Хронореверс

Глава 5

– Значит, прошло двадцать лет? – медик сноровисто приложил к руке Басова автоинъектор и подождал, пока тот впрыснет капитану в плечо красную жидкость из ампулы, затем мазнул гелем и велел опустить рукав. Капитан сидел на кушетке, куда его посадили старший стрелок и связист в полуобморочном состоянии. Но к его чести, он перенес все, что сообщили с кораблей Альянса, на ногах, и лишь потом обратился за помощью. Когда скрывать свое состояние стало уже невозможно.

– Как говорят эти, – Басов кивнул в пространство, подразумевая корабли союзников, все так же висящих в пространстве у планеты вокруг приходящего в себя флота. – Саша, это просто чертова головоломка!

Доктор Александр Волков был ровесником капитана, ходил с ним на «Селенге» не один десяток лет. Он был уже совершенно седой, щеки некрасиво обвисли, припухшие веки прикрывали светлые глаза с неожиданно цепким взглядом и давно уже звался Александром Романовичем, но на Сашу не обижался никогда. Сбросив шприц в лоток для использованных инструментов, он тщательно вытер руки салфеткой, прежде, чем задать следующий вопрос:

– Но ведь это же какой-то бред, Петр Иваныч, не находишь?

– За что купил! – отозвался Басов жестче, чем хотел. – К худу или к добру, но бой они остановили, а то неизвестно, как бы оно все…

– Так вроде не они это были? – Доктор ногой подтянул стул на колесиках, сел рядом. – Как я понимаю, мы просто растворились!

Волков сделал жест обеими руками, изображая, как именно они растворились. Басов нахмурился, седые брови столкнулись над переносицей, пальцы снова потянулись к колену, но капитан отдернул руку. Рассказанное не то что было невероятным, его просто не могло быть!

…– Товарищ капитан, нас вызывают! – подал голос связист. Выглядел он ошарашенным, глаза расширились в удивлении.

Басов был занят: выбивал из инженеров двигательных систем и стрелков невозможное. Требовалось начать маневрировать и набрать достаточно мощностей хотя бы для пары залпов. Он не сразу понял сказанное, продолжая втолковывать подчиненным необходимость выполнения приказа, а потом обернулся так резко, что кресло под ним жалобно застонало.

– Что ты сказал?

– Нас вызывают, назвались объединенным флотом Альянса систем.

В голосе связиста звучала неуверенность. Басов пророкотал:

– Что еще за Альянс? Подключай!

На экране показался средних лет мужчина в форме со знакомыми уже знаками различия: такие носили офицеры Арете. Басов хотел рассказать ему, что и как он делает с шутниками, но оказалось, что это запись, которую транслировали в открытом эфире на все корабли бывших противников. Капитан потребовал вытянуть из буфера начало и запустил сообщение снова.

– «В первую очередь – не волнуйтесь. Бой окончен, и случилось это двадцать лет назад. Ученые до сих пор не выяснили точно, что же это было, но склоняются к варианту с использованием неизвестного типа оружия или чего-то подобного. Без лишних деталей – ваши корабли выпали из реальности и на возвращение ушли годы.

За это время разногласия между нациями были разрешены, Земная Федерация и Конфедерация Арете теперь – единый Альянс человеческих систем. И у вас еще есть время, чтобы интегрироваться в наше общество.

Дело в том, что нами принимаются сигнатуры, схожие с теми, что наблюдались все то время, что вас не было с нами, и оно с вами никак не связано. Что-то приближается, и нам понадобятся все ваши боевые навыки!

Добро пожаловать в Альянс!»…

– Все еще звучит, как бред, – Александр скептически покачал головой. Басов развел руками:

– А как ты это объяснишь тогда? Сидишь здесь, как сыч! Выходил бы хоть иногда…

– А зачем? Мне все что нужно и сюда принесут, Петр Иваныч. А по поводу объяснений… Да черт его знает, честно. Может, морочат вас, посылают сигнал на камеры внешнего наблюдения, а на самом деле там и нет ничего. Или наоборот, уже все под Чужими. Нужно кого-то послать наружу, пусть сам посмотрит. Хотя, ему тоже верить как? Вдруг перепишут? Или подменят…

– Саша, твою..! – Басов запыхтел и сделал вид, что встает с кушетки. – Я тебя как человека спрашиваю, а ты мне тут комедию ломаешь! Тьфу!

Немного подумав, Басов все же тяжело сполз с кушетки, постоял немного, прислушиваясь к ощущениям, кивнул сам себе, словно подтверждая, что все в порядке. Оправив брюки и форменную рубашку, он накинул капитанский китель и взял с приставного столика фуражку.

Волков привстал со стула, протянув руку.

– Постой, Петр Иваныч… Ну не знаю я, что делать, и что думать! И вообще – сядь, я еще не закончил!

Басов потоптался на пороге, плюнул и вернулся, но на этот раз сел на такой же стул, как и у доктора. Положив фуражку на стол, он впился в Волкова тяжелым взглядом. Тот оттянул воротник белого кителя, повертел шеей, пробормотав себе под нос:

– Выпить бы…

– Ты на вахте, Саша, – отрезал капитан, и показал на шкафчик. Доктор вскочил, моментально вытащил плоскую фляжку и две рюмки. Басов жестом показал, что не будет, и Волков удивленно моргнув поставил одну обратно. – И я на вахте! Стар я уже для всего этого…

Басов смотрел, как доктор наливает рюмку, опрокидывает ее в рот. Волков выдохнул и, поднявшись, убрал добро обратно в шкафчик.

– Ну? – требовательно спросил он.

– Улететь можем? – Волков смотрел на капитана заблестевшими глазами. – Если сейчас нырнем, то пусть ищут, а там успеем разобраться, что к чему.

– Отражатели нам еще в самом начале снесли, Саша. А прыгнуть… Пока будем корячиться, нас любой собьет, если захочет.

– Ну вот ты и ответил! Сам! – Волков откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу. – Бежать не можем, проверить… Что связь дает?

– Подтверждает слова этих, – Басов дернул подбородком. – Плюс двадцать лет, три месяца, два то ли три дня, часы, минуты.

– Тогда принимай, что случившееся – правда, и не делай мне голову капитан! – под конец фразы Волков едва не закричал возмущенно. – Завел мне тут…

Капитан вскинулся, они несколько долгих секунд давили друг друга взглядами, потом Басов хрипло рассмеялся:

– Спасибо, Саша, полегчало. Совсем сдаю, нужно…

– Нужно было давно уходить, ага. Ты мне об этом уже в который раз говоришь? Давай, взял себя в горсть и царствовать! Люди ждут.

Оба поднялись, обменялись рукопожатиями. Волков проводил Басова до выхода из медотсека, остановился, глядя, как с каждым шагом сгорбленная спина капитана распрямляется, раздаются могучие плечи, тяжелая походка сменяется пружинистым шагом хищника. Доктор знал старого друга лучше всех, тому иногда нужно было вот так закрыться ото всех, выдохнуть и хоть на секунду переложить бремя выбора на чужие плечи. Сейчас, после предательской слабости, проявленной перед экипажем, ему предстояло снова взвалить на себя непосильную ношу и показать, кто здесь главный. Когда Басов уже готов был скрыться за поворотом, доктор окликнул его:

– Зайди потом, повторим!

Басов обернулся, и Волков жестом изобразил укол, потом большим пальцем указал себе в область сердца. Капитан кивком показал, что понял, и пошел дальше, а доктор еще стоял, глядя куда-то внутрь себя. Ему тоже было страшно, вот только он как врач не мог проявлять слабость перед пациентами.

***

Прошли почти сутки после возвращения призрачного флота. Ожидавшие худшего аналитики сыпали восторженными докладами о том, как хорошо принимают случившееся экипажи, как глубоко понимание ими ситуации, на сколько процентов увеличится общая огневая мощь объединенного флота, когда все корабли снова вернутся в строй… Небольшое беспокойство вызывала потеря ими боеспособности после возвращения. Предсказывалось, что они вернутся полностью готовыми к новому бою, но офицеры обеих сторон докладывали о сбоях в огневых системах и реакторах. Были почти полностью разряжены аккумуляторы, а конденсаторы пушек выдавали сбой за сбоем. Нахождение за чертой не прошло даром. Хорошо хоть, жалобы на здоровье, которые лавиной обрушились на медслужбу и едва ее не погребли, сошли на нет почти сразу. Люди жаловались на слабость и потерю ориентации, головные и сердечные боли, но все решалось приемом обычного тоника и обезболивающих.

Отдельной проблемой были корабли, поврежденные в бою. Мобильные ремонтные бригады работали на износ, но успели только восстановить работоспособность вооружения и щитов, что было обозначено первоочередной задачей. Все же, несмотря на подъем, никто надолго не забывал про зависшее посреди системы гравитационную аномалию, продолжающую медленно, но уверенно расти. Вокруг уже начали собираться мелкий космический мусор и пыль, делая ее видимой в инфракрасном диапазоне, и теперь службы контроля не отводили от подозрительного места телескопов и радаров. Что-то приближалось.

***

В камере было светло и почти удобно. А по сравнению с казармой в учебке – так и вовсе курорт. Хомский развалился на слишком узкой для него койке, подогнув ноги, упирающиеся в стену. Скрытые лампы в потолке не слепили, и он уже готовился задремать, когда в двери зажужжал электрический замок, и в камеру шагнул конвойный с травматическим пистолетом за поясом, по ту сторону двери маячили еще двое. У всех троих были напряженные лица, они настороженно следили, как сержант поднимается с койки и выпрямляется в полный рост, глядя на него снизу вверх. Он мог бы сейчас легко расправиться со всеми разом. Схватить этого, что перед ним, дождаться, пока втянутся в камеру остальные… Плевать, что там передали его офицеры с уцелевшего, как оказалось, десантного корабля про мир и перемещения во времени, это он решил оставить умникам из разведки. Он – десантник Арете! И он не позволит запирать себя в клетку!

Хомский вздохнул и шагнул из камеры в узкий коридор тюремного блока. Наручники на него перестали надевать, едва пришло уведомление, что высшие офицеры Арете из призрачного флота, как здесь называли их корабли, уведомили всех о ненападении. Сержант покрутил головой, в шее захрустело, и шагающий перед ним землянин зябко поежился. Голову он не повернул, но Хомский видел, как напряглись мышцы у того в затылке. Если он прямо сейчас ткнет вот сюда… Сержант вздохнул и спросил, просто чтобы не молчать:

– Опять на допрос?

– Нет, – бросил конвойный через плечо, – полетишь к своим, наверху договорились. Посадим в челнок, и катись.

Он обернулся, бросив на Хомского безразличный взгляд. Это многого ему стоило, сержант заметил, как тот следит за каждым его движением, но это был всего лишь страх перед опасным хищником.

– А остальные где?

Уцелевшие в подлой засаде аретейские десантники содержались здесь же, в разных камерах, и до них даже можно было иногда докричаться. Что такое сутки для тренированного человека? Никто не успел даже заскучать.

– Уже отправили, ты последний, – смелый землянин пожал плечами. – Скоро будем на месте.

Приученный все запоминать, Хомский посматривал по сторонам из-под полуприкрытых век. Менее опытному человеку могло бы показаться, что аретею плевать, но сержант замечал беспокойные взгляды, которые бросал на него конвойный. Изучение строения и планировки земных кораблей начиналось в первый год после вступления в десант и на третий у пехоты. Хомский провел десятки часов в симуляторах и на захваченных судах противника и разбирался в переплетениях коридоров и помещений не намного хуже любого из экипажа.

Несмотря на обещание, дорога заняла не меньше десяти минут. Ангар с челноками располагался в нескольких палубах и почти в полукилометре от тюремного сектора. На встречу то и дело попадались торопящиеся по каким-то своим делам люди, они старались не обращать внимания на огромного, занимающего половину прохода десантника, просачиваясь под самой стеной. Хомский с интересом провожал их взглядом, особенно когда мимо проскальзывали женщины. Один раз даже присвистнул, когда им встретилась особенно фигуристая, в обтягивающей форме.

Наконец, пришли на место. Очередной переход вывел к раскрывшемуся за воротами ангару. Здесь оказалось многолюдно, сновали с озабоченным видом техники. В рядах челноков были видны просветы: кто-то уже покинул линкор. И без того самое логичное средство передвижения между кораблями флота, после уничтожения отражателей для линкора оно стало единственным. Хомский вспомнил, как разлетались в пространстве подсвеченные гаснущим голубым пламенем обломки и усмехнулся. Конвойный непроизвольно дернулся и покосился через плечо.

Улучшенным зрением сержант уже видел группу людей, стоящих у челнока почти на самом краю ангара. Четверо высоких, выше остальных, топтались возле опор челнока, еще десяток встали в круг. Если верить вот этому, что сейчас шагал впереди, остальных уже отправили на десантный корабль. Что ж, звучало логично: водить по кораблю дюжину аретейских десантников, пусть и без оружия и брони, было небезопасно. В программу тренировок войск Арете входил и захват судов малыми невооруженными группами.

Они уже были на середине просторного зала, остатки отряда махали сержанту и орали что-то похабное, когда вдруг протяжно и тоскливо взвыл сигнал боевой тревоги. Конвойные, и те, что вели Хомского, и стоящие возле его людей рефлекторно хватались за скрытые кобуры, вертели головами. Сержант, для которого вой системы оповещения был как укол адреналина, ускорившимся восприятием фиксировал все происходящее, а нервная система уже переходила в боевой режим.

Для начала он перехватил локтем за шею идущего впереди морпеха, другой рукой лапнул кобуру у того на бедре, затрещал разрываемый материал комбинезона. Разворачиваясь к идущим следом, сержант закрылся пленником, ноги которого болтались высоко над полом. Конечно, оставалась открытой спина, но в своих людях он не сомневался ни капли. Конвойные едва начали вынимать собственное оружие, когда Хомский открыл огонь, затрещали выстрелы, и морпехи повалились на пол.

За спиной тоже началась стрельба, сержант обернулся, все еще прикрываясь пленником, но уже все было закончено. Десять облаченных в серо-синюю форму тел, едва успевших схватиться за оружие, и четверо огромных, как волкодавы, аретеев, держащих круговую оборону. Хомский отбросил переставшего сопротивляться землянина, тот без звука рухнул на пол, голова с треском ударилась о металлический пол.

– Сержант, все чисто! – отрапортовал капрал Брандхорст и поморщился. Он прижимал к боку ладонь, под которой расплывалось темное пятно.

– Подстрелили? – спросил Хомский.

– Царапина, – отмахнулся тот, и дернул щекой. – Что будем делать дальше?

Хомский остановился и осмотрелся, не опуская оружия. Сигнал тревоги продолжал щекотать нервы, в ангаре по прежнему носились люди, стараясь огибать место боя по широкой дуге. На табло над главными воротами горел желтый сигнал готовности: пути отхода пока никто не перекрывал, можно забираться в челнок и рвать к своим: базовые навыки пилотирования десантникам вбивали наравне с умением воевать.

– Бранд, лезь в челнок и готовься к старту. Собери стволы, если кто сунется – не подпускай. Понял?

– Так точно, сержант! – капрал побледнел, на лбу выступила испарина, но держался он хорошо.

– Так, теперь наша задача! – Хомский перевел взгляд на оставшихся десантников. Все трое смотрели на него с готовностью. – Продолжаем выполнение поставленной задачи: двигаемся к мостику, хватаем капитана и валим! Вопросы?

Вопросов не было. Отобрали себе по запасному пистолету, остальные закинули в челнок, помогли Брандхорсту подняться по крутому пандусу и побежали назад во внутренние помещения корабля.

***

За прошедшие сутки капитан Басов не сомкнул глаз ни на минуту. Навалилось все и сразу: отчеты для единого Центра, в существование которого уставший мозг верить отказывался, связь внутри призрачной группы, все новые и новые объяснения происходящего каждой заступающей вахте… Он держался только на опыте и препаратах. Но с каждым новым уколом тоска в глазах доктора Волкова становилась все глубже.

Половина ремонтной группы сейчас расползлась по линкору, спешно латая все, что можно починить вне доков и за кратчайшее время, остальные занимались тем же самым на обшивке. К ним под руку постоянно лезли помощники из Альянса, с новым хорошим оборудованием и теоретическими знаниями. Оборудование у них брали, а самих помощников посылали заниматься профилактическим осмотром люди, за десятилетия изучившие свои корабли до последнего болта и привыкшие чинить все что угодно подручными средствами.

Тяжелее всего далось общение с теми, кто еще сутки назад был непримиримым врагом. Осколки флота Конфедерации шли на контакт только со своими, пусть сейчас эти свои и были окрашены в нейтральный зеленый. Командор аретейского дредноута вообще запретил прием сигнала от кого бы то ни было, сейчас они с десантным кораблем зависли в самом центре образованной кораблями Альянса сферы.

Когда основные вопросы по наличию и количеству вооружений были разобраны, Басов поинтересовался о дальнейшей судьбе «Селенги». Линкор потерял отражатели и теперь мог только дрейфовать, минимально корректируя вектор движения с помощью маневровых двигателей. Ремонт намечался долгий и затратный, к счастью, корабль Басова был единственным с такими тяжелыми повреждениями. Остальные то и дело выбрасывали в эфир сообщения о готовности к бою и походу. В итоге было принято решение перегнать «Селенгу» к верфям, а экипаж перевести на другой корабль, заменив менее опытных людей. Басов только горько усмехнулся: его более опытные люди еще сутки назад готовились умереть в войне, о которой теперь никто даже и не вспоминал.

Вспомнили и о пленных десантниках, не успевших, по счастью, натворить ничего такого, за что выпускать их с корабля стало бы равносильно потере чести. Погибший парламентер и трое морпехов были отомщены, а остальные сдались без особого сопротивления. Теперь та часть Альянса, что была родом из систем Арете, затребовала возвращения неудачливых десантников на их корабль. Первую партию отправили без особых проблем. Семерых аретейских громил загнали в челнок и отправили восвояси, последним же пришлось подождать, пока освободится транспорт.

…Тишину, нарушаемую только негромкими голосами переговаривающейся дежурной смены, прервал резкий, режущий вой сигнала тревоги. Басов с трудом разлепил ставшие невероятно тяжелыми веки. На мгновение подумал с облегчением и злостью, что задремал на посту. Непозволительная роскошь для его статуса и звания, но до этого обязательно докопаются, используют против него. Вот сейчас он раскроет глаза и прослушает сигнал о помощи, с которого все это началось… Тревога на затыкалась, Басов наконец пришел в себя, ущипнув и без того уже синее колено изо всех оставшихся сил.

– Дежурный! Что происходит? – пробасил он, уже видя на экране, но еще не отдавая себе отчета в том, что же именно.

Там расплывался облаком перегретой плазмы и газа один из кораблей Альянса, судя по данным – аретейского. Ближайшие его соседи отчаянно работали маневровыми, расступаясь, уходя от роя мелких осколков и опасного излучения. Эфир загудел, в отельном окошке пронеслась стена запросов, а Басов уже кричал дежурному:

– Выясни, что случилось! Навигаторам! Рассчитайте, что мы можем сделать! Стрелки… Где стрелки?!

Вспыхнул и начал разваливаться второй корабль, на этот раз земной, за ним превратились в обломки и пламя сразу двое. По всем данным выходило, что удары наносились чудовищной силы рентгеновским лазером, мощности которого хватало, чтобы перегрузить защитное поле, прожечь все слои обшивки и расплавить ядро реактора. И пусть сейчас поля не находились в боевом режиме, но все же орудиями такой мощности не обладал никто в собравшемся сейчас на орбите флоте!

Сигнал тревоги сумели отключить, но тут же раздался гудок от боевых систем, и главный от стрелков доложил с напряжением в голосе:

– Нас взяли на прицел, товарищ капитан!

– Кто? – спросил Басов, чувствуя, как замирает в груди и без того ноющее сердце. Он огляделся, словно ожидая увидеть за спиной Сашу, но того рядом не оказалось: до очередного укола оставалось еще полтора часа.

– Они все… – обреченно ответил стрелок. – На каждом прицельных меток как…

Он запнулся, наклонился к пульту, что-то высматривая на экране. Басов молча смотрел, как готовится к бою самый большой из флотов, когда-либо собиравшийся в одном месте. Погибшие корабли были уже едва видны, зато сфера из начиненного людьми металла тускло светилась голубым от нагнетаемой в щиты энергии. А еще зашевелился и осторожно сдвинулся со своего места дредноут. Басов не мог сказать с уверенностью, но чувствовал очень остро, что же задумал аретейский командор. Пока еще оставалось время, пока еще не летели через пустоту между кораблями снаряды и лучи, а он уже вышел на охоту, чтобы добить обездвиженного противника.

Обездвиженного, но все еще не лишившегося зубов! Генераторы, питающие помимо щитов рельсотроны, второе по убийственной мощи оружие, не могли держать больше десяти процентов заряда, такое неожиданное последствие двадцатилетнего пребывания в «ничто». Но торпеды имели собственные источники энергии, пусть и тоже износившиеся, а точечные пушки брали для работы совсем немного. Басов распорядился навести все, что могло сейчас стрелять, на того, кто представлял максимальную угрозу. Дредноут приближался медленно, словно просто менял орбиту.

И в этот момент прямо в центре гравитационной аномалии появился и начал стремительно увеличиваться в размерах гигантский сфероид. Обратный отсчет, за которым все человечество следило последние двадцать лет, наконец остановился.