Игра 2059 книга 3

Глава 20

Без пяти двенадцать. Интересно, двенадцать дня или ночи? Я ещё раз тупо посмотрел на цифры: так и не понял, что это значит, начал с натугой размышлять отключиться здесь, прямо около двери или доползти до жилых помещений, где может найтись нормальная кровать?

Я ещё раз посмотрел на бетонный пол и решил, что тот невероятно притягательный, мягкий и уютный на вид. Прилягу здесь.

— Пророк, глянь, чего сюда привезли.

Зубр указал на хранилище наноботов, которое кто-то притащил сюда на тележке и оставил около двери. В свете одинокой, почти погасшей лампы цифр на счётчике было не разобрать, вместо них вполне красноречиво говорило удивлённое лицо Зубра.

— Ничёсе… Одних только стандартных наноботов почти двенадцать тысяч, и ещё здесь ящик с артефактами стоит. Что-то маловато с такой толпы убитых уродов. Наверное, наноботы собрали и на боковую отправились. Там, считай, раненые, сиделка с ними, стрелки на крышах, работников, дай бог, человек пять осталось, удивляюсь, как они столько наноботов успели собрать. Тут и технические есть, и лечебные, и ментальные. Пожалуй, дневную норму надо экспроприировать, заработали. Как раз через пять минут можно будет кольнуться.

— Ага, — пробормотал я, — тридцатый уровень — это шесть сотен штук на рыло. Выбирай лучшие. Воспользуемся случаем, когда нам ещё так подфартит?

— Да уж, — глянул на моё превратившееся в кровавой синяк лицо Зубр, — везёт нам не по-детски.

Склонился над хранилищем, беззвучно шевеля губами начал что-то подсчитывать, достал шприц, с громким лязгом вставляя его в отверстие наверху хранилища.

Хотя нет, лязгнуло не там…

Дикая боль пронзила правое плечо. Тонкое лезвие потрошителя рассекло мышцы, проскрежетав по кости, отдёрнулось в сторону, чтобы ударить ещё раз.

Я рухнул вперёд, избежав повторного удара, завывая от боли, оттолкнулся ногами от двери, отползая в сторону.

Крошечное окошко, сквозь которое не пролезет даже стандартная мужская рука, разродилось тощей крысиной ручкой, машущей во все стороны гудящим потрошителем. До штурвала с нашей стороны ей рукой ни за что не достать, а вот убить меня вполне могла, попади она чуть выше — в шею и всё, считай конец.

С другой стороны, могла бы вообще не попасть, била-то вслепую, меня увидеть сидящим под дверью она никак не могла, если, конечно, у нее нет какого-нибудь рентгеновского зрения. А вот Зубр бил вполне прицельно: подскочил и с коротким хыканьем, вложив в удар всю силу и вес, рубанул по тощей руке чуть выше локтя. Потрошитель заскрежетал будто по металлу, и мне даже показалось, что он сейчас переломится, но нет. Клинок прошёл насквозь и подёргивающиеся рука упала к его ногам, а я, будто почувствовав шестым чувством, что будет дальше, левой рукой подхватил с пола дробовик вытянув его в сторону двери. Вовремя.

Обрубок руки верещащей Крысы исчез из окошка, а вместо него оттуда на нас глянул обросший со всех сторон кусками брони черный глаз Хомяка.

Выстрел!

Отдачей мне чуть не сломало пальцы на руке, зато и мутанта отнесло от дверного глазка, и теперь они завывали там уже в две глотки.

— Зуб, уходим, я вцепился в плечо, пытаясь унять всё ещё хлещущую кровь, а то сейчас какой-нибудь гранатомёт притащит и начнёт сквозь окошко шмалять.

Зубр подхватил с пола отрубленную руку и припустил вслед за мной.

— Это ни хрена не потрошитель, — протянул он мне свою добычу.

Мне, честно говоря, было вообще не до неё, однако впервые рассмотрев её не издали, или когда тебе ей не тычут в лицо, был вынужден согласиться — на потрошитель это походило лишь издали. Никакого набалдашника на запястье не было, как и среднего пальца на худощавой кисти. Тонкое белое лезвие выходило изнутри руки вместо него. Сам меч был не похож ни на костяной, ни на металлический, а скорее на пластиковый или керамический и по форме был прямой и обоюдоострый, а не как потрошитель, который был похож на длинную косу.

Хм… Если он каждый раз выскакивает, прорывая плоть, то регенерация у Крыски должна быть действительно фантастической, иначе она давно бы истекла кровью.

Я поморгал, безуспешно пытаясь собрать воедино начавшее двоится зрение.

— Что-то мне хреновато, — признался я, — ноги не держат.

Сказал, и тут же почувствовал, что ноги действительно подгибаются: бодрящего воздействия полученной раны хватило ненадолго, и теперь невыносимая усталость и истощение навалились с удесятерённой силой.

Зубр не дал мне рухнуть, уложил на пол и полез в аптечку за чёрным от засохшей крови жгутом, начав перетягивать мне рану.

— Твою же, сука мать…

Я затуманенным взором наблюдал за закрытой дверью, и сначала подумал, что у меня глюки, так как центр двери вдруг быстро начал наливаться краснотой, затем также резко побелел, вздулся пузырём и прорвался, выпуская наружу раскалённый штырь. Тот сразу же двинулся в сторону, прорезая двадцатисантиметровую стальную дверь словно жестянку консервным ножом.

— Да твою же… — Схватился за плечо Зубра, пытаясь подняться, — валим, валим отсюда!

Впрыснутая в организм доза адреналина помогла подняться на ноги, однако сознание так до конца и не восстановилась. Органы чувств притупились: слышал я всё вокруг будто через слой ваты, запах горелого железа почему-то навевал воспоминания о шашлыке, осязание переключилось на восприятие исключительно боли, зрение словно пробивалась сквозь тройной слой мутноватого стекла, каждый из которых двигался из стороны в сторону, искажая и раздваивая изображение.

Я, закинув одну руку на плечо Зубра, сосредоточился исключительно на том, чтобы передвигать ноги, остатками создания, как за маяк, цепляясь за тусклые лампочки, едва освещающие наш путь, а пробежав одну из них переключался на следующую, и дальше на следующую.

Сзади раздался приглушённый грохот упавшей стальной пластины и коротко выматерившись Зубр ещё ускорился, волоча меня за собой, время от времени вопя в темноту:

Нападение! Враг! Боевая тревога!

Сзади уже раздался грохот догоняющих нас шагов, когда из боковой двери выбежал молодой парень, в одних трусах и майке, зато с автоматом в руках.

Увидев бредущую парочку, он сначала направил оружие в нашу сторону, а затем резко побледнел и, вскинув автомат к плечу, выпустил нам за спину короткую очередь, выматерился, заполошно задёргал переключателем, настраиваясь на другой режим стрельбы, а затем, завопив от ужаса, зажал гашетку, разрождаясь длиннющей очередью.

Я в надежде обернулся и успел увидеть, как преследующий нас преобразованный изменил траекторию своего движения, как пули выбивают на его броне яркие искры, как тот метрах в десяти от своей новой жертвы прыгает, взлетая в воздух и как крысиная часть мутанта направляет в стреляющего единственное оставшееся жало меча.

Мы нырнули в дверной проём и поток визуальных данных прервался, а взамен этого по ушам ударил раздирающий душу вопль ужаса и боли, хруст костей и рвущейся плоти, а также злобное рычание будто одинокого оленя на части раздирает стая голодных волков.

Кажется, я даже всплакнул без слёз о судьбе подставленного нами парнишки… Нервы ни к чёрту… ресурсы организма выработаны почти до конца, что не мешает мне переставлять ноги. Быстрее… Быстрее…

Вот узкий коридор, за которым располагается основной зал, где нас встречали неприветливые служаки. А вот и свет фонарей, бьющих в лицо.

Всё правильно, даже если они не услышали наших криков, то предсмертные вопли и выстрелы бедного паренька они не услышать не могли. Да и камеры, в последней комнате точно были. А вокруг серые, обшарпанные стены, покрытый грязными разводами, потолок с чёрным пятном от постоянных протечек, местечко самое то, чтобы повеситься, но нет, бегом, бегом, бегом…

Ещё немного, преследователь серьёзно ранен, мы успеем…

— А ну-ка стоять! Оружие на пол, встать на колени!

Стоило нам ввалиться в зал, как раздались разноголосые, но одинаково злобные выкрики. Да, конечно, сейчас, так мы и остановились. Уж лучше пристрелите. Хотя нет, не успеют, я буквально спиной почувствовал, что ещё мгновение и нас пронзит белый клинок или на голове сомкнётся огромная лапа измененного, выжимая из меня сок будто из спелого помидора.

Моя нога заплелась вокруг ног Зубра, и мы с грохотом повалились на пол. Короткий порыв ветра и сдвоенная туша изменённого, пролетев над нами, приземляется перед редким строем солдат.

— Огонь! — Прохрипел я тут же и меня услышали.

Воздух взорвался от выстрелов. Забахали дробовики, застрекотали автоматы, воздух вокруг нас заполнился смертоносным свинцом. Пули рикошетители от костяной брони, лёгкая дробь, кажется, огибала огромное тело, чтобы впиться в наши многострадальные бронежилеты.

Зубр заорал что-то маловразумительное, врубил щит, прикрывая им нас обоих, а у меня после последнего вопля осталось сил только на то, чтобы лежать и наблюдать за происходящей бойней. Я почувствовал себя павшим гладиатором, выпущенным со своими товарищами на арену против матёрого льва, закованного в непробиваемую броню и совершенно съехавшего с катушек. А в качестве зрителей здесь были камеры наблюдения, снимающие происходящую бойню с четырёх углов зала, свет софитов изображали налобные фонарики гладиаторов.

На преображенном скрестилась убойная мощь четырёх стволов, во все стороны полетели куски брони, кровавые ошмётки и клочки вырванных волос. Тощая Крыска почти полностью была прикрыта широченной спиной второй половины, но и ей в считанные секунды оторвало ухо и пулями практически сорвало весь скальп. Из неприкрытого бронёй бока Хомяка вырвало несколько кусков мяса, не знаю, как он выглядел спереди, но он стоял на своих ногах, прикрывая глаза шипастой рукой, всё время пока люди стреляли.

А затем стрелки один за другим, истратив все патроны, начали останавливаться, судорожно перезаряжая оружие.

В этот момент изменённый и прыгнул вперёд, приземляясь на ближайшего противника. Тот хрустнул, будто на него с третьего этажа упало пианино, а ударивший в лицо кулак поставил в его жизни жирную точку. А вернее кляксу из крови и мозгов.

Один самых шустрый из старослужащих успел перезарядиться, и вновь открыл огонь целясь изменённому в живот, где сейчас место отросших щупалец болтались жалкие кожистые лохмотья. Хомяк метнулся в одну сторону, в другую, опять дёрнулся назад, сбивая того с прицела, а затем вновь прыгнул, приземляясь ещё на одного скрытого за щитом, вдарил двумя кулаками прямо по прозрачной поверхности в район головы, оглушая упавшего и тут же прыгая снова, в этот раз на стреляющего.

Одна лапища сомкнулась на руке, держащей оружие, задирая её наверх, вторая на горле. Лапы сжались одновременно, хрустнули и рука, и автомат, а голова свалилась на грудь, будто из неё изъяли не только кости, но даже и мышцы, оставив голову болтаться на одной коже.

Последний оставшийся на ногах, бросил оружие и, завывая от ужаса, понесся к двери, ведущей к коридору смерти, откуда мы пришли с сержантом меньше суток назад.

Коридор смерти, вот куда надо было тащить этого урода. Под огнём восьми крупнокалиберных пулемётов даже он не продержался бы больше доли секунды. А теперь…

Убегающего догнали в два прыжка, меч свистнул, и голова покатилась по полу, а тело пробежало ещё три шага и завалилось, гулко ударившись об дверь.

— Похоже, как обычно, нам всё придётся делать самим, — шмыгнул носом Зубр, всаживая мне в ногу толстенную иглу шприца и выдавливая половину заполняющей его серебристой жидкости, — двенадцать ноль один, как говаривал мой дед, время пить херши. Не знаю, что это значит, но шестьсот отборных наноботов я тебе вкачал.

— Даже шестьсот шесть, чутка больше половины всадил.

Я похрустел шеей, посмотрел на теперь уже никуда не торопящегося преображённого и начал подниматься на ноги.

Информационный центр, срочное усиление на 10 минут.

100 наноботов на срочное восстановление организма и активацию внутренних резервов.

Ещё по 100 на улучшение телосложения, силы и ловкости.

И 200, нет 206, включая специализированные наноботы, на поднятие уровня ментальной защиты.

Принято. Предполагаемое количество разрушенных нано по истечении этого срока 470 — 536 единиц.

Жах!

Мне как будто в темечко вогнали шприц с райским нектаром: сковывающая боль почти моментально растворилась, взор стал ясным и острым, как у дикого орла, а мышцы начали наливаться небывалой силой.

Чёрт, это как наркотик, не подсесть бы. Или я уже подсел?

Пока я приходил в себя, изменённый дошёл до оглушённого бойца, поставив ногу на прикрывающий его щит, наклоняя свою морду к его лицу, и тут же неожиданно сработал встроенный в его центре блок с шестнадцатью патронами от дробовика, выстрелившими все одновременно.

Половина из них попало в гигантскую ступню, вторая настоящим фейерверком ударила в морду преображённого, отшвыривая его назад, всей массой роняя на спину. Всё это время неустанно верещащая Крыска сдавленно охнула и наконец заткнулась, и даже Хомяк на несколько мгновений застыл с поднятой вверх вывернутой на девяносто градусов ногой.

Мы с Зубром бросились вперёд одновременно, вряд ли найдётся момент для нападения лучше этого.

Жаль, с освещением совсем туго: единственная лампа на потолке окружённая чёрным пятном сырости еле светится, кажется освещая только саму себя, один налобный фонарик разбит, второй уткнулся в далёкую дверь, высвечивая на ней небольшой яркий овал, ещё один светит в потолок, а последний, вообще, переключился на режим мигания, делая атмосферу вокруг ещё более угнетающей, жутко выбешивая, сбивая и так бешеный ритм сердца.

Ну ладно, пока ещё работает щит Зубра, не пропадём.

Я глянул на свой двадцатисантиметровый обломок потрошителя, почти дохлого Фракира и кивнул Зубру:

— Хомяк твой, а я бабой займусь.

Что мы можем сделать с тварью, которую только что расстреливали из четырёх стволов, я не думал. Вернее, такая мысль у меня проскочила, но она была сметена потоком гормонов и растворяющихся в крови наноботов, превращающих мои кости в гранит, мышцы в стальные тросы и заставляющих мои сухожилия тянуться, как у пятнадцатилетних гимнасток.

Пока мы подбегали к преображённому, я включил сканер, чтобы получить по уроду хоть какую-нибудь информацию.

Получил совсем немного, большая часть строчек состояла из вопросов, а информативными были только первые четыре:

Преображённый, кодовый номер 1984.

Уровень 12.

Ранг 5.

Дополнительная мутация: слияние.

???????????

В глаза бросился уровень противника, и я даже слегка затормозился, глядя на него. Всего двенадцатый, как же он до сих пор выжил?

Видимо ранги на показатели тела влияют гораздо больше, чем уровни. С пятым рангом мы ещё до этого не сталкивались.

Слияние тоже понятно, вот их как с Крыской вместе срастило.

Радиация и особенно злоупотребление наноботами приводит к тому, что плоть становится пластичной, стремясь найти подобных же носителей, чтобы слиться с ними, переплестись сухожилиями, мышечными волокнами, обменяться генетической информацией, отбирая всё лучшее для выживания, в этом изменившемся страшном мире.

Вот и эти двое, пока ползли от нас в свою норку срослись телами. Гимнастёрка Крыски превратилась в труху, а грудь и живот приросли в спине Хомяка, оставляя гнущиеся во все стороны руки и ноги свободно болтаться. Слиться до конца им времени не дали. Вернее, болталась одна рука, вторую Зубр снёс потрошителем. Вот только за прошедшие пять минут культя не только перестала кровоточить, но и успела зарасти тонкой кожей и слегка удлинилась, приобретая округлую форму. Думаю, если дать ей час-другой, то она вырастит и новую руку. Надеюсь, она ещё не успела передать эту свою способность Хомяку, иначе их придётся рубить на куски, а потом пережигать всё в пепел, а затем пепел растолочь в пыль и пережечь ещё раз.

Все эти мысли пробежали в голове за доли секунды, пока мы неслись к оглушённому противнику, видимо, внутренние резервы были задействованы полностью, возвращая чёткость мысли и сверхъестественную реакцию.

Впрочем, и противнику этого времени хватило, чтобы ударить по полу ногой, с хрустом вставляя её на место и вскочить, встречая нашу атаку на своих двоих.

Фу, жуть…

Преобразованный и раньше-то не был красавцем, а сейчас выглядел, как оживший освежёванный труп, атака бойцов не прошла даром: взирал на нас он одним глазом, хотя дыра в черепе вместо второго — это моих рук дело, заряд картечи, с расстояния меньше чем в метр и не на такое способен, удивительно, что ему просто не снесло половину черепа, а вот всё остальное это наши невольные соратники постарались. От брони практически не осталось и следа, редкие оставшиеся куски, вместе с пластами кожи сползали вниз по окровавленному телу, тяжёлыми сгустками шлёпаясь на пол. Плоти на теле тоже практически не осталось, сквозь многочисленные прорехи там и тут торчали раздробленной кости и даже подрагивающее внутренности. На той руке, которой он прикрывал глаз, мясо было содрано тоже до костей, одна из них была перебита и теперь торчала в сторону будто окровавленный шип. Пожалуй, если он выжил после такого, то его действительно придётся рубить на куски.

Этим мы и занялись.

Зубр, издав хриплый боевой вопль, метнулся на изменённого, тут же отпрыгивая в сторону, вслед за собой, подставляя мне спину, и я был уже здесь, вспарывая расползающуюся по швам гимнастёрку, разрубая мясо на рёбрах до костей. Большую часть потрошителя мне отломали, однако лезвие на оставшемся куске оставалось идеально острым, так что мы ещё потанцуем…

Крыса отмахнулась от меня мечом, но моя разогнанная до предела реакция позволила мне не только увернуться от неприцельного удара, но ещё и рубануть по сгибу локтя перерубая на ней часть сухожилий. Это было нетрудно, Крыска приросла к Хомяку животом, и сзади у них получилась слепая зона, вот если бы они срослись спина к спине, было бы ещё труднее. Им бы не стоять в центре зала, а прижаться спиной к стене, тогда бы нам пришлось попотеть. Хотя и так куда уж больше…

Пока в голове текли неспешные мысли, тело превратилось в оживший вихрь. Я метался из стороны в сторону, отбивая удары меча Фракиром, нанося десятки и десятки порезов, превращая спину противника в кровавый фарш. Я и сам был весь уже в чужой крови, руки были залиты ей по локоть, да и сам я был заляпан ей с головы до ног, однако мне никак не удавалось нанести смертельного удара. Зубр тоже всё больше отбивался, прячась за щитом от сокрушительных ударов и лишь время от времени контратакуя. За тушей преображённого я его почти не видел, но понимал, что мне надо действовать решительный, ведь если урод продержится до отката нашего усиления, то мы превратимся в два овоща, которые он легко порубит на салат.

Я уже раз в десятый рубанул по единственной руке, пластая на ней мышцы, и когда она ударила в ответ не отскочил, а наоборот рванулся вперед, запрыгнул ей на спину, левой рукой обвивая шею, второй пропихивая обломок потрошителя между её челюстей, и потянул его на себя. Бесконечное, разрывающий мозг верещание резко стихло, сменившись на булькающие урчание. Подналёг, перехватился за клинок второй рукой и рванул на себя, с хрустом протаскивая его сквозь двойной ряд сомкнувшихся клыков, повернул и рванул его наверх, почти отсекая Крыске верхнюю часть головы, и, болезненно вскрикнув, отскочил назад, припадая на пронзённую клинком ногу. Сучья крыса извернулась-таки и всадила свой меч мне в икру, пробив её чуть ли не до ступни.

Охнул от пронзившей всё тело боли и отскочил ещё на один шаг, а крыса прихлопнула отваливающуюся башку на место, щёлкнула мечом, втягивая его внутрь руки, схватилась ладонью за лицо и с хрустом повернула свою голову на сто восемьдесят градусов, уставившись на меня окровавленным черепом, кое-где покрытым обрывками мышц и сухожилий. Дёрнула рукой, вывернула её из сустава и протянула ко мне. Из её гортани донеслось неразборчивое рычание, и тут же Хомяк прыгнул спиной вперёд прямо на меня, одновременно с этим из вытянутой руки Крысы вылетел клинок, вонзаясь прямо мне в лицо. Воздух передо мной сгустился и клинок ушёл в сторону, даже не задев мою щёку, но во мне этот, в общем-то, смертельный удар вызвал целую бурю гнева. Я рванулся вперёд, успев обхватить её руку своей рукой, выгнулся, выламывая её из локтевого сустава, и приказал Фракиру атаковать всем что осталось, рубанул обломком потрошителя по натянутым сухожилиям. Раз, другой, третий…

Передо мной распахнулась будто крокодилья пасть, клыки заскрежетали по каске, разорвали скулу… Меня это не остановило, я бил и бил, пока в сустав не поддался и рука, со вживлённым клинком не оторвалась от тела. Тут же получил сильнейший удар ногой в грудь, отлетел, но крутанулся, возвращаясь назад с разворота вгоняя трофейный меч под рёбра так, чтобы пробить сразу оба сердца мутанта.

Мы все уже давно охрипли от воплей боли и гнева, но тут они оба взвыли так, что я отшатнулся. Зубр получил мощнейший удар, окончательно погасивший его энергетический щит, но тоже бросился вперёд, пронзая сердца уже со своей стороны, а левой рукой, вдруг превратившейся в пылающий нестерпимым жаром факел обхватил его лицо, вонзая большой палец в единственную уцелевшую глазницу.

Резко завоняло горелым, из черепа Хомяка будто под напором забила струя серого дыма.

Мутант взвыл ещё сильнее и вдруг выгнулся, с такой силой врезав по челюсти Зубра, что тот теряя зубы, подлетел чуть ли не к самому потолку, рухнув на пол поломанной куклой.

Безглазый обрубок мяса развернулся в мою сторону, уставившись мне в душу чёрными провалами глазниц, и я побежал.

Побежал туда, где на полу валялся мой дробовик. Однако при первом же шаге пробитую ногу пронзила такая боль, что я споткнулся и повалился на пол. Заскрёб ногами, обдирая ногти рванулся на руках вперёд, чувствуя как за мной шагает неотвратимая смерть.

Рванул из последних сил, схватил оружие, развернулся и передернув затвор выстрелил в почти навалившееся на меня чудовище.

От выстрела его голову откинуло назад, заставляя отступить на шаг.

Я передернул затвор и завопил:

— Да сдохни…

Выстрел!

— Ты, тварь…

Выстрел!

— Наконец!

Выстрел!

Преображённого отшвырнуло до несколько шагов, прямо туда, где на потолке растеклось большой чёрное пятно и в этот момент от всего пережитого у меня начались галлюцинации: пятно вдруг вспыхнуло языками жаркого голубого пламени и рухнуло вниз, упав на преображённого большим тягучим огненным покрывалом.

Монстра под ним начало колотить в конвульсиях, он забил руками, пытаясь содрать его с себя, но покрывало растекалось под его пальцами, лишь всё больше расплескиваясь по нему огненными каплями, затекая во все щели и отверстия, пылая бушующим огнём, превращая того в ходячий костёр. Преображённый перестал дёргаться, задрал к потолку пылающую морду, беззвучно заревел и ринулся вперёд, с хрустом врезался в стену и свалился, наконец, затихнув.

— Сука, да что это за нах⁈

Внимание! Временное усиление наноботами закончено.

Во время боя вы претерпели запредельные нагрузки.

Награда:

+1 к телосложению, силе, ловкости и ментальному сопротивлению.

Безвозвратно утрачено…

Голова моя со стуком ударилась об пол, и я растёкся по нему стонущим от боли слизняком.

Откат был настолько сильным, что если бы я сейчас мог, то точно бы застрелился, но это судьба не для меня. Я буду долго умирать в этом долбанном склепе и, когда сюда ворвутся другие монстры, то обнаружат здесь лишь мою высохшую мумию.

— Эй там, раз, раз приём!

Голос, кажется, шел со всех сторон. Спасибо, Господи, ты не оставил меня, пришел за мной…

— Раз, раз, говорит полковник Филимонов, позывной Фингер.

Что? Господи нет, забери меня отсюда…

— Эй, драчуны, оружие откинуть в сторону, лицом в пол, руки сложить на затылке. Не дергаться. Шутить не буду, пущу нервнопаралитический газ, вы нервно парализуетесь и дрочить уже не сможете, после чего ваша и так убогая жизнь станет абсолютно бессмысленной. Лицом в пол! Выполнять!

— Да пошел ты… — не знаю, сказал я это в слух или нет, — дайте глотнуть водички, а потом можете пристрелить меня. Мне все равно.

Мне никто не ответил, вместо этого мне в лицо ударил свет налобного фонарика, а затем по телу пробежал луч сканера:

— Да нет, херасе, не может быть, — донесся до меня смутно знакомый голос, — Пророк, это ты, что ли?

— Ага, здорова, рыжий! Дубина, ты стоеросовая. Что затих? Ты не ждал, а мы приперлись…

04.04.2025. — 28. 09. 2025.