Иное начало

Глава 14

— Янко! Очнулся!? — взволнованно навис надомной Нойхэ. — Ну слава богам! — он метнулся к двери. — Эй, девки! Ну-ка бегом лекаря сюда гоните! Бинты и воду несите, да пошевеливайтесь, не то плетей выдам!

«Вот же упёртый старикан! И плётку забрать не вариант, пудовыми кулаками затрещины раздавать начнёт. Поубивает мне народ.»

Кое как, скрипя и охая, я поднялся и занял полусидячее положение, а то в пояснице начало ломить нещадно, в довесок к ранению.

— Не кричи так, старик! Голова ломится.

— Значит живой. — ухмыльнулся он, однако прикрутил громкость.

Кое как остановив вращающийся мир я спросил:

— Халди, он мёртв?

Старик грустно кивнул:

— Мертвей не бывает. Под Хайтенфортом жена осталась и дочка семи лет.

На мгновение я закрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Проследи что бы не нуждались ни в чём. Отдай скотину что пригнали с фермы. На перво́й помощника приставь по хозяйству.

Варгон откровенно удивился моему решению, но благоразумно смолчал, не стал спорить.

Переминаясь с ноги на ногу наконец хмуро спросил:

— Зачем ввязались без меня в драку? Наёмник рассказал как было, могли б уйти.

Я посмотрел прямиком ему в глаза:

— Могли бы. Но иначе нельзя было, пойми. Если станем бросать обозы, что люди скажут? Кто захочет дела иметь с Фортхаями?

— Мой анай, — он подошёл ближе. — Вы последний в роду. Если вас не станет… Риски слишком велики! Это хорошо что отряд рахов был разведывательный, малочисленный. А если б засада?

«А чго это мы так суетимся, господин рукавой!?»

— Ну, между прочим я убил двоих, — я многозначительно поднял палец вверх.

— Судя по рассказам варвара — чистое везение. Вы уж простите, — он покосился на приоткрытые двери. — Но боец из вас никакой.

— Пока что да, — кивнул я. — Но даже при этом раскладе, я всё ещё жив.

У старика был такой вид, что если бы я не был господином, то не миновать мне знатной взбучки с рукоприкладством.

Тут набежали бабки, няньки, суетясь и причитая принялись менять мне повязки. Проклиная весь белый свет, пока кое-как сменили грязные и в крови бинты, я сжал и разжал кулак на левой руке. Боль стрельнула где-то под лопаткой и я грязно выругался. На русском естественно! Благо никто не понимал смысл моих стенаний, а мне приятно. Прямо таки душу отвёл.

Старик, пока суть да дело, сгонял за едой и вином.

Аппетит приходит во время еды!

«Святая речь!»

Едва лекарь-ветеринар и бабы удалились, мы принялись откушивать под барабанящий по закрытым ставням дождь.

Некоторое время в комнате стояло чавканье и причмокивание. Еда само собой не лезла в горло, но я по чуть-чуть всё таки запихивал. Вояка не заморачивался соблюдением этикета, а я и подавно сейчас не о том думал.

— Раз уж можешь есть, значит быстро пойдёшь на поправку. — констатировал Варгон, пристроившись недалеко от маленького камина в углу, в котором весело трещали дрова. Старик подкинул в него пару чурок.

— Завтра ты отправишься в Хайтенфорт… И ни каких разговоров, прошу тебя! — прервал он моё возмущение едва я раскрыл рот. — Толку с тебя не будет пару недель, это точно. Нет смысла лежать в этой вонючей харчевне. Там госпожа анайлэ за тобой присмотрит, а мы пока продолжим дело. Справимся! Кстати, — он с хитрецой посмотрел на меня. — Она знает?

— Естественно. — буркнул я. — Если ты меня раскусил, то ей морочить голову и подавно нет смысла. Мать как ни как… Ладно, это все лирика… Что с поисками тех, кто совершил беспредел на ферме?

Привыкший к моим странным словам, Беспалый умел читать самую суть между строк. Хотя отмечу, что и ругательные словечки могучего русского языка он был не прочь употребить в разговорах. Из невинной забавы это дело перешло в разъяснительные лекции по определению смысла русского мата.

— Найти какие либо следы в дождь и снег было трудно, но удача была на нашей стороне. Благодаря погоде кстати и выгорело дело. После почти суток рысканья по пригорью удалось напасть на отпечатки сапог на одной из лесных троп. Точь в точь как вы описывали.

— Так вы их видели? — подобрался я.

Беспалый отрицательно покачал головой:

— К сожалению, или к счастью, но нет. Однако знаем куда ушли. В горах нашли по следам пещеру. Место заприметили, но соваться вглубь не стали.

Я мысленно вручил орден своему капитану. Всё-таки нашёл, хотя бы логово.

— Кстати! — спохватился Беспалый. — На кой тебе потребовался тот пленный рах которого приволок Хата? Эта тварь пол ночи по перво́й выла на все лады!

«Упс! Я и забыл про него!»

— Сколько я был в отключке?

— Сегодня четвёртый день как тебя привезли обозники.

Я мысленно чертыхнулся. Потерянное время даром!

«А хотя, может и не даром…»

— Мне надо поговорить с ним.

— С кем? — непонимающе уставился на меня Нойхэ.

— С рахом.

— Да у тебя никак горячка?! Где это видано что бы с этими тварями беседы вести? Прибить падлу, да и дело с концом.

— Что за словечки, почтенный Варгон?!

— Дык, у тебя нахватался! — развёл он руками. — Затейливо ты так ругаешься я скажу. — он дёрнул головой и усмехнулся.

— Та ты ж не знаешь толком ещё, что значат эти ругательства! — я аккуратно разрабатывал занемевшее плечо сквозь боль скрипя зубами.

Капитан махнул рукой:

— А чего там знать? Вот к примеру «сука». Я сперва не понял отчего ругаться звериной самкой. А потом дошло — «сука» это когда случается беда, неудача, досада. И то и то — женского начала. А женщина по животному разумению сука… Выходит — все беды из-за баб?! Вот так дела, — протянул он и прихлопнул по колену.

Я, честно говоря, выпал в осадок от таких умозаключений и выводов старого вояки. Какие ещё скрытые таланты заключены в этом жёстком и грубом, просоленном жизнью, мужике!? Понятно что определение притянуто за уши, но сам факт философской мысли в Нойхэ удивил!

— А вот ещё одно ругание…

— Так, стоп! — успел я остановить его от очередных излияний в мои уши столь странных умозаключений и выводов по определению русских матов. — Помоги мне одеться и пошли ка, проведаем нашего военнопленного.

Кривясь и морщась я шагал шатающейся походкой при поддержке своего генерала. Обошли полисад, слева от корчмы, там находился подвал, куда связанного по рукам и ногам закинули пленного раха.

Неожиданно к обеду погода порадовала солнышком и почти без ветра. Природа вокруг немного приободрилась, зачирикали птички — невидимки, кудахтали куры и гвалтела прочая домашняя птица, мычала скотина, а местные псы развалились кто где, но исключительно там где посуше.

Пытать сегодня как-то не хотелось…

У входа в подвал, на бочонке, сидел щурясь на солнышко и жуя сыр с хлебом, Хата.

— Рад что с вами всё в порядке. — ухмыльнулся он, после чего открыто улыбнулся во все тридцать два. Казалось ранение в ногу его совсем не беспокоило.

«Кремень, а не мужик! Хотя, с его то опытом…»

Кособочась немного на левую сторону присел передохнуть на лавку рядом с ним. С меня пот шёл градом и одышка замучила.

— Хлебнуть есть чего? — поинтересовался я. — Не поверю что варвар в сухомятку жуёт сидит.

Хата, словно нехотя, из-за бочки на которой сидел, достал небольшой бурдючок и протянул мне:

— Вином не побалую, но напиток забористый. Местный старик по имени Хромви его недавно выгнал. Я бы советовал не налегать в вашем состоянии.

Я открыл, и следуя мудрому совету по распитию спиртного — нюхать не стал, а сразу сделал большой глоток. Я ожидал супер — пупер самогона, а оказалось по вкусу и крепости как ягодная наливочка, градусов двадцать.

Хорошенечко занюхав рукавом стёганой куртки, закинул в рот кусочек сыра, что протянул мне удивлённый Хата, я крякнул и встал с лавки:

— Айда глянем вои мои, чего нам птица рах споёт.

Языка рахов никто из нас не знал естественно, а на все расспросы у местных только глаза округлялись от удивления. Не принято доброму человеку говорить на рахском языке! Но я всё же захотел попробовать пообщаться с этой тварью с помощью жестов. Авось выгорит.

Мне позарез нужна была инфа: кто, откуда, куда, зачем, какие планы, пароли и явки!

Предусмотрительный Нойхэ запалил масляную лампу и мы втроём спустились в сырое помещение под землёй. Запахло плесенью и ощутимо похолодало. Лестница с одним поворотом уходила вглубь метров на четыре.

«А не хилый так-то погребок вырыт!»

Жуткая на вид во всех смыслах, тварь злобно зашипела через кляп едва попав в свет чадящей лампы. Его морда распухла от побоев.

— Ты гляди ж неугомонный какой, — буркнул капитан и вытащил меч, с которым не расставался наверное даже в постели. — Господин анай с тобой побеседовать хочет, если вздумаешь учудить чего — прирежу. — он многозначительно помахал лезвием у его морды.

Хата вытащил кляп, и едва успел отдернуть руку от хищно клацнувших желтоватых клыков. Рах открыв пасть зарычал и оголодало смотря на нас выпалил:

— Челивэк, мясо! Ааааам!!!

Нойхэ аж на мешки присел:

— Ты гляди ка! Говорит!?

Для меня это в принципе было не удивительно. Столько времени эти уродцы пьют людскую кровь, что было бы странно если они не освоили хотя бы элементарного набора слов на языке людей. Странно другое: почему никто не удосужился захватить пленного и попытаться выяснить какого ражна рахи вылезли из своего подземного мира? Ведь атаки рахов начались не так уж и недавно, судя по рассказам. Конечно они и раньше не были «дед морозами», и воевали и грабили, чего уж там. Но сейчас от них стонало все северное пригорье.

Семи пядей во лбу иметь не надо дабы сделать вывод: их что-то гнало с насиженных мест! Пограбить оно понятно, но ведь уничтожают до нуля! С особым зверством и жестокостью.

Я должен узнать что происходит.

— У тебя есть выбор, рах, — обратился я к пленнику присаживаясь на тюк с картошкой. — Либо ты сам рассказываешь, что там у вас творится под горами, и что вас гонит оттуда. Либо сей добрый воин, — я указал на стоявшего поодаль Хату, поигрывающего лениво малой секирой, — будет меленько отрубывать тебе пальцы. Сперва на ногах. Потом, на руках. Если не подействует — пошарошим тебе калёным железом во всяких интересных местах.

Рах сипло и издевательски засмеялся:

— Челивэк слаб и без воля. Ваш дорога — бить мясом для славных рахат» гур.

Я кивнул наёмнику, деловито блеснула сталь, а отрубленный большой палец на ноге раха отделился от основного тела. Рах завизжал, осыпая нас проклятиями на своём гортанном наречии, и задёргал раненой ногой орошая кровью пол подвала.

— Держи ему ногу, Варгон! — я взял факел у Беспалого.

Едва капитан навалился на беснующегося от боли раха, я плеснул горячего масла, прижегая твари рану, отчего тот заверищал пуще прежнего.

— День долгий, и заниматься этим делом можно неспеша. — я снова присел на ящичек, так удобно расположенный возле пленника.

Пуская пенные пузыри из оскалившейся пасти, поскуливая и хрипя, рах зло выпалил, бросая каждое слово словно камень:

— Большой Рахшанар собрать кровавай дань с верхний народ! Тяжкий нога шагать много рахат» гур!…

После этих слов раха вдруг перекорёжило, его кости стали с хрустом выворачиваться из суставов, череп словно под пресс попал — мялся с отвратительным чавкающим звуком, а глаза лопнули, выдавленные наружу. Рах сначала заорал не своим голосом. Но с каждой секундой крик стал походить на визг, потом на писк обречённой крысы в когтях хищника, и в конце концов череп лопнул разбрызгивая мозг, и он затих. Его тело сейчас представляло изрядно помятый мешок с костями. На то, что это было гуманоидное существо, указывали только растопыренные под невероятными углами конечности, да отрубленный палец ноги на полу.

Я еле успел отскочить от твари что бы меня не забрызгало кровью и мозгами из лопнувшей, как переспелый арбуз, башки раха.

Нойхэ стоял бледный как мел, выпучив глаза. Хата хмуро взирал на труп, отойдя подальше… А я тупо стоял и пялился в пустоту, в недоумении от ужаса случившегося!

— Какие идеи, господа? — сипло спросил я всматриваясь в лица товарищей.

Старик первый подал голос:

— То, что это какое-то заклятье сомнений нет! Но как такое возможно? Почему оно не убило его сразу же, едва пленили?

— Хороший вопрос, товарищ Варгон! — морщась от боли, я подошёл поближе к трупу, разглядывая его.

Хата тоже приблизился:

— Если только эта тварь не начала говорить то, чего знать нам не стоило. Думаю именно потому всё и случилось. Тёмные Жрецы вполне могли приложить к этому руку.

Нойхэ осенил себя защитным знаком и сплюнул на пол:

— Эти с%ки сидят в своем городе, в горах Торгадории, и даже оттуда достают!?

Хата пожал плечами:

— Не факт конечно, но всё может быть. Очень похоже на их работу. Хотя у рахов и своих умельцев, по части ворожбы, хватает с головой. Кстати, будь один из них при сражении — мы бы тут сейчас не стояли.

«Небыло печали. Судя по реакции спутников — эти жрецы серьёзные люди. Или нелюди. А может у него вообще своего рода капсула с цианистым калием в зубе? Как в шпионских боевиках. Раз уж пленили — раскуси и сдохни! Возможно?… Эх, нам бы знатока по этим делам… Стоп!»

— Нойхэ, — я суетясь двинулся к выходу из подвала, а мои спутники следом. — Мне срочно надо в Хайтенфорт. Я выеду сегодня же! Хата со мной.

Щурясь на возможно последнее тёплое солнце в этом году я продолжал отдавать команды на ходу. Беспалый пытался вставить свои «пять копеек», но я почти не слушал его. Хата немного прихрамывая шагал рядом, посматривая на меня время от времени, готовый поддержать если что, так как то и дело меня кренило на левую сторону.

— Больше никаких боёв с рахами, капитан. Это приказ! Только контролирование перемещения. Займитесь обустройством гарнизона. Посты, костры по ночам и прочее. Корчму временно определить под штаб и перестроить внутри на малые комнаты. Человек на двадцать что бы хватило.

— Местные будут недовольны, я уж молчу про корчмаря. — осудил Варгон моё решение по поводу местного паба.

— Что вы задумали, мой анай?

— На зиму рахи скроются в пещерах под горами. Надо во чтобы то ни стало найти тех громил с фермы. Более того — взять живым хотя бы одного. Чую я, что та рыба покрупнее будет, а значит и информацией побольше владеют. Рисковать клятвенниками не хочу зазря. Соберём народу побольше, что бы наверняка. Если не отловим в лесах, значит придётся лезть в ту пещеру.

Хата хмыкнул:

— С чего такая уверенность?

Я пожал плечами на автомате, и охнул от прострелившей левую часть тела боли.

— Чуйка, друг мой! Чуйка.

Хата только головой покачал и отправился собираться в дорогу, даже не спрашивая меня о дальнейших действиях с его стороны.

Нойхэ чего-то там покумекав согласно кивнул:

— Если судить по входу, то там в ряд человек пятнадцать в ряд станут. Если нарядиться копьями, то думаю сдюжим.

Телегу отдельно выделять не пришлось. Как оказалось те караванщики, которых мы спасли, схотели посетить Хайтенфорт и немного расторговаться. Когда они узнали, что я отправлюсь с ними, то тут же один из них пригласил ехать с ним. Выделили самую удобную повозку — фургон в которой ехал старший купчий — так сказать начальник малой гильдии торговцев.

Не забыл я и о вдове Халди, что жила недалеко от Хайтенфорта. Скотину с фермы Норга повязали верёвками и прицепили за последний фургон.

На прощание, решил ещё раз разяснить народу будущие перемены. Кстати наверное стоит это повторить и в Хайтенфорте!

Велел собраться всем воям у корчмы, позвал здравых мужиков со всей деревни. Говорить с народом буду!

— Вои мои, а также честной люд! — начал вещать я, сидя на табурете, сам себя не узнавая. — Всё вы знали меня ещё с малу! Многие загодя похоронили, чего уж тут. Но род Фортхай жив! Времена смуты и неопределенности закончились!

Уж не знаю как это выглядело со стороны, но мужики от мала до велика прислушались. Всё-таки когда анай говорит, надо слушать, хошь али нет.

— Вилюхи объявляются форпостом и торговым местом! — тут уже и купцы с караванов навострили уши. По толпе прокатился гомон.

Я подождал пока он уляжется и снова продолжил вещать:

— По весне поставим форт и частокол на время, оборудуем торговые лавки. Многие дома придётся перестроить так, что бы всё жильё и хозяйство находились под защитой! В будущем частокол заменим на полноценную каменную стену. С рахами будет покончено, но дело это далеко не быстрое и деревню надо укрепить и перестроить. А теперь самое важное, — я прочистил горло. — Мужчины возрастом от двадцати лет и до пятидесяти должны вооружиться. Предпочтение: копья, щиты и луки. У кого сыщется меч, тоже хорошо, я не против. Ратному делу вас обучит тот, кого вы все знаете и кто прошёл немало битв.

Тут я выразительно посмотрел на Нойхэ.

«Как ты ни выкручивайся старый, но эту партию новобранцев ты мне поднимешь. Извини старик, но это нужно нам всем.»

На Нойхэ было жалко смотреть. Как будто ведро воды на него вылили. Ну как же: ему, бывалому вояке, и крестьян обучать!? Я сразу тогда просёк, что стремление сохранить мою тушку от смерти лютой, не едина причина почему Беспалый не стал оставаться в Хайтенфорте и заниматься ополчением. Как выяснилось, по его мнению, тупость и мягкость нынешней молодёжи (и не только), делала их слабыми и безвольными. А что бы владеть оружием нужна сила и чёткий ум! Чего увы, этой самой молодёжи, не достаёт! Так же не маловажно считались здравая отвага и готовность умереть в бою. Умереть в ратном бое на холодном оружии — что может быть достойней для мужчины!?

Варгон просто не видел причины тратить на брычей время и пытаться слепить из них воинов. В Ратном лагере, где он обучался, набирали только молодых и сильных, и со временем делали из них настоящих воинов.

Я кое как встал с табурета, давая понять что речь окончена, и по дружески положив руку на плечо старого капитана обратился к нему в пол голоса:

— И ты, и я, понимаем что так надо! Им не найти лучшего учителя чем ты. Больше присмотрись к молодым. Копьё и щит это основное, но и иное оружие не возбраняется, как подсобное. Вобщем сам разберёшься, что мне тебе говорить… Не забывай, я ведь тоже «не алё» в этом деле, но меня ты учишь.

Старик подуспокоился и бубанул:

— Вы мой анай. Вас учить — доброе дело. А этих… — он махнул рукой. — Мне бы молодцов из Ратного лагеря, ото б были воины! Там дело стоящее.

— Ну вот и принимай своих первых учеников в свой собственный Ратный лагерь! А что? Идея не плохая. Не всё ж тебе по лесам да горам бегать.

— Намекаете что я стар? — насупился капитан. — Подкову согну и не поморщучь.

Я успокаивающе хлопнул его по плечу:

— Ну что ты, командир! Ты мужик ещё крепкий. Мог бы кстати и поджениться, завести Варгона младшенького! Не всё ж горевать по ней.

Для Нойхэ вспоминать о его почившей жене было больной темой. Померла во время той самой хвори. Её звали Халла, дочь одного торговца в Хайтенфорте. Как Халла померла, тот съехал поближе к столице, и остался Варгон с сыном один на один. Только служба и спасала от кручины, да милость Фернидада. Мой отец так же помог пристроить сына Нойхэ в Ратный лагерь, когда тот повзрослел, в самой столице Турии — в Акаване!

Проводы были не долгими. Корчмарь Клод немного пожурился когда ему объявили о том, что придётся хорошенько убраться в подвале, а так же о перепланировке его забегаловки, но смирился. А куда деваться? К тому же я пообещал ему честно оплачивать издержки и он останется полноправным хозяином своего маленького бизнеса. Да только вот думаю, что одной перепланировкой отделаться не получится, придётся достраивать целый корпус. Но это в будущем, по весне. Если не прирежут раньше. С этим делом тут легче лёгкого.

После обедней, тепло попрощавшись с стариком, пообещал ему, что как только смогу, обязательно возобновлю тренировки. Нойхэ благосклонно одобрил боевые навыки Хаты и заявил что «если этот малец сможет преподать тебе пару уроков и показать несколько трюков, то лишним не будет». Сие звучало с его уст как весьма достойная оценка навыков молодого варвара. Но тут же добавил что «мальцу надо ещё многому учиться».

Признаться чести ради — за прошедшее время старик Нойхэ стал более спокойным в отношении меня. Уже не зыркал зверем, ища подвох и повод зарубить меня на месте, к примеру в лесочке на тренировке. За его лояльность я конечно до конца не поручусь, но старик мне нравился, и обиды я на него не держал.

Посидели на дорожку (сугубо по моему приказу!), и под лай собак, и гомон чумазой ребятни, тронулись в путь. В Хайтенфорт. Домой!