Император Пограничья 15

Глава 2

Я замер, переваривая сказанное. Организованное ограбление. Не ошибки управления. Не неудачные решения. Воровство. Системное, продуманное воровство.

— Покажите, — велел я, опускаясь обратно в кресло.

Артём открыл толстую папку, выкладывая на стол документы один за другим. Банковские выписки, контракты, платёжные ведомости — всё аккуратно подшито, промаркировано, с закладками. Банкир работал методично, как хирург, препарирующий труп.

— Начнём с самого масштабного, — финансист развернул передо мной схему с множеством стрелок и цифр. — Веретинский Аристарх Никифорович лично украл за последние пятнадцать лет правления минимум одиннадцать миллионов рублей.

Я сжал подлокотники кресла так, что дерево скрипнуло. Одиннадцать миллионов. За пятнадцать лет. Это больше, чем годовой бюджет всего княжества. Намного больше.

— Минимум? — переспросил я, чувствуя, как в груди закипает ярость.

— Да, Ваша Светлость, — собеседник кивнул, водя пальцем по схеме. — Это только то, что мне удалось задокументировать. Учитывая, что Веретинский правил тридцать пять лет, реальная цифра может быть вдвое, а то и втрое больше.

Банкир перевернул страницу, показывая следующую схему.

— Вот основные методы. Первый — прямой вывод средств через цепочки подставных лиц. Смотрите: деньги переводятся на счёт некоей торговой компании «СевДоска», которая якобы поставляет древесину для ремонта крепостей, а дальше уходят на личные счета в иные княжества. Компания существует только на бумаге. Владелец — дальний племянник князя, который, кстати, уже десять лет как мёртв, но переводы продолжались до самой смерти Веретинского.

Я изучал документы, чувствуя, как на лице играют желваки. Масштаб операции поражал.

— Далее, — Артём выложил следующую пачку выписок, — счета в других княжествах на имена родственников. Вот счёт в Великом Новгороде на имя двоюродной сестры Веретинского. Вот в Смоленске — на имя дяди. В Москве — на племянницу. Все они, кстати, тоже попали в своё время под раздачу во время его параноидальных чисток. Князь казнил собственных родственников, но предварительно забрал их счета себе.

— Подлец, — процедил я сквозь зубы.

— «Секретные операции разведки», — продолжал банкир, не отрываясь от документов. — Огромные суммы выделялись без какой-либо отчётности. Якобы на внедрение агентов, подкуп информаторов, закупку компромата. Но документов нет. Отчётов нет. Результатов тоже нет. Деньги просто исчезали. За последние пять лет на это ушло около двух миллионов рублей.

Я встал, не в силах сидеть на месте. Прошёлся к окну, глядя на серые крыши Владимира. Крестьяне отдавали последнее в налоги. Торговцы работали на износ, еле сводя концы с концами. А их князь, тот, кто должен был защищать их, грабил казну. Просто грабил.

— Конфискация имущества «врагов режима», — голос Артёма звучал ровно, но я слышал в нём едва сдерживаемое возмущение. — Веретинский обвинял бояр в заговорах, казнил их или ссылал, а имущество присваивал. Формально оно переходило в казну, но реально оседало на его личных счетах. Особняки, земли, предприятия — всё продавалось через подставных лиц, а деньги уходили князю.

Я обернулся к банкиру.

— А Сабуров?

Стремянников перевернул несколько страниц.

— Михаил Фёдорович был менее изощрённым, но более наглым. За полгода правления он лично украл минимум семьсот тысяч рублей.

Семьсот тысяч за полгода. Почти полтора миллиона в год. Если бы он правил дольше, долг княжества вырос бы до астрономических размеров.

— Его методы были проще, — продолжал Артём, показывая документы. — Прямые переводы «на нужды канцелярии» на подконтрольные счета. Завышенные «представительские расходы» — формально на приёмы и встречи, реально на личное обогащение. Продажа должностей — каждый боярин, желавший получить поддержку Сабурова, платил. Суммы разнились в зависимости от важности вопроса и богатства рода.

Я вернулся к столу, опустился в кресло. Картина становилась всё мрачнее.

— «Закупки предметов роскоши для дворца», — банкир достал ещё одну папку. — Якобы на мебель, ковры, картины, статуи. Реально деньги уходили на личные счета Сабурова. Вот контракт с антикварным салоном на триста тысяч рублей. Салон существует, владелец подтверждает сделку. Но товар во дворец не поступал. Зато владелец салона получил щедрую «комиссию», а основная сумма ушла Сабурову.

— Ублюдок, — прошипел я. — Оба они — безмозглые ублюдки.

— Однако князья не только воровали сами, — Артём поднял взгляд, и в его глазах я увидел профессиональный азарт ищейки, вставшей на след. — Они позволяли воровать подчинённым. Более того, создали систему, где воровство стало нормой и поощрялось.

Банкир выложил новую схему — паутину связей между чиновниками, подрядчиками, поставщиками.

— Каждый чиновник имел «свою кормушку». Всё красиво оформлено, и все в доле. Иногда казнокрады получали откровенно — наличными в конвертах, иногда хитрее — через фирмы жён и родственников, которые получали «субподряды» или «консультационные услуги». Я нашёл десятки таких цепочек. Жена одного чиновника за год заработала двести тысяч на «экспертизах», хотя у неё вообще нет профильного образования.

Я слушал, чувствуя, как нарастает злость. Это была не просто коррупция. Как он и сказал, это была система, отлаженная машина по разграблению государства.

— Взятки за лицензии, разрешения, назначения, — перечислял Стремянников. — Хотите открыть лавку? Заплатите главе Торгового приказа. Хотите получить подряд на строительство? Заплатите главе Строительного приказа. Хотите назначить родственника на должность? Заплатите советнику князя. И так на каждом уровне.

— Конкретные примеры, — потребовал я. — Мне нужны имена, цифры, доказательства.

Артём кивнул, доставая новую папку.

— «Мёртвые души». В штате Таможенного приказа числятся триста сорок семь человек. Реально работают сто восемьдесят. Остальные — призраки. Родственники чиновников, которые получают жалованье, но никогда не появляются на работе. Условно, чей-то племянник по ведомости работает инспектором, а по факту его там никто никогда не видел.

Я взял документ, изучая списки. Фамилии, должности, суммы жалованья. Всё аккуратно, всё официально. И всё — ложь.

Руководитель Таможенного приказа — Кисловский Николай Макарович, один из кандидатов на престол Владимира после смерти Сабурова. Немудрено, что он имел нехилую поддержку, заняв аж второе место по голосам. Человек, участвовавший в схеме хищений на сотни тысяч рублей, прекрасно вписался бы в местную элиту.

— Ещё пример, — Артём перевернул страницу. — Пятьдесят «инспекторов дорог» в сельской местности. Их задача — контролировать состояние трактов, мостов, переправ. Никто из местных жителей их никогда не видел. Зато в ведомостях они исправно получают жалованье. Итого по «мёртвым душам» за последние три года украдено около восьмисот тысяч рублей.

Этих денег хватило бы, чтобы нанять, обучить и вооружить ещё полдюжины полков. Или отремонтировать дороги во всём княжестве. Или построить десяток школ. Но вместо этого они уходили в карманы жуликов.

— Липовые контракты, — продолжал Стремянников, выкладывая следующую пачку документов. — Контракты с несуществующими компаниями на несуществующие работы. Вот пример: «Ремонт дорог в южных уездах» на двести тысяч рублей. Компания «ДорСтрой» существует только на бумаге. Владелец — подставное лицо. Дороги не ремонтировались. Деньги исчезли. Вот ещё: «Поставка медикаментов для госпиталей» на сто пятьдесят тысяч. Компания-призрак, медикаменты не поставлены, деньги пропали.

Я листал документы один за другим. Десятки и десятки контрактов. Сотни тысяч рублей. Все они вели в никуда.

— Итого по липовым контрактам за последние пять лет украдено около одного миллиона четырёхсот тысяч рублей, — подытожил банкир.

Цифры росли, как снежный ком. Я пытался держать в голове общую сумму, но она уже перевалила за все разумные пределы.

— Погоди-ка, — остановил я его, от раздражения даже перейдя на «ты». — Как тебе удалось всё это раздобыть? Веретинский с Сабуровым не могли быть настолько беспечны.

Артём откинулся на спинку стула, потирая переносицу.

— Во-первых, Ваша Светлость, ваши полномочия открыли мне все двери — даже запертые архивы. Никто не решился отказать человеку, пришедшему с княжеской печатью и гвардейцами. Во-вторых, они обнаглели. Воровали десятилетиями, чувствовали себя неприкасаемыми. Зачем прятать документы, если князь сам в доле? Зачем бояться проверок, если проверяющий тоже берёт? Последние годы даже особо не скрывались.

Банкир наклонился вперёд, перечисляя на пальцах.

— В-третьих, мелкие чиновники — писари, счетоводы, архивариусы. Они видели, что творится, но молчали из страха. Когда я объяснил, что могу либо посадить их как соучастников, либо дать иммунитет за сотрудничество, они запели. Причём некоторые сами хранили копии компрометирующих документов — как страховку от собственного начальства. Несколько человек даже вели двойную бухгалтерию: официальную и реальную. Начальство требовало точного учёта «для внутреннего пользования». Вот эти записи я и нашёл.

Стремянников взял со стола одну из папок.

— В-четвёртых, нашлось несколько честных чиновников, которых обходили при дележе. Они с радостью указали, куда копать. Дали имена, должности, схемы. В-пятых, банковские связи. Я использовал контакты в ИКБ, запросил выписки, коллеги из других банков помогли. Деньги оставляют след, Ваша Светлость. Всегда.

Он развёл руками.

— И наконец, перекрёстные проверки. Я сопоставлял разные источники — таможенные декларации с контрактами, платёжные ведомости с реестрами сотрудников, банковские выписки с отчётами министерств. Ложь в одном документе разваливается, когда проверяешь её по трём другим. Плюс воры покрывали друг друга, но никто не доверял соседу полностью. Каждый держал компромат на остальных — на случай, если понадобится кого-то подставить. Я просто собрал эти кусочки вместе.

Артём устало усмехнулся.

— Идеально спрятать такие объёмы хищений невозможно, Ваша Светлость. Слишком много людей вовлечено, слишком много документов, слишком много следов. Нужна была только воля всё это раскопать. И ваши полномочия.

— Понятно. Армия, — произнёс я, — это самая крупная статья расходов. Там тоже воровали?

Артём мрачно усмехнулся.

— Армия — это золотое дно для коррупции, Ваша Светлость. Завышение цен в два-четыре раза с откатами чиновникам стало нормой. Вот конкретный пример: поставка комплектов военной формы. Рыночная цена — восемь рублей за комплект. В контракте — тридцать рублей. Разница делилась между поставщиком и интендантом. При закупке десяти тысяч комплектов разница составила двести двадцать тысяч рублей. Половина — интенданту, половина — поставщику.

Я сжал кулаки. Вот почему солдаты получали по восемьдесят патронов в год. Вот почему казармы разваливались. Вот почему офицеры жаловались на нехватку всего. Потому что две трети военного бюджета разворовывались.

— Схемы вывода и легализации средств, — Артём развернул большую схему с множеством стрелок. — Счета в других княжествах и за границей. Европейские банки, особенно швейцарские и лихтенштейнские, охотно принимали деньги без лишних вопросов. Наличные выплаты без документов — на «секретные нужды», «непредвиденные расходы», «экстренные закупки». «Благотворительные фонды» без реальной деятельности — формально помогают сиротам и вдовам, реально деньги оседают на счетах учредителей. Покупка недвижимости в других княжествах на подставных лиц — особняки, земельные участки, доходные дома.

Банкир выложил стопку банковских выписок.

— Всё задокументировано, Ваша Светлость. Конкретные документы, банковские выписки, цепочки переводов. Этого достаточно для суда. Более чем достаточно.

Я взял одну из выписок, изучая цифры. Перевод на триста тысяч рублей. Получатель — некое «Общество Призрения Погорельцев и Беженцев». Деятельность организации — нулевая. Зато её председатель недавно купил роскошный особняк в Москве.

— А Германн? — спросил я тихо. — Белозёров был казначеем при Сабурове. Он в этом участвовал?

Артём покачал головой.

— Граф Белозёров чист, Ваша Светлость. Более того, за свой короткий срок на посту он пытался размотать клубок хищений. Но там переплелось слишком много властных людей, которые покрывали друг друга. Расследование зашло в тупик. Германна Климентьевича блокировали на каждом шагу. Он не мог добраться до реальных виновных.

Я откинулся на спинку кресла, чувствуя облегчение. Хоть одна хорошая новость. Германн не вор. Он честный человек, попавший в змеиное гнездо.

— Итоговая сумма, — Стремянников подвёл черту под колонкой цифр. — Минимум 14–16 миллионов рублей за последние пятнадцать лет. Это на основании доступных документов — они охватывают лишь последние пятнадцать лет правления. А если учесть весь срок правления Веретинского — тридцать пять лет — эту цифру можно смело умножать на два.

Четырнадцать миллионов. Может быть, все тридцать… Я пытался осмыслить масштаб. Этих денег хватило бы, чтобы погасить все долги Владимира несколько раз. Чтобы построить современную инфраструктуру. Чтобы вооружить армию. Чтобы открыть школы и больницы в каждой деревне. Владимир мог быть процветающим княжеством. Вместо этого оно лежало в руинах, задыхаясь под гнётом долгов.

— Миллионы… — произнёс я тихо, и в голосе моём звучала холодная ярость, которая могла бы поспорить с морозом, излучаемым Фимбулвинтером. — Они украли миллионы у собственного народа. Пока люди в Пограничье голодали, они набивали личные карманы. Пока солдаты сражались без патронов, они покупали особняки за границей. Пока дети умирали от болезней из-за нехватки лекарств, они подписывали липовые контракты.

Я встал, подошёл к окну. Город расстилался внизу — серый, обветшалый, измученный. Мой город теперь. Моя ответственность.

— Это не финансовая проблема, — сказал я, глядя на Владимир. — Это предательство. Они предали всех — народ, княжество, саму идею власти.

Я обернулся к банкиру. Тот выглядел измождённым, но в глазах его горел огонь профессионального триумфа.

— Отличная работа, Артём Николаевич, — произнёс я с искренним уважением. — Вы не просто нашли цифры. Вы раскрыли целую систему. Документировали всё так, что хоть сейчас можно пускать в дело.

— Благодарю, Ваша Светлость, — Артём выпрямился, и усталость немного отступила от его лица.

— Вы заслужили должность моего главного финансиста, — продолжил я. — С сегодняшнего дня вы официально приняты на службу. Жалованье — пятьсот рублей в месяц…

Человек на его должности в ИКБ получал около 200–300 рублей, плюс проценты от привлечённых клиентов и крупных сделок. В особо удачные месяцы выходило до 400–500 рублей.

— … плюс один процент от прироста годовых доходов княжества и один процент от сэкономленных средств по итогам года.

При приросте доходов, например, на 200 тысяч и снижении расходов на 100 тысяч, это гарантировало ему годовой бонус в размере пяти тысяч рублей. Совсем неплохо, учитывая, что небольшой каменный особняк в черте города можно было приобрести за 2–5 тысяч рублей.

— Жильём обеспечу здесь же, во дворце, если захотите переселиться. Или можете квартиру в городе снять. Охрану к вам приставят.

Банкир широко улыбнулся.

— Согласен, Ваша Светлость. Это честь для меня. Только я думал, что вы проживать в Угрюме станете, ведь столицу туда перенесли?

— Стану. Поначалу вам плотно придётся работать с местными бюрократами, но на их счёт у меня есть уже кое-какие планы…

С этими словами я вернулся к столу. Документы лежали передо мной — улики преступлений, доказательства предательства. Теперь передо мной стояла задача посложнее любого боя. Нужно было решить, что делать с этим знанием.

— Как скоро вы сможете подготовить полный письменный отчёт? — спросил я. — Чтобы не нужно было листать ворох документов?

— Два дня, — ответил Артём без колебаний. — Я составлю краткую версию с ключевыми фактами и полную версию со всеми доказательствами.

— Хорошо. Приступайте. А я займусь тем, чтобы вернуть украденное.

Я невесело усмехнулся. Веретинский и Сабуров мертвы, но их гнилое наследие живёт в чиновниках, которые продолжают красть. В системе, которая поощряет воровство. В культуре, где взятка — норма.

Что ж. Придётся ломать систему.

Собеседник, поклонившись, направился на выход, но я остановил его:

— Артём Николаевич, постойте. Вы мне ещё нужны.

Стремянников кивнул, возвращаясь обратно в кресло. Первый звонок — Коршунову с просьбой зайти ко мне как можно скорее.

Затем набрал Григория Крылова. Начальник правоохранительных органов Угрюма ответил после первого гудка.

— Григорий Мартынович, через полчаса у меня будет конференц-связь. Вопрос крайне важный. Мне понадобится ваша экспертиза.

— Буду на связи, — коротко ответил Крылов, и я услышал в его голосе заинтересованность.

Последним я набрал Петра Павловича Стремянникова. Сухопарый юрист ответил после пяти гудков — видимо, я нарушил его размеренный распорядок дня.

— Пётр Павлович, через полчаса организую конференц-связь. Вопрос касается возврата украденных из казны средств. Сложный юридический казус с международным аспектом. Потребуется ваша помощь.

Адвокат помолчал, обдумывая.

— Я буду готов к разговору, Ваша Светлость. Какова примерная сумма?

— Миллионы рублей.

Тишина на том конце линии затянулась на несколько секунд.

— Понял. Буду на связи.

Коршунов явился через двадцать минут. Острый взгляд моментально оценил ситуацию: измождённого Артёма за столом, груды документов, мрачное выражение на моём лице.

— Садитесь, Родион Трофимович, — кивнул я в сторону кресла, — в ногах правды нет. Сейчас подключим ещё двоих по магофону. Но вкратце: Артём Николаевич провёл аудит финансов княжества. Веретинский и Сабуров украли минимум четырнадцать миллионов рублей. Деньги выведены на счета в других княжествах, в Европе, вложены в недвижимость. Сколько там осталось непотраченным вопрос открытый, но так или иначе мне нужно вернуть их.

Коршунов присвистнул, но не удивлённо — скорее оценивая масштаб задачи.

— Ядрёна-матрёна! Неплохо воровали, гады.

Вскоре я активировал магофон в режиме конференц-связи.

— Господа, благодарю за оперативность, — начал я, обводя взглядом присутствующих и изображения на экране. — Ситуация следующая: княжество разорено организованным ограблением. Артём Николаевич, мой новый главный финансист, задокументировал многочисленные хищения на сумму минимум четырнадцать миллионов рублей за последние пятнадцать лет. У нас есть цепочки переводов, банковские выписки, схемы вывода средств. Задача следующая — для начала нужно вернуть украденное покойными князьями. Законно, с соблюдением всех процедур, чтобы никто не мог оспорить или подкопаться.

На экране Пётр Павлович поднял взгляд от документов и прищурился:

— Артём? Это ты там маячишь на заднем плане?

Банкир выпрямился в кресле:

— Здравствуй, дядя.

Стремяннков-старший оглядел племянника критическим взглядом:

— Выглядишь отвратительно, — констатировал юрист без обиняков. — Когда ты спал последний раз?

— Работал, — коротко ответил Артём.

— Вижу результаты твоей работы. Что ж, поздравляю с повышением.

— Родион, — я кивнул Коршунову, сидевшему напротив, — твоя задача найти физическое местонахождение денег. Счета, владельцы, адреса недвижимости. Артём Николаевич предоставит тебе отчёт со всеми данными, которые он собрал. Используй агентурную сеть, связи в банках, любые методы. Мне нужна полная картина.

Разведчик кивнул, записывая в блокнот.

Я перевёл взгляд на изображение Крылова.

— Григорий Мартынович, вы подготовите уголовные дела о мошенничестве и незаконном обогащении. Доказательства есть — Артём их собрал. Нужно оформить всё процессуально грамотно. Найдите честного судью во Владимире. Должен же тут быть такой хотя бы один?.. Родион поможет его отыскать. Судебные решения потребуются Петру Павловичу для работы с банками других княжеств. Но сделать всё нужно крайне аккуратно и тихо. Не хочу спугнуть всех остальных казнокрадов. Их время тоже придёт.

Начальник правоохранительных органов на экране выпрямился, и в его проницательных серых глазах вспыхнул огонёк азарта.

— Будет сделано, Ваша Светлость.

— Отлично. Останьтесь после звонка, обсудим ещё один вопрос, — кивнул я и посмотрел на второе изображение. — Пётр Павлович, вам предстоит самая деликатная работа. Найдите правовые основания для конфискации средств. Изучите законы Содружества, прецеденты, все конвенции и соглашения между княжествами. Подготовьте юридически безупречные формулировки запросов в банки и княжества. Всё должно быть по закону. Железобетонно.

Адвокат поправил очки, и его острый профиль стал ещё более хищным.

— Понял, Ваша Светлость. Потребуется время на изучение материалов. Можете ли вы обеспечить мне доступ к документам, что собрал Тёмка?

— Дядя!

— Да-да… — проворчал старик.

— Артём организует, — с улыбкой пообещал я. — У него будут полномочия координировать всю работу. Господа, у нас мало времени. Кредиторы вечность ждать не будут. Приступайте.

Конференция завершилась, и следующие два дня дворец превратился в центр операции. Коршунов исчезал на встречи со своими людьми в городе, возвращаясь с новыми сведениями. Крылов в Угрюме методично выстраивал обвинительную базу, периодически связываясь по магофону с уточняющими вопросами. Пётр Павлович штудировал кодексы и прецеденты, высылая на магофон Артёма промежуточные результаты. А сам банкир метался между всеми троими, отвечая на вопросы, уточняя детали, дополняя схемы.

На третий день Родион доложил первые результаты. Мы сидели в моём кабинете вдвоём — разведчик разложил на столе карту Содружества, помеченную красными точками.

— Артём нашёл все основные счета Веретинского, — начал Коршунов, водя пальцем по карте. — Три княжества: Великий Новгород, триста шестьдесят тысяч рублей. Смоленск, двести девяносто тысяч. Москва, семьсот семьдесят тысяч. Счета оформлены на мёртвых родственников князя. Я проверил через кое-каких людишек в банках — больше счетов действительно нет. Плюс два особняка на подставных лиц в Новгороде и Москве.

Я кивнул, отмечая цифры.

— А Сабуров?

— С ним интереснее, — Родион усмехнулся. — Два счёта. Москва, двести тысяч. И Париж, четыреста тридцать тысяч. Парижский счёт Артём не нашёл — хорошо замаскирован. Мой человек навёл мосты с одним клерком в европейском филиале ИКБ, он за пятьсот рублей слил информацию.

Я записал цифры, подсчитывая в уме. Итого около двух миллионов на счетах. Остальное, видимо, уже потрачено или спрятано так глубоко, что не достать.

— Отличная работа, Родион Трофимович. Продолжай мониторить счета. Если кто-то попытается снять деньги, мне нужно знать немедленно.

Через день по магофону связался Пётр Павлович. Адвокат выглядел собранным и уверенным.

— Ваша Светлость, я нашёл несколько оснований для возврата средств, — начал он размеренным голосом. — Первый аргумент: доказательство незаконного происхождения средств. Артём проследил цепочки переводов от княжеской казны до конечных счетов. По закону Содружества средства, полученные через хищения казны, подлежат возврату государству независимо от того, кто сейчас владелец. Даже если деньги переведены третьим лицам, при доказанном криминальном происхождении сделка считается недействительной.

— Хорошо, — одобрил я. — Продолжайте.

— Второй аргумент: конфискация имущества осуждённых преступников. Сабуров казнён публично, его преступления задокументированы. Всё имущество осуждённого переходит государству.

Я нахмурился.

— Но Веретинский не был официально осуждён.

— Верно, — кивнул Пётр Павлович. — Поэтому третий аргумент: выморочное имущество. Владельцы его счетов мертвы — казнены Веретинским или умерли. У части нет законных наследников. По праву Содружества имущество без наследников переходит князю той земли, подданным которого был умерший. Это довольно редкая ситуация, но всё же случается. Именно поэтому многие бездетные бояре завещают имущество благотворительным фондам или друзьям — чтобы избежать перехода к князю. Вы теперь можете претендовать на счета умерших владимирских бояр в других княжествах. Нужны только свидетельства о смерти и отсутствии наследников.

Я откинулся на спинку кресла, обдумывая. Три сильных аргумента. Комбинация их давала почти железную гарантию успеха.

— Отлично, Пётр Павлович. Готовьте официальные запросы. Вышлите мне проекты на утверждение.

— Будет сделано в течение двух часов, Ваша Светлость.

К концу дня на моём столе лежала стопка документов. Запросы в банки Великого Новгорода, Смоленска, Москвы, Парижа. Официальные обращения к князьям с просьбой о содействии. Каждое письмо было составлено безупречно — ссылки на законы, прецеденты, приложенные доказательства. Я подписывал их одно за другим, запечатывал княжеской печатью.

Параллельно я написал личные письма тем, с кем успел выстроить отношения. Князю Голицыну в Москве — он был инвестором облигаций Угрюма, заинтересованным в моём успехе. Михаилу Посаднику в Великом Новгороде — главе Совета купцов, с которым мы нашли понимание касательно Академического совета и будущего магического образования в Содружестве. Князю Потёмкину в Смоленске — хотя с ним отношения были натянутыми, учитывая попытку медимагната Суворина завербовать меня по велению князя. И герцогу Хильдеберту VIII Меровингу в Париже — с ним я никогда не встречался, а по слухам этот человек был тем ещё хитрым хорьком.

Письма ушли на следующее утро. И началось ожидание.

Первым откликнулся Московский Бастион. Князь Голицын прислал официальный ответ: счёт Веретинского заморожен, средства в размере девятисот семидесяти тысяч рублей переведены в казну Владимирского княжества. В личной приписке он напомнил о неоплаченных долгах моих предшественников перед Бастионом за поставки оружия и техники.

Я усмехнулся, перечитывая письмо. Голицын был прагматиком — помог, но намекнул, что ждёт ответных жестов.

Через два дня пришло второе письмо из Москвы — уже от канцелярии князя. Поместье Веретинского в столице конфисковано. Оценочная стоимость — тридцать тысяч рублей. Предлагалось продать его с аукциона.

Я задумался, барабаня пальцами по столу. Тридцать тысяч — неплохая сумма. Но поместье в Москве могло стать базой для моих дальнейших визитов в Бастион. Гостиницы хороши, но собственная недвижимость лучше.

— Артём Николаевич, — позвал я банкира. — Напишите в Москву. Поместье продавать не будем. Это будет моя резиденция в столице.

Стремянников кивнул, записывая.

Смоленск тянул время. Князь Потёмкин прислал уклончивый ответ: требуются дополнительные доказательства, вопрос будет рассмотрен Боярской думой, решение займёт время. В конце он намекнул на возможность сотрудничества в других областях.

Я скрипнул зубами. Потёмкин торговался. Хотел получить что-то взамен. Смоленское княжество уже пыталось меня завербовать — князь явно рассчитывал использовать ситуацию для давления.

Великий Новгород откликнулся через три дня. Михаил Посадник, глава Совета купцов, требовал дополнительных доказательств отсутствия наследников у погибших. Но тон письма был конструктивным — Посадник готов пойти навстречу, просто купеческая республика бережно относилась к частной собственности.

Я связался с Петром Павловичем по магофону, поручил собрать все необходимые свидетельства о смерти и подтверждения об отсутствии наследников. Работа заняла ещё несколько дней, но документы были безупречны.

А вот Париж… Герцог Хильдеберт VIII прислал изысканно вежливый отказ. «Конечно, мы готовы сотрудничать с новым князем Владимирским», — писал он, — «но увы, монсеньор, законы Парижского герцогства не позволяют конфисковывать счета без решения международного суда». Он предлагал обратиться в Женевский Арбитраж, некий международный аналог Переславской Палаты Правосудия, где дело могло тянуться годами.

Я отложил письмо в сторону. Четыреста тридцать тысяч в Париже придётся оставить на потом. Но остальное…

Через неделю после начала операции итоги были следующие: Москва вернула средства плюс поместье. Новгород после получения всех документов перевёл триста шестьдесят тысяч. Смоленск продолжал тянуть, но я чувствовал, что Потёмкин сдастся — ему нечем крыть, а портить отношения с соседним княжеством из-за чужих денег глупо.

Итого около одного миллиона трёхсот тысяч рублей. Не четырнадцать миллионов, но значительная сумма.

Я сидел за столом, глядя на финансовые отчёты. Первый приоритет — расплатиться с подрядчиками. Строители, которые чинили западную стену после Гона, получат свои деньги сполна. Поставщикам из других княжеств — частичное погашение долгов, чтобы показать добрую волю. Московскому Бастиону — погасить долг полностью за оружие и технику, в благодарность за оперативность решения.

Княжество больше не задыхалось. Дышало с трудом, местами хрипело, но дышало.

Я откинулся на спинку кресла и позволил себе злорадную улыбку. Веретинский и Сабуров воровали десятилетиями, выстраивая схемы, прячась за подставными лицами, чувствуя себя неуязвимыми. А я за короткий срок вскрыл их секреты и отобрал награбленное.

Но это было только начало. Операция «Крысы в банке» ещё не завершена. Счета князей — лишь верхушка айсберга. Ниже лежали десятки чиновников, министров, глав Приказов, которые годами набивали карманы. И теперь настало время показать им всем, что воровать больше не получится.

Я взял отчёт Артема, содержащий имена, должности, суммы, которые они украли. Этот список станет моей охотничьей книгой.

Крысы сидели в банке, думая, что в безопасности. Но в их уютную норку вот-вот залезут охотничьи псы. И скоро тварям некуда будет бежать.