил оружейные накопители, оставив две торпеды и залп рентгеновского лазера, а освободившуюся энергию он пустил на защиту. Все, что теперь нужно – скорость и защита, а значит – двигаться и еще раз двигаться. И молиться, чтобы добраться до цели одним куском. Разжались захваты, и фрегат рывком выдрался из креплений верфи. На медленные вдумчивые маневры времени не оставалось, так что капитан быстро сориентировался и бросил корабль к планетоиду.

В бой уже были втянуты все силы, собранные обеими сторонами. Интенсивность сражения упала: маневрировать в пространстве, переполненном обломками, становилось все сложнее. И это значило, что его маневр в любой момент может быть обнаружен. Уже не скрываясь, Басов включил активные сенсоры, а сразу за ними вышел на связь на шифрованной частоте, отчаянно надеясь, что адресат все еще жив и способен принять вызов.

– Петр, – раздался из приемника сиплый голос адмирала. – Ты связался, чтобы…?

– Да, Олег, начинаем, как только я доберусь до места, доведи до всех.

– Принял… – Дубинин закашлялся, объяснил: – У нас пробоина в жизнеобеспечении, дым тащит по всему линкору. Но мы продержимся. Ты главное сигнал дай!

– Понял, – Басов помолчал секунду. – Олег, ты очень хороший друг.

– А то я не знаю! Хватит сопли разводить! Жду сигнала, и попробуй только не добраться!!!

Адмирал оборвал связь, оставляя Басова наедине с собой. Капитан прислушался к себе и кивнул: все будет хорошо. Фрегат уже находился над планетоидом. Внизу проносились ущелья, башни вставали на пути, заставляя дергать маневровыми, и Басов сбросил скорость до черепашьей. Вот оно, это место подойдет. Развернувшись, он начал опускать фрегат в ущелье, достаточно широкое, чтобы в нем можно было двигаться без особых опасений. Радары показали, что оно не менее пяти километров глубиной. Тогда капитан связался с Дубининым:

– Приготовьтесь, когда стрелять, ты сам увидишь. Прощай.

И теперь уже сам оборвал связь. Там, внизу, ее наверняка не будет. Фрегат нырнул в ущелье. Здесь, как и на всех безатмосферных объектах, царила непроглядная тьма, но радары давали вполне приемлемую картинку. Ровные стены с выступами через одинаковые интервалы, какие-то решетки, переброшенные через пустоту галереи, все это уходило все ниже и ниже. Наконец, радары нащупали далеко внизу прочную поверхность. Судя по рельефу и неровностям, это и была настоящая поверхность планетоида. Фрегат завис под небольшим углом к поверхности. Теперь нужно сделать кое-что еще…

Луч рентгеновского лазера ударил в каменную плиту под ним, сразу за этим в еще разогретую до белого свечения ударили одна за другой обе торпеды, оставив глубокую воронку. Басов опустил в нее нос фрегата.

– Пусть у меня все получится…

И активировал прыжок, из последних сил надеясь, что у того хватит энергии, чтобы сделать то, что еще никто и никогда не делал.

***

Адмирал Дубинин задыхался, по лицу катились крупные капли пота, но он держался. Петр Басов попросил помощи, и теперь адмирал не мог себе слабости. Бой замедлялся, теперь никто не мог позволить себе больших скоростей, и это дало небольшую передышку, но адмирал не спускал глаз с планетоида чужаков: где-то там фрегат Басова готовился привести их план в исполнение.

Он так пристально смотрел, что сначала даже не понял, что началось. Проморгавшись и смахнув слезы, Дубинин победно рассмеялся, но кашель его больше походил на карканье. У Петра получилось! Там, далеко, контуры планетоида изменились, он медленно, но уверенно уменьшался, проталкиваясь сквозь пробоину в ткани пространства. Фрегаты врага беспокойно заметались, часть из них бросилась к планетоиду, они ныряли в ущелья целыми роями, но сделать бы все равно ничего не успели: остановить прыжок нельзя. Когда планетоид уменьшился до сферы не больше десятка километров в диаметре, адмирал отдал приказ всем кораблям, несущим лучевое оружие. Плотный поток когерентного излучения ударил в продолжающий сжиматься комок металла и камня, разогревая его, заставляя светиться багровым. А потом сфера исчезла.

– Прощай, Петр, – негромко сказал адмирал, утирая лицо рукой. Глаза его покраснели от дыма, а влага, конечно же, скатилась со лба. – Все кораблям Альянса! Давайте заканчивать!

И первым перенес огонь на врага. Его все еще оставалось много.

***

Челноки не успели улететь далеко. Выведенные на высокую орбиту, они изображали обломки и космический мусор, а Хомский с Брандхорстом пытались навести порядок. Они все видели, куда полетел капитан, и что произошло после. К моменту, когда рядом оказался линкор с открытым посадочным портом, доктор уже кое-как успокоил экипаж, раздав кому успокоительное, кому – медицинский спирт из перевязочного набора. Сам он держался неплохо, только иногда взгляд его уходил в себя, а губы начинали кривиться.

Встречать их в ангар явился сам адмирал Дубинин. Хомский и Брандхорст спустились по аппарелям каждый из своего челнока, вытянулись, отдав честь.

– Господин адмирал, экипаж фрегата «Селенга» доставлен в полном составе, за исключением… – он дернулся.

– Вольно, бойцы, – устало прохрипел Дубинин. – Он нас всех спас, а?

– Так точно, – каркнул перехваченным горлом Хомский. – Я должен был с ним полететь!

– Выгружайтесь, – адмирал махнул рукой, и к челнокам двинулись подоспевшие медики. – И почему вдруг «Селенга»?

– Это был его корабль, – ответил сержант хмуро.

– А, понятно… Капитан уходит с кораблем… – Дубинин кивнул. – Петр герой. Я ему даже завидую, вот честно. Да и вам тоже. У меня ведь в последние годы… а!

Он отмахнулся и пошел дальше. Десантники шагали за ним, а Дубинин заговорил:

– Это было… лет восемьдесят назад? Или восемьдесят пять… Я тогда только поступил в кадетский, и ко мне в первый же день подошли трое со старшего курса, и давай гнуть: должен денег, должен пайку… Ну тут одному в ухо прилетело, я гляжу – а это Петр! Ну, я тогда не знал, что его так зовут, конечно. Ну так вот, он одного, я к остальным…

Они скрылись за поворотом тоннеля, а в ангаре продолжалась бурная активность. Аккуратно выкатили медбокс, в котором лежал раненый десантник, а через мембрану продолжали протискиваться все новые челноки с уцелевшими. Им уже было некуда приземляться, но они все прибывали, просто потому, что им было, куда лететь.

Как и остальному флоту.

Конец