Игра 2059 книга 3

Глава 6

Последующее наше путешествие проходило на удивление спокойно, по крайней мере в первое время. Текущая неподалёку река плоти на нас никак не реагировала, лишь скребла по нервам, загробными завываниями загубленных душ, да тихим скрипом металла по асфальту, когда она слегка сдвигала в сторону одну из застывших на дороге машин.

Из лесополосы иногда показывались медлительные зомби, однако, наша прилично подросшая сила, плюс потрошитель и щит, сводили все схватки к одному результату: обезображенные головы отделялись от покрытых выпавшими волосами плеч, катились в высокую траву, а изуродованные тела, постояв секунду-другую в нерешительности, падали нам под ноги. Километры шли за километрами, сопровождаемые бурчанием наших животов, в которых, видимо, шла обещанная перенастройка наших кишок на улучшенную переработку пищи.

Мы прошли пару деревень, тщательно обходя стороной запылённые дома, даже не пытаясь разжиться в них чем-нибудь необходимым. По большому счёту, оставшихся продуктов нам хватит минимум на два дня. Этого больше, чем достаточно, чтобы дойти до намеченного места, поэтому нами было решено ни на что не отвлекаться, пока мы не достигнем цели или не убедимся, что это сделать невозможно.

Отличное решение, жаль только игра о нём ничего не знала, и не собиралась следовать нашему нехитрому плану. После разрушенного кафетерия, мы топали уже полтора часа, когда почва начала неприятно бить по ногам. Сначала мы не обратили на это внимания, затем к нам пришло нехорошее ощущение, что под землёй завелись какие-то монстры, наподобие приснопамятных кротов, но очень скоро, когда к ритмичным сотрясениям добавились глухие звуки тяжёлых шагов, стало понятно, что это нечто иное. Иное и явно опасное.

— Шагоход! — Зубр схватил меня за плечо, — это шагоход! Люди где-то рядом!

Я сначала удивлённо посмотрел на него, а затем вспомнил наш последний марш-бросок и свои ощущения, когда рядом шествовали эти махины и был вынужден согласиться, но согласиться только с частью утверждения:

— То что это шагоход, ещё не значит, что там люди, нас совсем недавно атаковали сошедшие с ума дроны и кары, так что…

Впереди маячил прогал меж деревьями и мы загнали туда Тузика, спрятавшись в густых кустах.

Вовремя.

Шаги становились всё ощутимее и громче: вот на другой стороне дороги из небольшой рощицы с хриплыми воплями и карканьем поднялась стая жирных ворон, метко гадя на потревоживший их механизм.

Сначала мы увидели, как десятки из них вдруг превратились в облачка кровавых ошмётков и в вороха ничем не скреплённых перьев, а лишь через секунду после этого до нас донёсся рокот крупнокалиберного пулемёта. Резко поредевшая стая изо всех сил забила воздух крыльями, разлетаясь во все стороны, но улететь удалось немногим: пулемёт продолжал строчить так, будто лента у него была бесконечная и дефицитный боезапас можно было тратить на всякую безобидную мелочь. Секунд через десять, удовлетворившись наведённым шорохом, шагоход продолжил шагать, приближаясь к нам, ещё немного и метрах в ста от нас, на той стороне дороги закачались деревья и с треском начали рушиться в стороны, сметённые со своего пути грузным металлическим телом. Теперь уже никаких сомнений не оставалось — это был он, один из красавцев, что мы видели на полигоне. Неужели кто-то из тамошних обитателей овладел способностью управлять этим монстром? Это было бы здорово. Вот только вслед за ним должны идти десятки пехотинцев, собирающих наноботы из поверженных тварей, иначе это просто бездарное разбазаривание ресурсов, необходимых для выживания.

Однако как мы не всматривались, но людей увидеть не смогли, что в общем-то и не странно: с нашего места, за насыпью, стоящими то тут, то там машинами и широким отбойником, мы и у шагохода-то видели только верхнюю половину, хотя в нем высоты было не меньше пяти метров, а то и всех шести.

Я непроизвольно начал приподниматься, чтобы разглядеть его получше, но в этот момент сидящий в боевой машине разглядел перед собой реку плоти и ему она явно не понравилась.

Я много читал про шагоходы, из того, конечно, что было доступно обычному человеку и часто технические данные этого агрегата сравнивали с другими военными машинами, особенно с танками: там приводилось множество плюсов и минусов обоих и в очевидных плюсах у шагохода отмечалось боевая мощь.

Ну что сказать, ни тексты, ни компьютерное моделирование, ни даже наши личные наблюдения во время учений, когда эти громады уничтожили по паре целей, находящихся километрах в четырех от нас, не давали хоть сколько-нибудь достоверного впечатления о его реальной мощи, когда тот начинал действовать на все сто процентов.

В начале нам показалось, что шагоход просто взорвался, невероятной вспышкой и грохотом роняя нас обратно на землю, но оказалось, что тот просто сорвал все пломбы и вжал гашетку на всём, что у него было в арсенале.

Верхние манипуляторы выдвинулись вперёд, четыре шестиствольных тридцатимиллиметровых автоматических пушки раскрутили стволы, извергая из себя беспрерывный поток стали, то и дело и дело перемежаясь видимыми даже днем трассерами, основные стомиллиметровые пушки загрохотали, ракетные комплексы на груди и плечах, выпуская длинные реактивные струи раскалённого газа, разродились потоком ракет, каждую секунду смертоносными парами отправляющихся в свой короткий полёт. Впрочем, достигнутым шагоход не удовлетворился, на его груди открылся десяток сопел и из них ударили струи жидкого огня, полностью покрывая обе полосы дороги и метров тридцать за ней, включая моментально вспыхнувшие лесопосадки. Будь мы на сотню метров ближе, сейчас бы уже превратились в обугленные головешки. Превратились бы в облака сажи и пепла, и никакие наноботы нам бы не помогли. Да что там мы, кажется неуязвимая река плоти под этим напором просто дезинтегрировалось: её ошмётки вместе с кусками асфальтового покрытия улетели к самым небесам, чтобы уже через мгновение начать валиться на наши головы. Некоторые куски были размером чуть ли не с нас самих и попади они в нас, щит, под который мы нырнули вдвоём нам бы не сильно помог. Десяток раз по нему очень чувствительно прилетело, но мы сдвоенными усилиями смогли удержать его, оставшись практически невредимыми. Чего нельзя сказать о реке плоти: она шипела и плавилась, раздираемая невероятными потоками бьющей в неё энергии, разлеталась ошметками, разодранная в клочки сразу в нескольких местах. А шагоход продолжал и продолжал бить, пуская одну пару ракет за другой. Те разрывали не только плоть, но и дорогу, пробивая в ней целые траншеи. Река плоти извивалась и корчилась, но так происходило не везде.

— Смотри! — Перекрикивая грохот взрывов и выстрелов, проорал я, показывая в другую сторону.

Там река плоти продолжала спокойно течь, не приближаясь к месту битвы, а вместо этого свивалась и изгибалась гигантскими петлями, переваливаясь через отбойник и скапливаясь метрах в трёхстах от нас, извиваясь там всё больше нарастающей массой. Она не только изгибалась, накапливаясь в одном месте, но ещё начала покрываться странными тягучими пузырями, которые с отвратительным хлюпаньем лопались, оставляя на поверхности извивающегося тела множества крупных язв или присосок, поблёскивающих подтёками клейкого вещества, так и норовящих прилипнуть то к ближайшей машине, то к помятому отбойнику. Что происходило на второй полосе движения, где река двигалась в противоположную сторону нам было не видно, но я почему-то был уверен, что там происходит то же самое.

— Что-то мне это не нравится, — оповестил я Зубра, — кажется нам надо отсюда уматывать.

Как часто у меня это бывает, предсказание слегка запоздало, пока ещё пророк я так себе.

Шагоход пробивший перед собой настоящую просеку, зашагал по ней вперёд, однако при этом не успокоился, развёл манипуляторы в стороны и продолжил поливать противника потоками стали, будто действительно боезаряд его был бесконечный. И так измочаленная плоть дёргалась от попаданий, вздрагивала, отползая всё дальше в стороны. Ошмётки тела, куски металла и асфальта летели во все стороны, ударяя в том числе и по шагоходу. Вокруг того ежесекундно вспыхивало защитное поле, действие которого нам удалось увидеть впервые в жизни. Уплотнившийся воздух короткими брызгами электрических искр отбрасывал летящие осколки назад, не пропуская их внутрь, хотя те и не могли повредить тяжелобронированному телу, продолжавшему отбрасывать врага всё дальше и дальше.

Но так происходило не везде: река плоти, будто гигантская змея, свёрнутая в петли и кольца, видимо, ощутив, что подготовилась достаточно, начала действовать. И начала так стремительно, что не находись мы буквально на расстоянии вытянутой руки, разглядеть что-либо было бы затруднительно. Сжавшаяся будто пружина река плоти начала стремительно вытягиваться, буквально выстреливая собой в сторону шагохода. Возможно её движение было бы ещё стремительнее, но этому помешали прилипшие к её бокам машины и куски отбойника, зато когда вся эта масса донеслась до разбушевавшегося механоида, на столкновение было любо дорого посмотреть: не знаю в чём тут было дело, то ли реакция этой реки соответствовала уровню угрозы для неё, то ли потому, что шагоход зашёл непосредственно в её зону обитания, но если бы она реагировала также на наше присутствие, у нас бы не было шансов, также, как его не было у самого мощного представителя наземных сил современной армии.

Летящая впереди тридцатитонная фура врезалась в верхнюю часть шагохода, сминаясь гармошкой, буквально разрываясь, выбрасывая из своего нутра что-то похожее на брикеты офисной бумаги. Возможно, это она и была, от удара она разлетелась на десятки метров вокруг, моментально загораясь и превращаясь в праздничный фейерверк. Грузовик моментально превратила в лепёшку, держащее его гигантская щупальце смялось, покрываясь пузырями ожогов, но и для шагохода удар не прошёл даром: в этот раз защитное поле полыхнуло всё разом, чётко очерчивая вокруг разбушевавшегося механизма полупрозрачную сферу и в этот раз никаких искр не было, а вокруг него забушевала настоящая буря из неистовых молний, не пропуская внутрь себя покорёженную груду металла, однако удар был такой силы, что его инерция прошла сквозь все защитные слои, заставив шагоход пошатнуться. К тому же вслед за первым грузовиком туда же прилетело ещё несколько легковых машин и пару микроавтобусов, слитной чередой ударов пробивая даже эту надёжную защиту. От каждого удара шагоход кренился всё больше, не успевая восстановить равновесие, а когда с другой стороны по его ногам прилетел второй удар, стабилизаторы не справились и шестиметровый агрегат начал заваливаться на раскуроченный асфальт.

Сдаваться тот при этом механоид не собирался, продолжая бить из всех орудий, разнося в клочьях и машины, и держащие их щупальца. Те разлетались фейерверками жижи и мутный лимфы, тряслись и сжимались, однако при этом не отступали. Собранные заранее петли давали в распоряжении реки плоти достаточно резерва, чтобы продолжать атаковать, не прерываясь и с не меньшим напором. Первые машины буквально дезинтегрировало множеством взрывов, засыпая всю округу обломками и поджигая лесополосы уже в десятке мест, а река плоти продолжала и продолжала бить всё новыми, вколачивая противника в асфальт. Те были легковаты, чтобы нанести какой-то ощутимый урон боевой машине и монструозное порождение зомби-вируса слегка изменило тактику. Мы не видели этого раньше, но та часть тела, что была покрыта присосками закончилась, а вместо этого мимо нас пронесся кусок гигантский змеи, изнутри которого на волю вырвались сотни обломанных костей, торчащих наружу словно ядовитые шипы. Река плоти попыталась обвиться вокруг завалившегося шагохода, однако защитный купол так никуда и не исчез и та, будто титаническая ленточная пила потекла прямо по нему, высекая снопы сверкающих искр. Шестистволки раскалились докрасна, выплёвывая за секунды сотни снарядов, раздирая и изничтожая взбесившуюся плоть и при этом неизбежно проигрывая. Защитное поле светилось всё слабее, пока совсем не погасло, а текущая с двух сторон река свалилась прямо на броню, оглашая пространство душераздирающим скрипом и скрежетом. Сопла на груди механоида выплюнули последний сгусток огня и затихли, отчаянно исходя дымными струями. Продолжающий выпускать потоки свинца верхний манипулятор обвило толстенное щупальце, со скрипом задирая его вверх, таким образом полностью его обезвреживая. Пока шагоход с ним боролся, сопла пулемёта неожиданно повернулись в нашу сторону и ближайший к нам тополь взорвался фейерверком щепок и начал заваливаться на землю.

— Сука!

Воскликнули мы хором, резко выпадая из транса, в который нас ввело открывшееся перед нами и небывалое зрелище, выдёргивая в реальность, где любая шальная ракета или патрон тридцатого калибра могли поставить жирную точку в нашем недолгом путешествии.

— Тузик, твою мать, валим отсюда!

Пожелание верное, хоть и запоздалое, отсюда надо было уматывать, как только услышали первые шаги смертоносного механоида, а сейчас было откровенно поздновато. Будь на одном из манипуляторов шагохода что-то типа трёхметрового меча, может он и смог бы нашинковать эту взбесившуюся колбасу, однако лишённый большей части своего оружия, он стал весьма уязвим. Осознав это, шагоход сделал последнюю попытку спастись, рванулся из всех своих механических сил, выдирая из плена оба своих манипулятора и даже сумев подняться на ноги, но те оказались в миг спелёнаты в несколько слоёв пульсирующей плотью. Рука опустилась, последний работающий пулемёт заревел, пронзая противника сотней рваных пробоин, но тот уже сжался, съёжился, расползаясь в стороны, раздался жуткий хруст и одна из стальных ног, вырванная из гнезда, свалилась на покорёженный асфальт. Шагоход качнулся, и рухнул с насыпи, скатываясь к лесополосе, даже сейчас не сдаваясь и пытаясь вырваться из смертоносного плена. Упёрся всеми тремя оставшимися манипуляторами попытался отползти подальше. Река плоти держала его за ногу крепко, но тот не сдавался, взрывая землю, рывками двигаясь к свободе.

Не знаю, есть ли у него сзади камеры и видел ли он, что происходит у него за спиной, а вот мы видели отлично: ещё десять минут назад две реки, спокойно текущие навстречу друг другу, переплелись в единое целое, плоть на истерзанных концах зашипела и задымилась, съеживаясь, а изнутри её начала выдвигаться нечто наподобие гигантского скорпионьего жала. Сплетясь, этот наконечник поднялся над землёй, изгибаясь будто настоящая змея и когда шагоходу практически удалось вырваться на волю, метнулась вперёд атакующей коброй, с хрустом пробивая спину противника, проходя насквозь и прибивая его к земле. Раздался треск, воздух затрещал от брызнувших электрических искр, после чего все огни на поверженном теле погасли, и кабина управления склонилась, будто голова у пронзённого копьём человека.

Река плоти на несколько долгих мгновений застыла, а затем с жалостным хрустом вырвала своё жало из металлического тела и медленно поползла назад, вновь расплетаясь и возвращаясь каждая на свою полосу движения. Там они слепо потыкались из стороны в сторону, находя место разрыва, сплетаясь, восстанавливая свою целостность, после чего не прошло и минуты, как о страшном бое, кроме глубоких рытвин на асфальте, ничего не напоминало. Та же самая река плоти, которую мы увидели впервые добравшись до трассы, которая спокойно текла, даже не пытаясь выбраться из своих железных берегов.

— Надо будет записать в свой склерозник, никогда не связываться с этой хреновиной. Думаю, попытайся мы её атаковать, мы бы закончились в течение пары мгновений.

Неистовая мощь шагохода и ультимативная победа, что развернулась у нас перед глазами, отчётливо показали, что сейчас мы чтобы о себе не думали, находимся в самом низу пищевой цепочки, где-то между придонным илом и копошащимся в нём рачками.

Буквально через пять минут кроме слегка дымящегося остова шагохода, о происшедшем здесь недавно безумии практически ничего не напоминало. Даже траншеи пробитые ракетами исчезли: самые большие куски реки плоти, разбросанные по всей округе, приобрели консистенцию гудрона и неспешно затекли в образовавшиеся пробоины, заполняя их собой, выравнивая дорогу, чтобы основному телу не пришлось постоянно скрестись пузом по острым камням. Неженка, твою мать, какая.

Всё это время мы пробирались по полям, с другой стороны посадок, возложив на эту хрупкую преграду защиту наших тел. Очень сомневаюсь, что если река взбесится по новой, она нас хоть сколько-то защитит, но уходить от дороги далеко мы тоже не хотели, так хотя бы с одной стороны не надо ждать бродячих монстров, да и местность там стала совсем непролазной. Так что мы шли прячась за деревьями, время от времени обходя продолжающие гореть участки. Влаги было много и деревья горели неохотно, быстро гасясь и наполняя воздух клубами сизого, едкого дыма. Напротив побоища мы остановились на пару минут, стараясь рассмотреть завалившийся шагоход, однако за насыпью разглядеть удалось немного, было понятно только, что тот умер окончательно и река плоти потеряла к нему всякий интерес.

Других людей, подбирающих за шагоходом лут или пытающихся помочь застрявшим внутри людям, мы так и не увидели. Создавалось впечатление, что тот был здесь один, хотя, очень может быть что сопровождающее настолько впечатлились агрессивностью взбесившейся реки, что вполне обосновано бояться подходить ближе и теперь сидят в отдалении, кумекая, что делать дальше.

Мы долго кумекать не стали.

До отмеченного на карте подземного перехода, по нашим прикидкам, осталось километра полтора-два, когда перейдём на другую сторону дороги, думаю, нам стоит слегка изменить план не встревать больше ни в какие передряги и вернуться по той стороне назад. Проблемы нам никакие не нужны, но и упускать такой шанс тоже нельзя. Шагоход — это мечта и даже вот в таком состоянии вполне возможно поделится с нами что-нибудь нужным, к тому же кабина пилота вроде не пострадала, вдруг он там ещё жив и поможет нам добраться до своей базы. Дойти до него не должно составить труда, после последнего рывка шагоход рухнул в посадки, а на таком расстоянии река на нас никак не реагировала и, надеюсь, не среагирует, если мы не начнём хреначить по ней из тридцатимиллиметровой пушки и нагло не полезем на её территорию.

Передвигались мы не спеша, внимательно оглядывая окружающее, заодно по возможности проводя ревизию имеющегося у нас имущества. Многочисленные трофеи перепроверять не стали, осматривая только главное.

Имелось у нас четыре противодроновых дробовика. Один заряжен мелкой дробью, ещё два крупной картечью, последний зажигательной картечью. Последних было мало — лишь полкоробки, десяток штук и ещё восемь было в самом дробовике. Обычных патронов с картечью, было под сотню, думаю с помощью них можно будет противодействовать не только стаям неприлично разжиревших птиц, но и тварям покрупнее: всадить всю обойму такому в харю, мало точно не покажется. Калашей, после того как один из них упёрли было ещё три штуки, не считая тех, что висели у нас за спиной — это уже пять рожков по девяносто патронов, плюс ещё шесть в запасе. Из огнестрела есть ещё крупнокалиберный пулемёт вот только без патронов. Кроме них оставалась одна граната, два ещё не распакованных дрона, с двумя подвесами для них, два ящика разнокалиберных бутылок с коктейлями Молотова, а также десяток брикетов пластиковой взрывчатки. На этом всё, если не считать зажатого в углу баллона с газом и по две канистры бензина с соляркой. Всё это может очень легко взлететь на воздух, попади в телегу хоть один патрон, что, в общем, в последней передряге и произошло. Тот, правда, попал в самый верх борта, сделав на его верхней части кто-то наподобие металлического цветка с отогнутыми назад лепестками. Попади он немного ниже и всё содержимое нашей телеги могло рвануть, с другой стороны оставшись без дома, без родных, без всего, что нас окружало ещё недавно, мы морально не могли отказаться ни от чего, что с собой волокли, будто черепашка таскающая на себе панцирь. Все эти вещи давали некую иллюзию стабильности и надёжности, хотя бы может, откажись мы от них и иди налегке, то уже добрались бы до места назначения. А может и не добрались. Это никому не известно, так что двигаемся как есть, а там будь, что будет.

Я выглянул из-за кустов, осматривая возвышающаяся у дороги пост ГАИ, пустую асфальтовую площадку и отделанный мрамором вход в подземный переход через трассу М7.

Ну что ж, до первого пункта назначения дошли.