Император Пограничья 15

Глава 10

Княжеский кабинет во Владимирском дворце встретил своего посетителя полумраком — тяжёлые бархатные портьеры задёрнуты, на столе горит лампа, отбрасывая резкие тени на карты и документы. Постучав и получив дозволение войти, Родион Коршунов ступил в комнату, поклонился и сел в кресло напротив, разложив перед собой толстую папку. Начальник разведки выглядел усталым — под глазами тёмные круги, короткая щетина на обветренном лице, но взгляд острый и сосредоточенный.

— Прохор Игнатич, — кивнул Родион, поднимаясь. — Благодарю, что нашли время.

Я лишь махнул рукой, наливая себе воды из графина:

— Для тебя оно всегда найдётся. Докладывай. Что удалось выяснить?

Коршунов раскрыл папку, достал несколько листов. Пальцы у него были испачканы чернилами — значит, лично составлял доклад.

— Тайный приказ Владимира — гнилая контора насквозь. Хуже не видел за всю карьеру, — начал разведчик жёстко и без обиняков. — Отчёт Артёма по аудиту я изучил, картина удручающая. Первое — кадровое гниение. Половина должностей занята родственниками бояр без малейшей квалификации. Племянник боярина Селиверстова числится аналитиком, но за полгода не написал ни единого отчёта. Просто получает жалованье.

Я поморщился. Классическая картина разложения — должности как кормушка для своих.

— «Мёртвые души»? — уточнил я.

— Да целыми десятками, — подтвердил Родион с усмешкой. — Стремянников чуть не поседел, когда считать начал. — Минимум сорок несуществующих сотрудников. Деньги идут кому-то в карман, работы — ноль. Плюс некомпетентность живых. Начальник аналитического отдела — тесть бывшего главы Посольского приказа. Нет ни образования, ни опыта. Бумажки подписывает, но смысла в них не понимает. Чисто на корову надели седло, уж простите за прямоту.

Я встал, прошёлся к окну. За стеклом виднелась заснеженная площадь перед дворцом. Город затихал с наступлением вечера.

Так и знал. Веретинский превратил государственный аппарат в бардак, а Сабуров унаследовал эту систему и ничего не изменил. Разведка — глаза и уши правителя. Если они слепы и глухи, враги могут творить что угодно.

— Второе, — продолжил Коршунов, перелистывая страницу, — коррупция на всех уровнях. Откаты за назначения, о которых вы уже слышали, но есть проблема и посерьёзнее — продажа информации внутри княжества и на сторону. У меня есть косвенные доказательства, что минимум трое аналитиков сливали данные в Муром и Смоленск. За деньги.

Я повернулся к нему:

— Имена?

— В докладе, — кивнул начальник разведки на папку. — Плюс есть подозрение на внедрение. Гильдия Целителей наверняка внедрила своих агентов. Бастионы тоже не дремлют. Найти всех крыс будет непросто.

Я вернулся к столу, сел, налил себе ещё воды. Коршунов ждал молча.

— Третье, — произнёс разведчик тише, — связи со старым режимом. Многие охотно работали на Веретинского и Сабурова. Пытали невиновных по их приказу. Фабриковали дела. Участвовали в репрессиях.

Н-да… Такие люди мне не подходят. Во-первых, методы для меня так же важны, как цели. Во-вторых, этих людей легко шантажировать и перевербовать — у каждого десяток скелетов в шкафу. Нельзя строить новую систему на старом фундаменте. Гнилые доски не выдержат вес здания.

— Вычистить всё до основания, — сказал я твёрдо. — План есть?

Родион кивнул, доставая ещё один документ:

— Предлагаю всю эту конюшню вычистить. Недели две-три, не меньше. Работы — по горло. Я лично попробую на зуб каждого сотрудника старого Тайного приказа. Использую свою агентурную сеть для проверки на лояльность. Артём уже выявил «мёртвые души», но я проведу дополнительные тесты. По итогам будет три категории: надёжные — оставить, сомнительные — проверить глубже, враги — убрать немедленно.

— Как конкретно будешь проверять? — я прищурился, изучая схему, которую разведчик положил на стол.

— Самое простое, — Коршунов ткнул пальцем в первый пункт, — подброшу агенту ложный секрет и посмотрю, куда он утечёт. Ложные задания для проверки реакции. Перекрёстные проверки — я через свою сеть, Крылов через связи в полиции. Досье на каждого. И…

Родион замялся, потом продолжил:

— Допрос сомнительных кандидатов с вашим участием. Формально они могут выглядеть чистыми, но ваш дар вытащит правду.

Я кивнул. Императорская воля — мощный инструмент, но использовать его нужно осторожно. Слишком частое применение превратит меня в параноика, подозревающего всех подряд.

— Что делать с уволенными? — спросил я прямо. — Они знают секреты. Просто отпустить нельзя.

— Магическая клятва молчания, — ответил Коршунов жёстко. — Обязательная для всех. А самых опасных предателей… — он сделал паузу, — устранить. Без шума и пыли. Я знаю, как это делается.

Я обдумал его слова. Убрать человека очень просто. Настолько, что к этой простоте легко привыкнуть. Сегодня уберёшь предателя, завтра вора, а послезавтра просто того, кто мешает.

Сила власти не только в целях, но и в средствах.

— Для самых опасных предателей арест, — уточнил я, — и суд по упрощенной процедуре. Закрытые процессы, никаких свидетелей, судьи только те, кто готов дать клятву о неразглашении. Если доказательств достаточно — высшая мера. Но только тогда, когда будем убеждены в виновности.

— Понял, — Родион сделал пометку. — Теперь о новой структуре. Как вы и просили, я накидал двухуровневую систему власти.

Он развернул схему на столе. Я склонился, изучая связи и стрелки.

— Публичный уровень, — начал разведчик, указывая на верхнюю часть схемы. — Глава Тайного приказа — официальное лицо. Посещает думу, отчитывается князю, ведёт рутину: бюджет, кадры, легальные операции. Нужен кто-то компетентный, но не гениальный. Известный как честный человек. У него должна быть личная мотивация работать на вас.

— Кандидаты? — спросил я, наливая себе чаю из самовара, который заблаговременно принесли слуги.

— Рассматриваю нескольких, — Коршунов достал список. — Боярин Трифон Кравцов. Его младшего брата казнили при Веретинском по сфабрикованному обвинению. Сам Трифон потерял должность несправедливо. Умён, но не строит собственных планов. Опыт в администрации есть.

Я кивнул. Родственник казнённого «заговорщика» — хороший выбор. Личная мотивация мстить старому режиму. Плюс благодарность мне за возможность реабилитации.

— Теневой уровень, — Родион указал на нижнюю часть схемы, — это я. Реальный человек, принимающий стратегические решения. Формально — «старший советник» или «главный аналитик». Подчиняюсь только вам. Координирую все важные операции.

Классическая схема, как у фокусника, видимость и реальность. Враги будут следить за публичным главой, а настоящие решения принимаются в тени.

— Территориальная реорганизация, — продолжил начальник разведки, раскладывая карту княжества. — Центральный штаб — в Угрюме. Аналитический центр, архивы, школа подготовки агентов, техническое управление. Прикрытие — расширенное «Управление внешних связей и торговли», которое уже работает.

Я изучал карту. Красными точками отмечены города, где нужны резидентуры.

— Владимирская резидентура — самая крупная после центра, — Коршунов ткнул в столицу. — Внутренняя контрразведка, политическая разведка, публичная штаб-квартира для отвода глаз. Дальше — Сергиев Посад, у меня там уже есть сеть. Муром, Суздаль. Внешние резидентуры — Москва, Смоленск, Великий Новгород, Ярославль. И за пределами Содружества — Европа, Азия, Ближний Восток. Там пока самые крохи людей, будем расширяться…

Амбициозно. Но именно такая сеть нужна для защиты интересов княжества.

— Функциональное разделение, — Родион перевернул страницу. — Пять управлений. Первое — внешняя разведка. Сбор информации о других княжествах: политика, армия, экономика, наука. Промышленный шпионаж, вербовка агентов за границей, подрыв репутации врагов, внешняя пропаганда.

Он говорил чётко, как военный на докладе. Видно, что план продуман до мелочей.

— Второе управление — контрразведка, — продолжил разведчик. — Поиск шпионов внутри княжества, защита от внедрения, проверка чиновников и бояр, ложные слухи, внутренняя пропаганда. Третье — аналитика. Обработка информации, прогнозирование, стратегическое планирование. Четвёртое — техническое. Маги-криптографы, мастера артефактов, ретрансляторы и системы связи. Пятое — активные операции. Диверсии, ликвидации, саботаж на территории врага.

Я откинулся на спинку кресла. План масштабный, но логичный. Разделение функций повысит эффективность и снизит риски.

— Кадровая политика, — Коршунов не останавливался. — Избавиться от балласта, коррупционеров, агентов влияния. Набрать молодых амбициозных профессионалов, людей, пострадавших от старого режима, моих людей из Угрюма, специалистов из других княжеств через вербовку. Создать школу агентов в Угрюме. Курсы повышения квалификации, специализация.

— Финансирование? — спросил я.

— Потребуется увеличить бюджет вдвое, — Родион назвал цифру. — Благо, деньги после борьбы с коррупцией есть. Премии за результаты. Качественная информация — хорошая оплата. Убрать откаты и серые схемы.

Я кивнул. Разведка не должна экономить на мелочах. Хороший агент стоит дорого, но окупается сторицей.

— Методы работы, — начальник разведки перешёл к следующему разделу. — Ячеистая структура — один агент не знает других. Система «закладок» вместо личных встреч. Шифрование всех магофонных разговоров, ретрансляторы для рассеивания следа, регулярная смена явок. Вербовка целенаправленная — деньги, месть, идеология, шантаж. Легенды — торговцы, ремесленники, студенты, слуги в боярских домах, чиновники.

Я поднял руку, останавливая Коршунова:

— Погоди. Прежде чем продолжим, нужно установить чёткие этические границы. Я не хочу, чтобы разведка превратилась в карательную машину, творящую произвол.

Родион замер, внимательно глядя на меня. Я встал, прошёлся по кабинету, собираясь с мыслями.

— Разрешено, — начал я твёрдо, перечисляя по пунктам. — Слежка, прослушка, вербовка через деньги и идеологию, кража документов, саботаж военных объектов противника, ликвидации врагов, шантаж. Это инструменты разведки. Без них работать невозможно.

Коршунов кивнул, доставая блокнот и быстро записывая.

— Запрещено, — я повернулся к нему, глядя в глаза. — Арест и допрос граждан своего княжества без доказательств. Пытки подданых княжества. Убийства ради личной выгоды. Фабрикация дел против невиновных. Это не обсуждается. Нарушишь — отвечать будешь лично передо мной.

Начальник разведки выпрямился:

— Понял. Что-то ещё?

— Да, серая зона, — я вернулся к столу, — только с моего личного разрешения. «Расширенные» методы допроса пойманных шпионов. Исключение одно — неминуемая смерть большого количества гражданских на территории княжества. Далее, ликвидации особо опасных врагов с риском жертв среди мирных. Провокации против враждебных княжеств. Каждый такой случай докладываешь мне. Решение принимаю я.

Родион закончил записывать, посмотрел на меня:

— Жёсткие рамки. Но справедливые.

Нельзя давать разведке полную свободу, но и связывать руки тоже нельзя.

— Приоритетные направления?

— Краткосрочные — один-два месяца, — Родион загнул палец. — Зачистка от врагов и балласта, создание базовой структуры, интеграция разведки Угрюма и Владимира. Среднесрочные — три-пять месяцев. Развёртывание резидентур по княжеству, вербовка агентов в соседних княжествах, налаживание связи. Долгосрочные — полгода-год. Полноценная сеть по всему Содружеству, глубокое проникновение в элиты других княжеств, экономическая и промышленная разведка.

— Особые задачи помнишь? — спросил я.

— Так точно! Гильдия Целителей — приоритет номер один, — Коршунов стукнул кулаком по столу. — Внедрить агентов любой ценой. Шереметьевы — следить за действиями против княжны Засекиной. Яковлевы и Демидовы — приглядывать за экономическими конкурентами, но без активных враждебных действий. Пока просто сбор информации.

Я кивнул. Правильные приоритеты. Гильдия — главная угроза. Шереметьевы — потенциальные враги Ярославы, а значит, и мои собственные. Яковлевы с Демидовыми — не стоит забывать о старых противниках, даже если прямо сейчас они подписали мир.

— Контроль и отчётность, — продолжил разведчик. — Я отчитываюсь только вам. Публичный глава — вам и думе, но дозированно. Еженедельные сводки по ключевым вопросам, ежемесячные аналитические обзоры, экстренные доклады по критичным ситуациям.

— Остался ещё один вопрос, — я посмотрел Родиону в глаза. — Кто будет следить за разведчиками? История показывает — тайные службы часто становятся государством в государстве.

Коршунов замер, внимательно изучая моё лицо. Я же продолжил:

— Поэтому устанавливаю следующие меры контроля. Первое — отдел внутренней безопасности внутри Тайного приказа, подчинённый напрямую мне, а не публичному главе и не тебе. Его задача — следить за самими разведчиками. Второе — Аудиторский приказ Стремянникова будет проверять финансы разведки. Каждый рубль должен быть учтён.

Потирая переносицу, произнёс:

— Третье — личный контроль. Мы будем встречаться регулярно, не реже раза в неделю. Ты докладываешь мне обо всех значимых операциях. Четвёртое — ротация кадров. Никто не сидит на одной должности дольше пяти лет. Власть развращает, а тайная власть — вдвойне.

Родион медленно кивнул:

— Жёстко. Но правильно. Сам видел, как люди на таких должностях теряют берега.

— Именно, — подтвердил я. — У тебя будет огромная власть, Родион. Но она под контролем. Всегда. Далее, что насчёт взаимодействия с другими приказами? — я допил остатки чая, чувствуя лёгкую усталость от обилия информации.

— Аудиторский приказ — мы ищем коррупцию, они проверяют факты, совместные операции, — Родион быстро перечислил. — Армия — разведка о готовящихся нападениях, координация охраны границ. Посольский приказ — разведка под дипломатическим прикрытием, информация о других княжествах.

Я встал, прошёлся по кабинету. За окном стемнело окончательно, на площади зажглись фонари.

Масштабный план. Амбициозный. Но именно такой и нужен. Веретинский и Сабуров превратили разведку в чёрт-те что. Мы создадим профессиональную службу, защищающую интересы княжества. Не карательный орган психопата, а щит и меч правителя. Глаза, видящие угрозы. Уши, слышащие шёпот заговорщиков. Руки, наносящие точные удары по врагам.

— Начинай немедленно, — приказал я, поворачиваясь к Коршунову. — Ревизия и чистка — приоритет. Через три недели жду полный отчёт о кадровой ситуации. Параллельно готовь документы для создания пяти управлений. Бюджет согласуешь с Белозёровым. Финальную кандидатуру публичного главы представишь мне на утверждение через неделю.

Родион собрал документы, кивнул:

— Будет исполнено, Прохор Игнатич.

Он вышел, закрыв за собой дверь. Я остался один в полутёмном кабинете. Подошёл к окну, глядя на ночной город.

Очередной шаг к созданию нормального государства. Эффективная разведка, честный суд, профессиональная армия, честные чиновники, что звучит, почти как каламбур. Медленно, но верно я выстрою систему, которая переживёт меня. Которая будет работать не потому, что я стою с мечом за спиной, а потому, что люди видят выгоду честной службы.

Полковник Огнев вошёл в мой кабинет ровно в назначенное время. Январское утро выдалось морозным, и ветеран стряхнул последние крупицы снега с плеч мундира, прежде чем отдать честь. Я жестом пригласил его сесть и предложил чай.

С прошлой нашей встречи прошло почти полтора месяца. Достаточно, чтобы первые результаты реформы стали заметны.

— Ваша Светлость, — начал полковник, устраиваясь в кресле, — прежде всего хочу выразить благодарность. От себя лично и от всех Стрельцов. Вы сдержали слово. Жалованье выплачено полностью, включая задолженность. Люди были рады получить деньги, а не муку с солью.

Я кивнул, потягивая чай. Двадцать две тысячи рублей — не такая уж большая цена за лояльность целого полка профессиональных воинов.

— Это элементарная справедливость, Василий Евгеньевич. Воины должны получать достойную оплату за соразмерный риск жизнью.

— Плюс снабжение наладилось, — продолжил Огнев с видимым удовлетворением. — Нормальная еда в столовых, боеприпасы поступают регулярно. Уже идёт набор новобранцев для формирования второй тысячи. Откликнулось больше желающих, чем ожидалось. Видимо, слухи о том, что теперь Стрельцам действительно платят, разошлись быстро.

— Сколько уже набрали?

— Триста пятьдесят человек. Начались тренировки, обучение основам тактики боя с Бездушными. Сержант Панкратов взял на себя подготовку инструкторов — он действительно знает своё дело. В течение квартала выйдем на расчётную мощность в две тысячи бойцов и сможем приступить к выполнению всех поставленных задач.

Я отставил чашку, внимательно глядя на полковника.

— Отлично. Но ждать квартал я не собираюсь.

Собеседник приподнял бровь, настороженно изучая моё лицо.

— У нас гипотетическая угроза прямо под стенами Угрюма, — продолжил я твёрдо. — Студенты академии, чиновники, которые скоро переедут из Владимира. Сотни, если не тысячи людей в зоне досягаемости Бездушных. Нужно отодвинуть контролируемую территорию до естественной преграды и создать там сеть опорных пунктов для сдерживания тварей.

Я встал, прошёл к столу, развернул большую карту региона. Полковник поднялся следом, наклоняясь над картой.

— Ближайшее к нам Пограничье, — я обвёл рукой огромную территорию, — простирается отсюда до Иваново-Вознесенска на северо-востоке, до Великого Ростова на северо-западе, до Переславля-Залесского на западе, до Суздаля на востоке. Владимир — южная граница. Восемь тысяч квадратных километров заражённой земли.

Огнев медленно кивнул, глядя на обозначенную зону. Ничего нового я ему не сказал, но было важно понимать масштаб угрозы.

— Главный источник угрозы для Владимира за последние сотни лет — вот здесь, — я ткнул пальцем в точку на карте. — Гаврилов Посад. Разрушенный город. Гнездо, из которого идут набеги на Суздаль, Владимир, Иваново-Вознесенское. Именно оттуда начинаются Гоны в нашем регионе, именно там концентрация Бездушных наиболее высока.

Я читал об этом месте в летописях из княжеской библиотеки. Триста лет назад Гаврилов Посад был процветающим торговым городом — почти тридцать тысяч жителей, каменные храмы, купеческие палаты, крепостные стены. Стоял на пересечении путей между Суздалем и Переславлем, богател на пошлинах и ремёслах. Местный князь был известным коллекционером артефактов и различных уникальных Реликтов. Скупал их по всему Содружеству, нанимал лучших магов для их изучения. Хотел создать что-то великое, что прославило бы его род на века. Построил целую лабораторию в подземельях под своим дворцом.

Что именно пошло не так — летописи умалчивают. Записи обрываются внезапно мартом того года. Следующая запись появляется только через полгода, уже из соседнего Суздаля. Очевидцы рассказывали о странном багровом свечении над городом ночью, о криках, которые слышались за десятки вёрст. Только через неделю к городу подошёл конный разъезд и обнаружил страшную картину — крепостные стены невредимы, но ворота сорваны с петель, а все жители — мужчины, женщины, дети — исчезли без следа. Улицы пусты, двери домов распахнуты, повсюду следы борьбы. Город-призрак, застывший в последнем мгновении после катастрофы. Бездушные прошли через Гаврилов Посад как жнецы через пшеничное поле. За одну ночь город обезлюдел.

Предполагали, что эксперименты князя Гаврилы привлекли внимание тварей. Огромная орда обрушилась на город с севера. Ворота не устояли. Выпитые досуха защитники стали частью вражеской армии.

Но самое страшное началось потом. Бездушные не ушли. Они остались в руинах, превратив мёртвый город в своё логово. Гаврилов Посад стал гнездом — местом, откуда твари совершали набеги на окрестные деревни и города. Люди пытались вернуть территорию, отстроить заново. Несколько раз присылали военные экспедиции для зачистки. Все либо погибли, либо вернулись ни с чем, потеряв половину состава. Через сто лет попытки прекратились. Решили, что проще укрепить границы и держать тварей подальше от живых поселений.

Гнездо осталось. Росло, крепло, притягивало всё новых Бездушных с дальнего севера. Руины города стали узлом, через который твари проникали вглубь человеческих земель. Триста лет непрерывной угрозы, нависающей над всем регионом. Триста лет, когда люди отступали, а Пограничье захватывало всё больше территорий.

Пора вырезать эту опухоль. Навсегда.

— И вы хотите… — полковник замолчал, явно прикидывая масштаб операции.

— Зачистить гнездо полностью, — подтвердил я. — Убрать очаг опасности. Отодвинуть границу Пограничья до реки Нерль. Вот здесь, — я провёл линию по карте. — Естественная водная преграда. Создадим там цепь укреплённых постов. Патрули будут контролировать берег, не давая тварям проникнуть дальше на юг.

Огнев выпрямился, скрестив руки на груди. В его глазах читался лёгкий скепсис, но также и интерес.

— Ваша Светлость, с уважением, но это… масштабно. Очень масштабно. Зачистка целого города-гнезда требует сотен и сотен бойцов, артиллерии, огромного количества боеприпасов, чёткой координации. А у нас ещё половина новобранцев толком держать автомат не умеет.

— Именно поэтому в операции примут участие почти все ваши Стрельцы, — ответил я спокойно. — Кроме тех, кто занят административной работой, логистикой, рекрутированием и тренировкой новобранцев. Плюс мои силы из Угрюма — дружина, гвардия, опытные охотники и, конечно, маги. В сумме — почти полторы тысячи бойцов.

Полковник задумчиво потёр подбородок, изучая карту. Я видел, как в его голове идёт активная мыслительная работа, оценка рисков и ресурсов.

— Понимаю вашу осторожность, Василий Евгеньевич, — произнёс я, возвращаясь к столу и наливая себе ещё чаю. — В вашем опыте княжество Стрельцам зарплату не всегда платило в срок. Планировать крупную операцию, когда привык к недофинансированию и саботажу сверху, непросто.

Огнев кивнул, не отрицая.

— Но времена изменились, — продолжил я твёрдо. — Я не Веретинский и не Сабуров. Когда планирую операцию, обеспечиваю её всем необходимым. Деньгами, оружием, боеприпасами, снабжением. Вы уже убедились — обещал выплатить жалованье, выплатил. Обещал наладить снабжение, наладил. Обещаю зачистить Гаврилов Посад — зачищу.

Ветеран посмотрел на меня внимательно, оценивающе. Потом медленно кивнул.

— Когда-то я планировал зачистку Мещёрского капища, — я вернулся к карте, указывая на другую точку. — Помните то место?

Лицо полковника потемнело.

— Конечно помню. Двадцать лет прошло, но до сих пор… — он замолчал, сжав челюсти.

— Тридцать человек, — произнёс я тихо. — Отряд Стрельцов, вооружённых до зубов. Плюс маг из академии. Наследник князя Веретинского собственной персоной. Пошли зачистить логово Бездушных.

— И все полегли, — Огнев говорил жёстко, словно выдавливал слова. — Мы потеряли весь отряд за один день. За один чёртов день.

— Жнец, — кивнул я. — Древний. Умный. Очень опасный. Неподготовленный маг не справился — для такой твари нужен Мастер, а лучше Магистр. Веретинский увидел в этом заговор, саботаж, начал искать врагов. Развязал чистки при дворе.

— Помню, — полковник потёр лицо рукой. — Кровавая была зима. Многих бояр казнили или сослали. А капище с тех пор стало проклятым местом. Князья решили, что лучше его не тревожить. «Относительно безопасно», говорили они. Мало кто добровольно соглашался туда идти даже за двойную плату.

Я дождался, пока он закончит, потом продолжил:

— Когда я планировал зачистку Мещёрского капища, никто не верил в успех. Все помнили провал Стрельцов. Все знали, что там смертельно опасно. Но я пошёл. Взял опытных бойцов, хорошо вооружил, спланировал операцию до мелочей. И зачистил капище полностью. Жнец уничтожен. Реликты изъяты. Угроза устранена.

Огнев молчал, переваривая услышанное.

— Гаврилов Посад — та же история, — я постучал пальцем по карте. — Да, масштаб больше. Да, рисков больше. Но подход тот же. Планирование, подготовка, достаточные ресурсы. И главное — воля довести дело до конца, а не отступить при первых трудностях.

Я обошёл стол, встал рядом с полковником, глядя на карту.

— Операция состоится, Василий Евгеньевич. Это не обсуждается. Вопрос только в деталях.

Ветеран повернулся ко мне, в его глазах читалась внутренняя борьба — осторожность опытного офицера против пробуждающегося энтузиазма.

— Почему? — спросил он прямо. — Почему так важно сделать это сейчас? Можно подождать, пока новобранцы наберутся опыта. Провести несколько мелких операций для обкатки тактики.

— Всё просто. Весной в Угрюм переедут сотни чиновников с семьями, торговцы и ремесленники. Строительство новой столицы нельзя вести под постоянной угрозой набегов Бздыхов. А каждый месяц промедления — это десятки смертей в деревнях, которые находятся между Гавриловом Посадом и человеческими землями.

Я мог бы сказать ещё, что мне нужна победа. Громкая, заметная, которая покажет всему Содружеству: новый князь Владимирский не просто так сел на трон, а способен защитить своих подданных. Боярам, сомневающимся в моих решениях, это даст понять — со мной лучше договариваться, чем воевать. Соседним князьям продемонстрирует, что Владимир больше не слабое звено, разъедаемое коррупцией и внутренними распрями.

Что это проверка и для меня, и для реформированной армии. Теория — это хорошо, но настоящую цену системе показывает только бой. Новая тактика Стрельцов, улучшенное вооружение, координация между подразделениями — всё это нужно обкатать в деле. Лучше сейчас, в контролируемых условиях, когда я могу выбрать время и место удара, чем потом, когда неожиданная угроза обрушится на нас внезапно.

Что моим бойцам нужна уверенность. Угрюмская дружина уже знает вкус победы — Мещёрское капище, оборона острога, освобождение Сергиева Посада. А Стрельцы? Годами их гоняли то на подавление бунтов, то на охрану боярских особняков. Они забыли, для чего существуют. Им нужно напомнить. Дать настоящую битву, где они защищают людей, а не интересы очередного временщика.

Что в моей прошлой жизни я правил империей, и знаю: промедление убивает государства. Пока ты думаешь, взвешиваешь, ждёшь идеального момента — враг укрепляется, твои подданные теряют веру, союзники начинают сомневаться. Действовать нужно решительно и быстро. Показать, что перемены — это не пустые слова, а реальные дела.

Но всего этого я не сказал, и посмотрел ему в глаза:

— Потому что впервые за столетия граница не приблизится к людским владениям. Наоборот — мы ододвинем её в глубину Пограничья, от людей. Владимир покажет остальным княжествам, что Бездушных можно сокрушить. Что никакие Реликты не стоят жизней людей, которые страдают от этого очага заразы. Что можно не просто обороняться, а наступать.

Я сделал паузу, давая словам осесть.

— Сколько деревень опустело из-за набегов из Гаврилова Посада? — продолжил я тише. — Сколько людей погибло за последние десятилетия? Сколько ещё погибнет, если мы будем ждать «подходящего момента»? Подходящий момент не наступит сам. Его нужно создать.

Огнев медленно выдохнул, и я увидел, как напряжение в его плечах спадает. Решение созрело.

— Когда? — спросил полковник деловито.

— Начало весны, — ответил я. — Как только снег сойдёт и дороги станут проходимыми. У нас есть два-три месяца на подготовку. Разведка, планирование маршрутов, организация снабжения, тренировки. К началу операции каждый боец должен знать свою задачу.

Ветеран кивнул, снова склоняясь над картой:

— Нужна детальная разведка местности. Сколько Бездушных в городе, где концентрация выше, есть ли Стриги, Жнецы и Кощей. Подходы, пути отхода на случай, если что-то пойдёт не так.

— Разведка уже ведётся, — подтвердил я, Скальд отправился на облёт территории. — Плюс пошлём несколько разведгрупп из опытных охотников. К марту будет полная картина.

— Снабжение?

— Боеприпасов хватит на неделю интенсивных боёв. Провиант, медикаменты, запасное оружие — всё будет. Обоз пойдёт следом за основными силами.

Полковник выпрямился, и в его взгляде я увидел то, чего не было при первой встрече, — решимость. Не просто согласие выполнить приказ, а готовность идти в бой за правое дело.

— Значит, весной мы идём на Гаврилов Посад, — произнёс он твёрдо.

— Весной мы берём Гаврилов Посад, — поправил я. — Не идём. Берём. И отодвигаем границу к Нерли.

Огнев отдал честь — чётко, по-военному:

— Будет исполнено, Ваша Светлость.