Игра 2059 книга 3

Глава 16

Шли мы в полутьме довольно долго, что не странно, это убежище было предназначено для гораздо большего количества людей, однако расположение помещений было стандартным, и мы, пройдя все жилые помещения, добрались до самого конца, где обычно располагались склады с неприкосновенным запасом, лазарет, морг и даже КПЗ, для тех, кто вдруг захочет не вовремя побуянить или поедет кукушкой во время предполагаемого ядерного армагеддона, который здесь и предполагалось пережидать. Весь этот комплекс отделялся от остальных помещений ещё одной массивной дверью, из-за которой сквозь крошечное окошечко сейчас на нас уставилась крыса.

По крайней мере, мне так показалось на первый взгляд, впрочем, как и на второй тоже. Лицо выглянувшей оттуда девушки так и хотелось назвать мордочкой: узкое, вытянутое и, главное, с очень подходящим выражением, присущим этим грызунам, а стоило ей открыть рот с узкими кривоватыми и находящими друг на друга зубами и подать голос, как сходство стало совершенным.

— Чего надо?

Голос оказался писклявым под стать образу.

— Рядовой, вы как обращаетесь к старшему по званию? — Слегка опешил от такого обращения сержант.

— Старший тут Пётр Петрович, и он приказал никого не пускать. Инвентаризация у нас. А вы все должны наверху быть, сообщение пришло, что атака отбита, так что там должно быть полно трофеев. Пётр Петрович как раз под них полки освобождает, идите не мешайте ему работать.

— Каков бы ни был приказ старшего прапорщика, за такое обращение вам будет вынесен выговор занесением в личное дело. Это понятно?

— Сержант, ты смеёшься? В трёх метрах над нами по плацу мертвяки бродят, сложенные из тел наших бывших сослуживцев. Возможно, и моя единственная подруга какому-нибудь уроду сейчас вместо ноги служит, или её голова у него между ног вместо члена свисает. Чем ты меня напугать можешь, премии лишишь?

В словах Крыски было рациональное зерно, однако сержант за прошедшую неделю явно не перестроился на новый лад, не привык к новым обстоятельствам и его на несколько мгновений замкнуло. Однако его ступор долго не продолжался:

— Если желаешь не по-уставному, рядовой, могу тебе просто нос сломать, всё равно он слишком длинный. Открывай двери, мне надо со старшим прапорщиком переговорить.

На эту угрозу Крыска среагировала как-то странно, радостно оскалившись, но сказать ничего не успела, сзади неё раздался какой-то рёв, и она отвернулась, видимо, пытаясь вычленить в нём отдельные слова.

Ревело недолго, уже через несколько секунд она опять повернулась к нам:

— Сейчас я вытащу вам хранилище для наноботов. Пётр Петрович приказал первым делом его заполнять, пока трупы не протухли. Артефакты и всё остальное позже собирать будете.

— Слышь ты, я сказал дверь открой, у нас тут два человека снаружи пришли. Генерал, похоже, погиб в последнем бою, полковник со своими ребятами тоже ещё не вернулся. Пётр Петрович сейчас старший по званию здесь, надо ребят допросить и определиться, что с ними делать.

Видимо эти слова достигли ушей Хомяка, потому что издали опять раздался совсем не хомячий рёв.

В этот раз я и сам вычленил из него пару слов и одну аббревиатуру, которая мне очень не понравилась. Они что, реально нас в КПЗ решили посадить?

— Сержант, ты слышал приказ? Я дверь сейчас открою, этих в клетку, Пётр Петрович, как закончить дела, их допросит. А ты хватай хранилище и давай наверх, вам там все трупы чистить, а потом ещё сжигать или бульдозером сгребать куда-нибудь, а то завтра не продохнуть от вони будет.

Лицо в окошке исчезло и наступившую тишину нарушил скрип отодвигаемого запора и хруст поворачиваемого колеса. Затем дверь тяжело отошла в сторону, открывая вид на практически неосвещённые помещение. Я, конечно, понимаю, что тут всё работает на аккумуляторах и на генераторах, но всё равно уж больно темно. Я видел хоть что-то только благодаря ночному зрению, да и то разглядел немного. Решётку в стене, за которой клубилась совсем уж полная темнота, стеллажи вдоль стен и несколько рядов в центре, меж которых двигалась грузная тёмная фигура. На более-менее освещённом пятачке перед входом стояла заложившая за руки девушка, такая же тощая, как и её лицо. И телега с каким-то агрегатом.

В первый миг я не понял, что это такое, впрочем, как и во второй и только когда девушка махнула своим острым носом в сторону решётки на стене и пропищала: «Этих туда, а сам хватай хранилище и дуй наверх, там тебя уже наверное заждались» до меня начало доходить.

Это хреновина размером с приличный газовый баллон, обвитый трубками с прицепленным к нему аккумулятором и установленная на тележку и есть хранилище наноботов. Видимо, другая модель, стационарная, да и вместимостью, наверняка, гораздо большей чем была у нас. Вот только цифры на табло не впечатляли:

129 стандартных наноботов первого ранга. 6 стандартных наноботов второго ранга.

Не густо.

Ладно, судя по тому, что мы увидели, они из одних умертвий сейчас накачают тысяч пять-десять. Может ещё и из других чего-нибудь добудут, на всех хватит и больных вылечить, и другим полную дневную норму раздать. Может и мы сумеем на какие-нибудь артефакты себе дневную норму выменять.

От раздумий меня отвлек сержант, привычно толкнувший спину:

— Давайте туда, посидите часок, отдохните, потом с вами старшой переговорит, а вечером и мы с вами перетрем за жизнь.

Честно признаюсь, сначала я хотел возмутиться: переться сюда неделю чтобы попасть за решётку, это в голове не укладывается, но слова сержанта о том, чтобы отдохнуть, неожиданно легли на благодатную почву. Я вдруг неожиданно осознал, насколько сильно устал и морально, и физически. С удовольствием поваляюсь на уютных кушетках в КПЗ и не один час, а часиков так десять-двенадцать.

Сопровождающий зажег фонарик на шлеме, снял ключи, просто висящие на крючке в паре метрах от решётчатой двери, отворил дверь и махнул рукой, мол: заселяйтесь. Мы не стали сопротивляться, зашли, оглядывая пыльное помещение, единственным украшением которого были четыре узких, жёстких и не менее пыльных то ли скамейки, то ли лежанки.

— Товарищ старший прапорщик, мне требуется разрешение на использование четырёх сотен наноботов для помощи раненым. По словам вновь прибывших, те помогают гораздо быстрее заживлять раны. У нас минимум семеро имеют лёгкие ранения, и ещё двое в тяжёлом состоянии. Петров лишился кисти левой руки, а у Балгимбаева содрано всё мясо и кожа с бока, там рёбра видать. Мы их уже второй день на обезболивающем держим, им помощь нужна, а врача ни одного нет… Так, а где наноботы, — сержант дошёл до хранилища и только сейчас увидел куцые цифры на его табло, вчера когда я сливал в него последний шприц, там было больше двух с половиной тысяч единиц. И после этого мы на всех потратили не больше сотни!

— А вы, я вижу, уже с новичками поболтали, — донёсся из темноты рыкающий голос, столько всего нового узнали… Нет наноботов, я задавал вопросы…

Голос стих, а сержант вдруг вскинул автомат, направляя его во тьму.

— Старший прапорщик Хомяков, я приказываю выйти…

Сержант не успел договорить, потому что его голова съехала с разрубленной шеи и с громким стуком упав на не слишком чистый бетон. Стоящая за ним Крыска опять спрятала руки за спину, глядя как у обезглавленного тела подгибаются колени, и оно заваливается ей под ноги.

Я почему-то не завопил: из пересохшей глотки вырвался лишь сиплый хрип, но я в единый миг отлетел от запертой решётки, вжимаясь спиной в стену, и выставляя перед собой лезвие потрошителя. Однако Крыска на нас даже не посмотрела, сплюнула на спину покойника, насмешливо спросив:

— Ну что, всё ещё хочешь сломать мне нос?

— Опять, — донёсся из темноты очередной рык, — убила ещё одного? Хотя теперь всё равно… Повторений атак больше не предвидится, дьявол бы побрал этого долбаного генерала, как не будет и вкусных потрошков с этих уродцев. Придётся уходить отсюда… Не стой, тащи его в морг к остальным. Разберём принесённые артефакты, а утром уйдём. И наноботы, мне нужны наноботы. Тащи телегу наверх, передай кому-нибудь, только ручки никому не показывай…

Голос утих, а схватившая за ноги труп девушка, скрылась в темноте, откуда вскоре донёсся лязг металла. Девушка скоро вернулась, швырнула ногой голову сержанта в ту же сторону, куда уходил кровавый след от уволоченного тела. Схватилась за ручку телеги, первый раз показывая нам свои руки.

Потрошители.

Два.

На каждой руке.

Или это не они, а что-то похожее? Не рассмотреть, освещение даже около двери слишком неверное, не сложно и ошибиться. Дверь распахнулась, и девушка с тележкой скрылась за ней. Я тут же метнулся вперёд, хватаясь за дверь дёргая её в разные стороны. Заперта, конечно, не зря же теперь уже покойный сержант вставил в скважину ключ и провернул его там два раза, но не проверить это я не мог.

Из темноты донёсся не громкий рыкающий смех.

— Не бойтесь, мальчики, я вас не трону, избавляться от вас необязательно, повезло вам, здесь нас больше ничего не держит, заберём всё лучшее, послушаем ваши побасенки о внешнем мире, о том, что нас там ждёт, и уйдём. Поспите ночку в обезьяннике, дверь мы закрывать не будем, утром кто-нибудь придёт вас освободит. Намекнёте им, что за нами рыпаться не стоит и живите себе спокойно, до тех пор, пока вас зомби не сожрут. А пока спите, мы с вами позже поболтаем. Предложение поспать в такой ситуации, вызвало у меня на лице лишь злобный оскал, однако мой мозг неожиданно согласился с повисшими в пространстве словами, сознание неожиданно замутилось, перед глазами пошла пелена, а глаза начали закрываться сами по себе. Ко всему прочему и тело тоже отяжелело, а ноги начали подгибаться, будто я накатил в одно рыло литр сорокаградусной.

Я отшатнулся от решётки в последнем наивном в порыве спрятаться, забиться в тёплый уголок, рванул назад. На полпути мои ноги окончательно подогнулись, и я кулём повалился на остро пахнущий пылью пол, последними усилиями попытался подтащить себя к лежанке, чтобы забиться под неё, в надежде получить для себя пусть условное, но укрытие. Не знаю получилось ли у меня, сознание накрыло непроглядный серостью, и я рухнул в сон, очень скоро раскрасившиеся настолько невероятными красками будто меня занесло внутрь мультяшной радуги.

Было очень тяжело сосредоточиться и понять, что происходит вокруг, но надо сказать, что даже в таком состоянии я оставался крайне бдительным и когда Лосяш притащил из леса огромную корзину грибов, я не уподобился остальным глуповатым смешарикам: откладывал в сторону все неизвестные мне грибы, беря и поедая только те, что я знал и имели очень красивую красную шляпку, живописно усыпанную белыми пятнышками. Сначала их вкус показался мне слегка странным, но очень скоро мне стало всё равно и так разноцветный мир окрасился абсолютно феерические цвета, будто мне прямо в зрачки гигантским шприцам впрыснули всю палитру какого-то сумасшедшего художника. Мы сидели за обширным столом смеясь над уморительными шутками друг друга, запивая грибы чаем густым от добавленного мёда, который делают очень неправильные пчёлы. Наверное, я так и хохотал никогда, поэтому не сразу заметил, что над медвежонком, усиленно подкладывающим мне в чай мед, появилась информационная панель, а когда увидел, то далеко не сразу смог прочитать, что на ней написано.

Бурый медведь.

Питомец.

Не слишком длинное послание, однако мне понадобилось несколько минут чтобы одолеть обе строчки, настолько смешной была шутка зайца, от которой я чуть два раза не съехал под стол.

— Ну что? — Пробасил медвежонок, подкладывая ещё три ложечки зеленоватого мёда, хочешь ли ты взять меня в питомцы?

— Конечно, — без всяких сомнений ответил я, стараясь хоть на миг сделать серьезное лицо, то и дело непроизвольно расползающееся в широчайшей улыбке.

— Ты в этом абсолютно уверен?

— Несомненно.

Крах… Цветное видение разбилось на тысячи осколков, в трещины меж которых начала вползать непроглядная тьма, заливая собой всё и вся, а когда от разноцветного мира не осталось не единого кусочка, тьма полыхнула призрачным синим огнём, наполняя мою реальность танцем вихрящихся огненных искр.

Очнулся я ещё стремительные, чем канул в забытьё. Сознание вернулось будто по щелчку, и я подскочил на месте с оглушительным грохотом врезавшись каской в лежанку, под которую я всё-таки успел частично забраться перед тем, как окончательно отключиться. Опять грохнулся на пол и практически в полной темноте, едва рассеиваемой светом исходящим от Фракира и далекой лампы, осмотрелся вокруг. Этому очень мешали вылезшие перед глазами логи, и я раздражённо отмёл их в сторону, вглядываясь в окружающую тьму. Не увидел ничего кроме помаргивающих отблесков на голых стенах и решётке.

— Что уже очнулись? Что-то вы рано. Ну да ладно, я уже почти закончил, можно и послушать, что вы расскажете из того, что я еще не знаю.

Раздался скрежет волочимого по полу стула, а затем жалобный скрип, когда на этот предмет мебели водрузился кто-то излишне массивный.

Рядом со мной полыхнул налобный фонарик, отправив узкий луч света в сторону решётки, высветив громоздкую, обнажённую по пояс фигуру развалившегося на стуле мужика. Фонарик светил не больше двух секунд, но его образ запечатлелся у меня в голове будто фотография.

Фамилия Хомяков никак не вязалось с образом сидящего перед нами человека. Никакого тебе пивного пузика, и раздутых щёчек. Тело бугрится мускулами, так, что не каждому победителю Мистер Олимпия могло в мечтах привидеться. А вот дальше всё было не так хорошо: весь лоб и скулы у него были покрыты неравномерными кусками костяной брони. А может это была чешуя какого-то животного, хотя вряд ли. Уж больно каждый кусок был не похож один на другой, между собой их роднило только одно — это яркая красно-чёрная расцветка. Броня свисала пластами и на шею, полностью закрывая её находящими друг на друга пластинами, которые спускались и вниз, закрывая всю верхнюю часть груди, прикрывая собой сердце и лёгкие, но заканчивались неровной полосой чуть выше пупка. То ли ему не хватило времени, чтобы прирастить броню и дальше, то ли просто закончился материал. Хотя не должно быть и такого, приращивай он эти импланты по графику, один кусок в сутки, у него не хватило бы времени закрыть даже голову. Кисти рук и запястья тоже претерпели изменения, то ли раздувшись до неприличных размеров, то ли обросли неведомыми нам артефактами. Рассмотреть этого я не успел, увидел только зажатый в них лежащий на коленях монструозный дробовик. Свет загорелся, ствол дробовика приподнялся, разрождаясь огненным выплеском, кажется достигшим прямо стоящего рядом со мной Зубра. Фонарик на каске погас, раздался болезненный вскрик, и тот отлетел назад впечатываясь в стену.

Каску с Зубра снесло выстрелом, хорошо хоть что мы, попав на территорию базы, расстегнули на них ремни, а то кинетической энергией выстрела им шею легко можно было свернуть, хотя у него и без этого всё лицо было в крови. Основная часть дроби попала в каску, загасив включившийся фонарик, но несколько дробин попало в лицо, содрав кожу с виска и разорвав ухо.

— Не стоит светить мне в глаза, — пробурчал старший прапорщик, щёлкая затвором дробовика, мне это не нравится, и я начинаю нервничать. И ещё, на вашем месте я бы уже начал говорить. В принципе мне рассказчик один нужен, да и у того не обязательно должно быть обе ноги. Говорить и без ног можно, хоть и не слишком долго.

— Что вы хотели услышать? — В призрачном свете исходящим от Фракира я убедился, что Зубр прямо сейчас не умрёт и поспешно вскочил на ноги, поднял руки, и шагнул вперёд, навстречу нечеткому массивному силуэту, вырванному из темноты светом единственной тусклой лампочкой над дверью заодно, загораживая собой скорчившегося на полу напарника от взгляда Хомяка:

— Мы расскажем всё, всё без утайки, нам скрывать нечего.

— Интересует многое, — ответил тот, — но для начала… Вы узнавали в инфоцентре, что произошло с вашей роднёй? Или вы сироты?

Неожиданный вопрос меня несколько поразил и даже выбил из колеи, заставив спрятанные в глубину души переживания о родных вновь вырваться наружу, однако я начал отвечать почти сразу.

— Нет, не сироты. Своих детей ещё нет, но родители, братья и сёстры есть. Каждый раз раздумывая о том, какой вопрос задать системе, нам каждый раз больше всего хотелось задать вопрос о их судьбе, но это слишком страшно. Мы не решились ни разу, предпочитая каждый раз задавать вопросы о самой игре и её механике. Да ещё и лимит на прием наноботов слишком мал, чтобы задавать слишком много вопросов, приходилось постоянно их тратить, то на противостояние слишком сильным монстрам, то на экстренное лечение, когда усиление не помогало. А обойти лимит поглощаемых наноботов не получается, мы пробовали глотать больше нормы, но они не усваиваются.

— Глотать? Лимит можно легко обойти, надо просто впрыскивать раствор наноботов в вену и тогда можно задавать вопросов сколько захочешь, если, конечно, тебя ими усердно снабжает туповатый генерал и его подручные. Некоторые из них, правда, начали что-то подозревать, но для таких в морге у меня всегда найдётся место, а их исчезновение всегда можно списать на зомби, пауков, призраков или подземных змей.

Мужик на несколько долгих мгновений замолк, и я уж хотел начать говорить, выливая на него горы нужной и ненужной информации, дабы он опять не осерчал, однако, он заговорил сам:

— Детей, говоришь, у вас нет… А вот у меня есть, трое и красавица жена… Была. Сейчас она заражённая, а вернее зомби. Вчера, когда я опять проверял её статус, он изменился. Кто-то её убил и теперь спасти её невозможно, не успел я. Но с детьми я не опоздаю и никому не советую вставать у меня на пути.

— А что с ними, где они? — Не удержался я от вопроса.

— Неделю назад я лично отвёз их в летний детский лагерь. По крайней мере я так думал, впрочем, как и все остальные родители, привезшие туда в тот день своих детей.

— А что, это был не детский лагерь?

В этот раз задумавшийся мужик мне не ответил, посидел сгорбившись несколько секунд, а затем выпрямился и уже совсем другим голосом спросил:

— Расскажи мне всё, что ты знаешь о хранилищах.

Резкая смена разговора никак не повлияла на мой ответ, я начал отвечать быстро и чётко:

— Хранилища предназначены для хранения наноботов и, возможно, их сохранности, но это не точно, мы не проверяли сколько времени те останутся в рабочем состоянии, если их оставить внутри шприцов. У нас было переносное хранилище гораздо меньшего размера, чем ваше и вместимостью всего в тысячу единиц, но когда мы до вас добирались…

— Нет, — резко взмахнув лапищей остановил меня он, — я говорю о Хранилище.

Он произнёс это так, будто это слово писалось с большой буквы, заставив меня медленно покачать головой:

— Если вы говорите не про хранилище наноботов, то я не знаю, что вы имеете в виду. Это склад оружия, артефактов или чего-то другого? Может это хранилище имеет ещё какое-то другое название, которое я знаю?

Хомяк покачал головой:

— Нет не знаешь, Хранилище — это и есть Хранилище. Величайшая ценность людей и наш приз в этой войне. И ты об этом ничего не знаешь… Тогда, в общем, ты для меня бесполезен. Разве что только, ты знаешь что-нибудь об обстановке в Нижнем. Вы ходили к нему? Приближались или может бывали в самом городе?

— До того как всё случилось я там жил, — отрицательно покачал головой я, — но сначала игры не видел город даже издалека. Из своей части мы шли прямо к вам кратчайшим возможным путём, мы видели только ведущую от него трассу М7, что идёт к Москве. По ней течёт в сплошной поток преобразованной человеческой плоти в виде этакой бесконечный реки из самых жутких кошмаров. Очень часто встречаются зоны с повышенной радиацией. И монстры, самые разнообразные монстры, которые могут напасть и с воздуха, и с земли, и с воды, и даже из-под земли, а возможно, и прямо откуда-то из параллельных вселенных. Количество монстров не везде одинаковое, создаётся впечатление, что землю поделили на кластеры некоторые из которых практически пустынны, над ними только иногда пролетают стаи хищных птиц, а в других местах всяких уродов как будто из ведра насыпали, ступить некуда. Иногда эти кластеры можно обойти, иногда нет и приходится прибиваться насквозь. Знаю одно, если вы собрались к городу, легко там точно не будет.

Хомяк мутант хотел было мне что-то ответить, но в этот момент дверь начала открываться и в нее задом начала протискиваться Крыска, зажав что-то у себя под подмышками.